— У тебя совсем совести нет? Я только ребёнка уложила, а у тебя тут гай-гуй!
— Ну простите. Сейчас вообще-то день. Ваш ребёнок — ваша личная проблема, — спокойно ответила Инга, стоя на пороге квартиры. — Что-то ещё?
Инга равнодушно вытерла пот со лба. Минутой ранее она занималась на беговой дорожке, Аня буквально сорвала её с тренировки. А через час у Инги должен был состояться разговор с коллегами и начальником.
В общем, тишина в её планы точно не входила.
— Ты нам по голове грохочешь! В нашей спальне находиться невозможно! Это вообще законно — устраивать из дома фитнес-центр?!
— Так же законно, как устраивать дискотеку посреди дня. Ань, повторяю, сейчас не ночь. День. Люди живут, дышат, работают. Что ты от меня хочешь? Чтоб я на цыпочках по своей же квартире ходила? Этого не будет, — Инга скрестила руки на груди.
— Да ты издеваешься, что ли?! Ты ж сама раньше просила не шуметь!
— Просила. А ты помнишь, что ты мне сказала тогда? — хмыкнула Инга. — Побудь теперь в моей шкуре. Твоя очередь не спать.
Аня прищурилась так, словно пыталась рассмотреть и запомнить лицо кровного врага в мельчайших деталях. Затем она обиженно фыркнула, резко развернулась и пошла к лестнице. Уголки губ Инги дрогнули.
Она вовсе не пыталась мстить, просто жила в своём темпе. Но оттого было лишь приятнее: некоторых людей жизнь наказывала сама.
…Аня была соседкой Инги уже пять лет. Когда последняя только въехала сюда, Аня была молоденькой студенткой, обожающей вечеринки. Её полностью обеспечивали родители, так что ей оставалось лишь наслаждаться последними глотками детства, что она и делала.
Аня с удовольствием приводила гостей, слушала музыку на полную катушку, подвывала под песни и смеялась над чужими шутками так, что слышно было, наверное, через этаж. А ещё — она училась играть на гитаре. Без особого успеха, зато с мощным воздействием на чужую психику.
Инга же в то время была её прямой противоположностью. Хоть ей и было всего двадцать три, её жизнь уже пошла куда-то не в ту степь. Она ощущала себя немощной старушкой.
Мать Инги бросила её ещё в детстве. Воспитанием занимался отец. Совсем недавно его подкосила болезнь. За ним по возможности присматривала его сестра, но она ведь не могла всё бросить и кинуть все силы на спасение брата.
Поэтому это пришлось сделать Инге. Она перевелась на заочку, чтобы хоть как-то тянуть учёбу, и устроилась работать сразу в два места. Утром она была уборщицей в гостинице, а вечером и ночью — продавщицей в магазине.
Небольшой перерыв у неё был разве что днём. И этот перерыв был для неё критически важен. Пусть это всего 5-6 часов сна, но без них она бы упала.
И вот именно в эти драгоценные несколько часов Аня врубала боевики и попсу на полную мощность. Стены были чуть ли не из картона, так что Инга словно попадала на первые места в кинозале. Только вот она не покупала билеты.
Спать под звуки вы стрелов и чужое фальшивое пение крайне непросто, особенно когда ты живёшь в однушке. Инга переехала на кухню, но это не сильно помогло. Она даже пыталась спрятаться от шума в ванной, однако спать там было совсем неудобно.
Инга терпела-терпела, а потом спустилась и постучала. Аня открыла ей с недовольным выражением лица.
— Чё надо? — спросила она таким тоном, что Инге сразу захотелось уйти.
Уже в тот момент стало очевидно: договориться не получится. Но Инге очень хотелось верить в человеческую адекватность.
— Привет. Прости, что беспокою… Можешь, пожалуйста, немного прикрутить музыку? Я после ночной смены, мне бы поспать хоть пару часов…
В ответ Аня скривилась так, будто Инга предложила ей съесть лимон.
— Это твоя личная проблема. Я у себя дома, сейчас день. Не нравится — переезжай.
Сердце Инги обожгло обидой. Она ощущала себя униженной и беспомощной. Однако возразить было нечего: Аня в своём праве. Пришлось уйти ни с чем.
В тот день она не спала. Лежала и плакала под чужой смех. Да и не только в тот день…
Потом Инге разъяснили, что в действительности она может пободаться. Она пожаловалась на ситуацию коллегам, чтобы выплеснуть эмоции.
— Вообще-то и днём не должно рвать крышу от шума. Есть установленные нормы, — сказала первая. — Ты вполне можешь вызвать участкового.
— И что дальше? — вскинулась другая. — Ты ж знаешь, как у нас всё работает. Девчонке ещё и достанется. Доказать всё это крайне сложно, а участковому лишь бы поменьше работы.
— Ну так что же, просто сидеть и терпеть? С такими нахалками только так и бороться! У нас всё потому и так плохо, что каждый сидит и молчит.
Инга тогда лишь вздохнула. Она и правда знала, как это всё работает. Шансы добиться хотя бы относительной тишины были крайне малы, да и Инге было не до этого.
Она просто запаслась кофе и валерьянкой. Иногда спала в маршрутке по пути домой. Иногда — забывала, как её зовут и сколько ей лет. Мигрень стала её постоянной спутницей. Заставлять себя делать хоть что-то становилось труднее с каждым днём. Вскоре Инга перестала краситься, а в её доме поселился ба рдак. У неё просто не было ни сил, ни желания разбираться со своей жизнью.
По ночам она просыпалась от кошмаров. Ей снилось, что её уволили, что она больше не может помогать отцу с лечением, что он страдает из-за её слабости и ошибок. И ведь действительно один раз почти так и произошло. Инга не проснулась от будильника и проспала, из-за чего получила штраф. В тот день она разрыдалась прямо на остановке.
«Всё пройдёт», — думала Инга, обнимая себя руками, но уже не верила в это…
Всё действительно прошло…
Когда отец умер, было очень больно и горько. Будто кто-то вставил нож в сердце и пару раз провернул. Однако вместе с болью пришла свобода. С плеч Инги спал тяжкий груз ответственности.
Она доучилась, устроилась на нормальную работу, а вскоре получила повышение. И вот она уже работает удалённо, стабильно и без страха, что не хватит на лекарства и коммуналку. А главное — не в две смены и с нормальным восьмичасовым сном.
Аня же за это время вышла замуж и родила. Из её квартиры по-прежнему доносились громкие голоса, только теперь это были не песни и смех, а крики. Днём и ночью кричал младенец, вечером — сама Аня и её муж. Отношения у них явно были напряжёнными.
— Я тебя что, о чём-то сложном прошу?! Просто поменяй подгузник ребёнку! Он и твой тоже! — разрывалась Аня.
— А ты чем весь день тут занималась? Пятую точку отсиживала?! — орал муж в ответ.
Инга в такие моменты просто надевала наушники. Она не любила слушать чужую ругань.
У неё вообще теперь была очень спокойная жизнь. Плавающий график, общение с коллегами, тренировки. В их коллективе было принято вместе смотреть фильмы по выходным. Не обязанность, конечно, но Инга охотно присоединялась.
Разумеется, всё это было шумно. Без криминала, но с их тонкими стенками был слышен каждый чих, а уж это — тем более. Иногда Аня стучала по батареям, иногда — просто громко возмущалась.
— Задолбала уже, — ворчала она через стену. — Как будто спортзал над головой… Да чтоб у тебя эта шарманка сгорела там!
Пару раз Инга видела её в лифте. Из цветущей беззаботной студентки Аня превратилась в уставшую женщину. Тени под глазами, впалые щёки, грязные волосы… Соседка обиженно отворачивалась и фыркала. Она и раньше-то не здоровалась, а уж теперь — тем более.
— Могла бы и потише с этими своими ржать, — однажды процедила она сквозь зубы.
— Ань, мы живём в многоквартирном доме, а не в лесу. Я закон не нарушаю. В чём дело? — спокойно ответила Инга.
— Ни в чём… — пробурчала та.
Было видно, что времени на свою жизнь у Ани больше нет. Так же, как когда-то не было у Инги.
После их короткой перебранки Инга закончила тренировку на дорожке, приняла душ и уселась за ноутбук. Она пила горячий чай с ароматом черники. Медленно, с наслаждением. А ещё — слушала, как внизу разрывается от плача младенец.
Инга не выдержала и улыбнулась. Она не злорадствовала и не была жестокой. Просто искренне радовалась тому, что она не на месте Ани. Тому, что ей больше не нужно никуда бежать, быть в состоянии постоянной тревоги и вымаливать у жизни и соседей лишнюю минуту сна. И совсем немножечко — тому, что теперь-то Аня её понимает…
