Ирина посмотрела на часы: половина четвёртого. Может, позвонить в полицию? Нет, из сериалов она знала, что взрослого человека не станут искать раньше, чем через пару суток после пропажи. Она поплотнее закуталась в плед и снова позвонила мужу. Два гудка ‒ и звонок прерван. Он не хочет отвечать? В чём дело? Где Саша? Что с ним?
Ира невольно вспомнила, как мама говорила: «Со вторым мужем поживёшь, поймёшь, каким золотом первый был». Да уж, с первым мужем ей не приходилось так проводить ночи. Но что поделаешь, не она его выгнала, сам ушёл. Так сложилось. «У меня к тебе никаких претензий, ‒ сказал он, объясняя своё решение. ‒ Я влюбился. Я очень люблю её. Поверь, это серьёзно». Ира не стала отчаянно бороться. Кто она такая, чтобы мешать настоящей любви? Отпустила…
А через год, когда боль улеглась, она встретила Сашу. Саша был разведён уже несколько лет, и практически по той же причине: его супруга полюбила другого. Когда они начали встречаться, Ира думала, что период ухаживания продлится пять-шесть месяцев. Но уже через неделю Саша сообщил, что рассказал родителям и брату о своём романе, и они «очень даже одобрили». А ещё через неделю он перевёз к ней вещи. Так и зажили. Планировали даже в следующем месяце подать заявление в ЗАГС.
Старший сын учился на первом курсе колледжа в другом городе и ничего не имел против того, что в доме появился взрослый мужчина. С его плеч сняли заботы о мелком ремонте. А с младшим, учеником 7-ого класса, Саша быстро подружился: играл с ним в компьютерные игры, помогал осваивать гитару, чинил его мопед. Ира даже думала, что первый муж никогда столько времени мальчику не посвящал. Всё было хорошо!
Где же он? Ира не оставляла попыток дозвониться. Примерно раз в полчаса она нажимала кнопку вызова. Но Сашин телефон почти всегда был отключён, а если связь и появлялась, то на том конце вызов отклоняли почти сразу. Так продолжалось до шести часов утра.
В шесть часов Ира встала, пошла на кухню и приготовила себе кофе. Она уже допивала чашку, когда услышала шум мотора за окном. Вышла на балкон. Сашин «Фиат» припарковался во дворе. Она смотрела, как он не слишком уверенными шагами шёл к подъезду.
И вот повернулся ключ в замке, дверь открылась, и Саша перешагнул через порог. Встретившись с Ириной взглядом, он опустил голову и сказал:
‒ Так. Что не спишь?
По его интонации было понятно, что он пьян.
‒ Где ты был, Саша?
‒ Какая разница? Я ведь дома, ‒ по всей видимости, он уже в какой-то мере протрезвел, но его речь всё ещё была неотчётливой, а движения неловкими и суетливыми. Саша с шумом придвинул к себе табурет, сел и, нелепо задрав левую ногу, начал расшнуровывать ботинок.
‒ Где ты был?
‒ Заладила… Где-где… ‒ проворчал он и вдруг, гордо вскинув голову, заявил: ‒ Да, я был с Мильченко! И что?
‒ Как? ‒ Ира почувствовала, как слёзы закипают в её глазах. ‒ Ты серьёзно?
‒ А что? Выпил с коллегами в ресторане недалеко от её дома. Не хотел садиться за руль, пока не протрезвею, ну и зашёл к ней.
‒ И протрезвел только к утру?
‒ Ну-у, у неё добавили немного. Очень хороший коньяк. Ну что ты? Вы же подруги… Ты не представляешь, как она тебя уважает.
Ирине вдруг стало скучно и противно.
‒ И как она меня уважает? Сверху или снизу? Или как-то ещё? Так всю ночь и уважали меня изо всех сил? Даже трубку взять не мог?
‒ Иринка, не надо так. Она хорошая женщина.
‒ Да, а ты хороший мужчина. Вы нашли друг друга. Иди спать. Я пошла на работу. Надеюсь, когда вернусь, тебя здесь не будет, ‒ она не хотела, но почему-то вдруг крикнула: ‒ Ни тебя, ни твоих вещей! Катись отсюда!
Ира прошла в комнату сына, разбудила его, велела собираться в школу, а сама пошла на кухню, соорудить что-то на завтрак. Краем уха она слышала, как двигается, кряхтит и сопит в спальне Саша, очевидно, раздеваясь и ложась в постель.
Забросив сына в школу, Ирина подъехала к своему офису. Она едва захлопнула дверцу своей «Ауди», как её окликнула секретарша директора Вера Александровна:
‒ Ирочка, доброе утро! Слушай, не знаешь, что с Мильченко случилось? Она позвонила с утра, сказала, мол, приболела. А ей завтра к поставщику ехать. Не знаю, отменять поездку или как? Она серьёзно больна?
‒ Почему вы меня спрашиваете?
‒ Вы же подруги.
‒ Она не заболела, ‒ неожиданно для самой себя сказала Ира. ‒ Она просто очень весело провела ночь. С моим будущим мужем. Видно, решила отоспаться.
Оставив Веру Александровну с открытым ртом, Ирина пошла к дверям офиса. «Зачем я это сказала? ‒ думала она. ‒ Это обида из меня рвётся, не сдержалась. А почему бы не сказать? Это же правда. Я не солгала. Я ничего плохого не сделала. Всем скажу, кто будет спрашивать: мой без пяти минут муж изменил мне с моей лучшей подругой! Мне скрывать нечего!»
Войдя в свой кабинет, она включила компьютер и начала оформлять заявки на следующий месяц. Но ей было трудно сосредоточиться на работе. Обида не отпускала.
Год назад у Тани Мильченко случилась беда: её муж попал в скверную историю и его осудили на четыре года. В квартире у Тани дважды проводили обыск. Всё ценное изъяли, все счета арестовали. В тот тяжёлый для женщины момент началась дружба между ними. До этого их отношения ограничивались контактами по работе. Но, застав однажды рыдающую Таню в дамской комнате, Ирина провела с ней добрых полчаса, вытирая её мокрое лицо своим платком, утешая и успокаивая. Тане, конечно, было важно чувствовать, что, несмотря на случившееся, к ней относятся по-прежнему, с ней хотят общаться. Ире и самой было легче переносить свой развод, когда рядом была сочувствующая душа.
С тех пор они подружились по-настоящему. Делились проблемами, помогали друг другу. Ира возила подругу на свой дачный участок, на спа-процедуры, на праздничные распродажи. Распродажи! В голове у Ирины внезапно всплыло воспоминание. Они вдвоём стоят возле витрины, где разложены комплекты нижнего белья, один другого краше и изысканнее.
‒ Вот этот, кремовый, возьму. А тебе что понравилось?
‒ Ой, Ира, мне тоже кремовый приглянулся. Не можем же мы одинаковые взять. А то Саша нас путать будет, ‒ и Танечка по-дурацки захихикала.
Сказанное звучало так глупо, что Ира пропустила «шутку» подружки мимо ушей. Она знала, что Таня умом и чувством юмора не отличается. Но зато она добрая, с ней легко.
А ещё ей вспомнились слова Саши:
‒ Почему ты спишь в футболке? У тебя ночнушки нет?
‒ Терпеть не могу ночнушки. Сбиваются, в ногах путаются. Просторная футболка – самое то. Мне удобно.
‒ А вот у Тани Мильченко есть, знаешь, такой комплект: короткая ночнушка на лямочках с кружавчиками и трусики шортиками. Купить себе такую?
‒ Я подумаю, ‒ ответила Ира. И задвинула на задворки сознания простой вопрос: откуда Саша знает, в чём ложится в постель её подруга?
«Какая же я дура, ‒ терзалась она. ‒ Всё же было очевидно». Она вспомнила, как однажды, заехав к подруге, застала там Александра. Он тогда сказал, что приехал установить новый Windows. Однако Ирина заметила через приоткрытую дверь в спальню не застеленную постель, фрукты и открытую коробку конфет на прикроватной тумбочке. Тогда это не заставило её задуматься. Но сейчас…
Странно, но она почти не злилась на Сашу, вся её ненависть была направлена на бывшую подругу. В кабинет заглянула бухгалтерша. Задала несколько вопросов по работе и, понизив голос, спросила:
‒ Ирина Геннадьевна, это правда? Про Мильченко?
‒ Правда.
‒ Но откуда вы знаете? Может, вам насплетничали, а вы поверили?
‒ Он сам сказал. Когда пришёл утром.
‒ Ну раз так… Но мне не верится. Это так не похоже на Таню… Она вас так уважает! (Иру передёрнуло на этих словах.) Любит, как родную.
‒ Я не прошу вас верить. Я сказала лишь то, что знаю.
Бухгалтерша вздохнула и пошла к дверям. Но вдруг остановилась и, повернувшись к Ирине, сказала:
‒ Вы всё-таки не раздувайте. Не говорите о ней лишний раз. Не надо.
‒ С чего это я должна молчать? Я-то ничего плохого не сделала.
‒ Это понятно… Но вы же знаете, где её муж.
‒ И что?
‒ Он и раньше был ревнивый. А сейчас… Если до него дойдут слухи, ей не поздоровится, а, может, и вашему Александру тоже. Она как-то жаловалась, что его родственники и друзья её всё время пасут.
‒ Вы считаете, я должна за неё переживать? Извините, мне своя боль больнее.
Общаясь с сослуживцами, Ирина весь день чувствовала, с каким любопытством они приглядываются к ней. Все знали, что в скором времени она собиралась узаконить свои отношения с Сашей, даже отпуск к этому сроку планировала взять. Конечно, коллегам было интересно, как она переносит крушение своих планов. Она слышала лёгкий шепоток за своей спиной, два – три раза ей показалось, что она услышала фамилию «Мильченко».
Когда она вернулась домой, Саша стоял в прихожей рядом с двумя большими спортивными сумками.
‒ Ты ещё здесь?
‒ Ира, может, сначала поговорим? Не нужно поспешных решений.
‒ Ты уже всё сказал. Я всё поняла.
‒ Что я такого особенного сказал?
‒ Что провёл ночь у Мильченко.
‒ Что? Господи! И ты поверила?
‒ Я верю людям, с которыми живу.
‒ Брось! Чего только не ляпнешь спьяну.
‒ Например, правду?
‒ Ира, я был пьян, я сам не знал, что несу. Враньё это.
‒ Знаешь, я устала. Я ночь не спала, уходи.
Александр вздохнул:
‒ Ладно, прощай. Только, честное слово, я тебе не изменял. Я тебя люблю. Что-то наговорил, не протрезвев толком, а ты сразу поверила, шум подняла…
‒ А, ‒ догадалась Ира. ‒ Ты уже знаешь, что я сказала о вас на работе… Тебе Мильченко звонила, жаловалась на меня. Так?
Саша промолчал, и это ещё больше укрепило Ирину в правильности своих выводов.
‒ Так вот. Я не скрываю и не буду скрывать причину, по которой нам пришлось расстаться. Ты переспал (может, не один раз) с моей подругой. Если она не хотела, чтобы об этом узнали, не надо было ложиться с тобой в постель. Подожди, я ещё им в домовой чат напишу.
‒ Какую выгоду ты получишь, испачкав её доброе имя, испортив ей жизнь?
‒ Я ей жизнь порчу? Или она мне? Впрочем, думай как хочешь. Уходи, знать тебя не хочу.
Когда за Сашей закрылась дверь, Ирина ушла в спальню и принялась менять постельное бельё на кровати. Как она и думала, примерно через полчаса (время, за которое Саша, конечно, успел созвониться со своей любовницей, а может, и доехать до неё) позвонила та, кого она ещё вчера называла подругой.
‒ Мне сказали, что ты распространяешь обо мне гнусные сплетни.
‒ Я говорю только то, что мне сообщил мой уже бывший жених.
‒ Ничего между нами не было, поверь. Я бы так не поступила с тобой.
‒ Я не верю.
‒ Пожалуйста, очень прошу, забери свои слова назад. Скажи, что не так поняла.
‒ По-другому понять было сложно.
‒ Иринка, мы же подруги, прошу тебя, умоляю, пожалей ты меня. Что ты делаешь?
По голосу Татьяны было ясно, что она плачет. Ира прервала звонок.
***
И тогда, и после, когда Татьяна Мильченко уже уволилась из компании, где они обе работали, Иру посещали сомнения: а вдруг она и вправду возвела на подругу напраслину? А вдруг Саша действительно неудачно выразился, а она под влиянием обиды разрушила и своё будущее, и жизнь Татьяны?
В такие моменты становится нехорошо на душе. Но потом она твёрдо говорит себе: «Нет, я всё сделала правильно. Она меня предала. Так ей и надо».
