— Опять на своей развалюхе приехал?! — голос Валентины Сергеевны врезался в тишину вечернего воздуха, словно лезвие. Она стояла под подъездом, нервно под tapping носком туфли по асфальту, глядя, как старое, выцветшее такси останавливается у дома.
Игорь Петрович, всегда молчаливый, только покачал головой. Он научился молчать в такие моменты. За тридцать лет брака он понял: с женой, когда она на взводе, спорить бесполезно. Да и опасно, честно говоря.
— Ну как же все это надоело… — ему хотелось сесть прямо на тротуар и закрыть глаза.
Антон медленно выключил мотор, вытирая пот со лба. Руки его, лежащие на руле, слегка дрожали от усталости — смена была из тех, что выматывают до последней капли. Три года в эконом-такси научили его всему. Особенно терпению и молчанию. А еще как не слушать остроты, даже если их отстреливает твоя теща — она была в этом деле мастером.
Но сегодня было что-то в ее словах, что задело по-настоящему. Вчерашняя ссора с Катей не давала ему покоя.
— Ты же обещал, что это временно! Ты говорил, что найдешь нормальную работу!
— Да это и есть нормальная работа! Ты что, считаешь, я просто сижу тут?!
— Нет, но… Мы ведь хотели другого, помнишь?
— Планы, да? — он стиснул зубы. — Планы не кормят. А мне нужно кормить семью.
Он хлопнул дверью и уехал в ночь, проглотив злость и разочарование.
— Здравствуйте, Валентина Сергеевна, — он выдавил улыбку, выходя из машины. — Игорь Петрович, добрый вечер.
— Вечер перестал быть добрым, как только ты появился, — прошипела теща, скрестив руки на груди. — Катя собирается. И знай — мы это так не оставим.
Антон почувствовал, как напряжение заполняет его лицо. Он знал, к чему это. Три месяца назад он взял у тестя крупную сумму на ремонт машины — иначе не смог бы работать. Половину вернул, но Валентина Сергеевна напоминала об этом, как только появлялась возможность.
Деньги. Вечные деньги.
В голове промелькнула картинка из тех давних дней. Их первая встреча с Катей в парке. Она с собакой, он с работы. Несколько слов, обмен номерами, и вдруг — всё меняется.
Катя вышла из подъезда, держа в руках небольшую сумку. Она выглядела как-то чуждой себе, будто все, что было вокруг, не имело значения. Бледная, с опухшими глазами, она даже не пыталась скрыть усталость. Ее тело шло вперед, но мысли — далеко. Она шла, не глядя на мужа, и оттого в воздухе висела эта непростая тишина. Уже не было сил продолжать эти разговоры. Уже не было веры ни в обещания, ни в его слова.
— Доченька, может, останешься?! — Валентина Сергеевна метнулась к ней, будто готовая запрыгнуть в объятия. — Зачем тебе эти мучения? Мы ведь видим, как ты страдаешь!
— Мама, пожалуйста… — прошептала Катя, высвобождаясь из рук матери, которые, казалось, не хотели отпускать. — Мы уже обсуждали это.
— Обсуждали?! — в голосе Валентины Сергеевны прозвучала сталь. — А по-моему, ты просто боишься признать очевидное — этот брак был ошибкой. Таксист без будущего, без амбиций…
— Валентина Сергеевна! — Антон шагнул вперед, сжимающие кулаки. Внутри у него все бурлило, но он сдерживался. — Давайте не будем…
— Что не будем?! ПРАВДУ говорить?! — теща повысила голос. — А ты думал, мы будем молча смотреть, как ты губишь жизнь нашей дочери?! Катя могла выйти замуж за нормального человека с хорошей работой, а вместо этого…
— ДОСТАТОЧНО! — Катя развернулась к матери, словно не было этих лет подчинений и обид. — Я устала от этого! Да, у нас сейчас проблемы. Да, с деньгами не все гладко. Но это наша жизнь, и это наши проблемы!
Она стояла, как никогда твердо, с тем же взглядом, с какой-то внутренней решимостью, как у ее матери когда-то. И Антон невольно почувствовал гордость. Вот она — его Катя. И даже в этот момент, когда их жизнь рушится на глазах, она была сильной, способной защищать их любовь, их семью, несмотря ни на что.
— Ваши проблемы?! — теща взмахнула руками, как будто обвинила весь мир. — А кто дал деньги на ремонт этой колымаги?! Кто помогает вам каждый месяц?!
— И вы не даете нам об этом забыть! — в голосе Кати дрогнуло, но это была не слабость, а отчаяние. — Каждый раз, каждую встречу — только об этом! Я больше не могу!
Антон молчал. Она была права. Сколько можно терпеть эти унижения? Эти взгляды, эти упреки, которые чувствовались даже в молчании. Сколько можно позволять им вмешиваться в их жизнь, заставлять сомневаться?
Игорь Петрович, молчавший все это время, вдруг попытался вмешаться:
— Валя, успокойся…
— Нет уж, пусть знает! — Валентина Сергеевна уже почти кричала, будто сама не верила в свои слова. — Пусть все знают! Мы не для того растили дочь, чтобы она прозябала с неудачником! Три года! Три года ты обещаешь найти нормальную работу! И что?! Только долги растут!
Три года. Три года этих бесконечных унижений, когда каждое слово — как укол в самое сердце. Три года постоянных упреков.
Антон вдохнул глубоко, пытаясь справиться с накатившей яростью. В голове мелькали картинки — их свадьба, скромная, но такая счастливая; первая съемная квартира, в которой они мечтали строить будущее; их планы, которые, казалось, вот-вот начнут сбываться.
А потом началась череда неудач. Сокращение на работе оказалось внезапным, словно обрушившейся лавиной. Он был уверен, что быстро найдет новую работу. Он ведь не первый день в этой жизни. Опыт, квалификация — казалось, что для него это было ничего не стоящее. Но недели тянулись, а предложений все не было. Или были — но с такими зарплатами, что даже мечтать было страшно.
Такси стало их временным спасением, той самой соломинкой, за которую ухватились, не веря, что хватит сил продержаться. Но вот эти «временные» дни превращались в недели, а недели — в месяцы.
— Знаете что? — голос Антона звучал как-то по-новому, неожиданно спокойно, словно внутри что-то сломалось. — Вы правы. Я действительно просто таксист. Просто человек, который честно работает, чтобы обеспечить семью. Да, я брал у вас деньги — и верну до копейки.
Каждое слово было как тяжёлый камень, который он с трудом тащил на себе. Словно он должен был встать, закричать, спорить, возмущаться, но не мог. Не мог, потому что все это было важно — ради Кати.
— Какая благородная речь! — с иронией пробормотала Валентина Сергеевна. — Только на красивых словах далеко не уедешь. Катя, одумайся, пока не поздно!
— МАМА! — вдруг резко пронзил её голос. — ПРЕКРАТИ!
— Нет, это ты прекрати! — теща схватила дочь за руку, как будто пыталась удержать её от пропасти. — Прекрати делать вид, что все хорошо! Мы же видим, как ты мучаешься! Каждый день на работе перерабатываешь, чтобы свести концы с концами, пока твой муж…
— Пока я что?! — едва слышно спросил Антон, сжимая руки в кулаки. В голосе было столько напряжения, что можно было резать. — Пока я работаю по двенадцать часов?! Пока я откладываю каждую копейку?! Пока я…
— Пока ты прикрываешься красивыми фразами! — перебила Валентина Сергеевна, словно не замечая его боли. — Мог бы найти нормальную работу — давно бы нашел! А так только обещаниями кормишь!
Он вспоминал те бессонные ночи, когда в такси, прокручивая километры по ночному городу, думал о будущем. О том, что рано или поздно они выберутся. Но с каждым днем становилось всё труднее верить в это. Он отдавал все силы, весь себя, а все оставалось на месте.
Что-то в груди оборвалось. Сколько лет пытаться доказать, бороться, терпеть? И вот, кажется, что всё это было просто в пустую.
И тут Катя сделала шаг вперёд, встала между ними, словно на защиту. Она была совсем другой — сильная, твёрдая, с блеском в глазах, который он когда-то заметил, когда впервые встретил её.
— Хватит. Я сказала — ХВАТИТ! — ее голос был твёрд, не оставляющий места для возражений. Она повернулась к матери. — Мама, я люблю тебя, но ты перегибаешь палку. Да, у нас сложности. Да, мы живем не так, как вам хотелось бы. Но это наш выбор и наша жизнь!
В этот момент она была как никогда прекрасна — решительная, уверенная в своем выборе. Такой он её любил. Такой он её видел пять лет назад, когда все было впереди.
— Катя… — начала было Валентина Сергеевна, но дочь её перебила.
— Нет, теперь ты послушай! — Катя говорила быстро, с каждым словом снимая тяжесть. — Я устала от этого давления. Устала от постоянных упреков и вмешательства. Антон — мой муж. Да, он работает таксистом. Да, у нас финансовые проблемы. Но он честный и порядочный человек, который делает все возможное для семьи!
Слова Кати звучали так уверенно, так твердо, что даже дыхание перехватывало. Она говорила, как человек, который ни в чем не сомневается, и вдруг все вокруг словно стало немного чище, немного ярче.
Игорь Петрович положил руку на плечо жены, стараясь успокоить её.
— Валя, пойдем домой. Дети сами разберутся.
— Как они разберутся?! КАК?! — Валентина Сергеевна отмахнулась от мужа, не в силах скрыть свою боль. — Ты посмотри на неё — осунулась вся, измучилась! И ради чего?!
Катя не отводила взгляда от матери, но слова, которые она произнесла, звучали твердо, как камень.
— Ради любви, мама, — сказала она тихо, но так, что не оставалось сомнений в правоте её слов. — Ради уважения и поддержки. Ради человека, который никогда не предаст и не бросит.
В этих словах было столько силы, что Валентина Сергеевна лишь покачала головой. Она всегда верила, что любовь — это важно, но недостаточно.
— Любовь… на одной любви далеко не уедешь.
Катя не растерялась, и её ответ был быстрым, но тяжелым, как удар по нервам.
— Зато можно всю жизнь прожить в несчастье с человеком, которого выбрали родители, — почти шепотом произнесла она, но в каждом слове была сила, и оно как будто отдавало эхо в воздухе. — Антон, поехали домой.
Эти слова повисли в воздухе, как тяжелое бремя. Все молчали, но каждый знал, о чем она говорит. О первом браке её матери, том, который закончился разводом после двух лет страданий. О том браке, куда её буквально втолкнули, как в ловушку, потому что жених был «перспективным», и родители считали, что так будет лучше.
Антон завел машину и выехал, стараясь не смотреть в окно на застывших у подъезда родителей Кати. Виски пульсировали, руки тряслись, но он знал, что должен держаться. Он не мог позволить себе сдаться, не мог показать, как это всё больно.
Когда они выехали из двора и оказались вдали от дома, Катя, наконец, разрыдалась. Легкие её рыдания были почти не слышны в шуме мотора, но для Антона это был момент, который он не мог забыть.
— Прости… — она прошептала через слёзы, словно сам этот момент был слишком тяжёл для её сердца. — Прости за всё это.
Антон молча взял её за руку. Что тут скажешь? Они оба знали, что впереди будет непросто, и что им предстоит пройти через многое. Но только сейчас, в этом молчании, они начали понимать цену своих решений — цену того, что за эту любовь они готовы были бороться, несмотря ни на что.
Вспоминалось, как они начинали. Те первые месяцы в съемной квартире на окраине города, когда вечерние ужины при свечах были не от романтики, а от того, что не хватало денег на свет. Как они строили планы, мечтая о своем деле, думали о будущем, не зная еще, насколько оно может быть сложным. Всё казалось таким простым и достижимым. Но что там простое в жизни, когда каждый шаг — это борьба?
Уже ближе к ночи, в тишине их маленькой квартиры, они долго разговаривали. О будущем, о том, как жить дальше. Разговор как всегда был о том, как быть независимыми от родителей, даже если это значит затянуть пояса еще туже.
— Знаешь, — сказала Катя, лежа рядом с ним, — мама по-своему права. На одной любви далеко не уедешь.
Антон почувствовал напряжение в своих плечах, но Катя продолжала, не давая ему времени на сомнения:
— Нужно еще уважение, доверие и готовность бороться вместе. У нас это есть.
И вот, в эти простые слова, она вложила всю себя. Это была она — человек, который всегда может найти силы и поддержать, даже в самых трудных ситуациях.
Антон обнял её, чувствуя, как постепенно отпускает напряжение, которое сжало его последние дни. Было ясно одно: впереди их ждало еще много испытаний, но теперь, когда они решили все вместе, они точно справятся. Справятся, потому что они были друг у друга.
Утром, когда Катя еще спала, Антон встал раньше обычного. Он сидел за столом, рисуя жесткий план по погашению долга. План был прост — никаких больше займов от тестя с тещей. Больше никакой зависимости. Он знал, что это будет нелегко, но так должно быть.
Телефон вдруг зазвонил. Это был Игорь Петрович. Он писал: «Прости за вчерашнее. Валя погорячилась. Долг можете вернуть, когда сможете.»
Антон немного усмехнулся и, не сомневаясь, написал ответ: «Спасибо, но мы справимся сами. По графику через два месяца закроем долг полностью.»
Сейчас не время для уговаривании. Пусть это будет трудно, пусть придется работать больше. Но они должны доказать себе и друг другу, что способны построить свою жизнь без чьей-либо помощи.
