Тебе не кажется, что два месяца праздновать развод – это слишком? – воскликнул Толик.
— Да, тише ты! – шикнула Катя. – Тебя никто не видел?
— Кто меня увидит в четыре часа утра? – проворчал Толик, протискиваясь в квартиру. – Катя! Совесть где?
— Голос не повышай! – сказала Катя. – И вообще, все должно быть достоверно!
— Для достоверности могла поплакать неделю! А у тебя же вечеринки не заканчиваются! Оля у тещи, как прописалась! Ты о дочке не забыла?
— Конечно, нет! – воскликнула Катя. – Мы с ней разговариваем по телефону каждый день!
— Ты нормальная? Это же ребенок! Как ты могла? – негодовал Толик. — Я к теще, ну, уже бывшей, четыре раза в неделю хожу, чтобы с дочкой время провести, а тебя там ни разу не видели!
— А ты хочешь, чтобы она видела, как я тут страдаю? – ответила Катя.
— Не сильно ты и страдаешь! – заметил Толик. – Я под подъездом еле дождался, пока все твои веселые подружки разбредутся!
— И это тоже Оленьке видеть не нужно! – Катя улыбнулась.
— Прекращай уже! – Толик погрозил пальцем. – Дед твой уже понял, что ты счастлива! Ну, что меня из жизни выгнала…
— Ну, не знаю, — Катя отвела взгляд. – Он человек умный! Его просто так не проведешь! Надо для убедительности мне еще порадоваться, чтобы осознать, как дед говорит, от какого ярма я избавилась!
— Ну, знаешь! – возмутился Толик.
— Тише-тише! Дед так говорит! – сказала Катя.
— Дед еще этот, — поморщился Толик. – Придумал глупость, а теперь, наверное, радуется, что внучке жизнь разрушил!
— Толя, ты знаешь, какие деньги на кону! И договорились мы с тобой, чтобы ради наследства, чтобы дед не передумал, для вида разведемся! – сказала Катя.
— Катя, так для вида! – с нажимом произнес Толик. – А ты уже два месяца развод празднуешь! Считаешь это нормальным?
— Совершенно нормально! – кивнула Катя. – Ленка, когда развелась, полгода из клубов не вылезала! А я, во-первых, дома, а во-вторых, всего лишь два месяца!
— А ты, вообще, останавливаться собираешься? – поинтересовался Толик.
— Толя, для достоверности, чтобы дед убедился в своей правоте, надо мне еще показать счастье от развода с тобой, — обреченно кивнула Катя.
— Опять, двадцать пять! Твой дед, его правота, и я в качестве худшего из возможных мужей! – Толик всплеснул руками. – Если бы не деньги, что он обещал тебе завещать, я бы твоего деда выслал по всем адресам необъятных болот!
— Но-но! Полегче! – тут уже Катя погрозила пальцем. – Это же мой дедушка! И он, между прочим, добра мне желает! Ну, как он его видит!
— А ты, что видишь? – спросил Толик, но сам и ответил. – Ты же видишь, что он из ума выжил! А сейчас, только из-за того, что у него есть деньги, он тобой манипулирует!
— Толя, ты говори, да не заговаривайся! – Катя начала злиться.
— Ах, вот как ты заговорила! – разозлился Толик.
— А чего это ты на меня кричишь? Как я посмотрю, так мнение деда имеет рациональное зерно! А если зерно есть, так может он и во всем остальном прав?
А я, может быть, и не вижу этого? Я же кое-что замечать стала, чего раньше не видела! А после развода, как-то глазки открываться начали!
— Да, я тебя сейчас за такие слова! – набычился Толик.
— А права не имеешь! – ответила Катя. – И раньше, в принципе, не имел, но я тогда тебе женой была, а сейчас, — она широко улыбнулась, — ты посторонний мужчина!
Толик покраснел, склонил вперед голову и пошел на Катю:
— Я сейчас с тобой разберусь, а потом и с дедом твоим!
***
Катя замуж вышла не по велению чувств, а чтобы от мамы сбежать. И, как бы сильно она не любила маму, проживание с ней было тем еще испытанием.
Мама Оксана не теряла надежду устроить свое женское счастье. Правда, никак не могла определиться, что конкретно ей в жизни для этого счастья нужно. Точнее говоря, кто.
У Кати был, чисто технически, какой-то отец, но Катя не знала, кто это. И в свидетельстве о рождении стоял безжалостный прочерк.
Так вот, мама Оксана сначала рвалась, чтобы этот прочерк убрать. Всем мужчинам, которые приживались в доме, она настойчиво предлагала Катю удочерить.
Но, если без этого мужчины были готовы и вкладываться, и воспитывать, и любить, то под угрозой официального отцовства сворачивали все начинания и испарялись в неизвестном направлении.
Потом прочерк уже ничего не значил, потому что ни Кате, ни Оксане это было не нужно. Катя осознала, что отца у нее нет, и он ей, в принципе, не нужен.
А вот мужчина, а еще лучше, муж, Оксане нужен был, как воздух. И, если бы она знала, какой мужчина ей нужен, было бы проще. А так…
— Я уже даже имена не запоминаю, — говорила Катя. – Просто обращаюсь на вы, или обхожусь без обращения. В принципе, я их даже не замечаю.
Некоторые и меня стараются не замечать, а некоторые подарки дарят. Но тут и ёжику понятно, что это лишь дань вежливости!
Карусель маминых ухажеров не так, чтобы сильно раздражала, но не давала сконцентрироваться на собственной жизни.
То мама просила погулять, то мама просила переночевать у соседки, то мама просила не шуметь…
Катя, когда уже к совершеннолетию подбиралась, боялась, что мама скоро попросит ее свалить и больше не появляться. И этого прекрасного события Катя решила не дожидаться.
Познакомилась с нормальным с виду парнем Толей, вышла за него замуж. А потом они зажили на съемной квартире.
Вообще, побег замуж – такое себе решение. Но в Катином положении выбирать не приходилось.
Сестер и братьев, куда бы могла прибиться Катя на пару лет, пока диплом не получит, у мамы не было. А мамины родители жили за тридевять земель. С ними даже контакта толкового не было.
Но это уже сама Оксана виновата. Она рассорилась с родителями из-за своих поисков счастья, поэтому Катя была лишена дедушки и бабушки.
Ну, замужество не напасть, за мужем бы не пропасть! – говорят в народе.
Толик был не сказочным принцем, но человеком сравнительно нормальным. Пока Катя доучивалась, он не был против, чтобы ее обеспечивать. Да и так, зарабатывал нормально.
А небольшие залеты с друзьями, легкий инфантилизм и средней тяжести бытовая инвалидность, не сильно сказывалась на отношениях.
Катя понимала свое положение рядом с Толиком. И понимала и прощала такого рода недочеты.
Она рассчитывала, что он начнет меняться, когда и она начнет работать и зарабатывать деньги. И изменения были, только в другую сторону.
Толик включил главу семьи и начал раздавать роли. Но себе он, почему-то, отвел роль главного, старшего и повелевающего, а Кате выдал обязанности и все прочие роли обслуживающего персонала.
А на тот момент они уже три года прожили в браке. Привычка появилась. И не только к человеку, но и к установившемуся порядку. А Толик хитро поступил: он постепенно навешивал на Катю подчинение, тем самым унижая ее все больше.
Когда за спиной было семь лет брака, а дочке был год, Толик впервые отважился на физические меры воздействия. Полотенцем, на пробу. И всего раз. Надо было посмотреть, как Катя отреагирует. А она стерпела и это.
Привыкла подчиняться. Привыкла терпеть. А еще привыкла не замечать, что это ненормально.
И участь ее была бы печальна, если бы не приехал дед!
А Василий Петрович не просто приехал в гости, а переехал со всем скарбом. Жена его ум..ерла, а оставаться одному ему не хотелось.
Имущество обернул в наличность, да решил перебраться поближе к дочке и внучке.
Так сказать, поближе к наследницам! А наследство Василий Петрович привез богатое!
Он при золотых приисках начальственные функции исполнял. А там, если не сильно ссориться с законом, можно иметь хорошую прибавку к зарплате.
Но на месте проживания и работы особо тратиться некуда было. Ну, дом, машина…
Вот их он продал, сбережения собрал, да приехал.
С дочкой у него сразу отношения не заладились. Старые обиды на десятой минуте вылезли наружу.
Василий Петрович, как и привык, решил начальственной рукой заставить дочку одуматься и жить праведной жизнью, а с поисками женского счастья, хотя он высказался более кратко, но значительно красочней, прекратить!
Оксана один раз родителя послала, так и во второй раз сделала то же самое.
А с внучкой иная история вышла.
Дед чувствовал свою вину, что столько лет не появлялся и не участвовал в жизни единственной внучки. А посмотрев на житьё-бытье, а Катя с Толиком продолжали снимать квартиру, купил и подарил Кате новую трешку!
А пока суть, да дело, присмотрелся к жизни внучки, к мужу ее присмотрелся. Отношения, что между ними были, по полочкам разложил.
И так ему эта ситуация не понравилась, что прибегнул Василий Петрович к самой беспринципной манипуляции.
— Катя, денег у меня много, а жить осталось мало. И не мамке же твой мне их оставлять? Она их на своих кавалеров спустит!
Из вариантов у меня только ты! И тебе я просто так наследство не оставлю! Толик твой мне не нравится! Если с ним разведешься, то завещание на тебя пишу! А как меня не станет, то все, что имею, твоим станет!
Катя сразу не согласилась, а пошла на разговор к мужу. Толик, когда узнал суть и сумму, полтора часа матом разговаривал. А потом сказал:
— Деду твоему сколько? Семьдесят восемь? Ему уже по статистике на том свете прогулы ставят! То есть, осталось ему всего – ничего!
А мы с тобой для вида разводимся и разъезжаемся! Я у приятеля поживу пока. Дед твой делает на тебя завещание, и мы спокойно дожидаемся, пока он ласты склеит.
А как это случится, тогда снова распишемся. И вот тогда мы заживем!
А Катя привыкла подчиняться воле мужа. Конечно, она согласилась.
Катя с Толиком развелись, Толик съехал. А Катя доложила деду, мол, все, как он хотел!
— Вот и живи! – сказал он.
Вот Катя и жила. Начиталась в интернете, что женщины делают после развода по своей, так сказать, инициативе. А там прямым текстом сказано было, что это прекрасное событие нужно отпраздновать!
Катя и праздновала! С подружками, со знакомыми, с соседями. И все ей говорили, что поступила она категорически правильно!
А про Толика столько всего сказали, да и про жизнь их семейную, что сознание у Кати начало меняться.
Постепенно.
Меньше всего на свете в четыре часа утра ты хочешь увидеть бывшего мужа на пороге, особенно, если легла в два! Очередной виток празднования развода как всегда затянулся.
А тут, мало того, что бывший муж, так еще и с наездом.
Но Катя-то была уже немножечко не та.
***
Катя сделала шаг в сторону, достала подаренный подружкой Мариной электрошокер и отоварила Толика продолжительным разрядом.
Вообще-то, Марина подарила Кате это устройство, чтобы отбиваться от кавалеров, которые обязательно будут стараться занять место с богатой невестой. Но и на Толике он сработал отлично.
— Слышишь ты! – произнесла Катя. – Комнатный терминатор! Я тебе сейчас все батарейки замкну! Я тебе не позволю нападать ни на меня, ни на моего деда! Ты понял?
А Толик еще на полу тарантеллу отплясывал.
Катя повторила, а потом угостила еще одним разрядом. Для доходчивости.
— Я с тобой развелась! И что-то зреет во мне желание, чтобы это было не для деда, показушное явление, а реальное волеизъявление!
— Т-ты совсем?! – еле вымолвил Толик.
— Точно! – Катя кивнула. – Развод был настоящим! И обратной дороги нет! Все, пошел вон! Или тебе ускорение придать? – и она пустила между электродами искру.
Толик сбежал, а Катя в полной прострации просидела на кухне до утра, глядя на подаренный электрошокер. А утром, когда рассвело, позвонила деду и сказала, что развелась.
— Я знаю, — ответил дед.
— Дедушка, мы хотели тебя обмануть, чтобы деньги забрать, а потом снова жить вместе! – каялась Катя.
— Я знаю, — ответил дед с улыбкой.
— Но я много думала. Я поняла, что не хочу больше с ним жить! Прости, что я тебя обманула!
— Катенька, я сразу знал, что будет что-то в этом роде! Что вы постараетесь меня обмануть.
Но это не вы, а он! Он тебя подавил и подмял под себя! А тебе нужен был глоток свежего воздуха без Толика над душой, чтобы понять, насколько он тебе не подходит!
И я тебе этот глоток дал! А ты девочка умная, сама все поняла! Вот теперь, внучка, живи и жизни радуйся, а деньги я могу тебе хоть сегодня на счет перевести!
Но дороже денег был для Кати тот глоток свободы, что подарил ей дед. Именно он позволил выправить покалеченную Толиком жизнь.
