«Да, оказывается, развод – это не только неприятное, но и довольно дорогое дело, – думала Светлана, сидя на кухне съемной квартиры. – Нет, конечно, есть люди, которые разводятся цивилизованно: придут в ЗАГС, подадут заявление и через месяц уже вольные птицы. Но это не наш случай».
Действительно, случай был не такой. Муж Светланы обвинил в развале семьи ее, хотя женщина подала на развод после того, как сама, лично, убедилась в том, что муж ей изменяет. Причем давно – настолько давно, что у его пассии есть полуторагодовалый ребенок.
Кстати, как выяснилось позже, именно Римма – дама сердца ее мужа – позаботилась о том, чтобы Света наконец узнала о неверности Николая. Очевидно, ее роль матери-одиночки не устраивала. Она хотела, кроме ребенка, иметь мужа, квартиру и деньги. В общем-то Римма и не скрывала от Светланы своих целей, когда подкараулила ее после работы.
А когда Светлана подала на развод, Николай заявил, что она может уходить из квартиры на все четыре стороны.
–Из двадцати шести лет, пока мы были в браке, ты работала только восемнадцать. И то половину этого на полставки. О каком разделе имущества ты можешь говорить? – усмехнулся Николай.
– А то, что я родила тебе двух детей и сидела с ними в декрете? Ты этого не учитываешь? А то, что ты ни разу за эти двадцать шесть лет даже мусора не вынес, не говоря уже об уборке, ремонте, и прочих бытовых вещах? – спросила Светлана.
– А все это было твоей обязанностью. Я деньги зарабатывал, – ответил муж.
– Я восемнадцать лет тоже зарабатывала, причем именно в эти годы мы выплачивали ипотеку.
– Что ты там зарабатывала! Копейки! Не хочешь уходить просто так, значит, уйдешь по решению суда. Мой адвокат на всякий случай уже все документы подготовил, из которых ясно, что ты и дети почти все время жили на моем иждивении, – сообщил Николай.
– Ну, и что теперь будешь делать? – спросила Светлану Галя – ее подруга.
– Из квартиры я ушла, когда он приволок туда Римму с ребенком. Сняла вот эту студию, заплатила за три месяца вперед – отдала все, что у меня было. Денег на адвоката у меня нет, я думала, что сама смогу себя защитить. А теперь вижу, что нет. Меня его адвокат в суде размажет, и я действительно могу остаться с голой «мадам сижу».
– А дети что говорят? – спросила Галя.
– Что говорят? Вика недавно родила, сидит в декрете, ей не до моих проблем. Артем тоже живет своей жизнью. Он к нам уже два года не приезжал – так позвонит: «Как дела? Как здоровье»? Мне показалось, что ему на наш развод и прочие проблемы вообще фиолетово, – ответила Светлана.
– Да, вот так растишь деток, а в результате выхлоп – ноль, вздохнула Галя.
– Я на них не обижаюсь: у них своя жизнь, а мы для детей – это прошлое. Не звонят, не жалуются ни на что – уже хорошо. Значит, у них все нормально. Денег я у сестры займу. Они с Борей ремонт хотели делать, но отложили до лета. Деньги у них есть.
– Послушай, Свет, а почему твой отец так странно в завещании все разделил: Людмиле – двухкомнатную квартиру, а тебе дачу, скажем честно, не в очень хорошем состоянии. Почему не поровну?
– Он, когда еще жив был, объяснил: «У тебя, Света, дети уже выросли, из дома разлетелись. Сюда вряд ли вернутся. А у Люды еще школьники – пока их вырастишь, всякое может случиться. Пусть у них будет подушка безопасности. Тем более, Люда на дачу приезжает раз в год по обещанию, а любишь свои цветы».
– Странно, конечно, хотя какая-то логика в этом есть. Скажи, а Николай на дачу не претендует? – спросила Галя.
– Удивительно, но нет.
Людмила денег не дала.
– Послушай, сестричка, ну, нет у нас сейчас свободных. Те, что на ремонт отложены, в банке лежат. Боря не станет снимать. А так мы живем от зарплаты до зарплаты.
Обратилась Светлана к двоюродной сестре – Оксане.
– Нет, Светочка, извини, но ничем помочь не могу. Откуда деньги у семьи с двумя детьми-подростками? На мальчишках все словно горит. Я уже на всем экономлю.
Денег на адвоката дала та же Галка. Она перевела подруге тридцать тысяч.
– Отдашь, когда сможешь. Помнишь, я тебе говорила, что твоя родня использует тебя в своих целях? А ты утверждала, что это семья, что нужно помогать родственникам, поддерживать их. Взаимовыручка. Только выручала всегда ты. Ты с их детьми сидела, ты в долг давала без отдачи, ты за матерью три года ухаживала.
Галя была права: Светлана на самом деле в семье была как палочка-выручалочка. Особенно, когда сначала сын, а потом дочь, окончив школу, уехали из дома.
– Свет, ну что, тебе трудно что ли? Мы с Борей на годовщину хотим на четыре дня в Питер махнуть. Мы же там познакомились. Присмотри за детьми, – просила сестра.
И Света соглашалась.
– Светочка, мы к тебе на дачу с мальчишками приедем? Ненадолго, на пару недель. У меня отпуск, а сидеть летом с детьми в городе в такую жару невозможно, – звонила Оксана.
И Света две недели готовила, убирала, мыла посуду, покупала продукты да еще смотрела, чтобы мальчишки не вытоптали весь огород.
Оксана все это время проводила в гамаке или в беседке – в зависимости от того, где в это время была тень. Правда, иногда она забирала сыновей и уходила на пару часов на речку.
Когда гости уезжали, Светлана могла заняться своими делами и, действительно, отдыхала на даче. Тем более что муж приезжать сюда не любил – так, пару раз за лето привозил своих друзей на шашлыки.
Да, ею пользовались. А сейчас, когда помощь потребовалась Светлане, у всех оказались свои дела и заботы.
– Как защищаться думаешь? – спросила подруга. – У тебя документы на квартиру есть?
– Конечно, есть. Я ведь не дypoчка, перед тем как из дома уйти, перебрала все, что хранила: ипотечный договор, чеки ежемесячных платежей. Они выцветают, так я сразу ксерокопии делала. Все документы у меня вот в этой папке. Коле я только копии оставила, и то не все – нечего его адвокату жизнь облегчать. Все переводы шли с моей карты. Так было удобнее: я получала зарплату пятого, а платеж у нас был седьмого. Даже когда я три года не работала – Коля мне на карту с аванса заранее деньги переводил.
– То есть квартиру, скорее всего, вам поделят пополам, – сказала Галя.
– И не только. У Коли еще машина есть. Раньше была старенькая, отечественная, а два года назад он себе иномарку купил. Я в моделях не разбираюсь, но он отдал за нее почти два миллиона. И деньги у него на счету тоже есть. Мы ведь жили практически на мои: я и продукты покупала, и все прочее. Коля мне только на коммуналку переводил. Вот так и получилось, что у меня накоплений – с мышиный хвостик, а у него восемьсот тысяч. Он тут, когда узнал, что я на раздел имущества подала, хотел их снять и припрятать, но ему объяснили, что метаться поздно – даже если сейчас все истратит, половину придется мне отдать. Знаешь, как он орал! Заявил, что нанял самого дорогого адвоката, который докажет, что все это куплено на его, Колины, деньги, а меня он после суда «голой в Африку отправит».
Светлана тоже нашла адвоката – спокойную тихую женщину средних лет. Та пришла на заседание суда в сером деловом костюме с минимумом косметики. Ее вид контрастировал с тем, как выглядел адвокат Николая – нагловатый лощеный мужчина, который вел себя так, словно он только что прилетел из Вашингтона, а в зал районного суда попал исключительно по недоразумению.
Адвокат Николая выступал, призывая в свидетели присутствующих, зачитывал цитаты из кредитного договора, потрясал документами. По его словам, выходило, что Светлана вообще не имела никакого отношения к семейному имуществу, которое заработано и скоплено только непосильным трудом Николая Владимировича Громова.
Адвокат Светланы говорила негромко, называла статьи закона, через секретаря передавала документы судье для ознакомления.
Светлана немного приуныла: ей казалось, что чаша весов склоняется на сторону Николая.
Однако судья за долгие годы видел и не таких артистов, работающих на публику, поэтому выступлением адвоката ответчика не впечатлился. А вот аргументы второй стороны, подкрепленные документами, сыграли свою роль.
Решение суда было объявлено после часового перерыва: квартира, машина и те самые восемьсот тысяч были признаны совместно нажитым имуществом, которое следовало разделить пятьдесят на пятьдесят. Кроме того, Николаю нужно было оплатить судебные издержки и компенсировать затраты Светланы на адвоката.
– Ты погоди, не радуйся, я на пересмотр подам, – грозился бывший муж.
Но почему-то не подал.
Через полгода Галина помогала Светлане выбирать квартиру.
– А зачем тебе двухкомнатная? В ипотеку влезаешь. Возьми однушку – тебе на нее как раз хватает, – советовала подруга.
– Не хочется тесниться. И, кто знает, может, дети, внуки в гости будут приезжать, – ответила Светлана. – Выплаты рассчитали на восемь лет, а до пенсии мне двенадцать, так что успею расплатиться.
И вот что интересно: как только среди родственников разнесся слух, что Света суд выиграла и деньги получила, на нее сразу посыпались просьбы:
– Сестренка, мы ремонт делаем, у нас на кухню не хватает. Добавишь тысяч триста?
– Света, хочу ребят в лагерь в Анапу отправить. Сама понимаешь, две путевки – это для нас дорого. Оплати, пожалуйста, хотя бы одну. Все-таки мальчишки тебе двоюродные племянники.
– Светлана, Гриша хочет машину поменять, на этой уже неудобно на работу ездить – старая. Не поможешь? В долг! Отдадим обязательно.
Светлана всем отвечала одинаково:
– Нет у меня денег. Сама у банка в долг беру. Под проценты! Вот если бы вы все скинулись и помогли мне квартиру купить, я бы вам была очень благодарна.
Не сразу, постепенно, но Светлана отучила родню от того, что она им всем должна.
И теперь на просьбу: «Света, Лерочка на следующей неделе замуж выходит, приезжают семь человек родственников жениха. Пусть они недельку у тебя поживут, ты же одна», – она отвечала: «Не могу, меня в это время дома не будет – надо на даче забор покрасить и крыльцо отремонтировать. Может, вы в эти выходные ко мне приедете? Гриша крыльцо починит, мы с тобой забор покрасим, тогда смогу вам помочь».
Но ни чинить крыльцо, ни красить забор никто не хотел. Так что на помощь Светланы могли теперь рассчитывать только настоящие друзья.
