Ирина вышла на лестничную площадку.
Неделю после того разговора она не могла думать ни о чём другом. Работала как автомат. Дети спрашивали, что случилось, она отвечала — ничего, устала просто.
Муж молчал. Знал, что лучше не лезть, когда у жены такое лицо.
А кольцо лежало в коробочке на полке в спальне. Ирина каждый день доставала его, смотрела, клала обратно. Пыталась понять, что делать дальше.
Лена звонила три раза. Ирина не брала трубку. Потом пришло сообщение: «Ир, ну хватит дуться. Приезжай, поговорим нормально».
Дуться. Лена считала, что сестра дуется. Как будто речь шла о детской обиде из-за сломанной игрушки.
Ирина удалила сообщение. Заблокировала номер.
Но думать об этом не переставала. Ночами лежала без сна, прокручивала в голове тот день в больнице. Мать лежала без сознания. Лена сидела рядом. Сняла кольцо с маминой руки. Надела подделку. Спрятала настоящее в сумку.
Всё это заняло минуту. Может, две. Никто не видел. Камеры в палате не было.
А потом мать умерла. И кольцо осталось у Лены.
Ирина села в машину. Поехала к ювелиру.
Старый мастер взял коробочку, открыл. Достал лупу. Посмотрел внимательно.
— Подделка, — сказал он коротко. — Причём дешёвая. Позолота, стекло вместо камня.
— А если бы было настоящее? Сколько стоило бы?
Мастер пожал плечами.
— Настоящее старинное золото, фамильный камень? Немало. Тем более если учесть возраст. Лет семьдесят кольцу, судя по работе. Такие сейчас редкость.
Ирина забрала коробочку. Поблагодарила. Вышла на улицу.
Значит, Лена украла не просто память. Украла деньги тоже. Продаст это кольцо — получит приличную сумму.
Хотя нет. Не продаст. Будет носить. Ирина видела, как сестра смотрела на это кольцо. С каким-то особым блеском в глазах.
Лена всегда завидовала. В детстве — игрушкам Ирины. В юности — её успехам в школе. Потом — замужеству, детям, карьере.
А теперь захотела мамино кольцо. Которое по традиции должно было достаться старшей дочери. Ирине.
Но мать не успела сказать об этом. Не оставила завещания. А значит, формально кольцо можно было считать общим наследством.
Только Лена не стала делить. Взяла всё себе. Тихо, без свидетелей.
Ирина приехала домой. Села на кухне с чаем. Муж зашёл, посмотрел на неё.
— Что с тобой? Ты уже неделю как не в себе.
Ирина рассказала. Всё. Про кольцо, про подмену, про разговор с Леной.
Муж слушал молча. Когда она закончила, подумал минуту.
— И что ты теперь хочешь делать?
— Не знаю.
— Можно попробовать доказать. Найти того ювелира, где она покупала подделку. Поднять записи камер в больнице.
— В больнице камер в палатах нет. А чек на покупку у неё есть. Она подготовилась.
Муж налил себе чай. Сел напротив.
— Значит, остаётся либо смириться, либо разорвать отношения.
Ирина кивнула. Именно так. Третьего не дано.
Смириться — значит сделать вид, что ничего не случилось. Приходить на семейные праздники, улыбаться Лене, делать вид, что всё в порядке. И каждый раз видеть на её руке мамино кольцо.
Разорвать отношения — значит потерять сестру. Единственную. Последнюю родную.
— Я не могу смириться, — сказала Ирина тихо. — Не могу смотреть на неё и делать вид, что всё хорошо.
— Тогда решение очевидно.
Да. Очевидно.
Прошло ещё три дня. Лена разблокировала номер Ирины и позвонила сама.
— Ира, хватит уже! Что ты хочешь от меня? Я же объяснила — кольцо моё! Я купила!
— Я знаю, что ты его не покупала.
— У меня чек есть!
— Чек можно купить. Или попросить продавца выписать задним числом. Это несложно.
Лена помолчала. Потом голос стал жёстче.
— Что ты хочешь? Денег? Хочешь, чтобы я тебе заплатила за кольцо?
Ирина усмехнулась горько.
— Деньги? Ты правда думаешь, что дело в деньгах?
— А в чём тогда? В том, что я ухаживала за мамой, а ты приезжала раз в неделю? В том, что я сидела с ней каждый день, а ты на работе пропадала?
— Ты ухаживала, чтобы украсть кольцо?
— Я не крала! Мама мне его отдала!
Ложь. Очевидная ложь. Мать лежала без сознания последние две недели. Ничего никому отдать не могла.
— Лена, хватит. Ты украла. Знаешь это. Я знаю. Мама знала бы.
— Мама ничего не знает! Её нет!
— Именно поэтому ты и решилась.
Лена помолчала. Потом сказала холодно:
— Думай что хочешь. Кольцо моё. Ничего ты не докажешь. И если будешь рассказывать родственникам — я тебя за клевету засужу.
Она положила трубку.
Ирина сидела с телефоном в руках и понимала — всё кончено. Больше они с Леной не сестры. Больше не семья.
Прошёл месяц. Ирина не звонила Лене. Лена не звонила ей.
Потом был день рождения тёти Валентины. Маминой сестры. Она позвонила Ирине, пригласила на праздник.
— Лена тоже придёт, — сказала тётя. — Надеюсь, вы помиритесь. Мне так тяжело видеть, как вы ссоритесь.
Ирина не пошла. Сказалась больной.
Тётя позвонила через неделю. Голос был обиженный.
— Ира, что происходит? Лена говорит, что ты не общаешься с ней из-за какого-то кольца. Это правда?
— Это правда.
— Но это же глупость! Из-за вещи ссориться!
— Это не вещь. Это мамина память.
— Лена говорит, что мама ей это кольцо подарила.
Ирина помолчала.
— Тётя Валя, мама лежала без сознания. Ничего она не дарила.
— Откуда ты знаешь? Может, раньше подарила!
— Я знаю. Мама всегда говорила, что кольцо достанется мне. Старшей дочери.
Тётя вздохнула.
— Не знаю, девочки. Не хочу в это лезть. Разбирайтесь сами.
Она повесила трубку. Больше не звонила.
Ирина поняла — Лена настроила против неё родственников. Рассказала свою версию. И все поверили. Потому что Лена умела говорить убедительно. Умела играть роль жертвы.
А Ирина молчала. Не хотела оправдываться. Не хотела доказывать.
Прошло полгода. Потом год.
Ирина жила своей жизнью. Работала, встречалась с друзьями. О Лене старалась не думать.
Но иногда ночами всё равно вспоминала. Тот день в больнице. Мамино лицо. Руку с кольцом.
И сестру, которая сидела рядом и ждала момента.
