В восемь часов вечера Михаил Степанович вернулся, как всегда, из пекарни со свежими булочками к вечернему чаю. И не открыл, как обычно, двери своим ключом, а позвонил, чем чрезвычайно обеспокоил супругу Настеньку.
— Что случилось, Мишенька? — Анастасия Ивановна, открыла двери, вытирая руки о передник, она домывала посуду и не успела в спешке схватить полотенце.
— Настенька! — патетически воскликнул Михаил Степанович, с любовью глядя на супругу. — Настенька, я вынужден с тобой развестись, — он печально посмотрел на супругу и вручил ей чуть остывшие булочки. — И разделить квартиру! — он тяжело вздохнул. — Пойми, это неприятно, но необходимо.
Анастасия Ивановна механически продолжала вытирать уже давно сухие руки и никак не могла сообразить, шутит ее супруг или у него вдруг возникли проблемы с головой.
Всего неделю назад они отпраздновали золотую свадьбу. Прожили всю жизнь в любви. Даже и не поссорились толком ни разу! И тут такое! Сразу развод и раздел имущества!
— Даже не думай! — Анастасия Ивановна собралась и строго заявила это своему Мишеньке. — Никакого раздела! Квартира только нашим детям!
Семья у Михаила Степановича и Анастасии Ивановны была большая. Детей было двое Верочка и Костенька. А у них были уже собственные семьи и дети. А у них уже были, у некоторых, тоже свои семьи и дети. Поэтому семья Михаила Степановича и Анастасии Ивановны насчитывала семнадцать человек и со дня на день ждали еще прибавления. И ведь всем надо было где-то жить!
Хорошо, что Михаилу Степановичу, как заслуженному врачу в 1971 году вручили ордер на огромную по тем меркам четырехкомнатную квартиру. Ее уже разменяли один раз, чтобы у детей были свои, пусть маленькие, но свои квартиры. И сейчас, в 1998 году Михаил Степанович в свои восемьдесят два года проживал с Анастасией Ивановной в хорошей двухкомнатной квартире. А ну если ее разменять снова? Останется с гулькин нос! И почему, собственно говоря, он собирается ее делить?
— Так, — Анастасия Ивановна попыталась собраться и разобраться в чем дело, — Мишенька, раздевайся, давай выпьем чаю и поговорим.
— Нет, — Михаил Степанович упрямо посмотрел на любимую жену, — мы должны срочно развестись и разделить имущество. Срочно!
— Чего ради? — не выдержала Анастасия Ивановна и схватилась за сердце.
Возраст у них уже был почтенный, но отсутствие вредных привычек, спортивный образ жизни и что, немаловажно, оба они были врачами, позволило даже в свои восемьдесят два у Михаила Степановича и в семьдесят девять у Анастасии Ивановны, сохранить бодрость духа и ясность ума.
— Положи под язык, — Михаила Степанович тут же предложил Настеньке таблетку. — Присядь, моя дорогая и не нервничай.
— Как, скажи мне на милость, не нервничать? — раздражено отпихнула руку мужа Анастасия Ивановна. — Чего ради, ты собрался развестись со мной и поделить нашу квартиру? — она решила отложить подальше свою воспитанность и деликатность и спросить напрямую.
— Мне надо помочь одной прекрасной женщине, — Михаил Степанович присел рядом и взял руку жены. — Дорогая моя и любимая Настенька, ты должна меня понять! Одной чудесной женщине нужна помощь.
— Ты изменил мне? — ошарашенно посмотрела на мужа Анастасия Ивановна. — Неужели, ты изменил мне?! — за всю совместную жизнь с Мишенькой ей такое ни разу не пришло в голову, что ее милый, любимый и обожаемый супруг, мог такое сделать.
— Боже, Настенька! — отшатнулся Михаил Степанович. — Как ты могла такое обо мне подумать!
— А что я должна думать, позволь спросить тебя, если ты приходишь из пекарни и предлагаешь мне развестись и разделить квартиру? — возмущенно сказала Анастасия Ивановна.
Она впервые повысила голос на своего обожаемого мужа и чувствовала себя очень скверно по этому поводу.
— Понимаешь, — тяжело вздохнул Михаил Степанович и рассказал историю, после которой Анастасия Ивановна хотела позвонить своему одногруппнику заслуженному психиатру Коле, но позвонила сыну.
— Так, — сын появился ровно через пять минут, потому что жил в этом же подъезде, но двумя этажами выше, — дорогие мои папа и мама, объясните же в чем дело? Какой развод, прости господи, в вашем возрасте и раздел имущества? Вы в своем уме?
— Спроси у своего отца, — ответила заплаканная Анастасия Ивановна. — Он решил, по своей врачебной привычке, спасать весь мир, — она вздохнула, — правда, ценой благополучия своей семьи! — она еще раз вздохнула и стукнула маленькой ладонью по столу. — Конечно, как врач, я говорить такое не должна, — она посмотрела на сына, — но Костя, как так можно?
— Папа, — Костя присел на корточки рядом с отцом, как когда-то делал Михаил Степанович, когда надо было поговорить о важном с сыном. — Папа, расскажи мне, что случилось?
Выслушав сбивчивый рассказ отца, Костя тяжело вздохнул:
— Не волнуйся мама, все поправимо, — он встал и пошел к двери. — Мне надо позвонить кое-кому и решить некоторые вопросы, — он поцеловал взволнованную мать и вышел.
В подъезде нервно покурил, хотя давно уже бросил, но, на всякий случай, у него была запрятана пачка сигарет. Походил, зашел домой, взял кошелек и вышел. На углу дома зашел в телефон-автомат и набрал номер.
Конечно, он мог позвонить и из дома, но тогда бы услышала жена и, наверняка, испугалась, с кем он говорит и главное, о чем он говорит.
После этого он вышел из телефонной будки, посмотрел в темное небо, вздохнул и пошел в пекарню, куда все время ходил за свежими вечерними булочками к чаю его отец.За прилавком скучала приятная моложавая женщина, сорок с хвостиком. Костя улыбнулся, как можно слащавее, и отвесил ужасный комплимент:
— Скуча… — по интеллигентской привычке он чуть не сказал «скучаете», но это совсем не вписывалось в его план, — скучаешь, красавица?
Он облокотился о прилавок и масленым взглядом посмотрел на женщину и медленно опустил томный взгляд в глубокое декольте дамы. Это далось ему с трудом, потому что Костя был глубоко порядочным мужем и человеком. Больше того, он был педагогом и директором школы. Но спасение семьи толкнет и не на такое.
— Свежую булочку? — игриво ответила пергидрольная красавица и подала булочку таким жестом, от которого у Кости закружилась голова. — А может, не одну булочку? — она так артикулировала ярко накрашенными губками, что у Кости подкосились ноги.
— Ты всем так предлагаешь? — он взял себя в руки и спросил женщину, жестко глядя ей в глаза. — А старичкам тоже предлагаешь свои булки? — он больно ткнул ее в пышную грудь.
— Мужчина, вы, о чем? — испуганно отпрянула женщина.
— Я о том, падла, что ты наговорила моему отцу! А может, не только ему, может, еще какому-нибудь старичку? — он схватил ее за руку и дернул к себе через прилавок. — В общем, слушай сюда, маромойка, объяснять два раза не буду, еще раз кому-нибудь в нашем районе будешь плести свои жалобные истории и уговаривать поделиться жилплощадью, к тебе придут очень серьезные люди. Поняла? Ты ведь понимаешь, в каком районе ты открыла свою пекарню?
— Да, — тихо сказала женщина.
— Я знаю, кто тебя крышует. Он за тебя не вступится, — Костя усмехнулся, вспомнив своего одноклассника Вовку, у которого были к этому моменту три ходки и вся верхняя часть туловища в наколках, — он против Вована не пикнет. Собирай свои булки в корзинку и проваливай из нашего района. Я ясно сказал?
— Да, — кивнула пергидрольная женщина. — Я все поняла, простите.
Костя вышел из пекарни и сплюнул. Хотелось курить от нервного напряжения и отвращения. Он несколько раз глубоко выдохнул и пошел к родителям.
— Что, что Костенька? — испуганно спросила Анастасия Ивановна. — Ты опять курил? — она погладила его по голове, как в детстве. — Настолько все плохо?
— Все хорошо, мама, — Костя поцеловал ее в щеку. — Не волнуйся. Все хорошо. Больше папу не обманут, — он посмотрел на отца, который тихо спал в кресле, не дождавшись сына. — И других, надеюсь, тоже. Ложись давай спасть, ты сегодня сильно понервничала. И валерьянки выпей. Спокойной ночи.
На следующий день, возвращаясь из школы, Костя специально прошел мимо пекарни. На дверях висела вывески «закрыто», прилавки были пустыми. Через месяц в это помещение въехал хозяйственный магазин.
Жители немного были расстроены, что рядом закрылась такая замечательная пекарня. Но через полгода увидели хозяйку пекарни в криминальных новостях. В передаче корреспондент рассказывал, что была обезврежена группировка черных маклеров, которая обманывала стариков, заставляя их переписывать свои квартиры на себя. Обманом занималась эта женщина, крупно показали бывшую хозяйку пекарни, которая обрабатывала наивных стариков, рассказывая им жалобные истории. Они отдавали ей последние деньги, квартиры и драгоценности, «помогая» собрать деньги на лечение ее мужа, дочери, сына, матери и всех выдуманных родственников. Всех, кто стал жертвой этой группировки, просят обратиться по такому-то номеру.
