Вика и Вадик очень любили пускать пыль в глаза друзьям, родственникам, коллегам, да и просто знакомым. Больше всего любил прихвастнуть Вадик. Его лихорадило, когда кто-то называл его обычным, среднестатистическим продавцом мобильных телефонов. Амбиции размером с небоскрёб не позволяли ему мириться с таким примитивным определением его «значимости» и «успеха», и он называл себя не иначе как «бизнес-консультантом в сфере мобильных коммуникаций и цифровых стратегий».
Вика же работала обычным секретарём в офисе одной небольшой фирмы, но предпочитала называть себя «офис-менеджером по стратегическим коммуникациям», на деле просто заказывая канцтовары и кофе в офис и координируя встречи.
Женаты Вика и Вадим были уже шесть лет. Детей пока не завели, на собственное жильё не заработали, жили в трёхкомнатной квартире матери Вики. Благо — место позволяло.
Надо сказать, кредит, что они брали на свадьбу в банке, им пришлось отдавать пять лет, переплатив при этом почти такую же сумму. Но уж очень хотелось им шикануть так, чтоб всем надолго запомнилась их свадьба. Одно радовало их родителей, что молодые не развелись раньше, чем выплатили его.
И вот, насмотревшись в интернете роликов с красивыми, ухоженными, воспитанными собаками, Вадик решился на очередную авантюру, объявив об этом на «семейном совете».
— Я решил завести собаку! — тоном, не терпящим возражений, заявил он жене и тёще.
Антонина Ивановна только вздохнула, зная, что если уж зятю какая блажь в голову пришла, то ничем её не выбьешь.
— Не вздыхайте, Антонина Ивановна! Это сейчас очень престижно и модно — иметь в доме породистую собаку, — заметил тёщин горестный вздох Вадик. — Нам ещё все завидовать будут.
Вика поддержала мужа — она всегда так делала. Антонина Ивановна попробовала образумить зятя:
— Вадик, но ведь собака будет грызть всё подряд, а потом ещё лужи, кучки в доме…
— Если собакой заниматься, вовремя гулять, придерживаться распорядка, но ничего такого быть не должно! — сказал как отрезал Вадик.
Прошёл месяц. Про собак больше никто не заговаривал, и тёща уже решила, что зять передумал. Если бы она знала, как ошибалась! В один прекрасный вечер Вадик и Вика заявились домой с… двумя щенками лабрадоров.
— Вот, Антонина Ивановна, знакомьтесь — Гениралисимус Марк Антуан и Гвандепопулус Чукиан Третий.
— Чего?! — Ахнула Антонина.
— Да это по паспорту и в родословной имена такие. В простонародье, Чук и Гек, — они отпустили на пол они чёрного и персикового толстолапых смешных малышей.
— Батюшки! Ну и дела… Зачем вам два? — воскликнула тёща. — Это ж сколько денег на еду уйдёт?!
Она ещё не знала, что Вадик снова взял кредит. На этот раз на покупку собак.
— Что я, плохо зарабатываю? — обиделся зять. — У собак должен быть лучший, элитный корм!
Тем временем два братца с любопытством исследовали квартиру, сделав уже пару лужиц.
— Ну вот, напрудили уже, — вздохнула Антонина Ивановна и поспешила за тряпкой.
Вадик с Викой переглянулись, понимая, что тёща теперь так и будет ходить за щенками с тряпкой и можно больше не париться по этому поводу.
— Зачем вам две собаки? — снова спросила Антонина. Целый вечер подтирать за ними лужи в её возрасте — очень утомительно.
— А одному скучно будет, — со знанием дела ответил Вадим. — А так — они сами себя могут развлекать.
Вика попыталась смягчить ситуацию.
— Мам, ну смотри, какие они потешные! — сюсюкалась она с ними.
— Потешные, не спорю, но кто гулять будет, с этими потешными? Кормить, учить? — Антонину очень волновали эти вопросы, потому что она видела, что ни дочь, ни зять, не спешат заниматься собаками.
Вопросы остались без ответа. И началась «весёлая» жизнь. В первую же ночь щенки стали скулить, оставленные спать в гостиной. Вика и Вадик закрылись в своей комнате, Антонина — в своей.
— Антонина Ивановна! — не выдержав, заорал Вадик из спальни. — Утихомирьте собак! Мне с утра на работу! Мне нужно выспаться!
— А если мне не на работу, то я и спать не должна? — проворчала себе под нос тёща, вставая с кровати. Щенки радостно встретили её новыми лужами.
Вздыхая, Антонина навела порядок и забрала лежанки в свою комнату. Чук и Гек благодарно лизнули ей ногу и завалились спать. Утром тёща встала раньше всех, как обычно. Заварила свежий чай. Собаки крутились рядом, мешаясь под ногами. Пришлось насыпать им корма, чтоб угомонить хоть ненадолго.
Потом проснулась Вика. Заглянув в кухню, она потрепала щенков по ушам.
— Дочь, с ними надо гулять! — Антонина Ивановна кивнула в сторону малышей, дружно хрустящих кормом.
— Мам, ну ты же знаешь — мне ещё столько дел нужно переделать: умыться, накраситься, волосы уложить, позавтракать. Когда мне с ними идти? Вот, Вадик встанет и сходит.
— Здрасьте! — Вадик, взъерошенный, выглянул из спальни. — Вадику, что, никуда не надо? Вадик — главный добытчик в этой семье! Мне тоже нужно привести себя в порядок и позавтракать. Когда мне идти гулять? А вы, Антонина Ивановна, всё равно на пенсии, вам делать нечего, вот и гуляйте. И для здоровья полезно!
Так технично Вадик и Вика повесили свой «престиж» на Антонину.
Чук и Гек росли как на дрожжах. С каждым разом справляться с двумя мощными кобелями тёще становилось всё трудней.
— Вадик, когда вы уже пойдёте на курсы с мальчишками? — жаловалась она зятю. — Они же совершенно невоспитанные! У меня скоро сил не будет хватать, чтобы удерживать их. Ты хочешь, чтобы с ними что-нибудь случилось?
— Что вы, Антонина Ивановна! Нельзя, чтобы с ними что-то случилось. Лечение сейчас, знаете, какое дорогое?! — замахал на неё руками зять. — Я подумаю над вашей проблемой.
— Вадик, это ваша проблема! Это ваши собаки! — попыталась напомнить ему Антонина, но тот, словно и не слышал.
А у тёщи запас сил, нервов и терпения подходил к концу. Мало того что ей приходилось гулять с этими пёсиками по три раза в день, чтобы они не наделали озёр и куч, не уступающих по размеру лошадиным, так она устала убирать за зятем и дочерью их обувь, сумки, кошельки, мелкую одежду с глаз и пределов досягаемости этих прожорливых монстров.
Со своими новыми туфлями она попрощалась в первую же неделю появления у неё в квартире этих двух братцев. Также они сжевали тапки, несколько пластиковых совков, перчатку, случайно выпавшую из кармана, деревянные ножки стула, два пульта от освещения, разодрали её любимое кресло в хлам.
Кто-то из братьев умудрился дотянуться до сковороды на столе, и печень в сметане на ужин, приготовленный на всю семью, была слопана единолично. Потом всю ночь Антонина бегала с бедолагой в ближайшие кусты.
Вадик только обещал всё возместить, но не очень торопился. Тогда у тёщи созрел план. Он предполагал кое-какие потери, но в такой ситуации все средства хороши.
Для начала она перестала убирать обувь, кроме своей, честно напоминая об этом дочери и зятю. Но они настолько привыкли, что Антонина Ивановна заботится обо всех в этом доме, что пропускали предупреждения мимо ушей, пока не раздался вопль Вадима поутру:
— Что это? Боже! Кто это сделал?
Вика выскочила в прихожую. Там Вадик держал в руках остатки своих новых дорогих кроссовок, похожих на непонятные лохмотья. Выражение его лица могло украсить собой галерею мемов под названием «памятник отчаянию». Вика даже испугалась, что мужа сейчас хватит удар, пока она не увидела свои босоножки, оставленные вчера на коврике возле двери: изящные каблучки были безжалостно разгрызены, один валялся отдельно от верха, хотя то, что осталось и верхом уже не назовёшь, второй исчез совсем.
— Мама! Антонина Ивановна! — В два голоса завопили Вадик с Викой. Антонина спокойно выглянула из своей комнаты. Вместе с ней высунули свои морды Чук и Гек. У Гека из пасти свисал носок Вадика, а Чук дожёвывал остаток каблука от босоножки Вики.
— Что, мама? Что, Антонина Ивановна? Я вас предупреждала! Мне надоело убирать за всеми в этом доме. Вы купили себе престижные игрушки, но это живые существа. С ними надо заниматься, воспитывать, гулять по часу, не меньше, чтобы у них сил вот на эти безобразия не оставалось! Вам жалко кроссовки и босоножки? А мою мебель вам не жалко? Мою обувь, которую они сожрали в первые же дни? Вы себе ещё заработаете, а я на пенсии. Так старалась перед пенсией обставить дом, чтобы хватило до конца дней моих и что? Никто не спешит вернуть мне кресло и стулья. А меня вам не жалко? Все смеются на улице, когда я мимо пролетаю за этими лбами на поводках, как фанера над Парижем. У меня уже все суставы вывихнуты — вытаскивать их из помоек. Да, да, Вадик, им плевать на твой дорогой корм, им тухлая рыбина больше по вкусу. В общем, с этого дня, вы занимаетесь собаками вдвоём! Максимум, что я могу сделать — покормить их. Иначе я уезжаю к сестре в другой город и делайте что хотите!
Вадик и Вика опешили от такого эмоционального монолога тёщи и матери, забыв даже про трагическую судьбу своей обуви.
— А почему ты нам давно всё это не сказала? — задала резонный вопрос Вика, покраснев от смущения.
— Надеялась, что у вас самих хватит мозгов, но ошиблась, — ответила Антонина. — Вы дальше своих амбиций ничего не замечаете.
Тут и Вадик покраснел. Про амбиции — это была его больная тема.
— Простите, Антонина Ивановна, — вздохнул он. В сущности, зять был неплохим человеком, правда, слишком зацикленным на своей персоне. Но даже Богам иногда приходилось спускаться с Олимпа, вот и Вадик спустился с небес на землю.
С того разговора прошло несколько месяцев. Соседи стали видеть Вадика и Вику, гуляющих с двумя статными, воспитанными лабрадорами чёрного и персикового цвета. Занятия у кинолога приносили свои плоды.
— Что, Антонина, воспитали твоих угорелых? — смеялись старушки на лавочке у подъезда, когда она проходила мимо одна.
— Да, похоже — всех воспитали! — сама удивлялась Антонина, глядя на степенно вышагивающих Чука и Гека. А дома они, всё равно, любили свою «маму» больше всех и продолжали спать в её комнате, облизывая ей щёки и руки перед сном.
