— Что значит «ничего не принадлежит»?! — Диана вцепилась в стол адвоката. — У него же фирма! Три офиса! Дом за городом!
Адвокат поправил очки, листая документы.
— Все имущество записано на родителей. Антон Валерьевич — наемный управляющий. Зарплата — восемьдесят тысяч в месяц. С них и будут алименты — четверть.
— Двадцать тысяч?! — голос сорвался на визг. — У меня ребенок!
— По закону — двадцать. Можете оспаривать, но документы железные. Он не владелец, а работник.
Диана откинулась на спинку стула. В голове не укладывалось. Полтора года планирования, расчетов, игры — и все впустую.
Вспомнила их первую встречу. Корпоратив в дорогом ресторане. Она тогда работала менеджером — устроил предыдущий любовник, пока не надоела. Антон сидел во главе стола, уверенный, властный. Костюм за полмиллиона, часы — еще дороже.
— Кто это? — спросила у коллеги.
— Антон Валерьевич. Наш генеральный. Холостяк, между прочим.
Холостяк. Это было главное. Диана включила режим охотницы.
Сначала — случайные встречи у кофемашины. Потом — просьба помочь с отчетом. Невинные касания, взгляды исподлобья, правильно подобранные платья.
Антон клюнул через месяц. Ужин в ресторане, шампанское, номер в отеле. Диана играла роль влюбленной дурочки идеально — хлопала ресницами, восхищалась его умом, смеялась шуткам.
— Ты особенная, — говорил он, целуя в шею. — Не такая, как все.
Еще бы. Она потратила неделю, изучая его интересы. Гольф? Записалась на курсы. Классическая музыка? Выучила имена композиторов. Вина? Прочитала с десяток статей.
Квартиру он снял через три месяца. Двухкомнатная в центре, с видом на парк.
— Теперь ты моя, — шептал, вручая ключи.
Диана улыбалась. Наивный. Думает, купил ее за квартиру. А это только начало.
Следующий этап — беременность. Врала про таблетки, высчитывала дни, подлавливала моменты. Когда тест показал две полоски, чуть не заплясала. План работал.
— Я беременна, — сообщила за ужином, изображая смущение.
Антон застыл с бокалом у губ.
— Как? Ты же предохранялась.
— Наверное, таблетки не подействовали… Бывает же…
— Аборт, — отрезал он. — Завтра же.
Тут Диана дала оскара. Слезы, истерика, «как ты можешь», «это же наш ребенок».
— Никаких детей! — Антон встал из-за стола. — Я ясно сказал в начале — не хочу семью!
— Но я люблю тебя!
— Любишь? — он усмехнулся. — Или мой счет в банке?
Удар под дых. Неужели раскусил?
— Как ты можешь так говорить! — Диана разрыдалась еще громче. — Я думала, у нас все серьезно!
— У нас ничего нет. Собирай вещи. Квартиру оплачу до конца месяца.
И ушел. Просто развернулся и ушел.
Диана сидела в опустевшем ресторане, размазывая тушь. Ну ничего. Это только начало игры.
Родила одна. Мама помогала первые месяцы — нянчилась с внучкой, пока Диана «приходила в себя». На самом деле — готовилась к суду.
Собрала доказательства — фото вместе, чеки из ресторанов, договор аренды квартиры. Наняла хорошего адвоката — на последние деньги.
— Дело выигрышное, — уверял он. — Установим отцовство, назначат алименты. С его доходами — минимум сто тысяч в месяц.
Сто тысяч. Диана уже планировала, как потратит. Няня для Маши, новая квартира, может, даже небольшой бизнес.
Суд прошел быстро. Антон не отрицал отцовство — тест ДНК подтвердил. Смотрел на Диану с презрением, на дочь — не смотрел вообще.
И вот сейчас — крах всех планов. Двадцать тысяч. На них даже квартиру не снимешь.
— Может, можно что-то сделать? — спросила адвоката. — Скрытые доходы, серые схемы?
— Я проверял. Все чисто. Родители — владельцы бизнеса, он — наемный работник. Железобетонная схема.
Диана вышла из офиса на ватных ногах. В коляске спала Маша — копия отца. Те же черты, тот же упрямый подбородок.
Телефон молчал. Бывшие «подруги» испарились, как только узнали, что она в пролете. Те, с кем якобы дружила годами, не отвечали на звонки.
Лена — использовала ее связи, чтобы устроиться в хорошую фирму, потом слилась. Катя — выведала секреты общих знакомых, потом переметнулась в другую компанию. Оля — вообще увела парня, пока Диана была беременная.
Карма? Диана усмехнулась. Она не верила в такую ерунду. Просто неудачное стечение обстоятельств.
Дома мама лежала на диване, бледная, с мокрым полотенцем на лбу.
— Опять давление? — спросила Диана, ставя коляску в прихожей.
— Да так, ерунда. Как в суде?
— Нормально. Двадцать тысяч алиментов.
Мама приподнялась.
— Двадцать? Но ты же говорила…
— Я много чего говорила. Ошиблась.
Прошла на кухню, поставила чайник. В холодильнике — творог, молоко, хлеб. На большее денег нет.
— Дианочка, может, устроишься на работу? — мама встала в дверях.
— Куда? С грудным ребенком? И кто с Машей сидеть будет?
— Я бы посидела, но здоровье…
— Знаю, мам. Не переживай.
Мама что-то не договаривала. Диана видела, но не настаивала. Своих проблем хватает.
Ночью Маша плакала. Колики, зубы, просто настроение. Диана качала ее, ходя по комнате.
— Ну что ты хочешь? А? Что тебе надо?
Маша смотрела огромными глазами — Антоновскими — и продолжала орать.
— Твой папаша — зараза, знаешь? Думал, самый умный. А оказался еще хитрее.
Маша затихла, будто прислушиваясь.
— Ничего, мы еще им покажем. Правда? Найдем тебе нового папу. Богатого, доброго. Который будет нас любить.
Уложила дочь, села к ноутбуку. Сайты знакомств, богатые женихи, элитные клубы. Где-то должен быть подходящий вариант.
Но все требовало денег. Платное членство, дорогие платья, уход за собой. А в кошельке — три тысячи до конца месяца.
Утром проснулась от звонка. Незнакомый номер.
— Диана Сергеевна? Это из больницы. Ваша мама…
Мама лежала в палате под капельницами. Инсульт. Не сильный, но достаточный.
— Ей нужен постоянный уход, — сказал врач. — Лекарства, процедуры. Это недешево.
— Сколько?
Названная сумма добила окончательно. Таких денег у нее не было и близко.
Вернулась домой как в тумане. Маша проснулась, требовала есть. Диана грела смесь, думая о своем.
Всю жизнь просчитывала ходы, манипулировала, использовала. А сейчас — одна, с ребенком, больной матерью и двадцатью тысячами алиментов.
Позвонила Антону. Гудки, потом автоответчик.
— Это я. Твоей дочери нужен отец. Не деньги — отец. Подумай об этом.
Конечно, не перезвонил. Она и не ждала.
Вечером сидела у кроватки, расчесывая Маше волосики. Редкие, светлые пушинки.
— Знаешь что? Мы справимся. Вдвоем. Я что-нибудь придумаю.
Маша улыбнулась беззубым ртом. Первая осознанная улыбка.
— Найдем тебе папу. Хорошего, доброго. Который полюбит нас по-настоящему.
Остановилась. По-настоящему? А она вообще знает, что это такое? Всю жизнь играла роли, надевала маски. Любила ли хоть раз?
Маму? Наверное. Хотя и ее использовала — как бесплатную няню, как жилье, как запасной аэродром.
Мужчин? Точно нет. Они были функциями — кошелек, связи, статус.
Подруг? Смешно. Какие подруги, если выбирала только полезных?
А Маша? Диана смотрела на спящую дочь. Любит ли ее? Или это тоже расчет — попытка привязать Антона, получить деньги?
Нет. Это другое. Когда Маша болела в первый раз, Диана не спала трое суток. Когда улыбнулась — сердце замерло. Это не расчет. Это… любовь?
Странное чувство. Непривычное. Хочется защитить, уберечь, сделать счастливой. Без выгоды, без планов.
— Прости меня, — прошептала Диана. — Я плохая мать. Использовала тебя для своих целей. Но я научусь. Обещаю.
Маша засопела во сне, причмокнула губами.
На столе лежали распечатки с сайтов знакомств. Диана собрала их, порвала, выбросила.
Хватит. Хватит играть, манипулировать, рассчитывать. Надо учиться жить по-настоящему.
Устроится на работу. Любую — продавцом, кассиром, уборщицей. Маму определит в больницу по страховке, с Машей как-нибудь разберется. Садик, няня почасовая.
Будет тяжело. Очень тяжело. Но честно. Без масок и игр.
А любовь? Любовь подождет. Сначала надо научиться любить себя. Настоящую, а не выдуманный образ.
Телефон пиликнул. Сообщение от неизвестного номера.
«Диана? Это Сергей. Помнишь меня? Мы вместе учились. Узнал, что ты родила. Поздравляю! Если нужна помощь — обращайся.»
Сергей. Тихий ботаник из универа. Влюбленный в нее все пять лет. Она тогда смеялась — какой из него кавалер?
А он, оказывается, помнит. Через столько лет.
Диана набрала ответ, стерла. Набрала снова.
«Спасибо. Правда, спасибо. Сейчас сложный период, но мы справимся.»
Ответ пришел мгновенно.
«Не сомневаюсь. Ты всегда была сильной. Если что — мой номер у тебя есть.»
Сильной. Он видел в ней силу, а не расчетливость. Может, и другие увидят?
Маша заворочалась, открыла глаза. Синие, ясные, доверчивые.
— Привет, солнышко. Не спится?
Взяла на руки, прижала к себе. Маленькое теплое чудо. Ее чудо.
— Знаешь что? К черту всех принцев. Мы и сами справимся. А папа… папа появится, когда мы будем готовы. Настоящий папа, а не функция с деньгами.
Маша агукнула, схватила за палец.
— Договорились? Никаких больше игр. Только честность. Тяжело будет, но мы сильные. Правда ведь?
За окном светало. Новый день. Новая жизнь. Без масок, без манипуляций.
Страшно? Очень. Но почему-то легко. Будто камень с души упал.
Диана улыбнулась дочери. Настоящей улыбкой, не наигранной.
— Пойдем завтракать? А потом — в парк. Просто так, для удовольствия. Без задних мыслей.
