– Нинка, привет! Дело есть на миллион.
– Какое такое дело?
– Ну, за квартирой моей присмотреть пару месяцев…
– Оп-па! А куда это ты, подруга, намылится собираешься?
– Куда-куда! Приезжай ко мне, чайку попьём, я тебе расскажу, что делать надо, и куда уезжаю…
– А если не приеду? – хмыкнула в трубку Нинка.
– Тогда и не узнаешь ничего! – отрезала Люба.
– Ладно, ладно, через час где-то буду…
***
… – В общем, вот тебе второй комплект ключей, раз в неделю заглядывай, трогать ничего не надо, я все краны перекрою, ты просто посмотри, всё ли в порядке, ну и вообще…
– А ты, значит, решила личную жизнь наладить? Не боишься?
– Чего мне бояться-то, Нин? Мне ж не пятнадцать лет, и не двадцать, а все сорок пять. Десять лет дурного замужества, да пятнадцать – одиночества. Светку вырастила, замуж выдала. Парень хороший, любят они друг друга, только вот не хотят пока деток рожать. Им и без меня хорошо, а я могу и о себе подумать.
– Так ты ж его, ну этого своего…
– Павла.
– Ну да, Павла, и не знаешь толком, сама говоришь, две недели переписывались, да две недели встречались. А хочешь уже к нему переехать!
– А чего мне не переехать? У него свой дом, у меня своя квартира. Не понравится, всегда есть куда вернуться. Материально от него тоже не завишу, пока лето, у меня вроде каникул в университете, а раз в неделю всегда смогу приехать, да и интернет у него в селе нормальный, вайбер там и прочее. Девичью честь потерять мне не грозит, не тот уже возраст. Мужик он вроде положительный, поживу, посмотрю, а там видно будет! Да и свежий воздух, фрукты-овощи с грядки…
– Ну смотри, сама, не маленькая уже. Да не пропадай там, в любовном-то угаре, звони хоть иногда.
***
И снова давние подруги сидели на Любиной кухне за чаем. Начинался сентябрь, Люба вернулась домой, «сельская любовь» закончилась. Однако нельзя было сказать, что выглядит она несчастной или убитой горем. Поправилась, загорела, сбросила лишний жирок. За всё лето подруги не виделись, только перебрасывались короткими звонками и сообщениями, и теперь Нина выпытывала у подруги все подробности её романа.
– То есть, он использовал тебя, как дешёвую рабсилу на своём огороде, и жениться не собирался, и жить с тобой тоже, так я понимаю?
– Ну-у… так, да не так.
– Что значит «так, да не так»?
– А вот то и значит. Я с самого начала розовых иллюзий не строила. Любовь-морковь и тому подобное, в нашем возрасте это уже как-то неприлично. В общем, привёз меня Павел к себе – дом у него добротный, зимний, он круглый год там живёт. За домом огород с садом, тридцать соток, он мне хвалился. Ну и хозяйство – куры, гуси, козы. Приехали вечером, он сразу побежал по хозяйству хлопотать: коз доить, птицу загонять, баню топить для гостьи дорогой. А я, пока он возился, кухню прибрала, да ужин хотела сготовить, но не получилось, там всё иначе, печь дровяная, вода в колодце, продукты в погребе. Это уж он мне потом объяснил, что специально газ не проводит, водопровод только технический, для пищи – колодец. Электричество есть, правда, но он не сильно им пользуется, экономит.
– Он что у тебя, сектант какой, что благами не пользуется?
– Да нет, экономный просто… Иногда слишком даже, – добавила Люба.
– Ну ладно, а как там у вас дальше было?
– Как обыкновенно у взрослых людей бывает. Попарились, поужинали, и в койку. Целый месяц знакомы были, понятно же, чем такие знакомства кончаются!
– Ну и как он? – горя любопытством спросила Нина.
– Как мужик – нормально. И даже отлично, – спокойно сказала Люба, явно давая понять, что углубляться в данную тему не собирается.
Съела кусочек торта, запила чаем, и продолжила рассказ.
– Рано утром проснулась, а его уже след простыл. В деревне, знаешь, у кого хозяйство, тот долго в кровати по утрам не валяется. Ну, я тоже встала, себя в порядок привела, да и пошла ему помогать.
– А что же ты помогала, это ж куры да огород, а ты у нас гений высшей математики!
– Научилась, – коротко ответила Люба, – сначала, что попроще освоила, прополку, поливку. Потом и за курами ухаживать стала, и козу доить, и по дому всё делать. Как урожаи пошли, я с утра всю работу делаю, а Павел на рынок едет, урожай продаёт. А после обеда уже мы вместе пашем.
– Любка, Любка! – Нина всплеснула руками. – Так он тебя просто использовал, как рабыню Изауру на фазенде!
– Ага, точно, – Люба довольно кивнула, – чисто Изаура! Мне буквально на третий день бабы у магазина всё рассказали: Пашка этот – брачный аферист. Весной знакомится с бабой, приглашает к себе пожить, и пользуется, работать заставляет: ну, типа, надо проверить, мне лентяйка и белоручка не нужна. А потом осенью заявляет: извини, подруга, ты мне не подходишь, да и жениться я вообще передумал! Баба-то не жена, претензий не предъявляет, расходов только на кормёжку, а так – и днём работница, и ночью утеха.
– Так как же ты… Если знала всё, почему терпела? Почему домой сразу не уехала?
– А что мне дома целое лето делать? Днём от жары погибать, а ночью в подушку выть от тоски? Мне, извини, тоже хоть иногда с нормальным мужиком время провести хочется, в мои-то годы. И накормить его, и поговорить, и остальное тоже. У нас же какие мужики? Выпить, и на диван. Или в танки играть. А в универе на кафедре, и говорить не хочу! А тут…И поработала, голову разгрузила, загорела, поздоровела – о пояснице своей проклятой забыла вообще! Еда натуральная, всё с огорода, без химии, что говорить! За день наработаешься, вечером во дворе под душем вымоешься, яичницы сковороду с козьим сыром да молоком навернёшь в охотку, и в кровать, под тёплый бок…
– Вот это да! – Нинка аж рот раскрыла. – Не ожидала от тебя такого!
– Да я сама не ожидала! Такой вот у меня отпуск получился: и оздоровилась, и налюбилась, лет на пять помолодела!
– Ну, и что дальше-то было? Так всё и закончилось? Он тебя в город отправил, как прежних своих?
– Нет, я сама его отправила, – улыбнулась Люба, – то есть, сама уехала. Извини, сказала, всё было хорошо, спасибо тебе, но я такую жизнь только три месяца могу вести. У меня кафедра, студенты, экзамены – работа. Да и ты хозяйство не бросишь. Так что давай, всё было хорошо, но мне пора возвращаться!
– И что, он так и отпустил? Видно, сам уже задумывался, как от тебя избавиться, а тут ты ему и подсобила…
– Не знаю, Нин, может, и так. Но я ни о чём не жалею, и никакого продолжения не хочу. Для меня деревенская жизнь была хороша, как развлечение, побаловалась, и хватит. Да и Павлу что в городе делать? Да и не предлагал он ничего, если уж начистоту.
Нина хотела что-то ответить, но в прихожей раздался долгий, требовательный звонок.
– Кого это принесло? – удивилась Люба, и пошла открывать.
Раздались голоса, удивлённые восклицания, и в кухню ввалился мужчина, увешанный сумками и пакетами. Из-за его плеча виднелось растерянное лицо хозяйки.
– Вот, – загудел мужик, – Любаня-то утром, как укушенная сорвалась, а я пока сообразил… Потом пока хозяйство в порядок привёл, с соседом договорился, чтоб присмотрел. Любка-то так и уехала порожняком, а я вот помидор привёз, огурчиков, курочку ощипал, ну и так, по мелочи, ну в благодарность, что ли… Вот, разгружу сейчас, да поеду…
– Вы Павел? – улыбнулась Нина, – Я так и подумала! Куда вы на ночь глядя-то? Я уже домой бегу, и так засиделась, а вы тут разбирайтесь без меня! Всё, подруга, давай, завтра созвонимся! Иди, двери мне открой!
И уже в прихожей вспыхнул между женщинами тихий, чтоб не услышал гость, диалог:
– Ай да Пашка, ай да молодец! Нечего глупую бабу слушать!
– Да ну тебя совсем, что ты плетёшь, человек мне просто продуктов привёз…
– Да-да, просто привёз, я так и подумала! Давай, Любка, всё у вас получится!
– Да что получится-то, сумасшедшая?
– Всё!
