— Мам, вы рожали для себя, а не для меня, вот и возитесь со своим Женькой сами. А мне нужно отоспаться перед учёбой.
— Глеб, ну я же не так уж часто тебя прошу. Всего разочек его в школу отвести. Всё-таки первое сентября, все будут с родителями…
— Вот именно, с родителями, — перебил Марину сын. — А где были мои, когда у меня были линейки? Постоянно с малым. Вот и он один сходит, не переломится.
— Ну, не постоянно… Всего пару раз такое было. Но мы же не специально, так получалось…
— Ну вот и сейчас так получилось, что ему придётся сходить одному, — спокойно ответил Глеб и отхлебнул чай.
Марина растерялась. Она не ожидала такого отпора. В конце концов, они ведь кормят и одевают Глеба, а он ну никак не хочет участвовать в жизни семьи.
— Так… — начала Марина, нахмурившись. — Уж извини, Глеб, но ты живёшь в семье. А в семье все должны помогать друг другу. Мы тебе с отцом помогаем. Мы даём тебе карманные, готовим еду, наводим порядок, иногда — даже в твоей комнате. Будь добр помогать в ответ.
— А я не просил наводить порядок в моей комнате. И без ваших карманных я тоже проживу. Мне уже восемнадцать, я не маленький мальчик и не нянька. Моё мнение тоже должно учитываться.
После этих слов Глеб взял свою кружку, встал и пошёл в свою комнату. А Марина осталась одна. С тяжестью на душе, неразрешённой проблемой и, что хуже всего, с мыслями о том, что её сын — эгоист.
И когда он успел таким стать?
Первый брак Марины был неудачным. Отец Глеба так и не повзрослел, предпочитал валяться на диване, играть в игры и зависать в телефоне, а не строить семью. Иногда он работал, но приносил такие копейки, что не окупал даже себя. В какой-то момент Марина решила больше не надеяться и не ждать: она подала на раз.вод и уехала к маме.
Когда Марина вышла замуж во второй раз, Глебу было уже пять. Тот возраст, в котором ребёнок ещё готов принять нового члена семьи. Андрей быстро нашёл с мальчиком общий язык и вскоре стал «папой».
А когда Глебу было десять, родился Женя. Наверное, с того-то момента всё постепенно и пошло наперекосяк, хоть Марина и не видела этого.
Тогда Глеб впервые пошёл на первое сентября сам. Марина после родов была в таком состоянии, что ей было не до школы. Андрей работал, трудился на благо семьи, а бабушки и дедушки были слишком далеко. Одни в другом городе, другие — на даче.
— Глебушка, ну вот так случилось… Ты же взрослый мальчик, справишься сам? — виновато спросила у него мать. — Ты не обижайся, мне бы и самой очень хотелось пойти с тобой, но ты же сам всё видишь…
— Вижу, — вздохнул Глеб. — Ничего. Я уже не маленький.
Тогда Марине казалось, что всё в порядке. Может, Глеб и расстроился, но сходил ведь, никому не жаловался. Как оказалось — он всё прекрасно запомнил.
Через три года ситуация повторилась. На сей раз Марина не смогла пойти с сыном, потому что Женя что-то подхватил в садике.
Вообще болел Женя очень часто. Однажды он даже притащил из садика ветрянку. Аккурат за пару дней до того, как Глеб должен был поехать с одноклассниками в Москву, на тур по Золотому кольцу. В итоге ему пришлось остаться дома.
— Мам, я всё, конечно, понимаю, но я уже запарился болеть. Может, ты малого хоть на карантин отсаживать будешь? — раздражённо спросил он, пока Марина мазала его зелёнкой.
— Глеб, ну мы же одна семья… Где он, там и я. А я по дому хожу, готовлю… Ну не получится полностью изолироваться друг от друга.
Марина, с одной стороны, понимала старшего сына. Почти каждый раз, когда начинал болеть Женя, заражался и он. С другой — ей это казалось неизбежной частью жизни.
Вскоре Глеб стал упираться, когда мать просила его помочь по дому или с братом. Поначалу он не отказывал прямо, просто либо кормил завтраками, либо делал всё так, что Марине было проще справиться самой. Мать раздражалась, но смахивала это на пубертат. Даже когда стало доходить до конфликтов.
— А почему я должен убирать в зале, если я там даже не бываю? Вы там с малым занимаетесь, от вас и пыль. Вот вы и вытирайте её, — заявил он однажды.
— Зато ты на кухне бываешь, — возразила мать. — А убираю там я. И готовлю, кстати, тоже.
— Ты каждую каплю на раковине вытираешь. Жил бы я один — таким бы не страдал. Мне стерильная чистота не нужна, это тебе надо — вот ты и делай.
Иногда Марина всё же заставляла сына взять тряпку в руки. Иногда закрывала на происходящее глаза: нервы дороже. И вот к чему всё пришло…
Младшего было некому отвести на линейку в школу. Бабушки и дедушки, как всегда, слишком далеко, муж в командировке, а Марину не отпустили с работы. Глеб же впервые упёрся и полностью отказался помогать, хотя был свободен в этот день.
И что делать?
Первым делом Марина позвонила мужу.
— Понятно. Взрослой жизни захотел, значит. Ну, ничего, приеду, поговорим с ним. Раз захотел — пусть пробует, — хмуро ответил Андрей, выслушав жену.
— Андрей, давай только без крайностей… — испугалась Марина. — Мы и так его теряем. А так — совсем сбежит от нас. Что тогда делать будем?
— Ну и пусть сбегает. Посмотрю я на него, как он сам будет жить эту жизнь без «папа, подвези, пожалуйста» и «мам, забери мою посылку по пути с работы». Мы-то ему не отказываем, когда он просит помочь.
Марина вздохнула. В чём-то муж был прав, но она очень боялась. Андрей был упрямым человеком и, хоть и искренне любил Глеба как сына, мог поставить слишком жёсткий ультиматум.
Проблема с Женей решилась. Марина обратилась к подруге, с которой они вместе раньше водили детей в один садик, а теперь — и в одну школу. Ольга не только отвела Женю на линейку и присмотрела за ним, но и прогулялась вместе с детьми по парку. Это, конечно, не то же самое, что и гулять с родителями, но хоть что-то.
— Ой, Оленька, спасибо тебе, выручила, — горячо поблагодарила её Марина, когда вернулась за сыном с работы. — Пойдём хоть чаем вас напою.
— Да ладно. Ты же тоже моего малого пару раз забирала. Молодым мамам надо держаться вместе, — сказала она с улыбкой.
И всё же Марина уговорила Ольгу заглянуть в гости. А заодно и поделилась своими тревогами касаемо старшего сына. Ольга и сама была ненамного старше него: ей было всего двадцать шесть. Родила она рано, так что ещё хорошо помнила, каково это — быть подростком.
— Ну, знаешь, я твоего Глеба прекрасно понимаю, — вздохнула Ольга. — Я и сама постоянно была на подхвате у своих родителей. Всё-таки две младшие сестры… Мне кажется, ты слишком сильно на него давишь. Пацану и правда не хочется намывать дом, не видит он смысла, пока живёт с вами. А Женю вы, уж простите, действительно рожали для себя… Но и вас-то я тоже понимаю. Всё же семья, как-никак должен помогать.
— Да не давлю я. Просто хочу, чтобы обязанности хоть чуть-чуть распределялись между всеми, — возразила Марина. — Это же справедливо.
— Ага. Только для тебя порядок в доме — это обязанность, а для него — чужая бессмысленная прихоть, как и Женя. Я на это так же раньше смотрела.
— И как мне быть? Это ещё хорошо, что Андрея не будет неделю… Успеет остыть. Он, по-моему, вообще настроен Глеба выселить за такие выкрутасы.
— А что, это тоже идея. Но вообще тут два варианта. Или полностью прекратите ему во всём помогать, готовьте только на себя и устройте холодную войну, или отпустите. Не прогоняйте, конечно, и не бросайте без помощи. Просто снимите ему комнату или квартиру, пусть сам поживёт, поймёт, каково оно.
— А если учёбу бросит? Или убежит и перестанет выходить на связь? — испугалась Марина.
— Ну, риск есть всегда… Но поверь, если захочет убежать — убежит. Я вон тоже от своих сбежала замуж. И хорошо, что так рано. Ещё не успели накопить претензии друг к другу. Так что лично я за второй вариант.
Марина долго всё это обдумывала, но в итоге, когда Андрей вернулся, они действительно решили снять Глебу квартиру. В соседнем доме, на два месяца. Они забили холодильник продуктами, навели порядок и вручили сыну ключи.
— А, понятно. Характер решили показать, выгоняете меня, — процедил он, но ключи всё же взял. — Знаете же, что не потяну всё это со своей учёбой.
— Ни в коем случае не выгоняем! Ты наш сын, мы тебя любим и всегда будем рады видеть тебя, — ответил ему Андрей. — Но пока только как гостя, раз ты не хочешь жить с нами.
— Кто сказал, что я не хочу с вами жить?
— Совместная жизнь — это не только права, но и обязанности. Если что-то получаешь — нужно и отдавать. А у нас пока игра в одни ворота, без обид, — пояснил Андрей. — Заметь, мы всё ещё готовы тебе помогать, потому что любим тебя. Оплатили аренду на два месяца вперёд, оставили тебе еду. Но дальше, сынок, сам. Либо взаимовыручка, либо сам.
Глеб поворчал-поворчал, но вещи всё же собрал и ушёл. Целый месяц он отмалчивался, на звонки матери отвечал угрюмо и лаконично. Марина узнавала, что сын дома, только по зажигающемуся свету в окне.
Однако через месяц он потихоньку стал выходить на связь. Спрашивал, как вымыть плиту, каким порошком лучше стирать. А однажды поинтересовался, как сварить суп. Тогда-то Марина позвала его в гости, показала, накормила, ещё и нагрузила продуктами.
— Мы по тебе скучаем и ждём, — сказала она ему напоследок.
Он ничего не ответил. Просто крепко обнял её на прощание.
А на третий месяц он вдруг сказал, что есть серьёзный разговор. Оплаченный срок аренды к тому моменту уже вышел, и Глебу приходилось выкручиваться самому. Как — Марина не знала. На вопросы сын отвечал коротко. Мол, справляюсь потихоньку. Видимо, справляться уже не получалось.
— Я хочу вернуться назад, если примете, — сообщил он. — Но только чтобы по-честному. Женя — ваша зона ответственности, не моя.
Раньше Марина рассердилась бы, стала спорить с сыном, но не сейчас. Сейчас она понимала, что в чём-то Глеб прав. У него может быть право на своё мнение. Хотя от обязанностей это его не избавляет.
— Вообще-то он твой брат, — фыркнул Андрей.
— Так, мальчики, стоп, — вмешалась Марина. — Женя ещё и наш сын, Глеб прав. Не хочет помогать с ним — не надо. Но по дому придётся, раз уж мы делим общую территорию.
Глеб сначала насупился, скрестил руки на груди, но после слов матери медленно, слегка растерянно кивнул.
— Сделаем так. Чётко оговорим обязанности. С тебя, Глеб, раз в неделю вымыть ванную, раз в два дня — полы в коридоре, хотя бы раз в месяц — протереть пыль в зале, — начала Марина. — И пылесосить по очереди со мной или с папой. В твою комнату мы больше не лезем, это полностью твоя территория. Ну, и посуду за собой чур полностью убираешь. Остальное — на нас.
В тот момент напряжение, все эти месяцы витавшее в воздухе, словно растворилось. Глеб улыбнулся и принял более расслабленную позу.
— По рукам, — сказал он. — Ещё и суп иногда варить на всех могу. Всяко проще, чем одному.
И они впервые за всё это время наконец просто сели ужинать вместе, семьёй. На ужин у них было пюре с котлетами, но Марине это показалось пищей богов, потому что между ними в кои-то веки не было никаких обид.
«Вот он, наконец, и вырос», — подумала женщина. И поняла, что она — тоже немножечко выросла, вместе с сыном. Теперь они все вместе потихоньку учились чуть меньше давить и чуть больше — выслушивать друг друга и искать компромиссы.
