Валентина стояла перед зеркалом в примерочной, пытаясь застегнуть молнию на платье на размер меньше. В соседней кабинке кто-то шуршал пакетами, за стенкой гремела попса. «Пятьдесят — новые тридцать,» — гласил слоган на стене. Ага, конечно. Особенно когда талия расплылась, а в декольте предательски проступают морщины.
«Может, 50-й посмотрите?» — участливо спросила консультантка, совсем молоденькая девочка с розовой прядью в волосах.
«Нет, спасибо, я, наверное, в следующий раз,» — Валя быстро натянула свою старую водолазку и джинсы. В животе противно заурчало — с утра только кофе. Очередная дурацкая диета для стройности.
Телефон тренькнул — сообщение от Сергея: «Катька звонила. Говорит, ты трубку не берёшь?» Валя поморщилась. С тех пор как они развелись полгода назад, бывший муж взял привычку названивать по любому поводу, будто проверяя — жива ли она там одна.
В «Макдональдсе» в центре было людно. Валя взяла маленькую колу и картошку — какая уж тут диета. За соседним столиком сидела парочка, лет двадцать от силы. Девушка что-то увлечённо рассказывала, размахивая картошкой фри, парень смотрел на неё влюблёнными глазами.
«Привет, красавица!» — на экране телефона высветилось сообщение от Игоря с сайта знакомств. «Как насчёт встретиться сегодня?»
Игорь был третьим за последний месяц. После Владимира (женат, двое детей, типичная история про «она меня не понимает») и Антона (на десять лет младше, назвал её «опытной женщиной» — чёрт, как же противно).
«Давай в 19:00, «Кофемания»?» — набрала Валя, чувствуя, как предательски дрожат пальцы.
С Игорем они проболтали до закрытия. Он оказался разведённым менеджером с однушкой на окраине, любителем рыбалки и кулинарных шоу по телеку. Рассказывал про свою работу в «большой четвёрке», хвастался новой машиной, угощал каким-то мудрёным кофе за 500 рублей. Валя кивала, улыбалась, поправляла волосы — все эти жесты, которые когда-то были естественными, а теперь казались наигранными.
Домой вернулась за полночь. В подъезде столкнулась с соседкой Ниной Петровной — та демонстративно поджала губы, пробормотала что-то про «женщины в возрасте должны себя вести прилично». Валя сделала вид, что не слышит.
В квартире было пусто и гулко. На кухонном столе — вчерашняя чашка с недопитым чаем, в раковине грязная тарелка. Раньше такого не бывало — Серёжа терпеть не мог беспорядок, всегда мыл посуду сразу после еды. Да и Катька вечно ворчала: «Мам, ну что за бардак?»
Телефон снова зажужжал — дочь.
«Мам, ты где пропадаешь? Я весь день звоню.»
«Была занята, доча. Что-то случилось?»
«Ничего. Просто… Слушай, что за фотки ты выкладываешь? Это кто с тобой на последней?»
Валя открыла приложение. Фото недельной давности — она с Антоном в «Чайхоне», оба улыбаются в камеру. Чёрт, надо быть осторожнее.
«Просто друг, Кать.»
«Ага, друг. А тот, который до него? Тоже друг? Мам, тебе не кажется, что ты… ну…»
«Что я — что?»
«Не знаю. Ведёшь себя странно. Тебе пятьдесят всё-таки.»
Валя поймала своё отражение в тёмном окне — волосы уже нужно подкрашивать, у глаз морщинки. «Тебе пятьдесят всё-таки.» Будто приговор какой-то.
«Катюш, давай завтра поговорим? Я устала.»
В ванной долго рассматривала себя в зеркале. Купленная недавно в «Золотом яблоке» тональная основа скрывала круги под глазами, тени делали взгляд выразительнее. Раньше такой косметикой не пользовалась — так, тушь да помада. А теперь целый арсенал.
Легла спать в новой шелковой ночнушке — ещё одна блажь последнего времени. Раньше донашивала застиранные футболки Серёжи, а сейчас… Телефон снова пискнул — Игорь: «Спокойной ночи, красавица. Завтра встретимся?»
Валя уставилась в потолок. С кухни доносилось тиканье часов — старых, ещё от бабушки оставшихся. Раньше Серёжа ворчал: «Давай электронные купим», а она всё отказывалась. Теперь вот тикают в пустой квартире, отсчитывают минуты непонятно чего — то ли одиночества, то ли свободы.
Утром позвонил Максим — первый раз за две недели.
«Мам, ты чего трубку не берёшь? Я вообще-то возвращаюсь на следующей неделе.»
«Прости, Максик. А что случилось?»
«День рождения твой забыла? В субботу же.»
Точно. Пятьдесят один. Господи, когда успело-то?
«Помню, конечно. Приезжай, буду ждать.»
«Папу звать будешь?»
Валя помолчала. Серёжа после развода всегда приходил на семейные праздники — «ради детей», как он говорил. Сидел в углу, методично жевал оливье, изредка поглядывал на неё странным взглядом.
«Не знаю пока. Может быть.»
На работе (бухгалтерия в небольшой строительной фирме) весь день не могла сосредоточиться. Цифры плыли перед глазами, в голове крутилось: «Тебе пятьдесят всё-таки.» Вечером написала Игорю: «Извини, сегодня не получится встретиться. Давай в другой раз?»
В субботу с утра металась по квартире как заведённая. Заказала пирожные из модной кондитерской — Катька их любит, салаты, нарезки из супермаркета. Достала праздничный сервиз, который только по большим датам доставала. Зачем-то купила новое платье — тёмно-синее, с открытыми плечами, явно не для домашних посиделок с детьми.
Максим приехал первым — загорелый, возмужавший, в свитере, который она ему подарила на прошлый Новый год. Обнял, уткнулся носом в шею, как в детстве: «Соскучился, мам.»
«Я тоже,» — она украдкой смахнула слезу, поправляя причёску. — «Ты как? Работа? Личная жизнь?»
«Да всё нормально,» — он прошёл на кухню, по привычке полез в холодильник. — «А ты как? Что-то в соцсетях у тебя… весело.»
«Максим.»
«Да ладно, мам. Я же не осуждаю. Просто… странно это всё.»
Катя пришла с мужем и тортом — круглым, с карамельной надписью «С днём рождения, мамочка». Муж сразу потянулся к пульту от телевизора — футбол начинался. Катя хлопотала на кухне, гремела посудой, изредка бросая на мать настороженные взгляды.
А потом пришёл Сергей. В старом свитере, который она когда-то сама ему связала (носит ещё, надо же), с бутылкой её любимого красного сухого.
«Привет,» — сказал он, неловко переминаясь в прихожей. — «Я тут это… Поздравить.»
«Проходи,» — она машинально поправила волосы, одёрнула платье. Слишком короткое, слишком открытое — это же Серёжа, он любил её в простых джинсах и свитерах.
За столом было неловко. Максим с Катей переглядывались, муж Кати уткнулся в телефон, Сергей методично ел салат, не поднимая глаз. И тут в дверь позвонили.
На пороге стоял Игорь — с огромным букетом роз и коробкой конфет. «Сюрприз!» — улыбнулся он, не замечая повисшей тишины.
«Мам, это кто?» — Катя вышла в прихожую, скрестив руки на груди.
«Я… это…» — Валя почувствовала, как краснеет шея. В комнате было слышно, как Сергей со стуком положил вилку.
«Здравствуйте, я Игорь,» — он шагнул вперёд, протягивая руку. — «А вы, должно быть…»
«Дочь,» — отрезала Катя. — «И муж в комнате. То есть бывший муж. И сын. Семейный праздник, понимаете?»
«Катя!» — Валя схватила дочь за руку. — «Не надо так.»
«А как надо? Ты в свои пятьдесят ведёшь себя как…»
«Как кто?» — Валя вдруг почувствовала, как внутри что-то обрывается. — «Договаривай. Как кто? Как престарелая дурочка?»
В прихожую вышли все — Максим, бледный и растерянный, Катин муж, переводящий взгляд с одного на другого, Сергей…
«Валь,» — тихо сказал он. — «Ты чего?»
И тут её прорвало.
«А того! Думаете, легко одной? В пустой квартире, где каждая вещь напоминает о прошлой жизни? Где по утрам некому сказать «доброе утро», а вечером пустой диван и телевизор? Где зеркало каждый день показывает новые морщины, а телефон молчит неделями, потому что у детей своя жизнь, а у мужа — подружка 35 лет?!»
Она осеклась. В прихожей повисла тишина, только тикали старые часы с кухни.
«Подружка?» — Катя перевела взгляд на отца. — «Пап?»
Сергей дёрнул плечом: «Это было один раз. И давно. Я уже говорил твоей маме…»
«Говорил он,» — Валя горько усмехнулась. — «А я двенадцать лет верила, что он задерживается на работе. Что командировки эти бесконечные… А потом он просто собрал вещи и ушёл. К молоденькой. А я осталась — старая, никому не нужная, с кучей фотографий, где мы счастливые.»
Игорь переминался с ноги на ногу, явно не зная, куда себя деть. «Я, наверное, пойду,» — пробормотал он.
«Стой,» — вдруг сказал Сергей. — «Валь, дай договорить. Я не ушёл к молоденькой. Я ушёл, потому что мы перестали быть семьёй. Ты вечно была занята — то курсы английского, то фитнес, то подруги. А я… я просто хотел внимания. Глупо получилось с этой девчонкой, знаю. Но я же извинился.»
«Извинился,» — Валя вытерла выступившие слёзы. — «А мне что делать? Сидеть дома и вязать носки? Ждать внуков? Я ещё жить хочу, понимаете? Не существовать, а жить!»
Максим вдруг шагнул вперёд, обнял её за плечи: «Мам, мы же не против. Живи как хочешь. Только… может, не так демонстративно? Не через эти сайты знакомств и случайных мужиков? Ты же красивая, умная. Займись чем-нибудь для души.»
«Чем, Максик? В пятьдесят один год?»
«Да чем угодно,» — Катя тоже подошла ближе. — «Помнишь, ты всегда хотела научиться рисовать? Или путешествовать? Необязательно искать счастье через мужчин.»
Игорь тихонько положил цветы на тумбочку и вышел. Никто даже не заметил.
«Валь,» — Сергей вдруг улыбнулся знакомой тёплой улыбкой. — «А помнишь, как мы познакомились? Ты на выставке художников работала. Говорила, что когда-нибудь сама научишься так рисовать.»
«Помню,» — она всхлипнула. — «И альбом для рисования купила. Где-то тут валяется до сих пор.»
«Ну вот,» — он осторожно тронул её за плечо. — «Может, достанешь?»
Позже, когда все разошлись (Катя напоследок крепко обняла, шепнула: «Прости за всё»), Валя сидела на кухне, листая старый альбом. Несколько робких набросков, сделанных ещё до замужества. Виды из окна, натюрморты… Когда она успела забыть об этом?
Телефон пискнул — сообщение от Сергея: «Знаешь, в нашем возрасте жизнь только начинается. Просто не там ищешь.»
А утром позвонила Катя: «Мам, тут набор на курсы рисования в художественной школе. Для взрослых. Записать тебя?»
Валя посмотрела в окно — февральское солнце заливало подоконник, на котором стоял нераспакованный альбом для акварели, купленный тридцать лет назад.
«Записывай,» — сказала она. — «И помоги мне закрыть все эти дурацкие приложения для знакомств.»
