— Настенька, ну что же ты делаешь? Разве можно так расточительно? — Ольга Кирилловна покачала головой, наблюдая, как невестка выкладывает в корзину для мусора остатки привезённой ею сметаны. — Продукт же свежий, только вчера соседка сделала!
Настя глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Этот разговор повторялся уже в сотый раз, но свекровь будто специально не хотела понимать её позицию.
— Ольга Кирилловна, мы же обсуждали. Я не могу есть продукты неизвестного происхождения. Пожалуйста, не привозите больше.
— Неизвестного? — свекровь всплеснулась. — Да я же тебе объясняю – от Марии Степановны, с её хозяйства! Чистейший продукт, не то что ваши магазинные суррогаты.
В кухню заглянул Глеб, привлечённый звуками спора.
— Что случилось? — он перевёл взгляд с матери на жену.
— Сынок, — Ольга Кирилловна промокнула глаза уголком фартука, — я ведь как лучше хотела. Всю жизнь так питались, и ничего. А твоя Настя… — она многозначительно замолчала.
Настя закрыла глаза. Сейчас начнётся. Три, два, один…
— Настя, ну правда, — Глеб подошёл к матери, приобнял за плечи. — Зачем продукты выбрасывать? Мама старается для нас.
— Глеб, — Настя старалась говорить спокойно, — эта сметана стояла в холодильнике неделю. Без документов, без сертификации. Откуда мы знаем, в каких условиях её готовили?
— Вот! — Ольга Кирилловна воздела руки к потолку. — Я же говорю: избаловались вы в городе. Всё вам бумажки подавай, всё вам печати нужны. А в деревне люди веками живут без ваших сертификатов.
Настя почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Год. Целый год она пытается донести до свекрови простую мысль. Но каждый её приезд превращается в очередной виток противостояния.
— Мама привезла нам гостинцы, а ты их выбрасываешь, — Глеб покачал головой. — Это неуважение.
— А моё мнение – это уважение? — Настя посмотрела мужу в глаза. — Я говорила много раз: не нужно привозить скоропортящиеся продукты. Фрукты из сада – пожалуйста, овощи – берите. Но молочку я покупаю только в магазине.
— Магазинное, — фыркнула Ольга Кирилловна. — Сынок, а помнишь, как в детстве любил мою сметану с картошечкой? С укропчиком?
Глеб мечтательно улыбнулся:
— Конечно, помню, мам. Пальчики оближешь было.
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — А она нос воротит. Ничего, я завтра ещё привезу, Мария Степановна обещала свеженькой отложить.
Настя молча вышла из кухни. Спорить было бесполезно. Она прекрасно помнила, как начинались их отношения с Глебом. Какие планы строили, как мечтали о совместной жизни. Кто же знал, что в эту жизнь будет так настойчиво вмешиваться его мать?
Вечером Настя сидела в гостиной с ноутбуком, пытаясь сосредоточиться на работе. Из кухни доносились звуки переставляемой посуды и голос свекрови:
— Сыночек, я тут посмотрела — у вас сковородки какие-то неудобные. Я свои привезла, чугунные. В них еда совсем другая получается.
— Спасибо, мам, — донёсся голос Глеба. — Но у нас же есть сковородки.
— Эти модные? С этим, как его, антипригарным покрытием? Разве это посуда? Вот раньше делали — на века! У меня эти сковородки ещё от бабушки остались. Я тут посуду из деревни привезла, твою можешь убрать. Так и будем готовить.
Настя сжала кулаки. Она копила на этот набор посуды три месяца. Выбирала, сравнивала характеристики. А теперь что — отправить на антресоли?
— Мам, не нужно было, — начал было Глеб.
— Как это не нужно? — В голосе Ольги Кирилловны зазвенели слёзы. — Я не спала ночь, собирала тебе самое лучшее. Кастрюли, сковородки, даже старую хлебницу нашла. А ты?
Настя захлопнула ноутбук. Глеб сейчас точно сдастся. Как всегда.
— Хорошо, мам, спасибо. Правда, спасибо.
— Вот и славно, — голос свекрови повеселел. — Сейчас я тебе котлеток нажарю, как в детстве любил. С лучком, с чесночком.
Настя встала и направилась в спальню. По пути она заглянула на кухню. Её идеально организованное пространство неузнаваемо изменилось. На столе громоздились старые чугунные сковороды, какие-то алюминиевые кастрюли, деревянная хлебница. А её набор посуды был сложен в углу, как ненужный хлам.
— Настенька, — окликнула её свекровь. — Ты не поможешь? Я тут фарш сделала, надо котлетки сформировать.
— Нет, спасибо, — ответила Настя. — У меня работа.
— Вот видишь, Глебушка? — свекровь покачала головой. — Я же говорю: не хозяйственная она у тебя. В наше время жёны для мужей готовили, а не в компьютере сидели.
Настя хотела ответить, но поймала умоляющий взгляд мужа. «Не начинай, пожалуйста» — читалось в его глазах. Она развернулась и ушла в спальню.
Уже в постели Настя спросила у Глеба:
— Тебе не кажется, что это слишком?
— Что именно? — он листал новости в телефоне.
— Твоя мама. Она привезла свою посуду, переставила всё на кухне.
— Ну и что? Посуда действительно хорошая, проверенная временем.
— Дело не в посуде, — Настя села на кровати. — Дело в том, что она не спрашивает моего мнения. Будто меня не существует в этом доме.
— Брось, — Глеб отложил телефон. — Мама просто заботится о нас. Ты слишком остро реагируешь.
— Слишком остро? — Настя почувствовала, как дрожит голос. — А то, что она каждый раз критикует меня — это нормально? То я не хозяйственная, то готовлю неправильно, то продукты не те покупаю.
— Она старой закалки, — Глеб пожал плечами. — Ей трудно принять современные взгляды.
— А тебе не трудно принять, что у твоей жены тоже есть чувства и желания?
— Давай не будем сейчас, — Глеб отвернулся. — Мама скоро уедет, зачем устраивать скандал?
— Скоро уедет? — Настя горько усмехнулась. — Она приезжает каждый месяц. И каждый раз всё повторяется.
Глеб молчал. Настя легла, отвернувшись к стене. В голове крутились воспоминания. Вот они с Глебом только начали встречаться. Она приготовила ужин, стараясь произвести впечатление на его маму. А Ольга Кирилловна попробовала и сказала: «Ничего, научишься готовить. Главное, чтобы Глебушка не отравился». Тогда Настя списала это на неудачную шутку.
А вот их первый совместный праздник — день рождения Глеба. Свекровь привезла целый чемодан продуктов и заявила, что будет готовить стол. «У вас, молодых, ещё опыта нет, а я знаю, что Глебушка любит». Настя промолчала, хотя уже тогда планировала праздничное меню.
Сейчас, лёжа в темноте, она понимала — это никогда не закончится. Ольга Кирилловна не остановится, пока не выживет её с этой кухни, из этого дома. А Глеб… Глеб всегда будет на стороне матери.
До Нового года оставалось две недели. Настя составила список блюд и продуктов, распланировала закупки. Украсила квартиру гирляндами, развесила мишуру. Впервые за долгое время она чувствовала воодушевление — ведь праздник совпадал с их первой годовщиной совместной жизни с Глебом.
Телефонный звонок раздался, когда она заканчивала развешивать игрушки на ёлке.
— Глебушка, встречай! Я на вокзале, — голос Ольги Кирилловны из динамика заставил Настю замереть с шаром в руках. — Сынок, я тут подумала: твоей жене нужно научиться готовить. Завтра приеду, покажу как надо.
— Мам? Ты же говорила, приедешь двадцать девятого?
— А я решила пораньше, чтобы помочь вам подготовиться. Ты же знаешь, как я люблю Новый год. Я столько всего привезла!
Настя медленно опустила шар обратно в коробку. Две недели. Две недели присутствия свекрови на кухне.
— Хорошо, мам, сейчас приеду.
Глеб виновато взглянул на жену:
— Я быстро. Заберу маму и вернусь.
Настя молча кивнула. Спорить было бесполезно.
Через час кухня наполнилась пакетами и сумками. Ольга Кирилловна, не снимая пальто, принялась выкладывать продукты.
— Вот, привезла свининку из своего хозяйства. Окорочок домашний. Сальце своё. Огурчики солёные, помидорчики, грибочки маринованные.
Настя смотрела, как её холодильник заполняется банками и свёртками.
— А это что? — Ольга Кирилловна достала с полки контейнеры с заготовленными Настей продуктами. — Креветки? Красная рыба? Зачем такие расходы?
— Это для праздничного стола, — тихо ответила Настя.
— Для какого стола? — свекровь всплеснула руками. — У нас всё своё будет. Домашнее, вкусное. Правда, Глебушка?
Глеб неопределённо пожал плечами:
— Мам, может, совместим? И твои блюда, и Настины?
— Совместим? — Ольга Кирилловна поджала губы. — А куда столько еды? Нет уж, давайте по-нашему. Я уже всё продумала: холодец, оливье, мясная нарезка, заливная рыба.
— Но я тоже составила меню, — Настя достала исписанный лист. — Вот, салат с морепродуктами, тартар из лосося, запечённая индейка…
— Господи, — перебила свекровь, — что за заморские блюда? Кого ты хочешь удивить? Мы простые люди, нам изыски не нужны.
— Ольга Кирилловна, — Настя старалась говорить спокойно, — это наш первый Новый год в статусе мужа и жены. Я хотела сделать что-то особенное.
— Особенное? — свекровь достала с антресолей свои кастрюли. — Вот что особенное — так это бабушкин рецепт холодца. Его ещё моя мама готовила, а теперь я.
Она принялась расставлять посуду, попутно выгружая Настины контейнеры:
— И вообще, что это за пластик? От него же все вредные вещества в еду попадают. Нет, будем готовить в нормальной посуде.
Настя почувствовала, как к горлу подступает ком. Все её планы, все приготовления летели под откос.
— Глеб, — она повернулась к мужу, — может, скажешь что-нибудь?
— А что говорить? — он развёл руками. — Мама права, её блюда всегда получаются вкусными.
— Вот! — торжествующе воскликнула Ольга Кирилловна. — Сын знает, что мамина еда самая лучшая. А ты, Настенька, не переживай. Посмотришь, как готовить надо, научишься.
Настя вышла из кухни, хлопнув дверью. В спальне она достала чемодан и принялась складывать вещи.
— Ты что делаешь? — Глеб появился на пороге.
— Собираю вещи. Поживу пока у подруги.
— Из-за чего? Из-за того, что мама хочет приготовить праздничный ужин?
— Нет, Глеб, — Настя выпрямилась. — Из-за того, что в этом доме моё мнение ничего не значит. Я планировала этот праздник, готовилась. А твоя мама просто пришла и всё перечеркнула. И ты молча на это смотришь.
— Но она же старается для нас.
— Нет, она старается для тебя. А я здесь никто. Пустое место.
— Не преувеличивай.
— Преувеличиваю? — Настя достала телефон. — Вот, смотри переписку с твоей мамой. «Настя, я привезу продукты, сама всё приготовлю. А то в прошлый раз у тебя салаты какие-то невкусные были». Это нормально?
Глеб молчал.
— Или вот, — Настя продолжала листать сообщения. — «Сынок такой худой стал. Наверное, неправильно питается. Я приеду, надо его откормить домашненьким». Будто меня нет, будто я не забочусь о муже.
— И что ты предлагаешь? — спросил Глеб. — Выгнать маму?
— Нет, — Настя застегнула чемодан. — Я предлагаю тебе выбрать. Либо мы начинаем жить своей семьёй, где уважают границы друг друга, либо ты остаёшься с мамой, которая будет и дальше решать за тебя, что есть, как готовить и как жить.
— Это шантаж?
— Это выбор, Глеб. Я устала быть чужой в собственном доме. Устала чувствовать себя прислугой, которая всё делает неправильно.
Из кухни донёсся звон посуды и голос Ольги Кирилловны:
— Глебушка, иди сюда! Я тебе твой любимый борщ сварю!
Настя грустно улыбнулась:
— Видишь? Она даже сейчас пытается тебя контролировать. Вернуть в детство, где мама решала всё за тебя.
— Она просто заботится.
— Нет, это не забота. Это способ удержать власть над тобой. И знаешь, что самое грустное? Ты позволяешь ей это.
В дверь постучали. На пороге появилась Ольга Кирилловна:
— Что у вас тут происходит? Глебушка, почему ты не идёшь? Я же зову.
Она увидела чемодан и всплеснула руками:
— Ой, а это что такое? Настя, ты куда собралась?
— Ухожу, Ольга Кирилловна.
— Как уходишь? — свекровь прижала руки к груди. — Перед Новым годом? А как же праздник? Я же столько продуктов привезла, столько всего запланировала!
— Вот именно, — тихо сказала Настя. — Вы запланировали. Без меня. Как всегда.
— Да что я такого сделала? — в голосе свекрови появились слёзы. — Я же для вас стараюсь! Готовлю, убираю, продукты свои привожу. А она, — она повернулась к сыну, — она неблагодарная! Вот что я тебе скажу, Глебушка, не тому ты руку и сердце отдал.
Настя взяла чемодан:
— Вот и всё, Глеб. Она наконец сказала, что думает. А ты? Что скажешь ты?
Глеб переводил взгляд с матери на жену. Ольга Кирилловна всхлипывала, промокая глаза передником:
— Сынок, ты же видишь, как она со мной обращается? Я для неё стараюсь, а она?
— Глеб, — Настя посмотрела мужу в глаза. — Последний раз спрашиваю: ты готов начать жить своей жизнью? Или так и будешь вечным сыночкой, которому мама выбирает, что есть, что носить и как жить?
— Не смей так говорить! — вскрикнула Ольга Кирилловна. — Глебушка, не позволяй ей так со мной разговаривать!
Глеб молчал. Настя кивнула:
— Всё понятно. Прощай.
Она направилась к выходу. За спиной раздался голос свекрови:
— Скатертью дорога! Вот увидишь, Глебушка, ещё спасибо скажешь, что я тебя от неё спасла.
Настя остановилась у двери:
— Знаете, Ольга Кирилловна, вы победили. Забирайте своего Глебушку, кормите его борщами и котлетами. Только потом не удивляйтесь, если в его жизни никогда не появится женщина, которая его по-настоящему полюбит. Потому что какая женщина захочет быть третьей в отношениях, где главная роль уже занята мамой?
Она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. На улице падал снег. Настя достала телефон, набрала номер подруги:
— Лена? Привет. Помнишь, ты предлагала пожить у тебя? Предложение ещё в силе?
Через два часа она уже пила чай на кухне у подруги. Лена подлила ей ещё чаю:
— И что дальше?
— Не знаю, — Настя грела руки о чашку. — Поживу пока у тебя, найду квартиру. Начну жизнь с чистого листа.
— А Глеб?
— А что Глеб? Он сделал свой выбор. Вернее, позволил маме сделать выбор за него. Как всегда.
Телефон завибрировал. Сообщение от Глеба: «Прости. Я был неправ. Давай поговорим?»
Настя показала экран подруге:
— Видишь? Мама наверное спать легла, вот он и решился написать.
— Ответишь?
— Нет, — Настя покачала головой. — Знаешь, я вдруг поняла: я не хочу быть с человеком, которому нужно разрешение мамы, чтобы жить своей жизнью. Я достойна большего.
Она отключила телефон и впервые за долгое время почувствовала облегчение. Словно тяжёлый груз упал с плеч. Впереди был Новый год — первый праздник, который она встретит без Глеба и его мамы. И почему-то эта мысль не пугала, а радовала.
Ведь иногда нужно потерять что-то, чтобы найти себя.
