— Нет, продавать машину и отдавать деньги твоей маме я не буду! — выпалила я, чувствую, как внутри что-то бешено бурлит. Злость, обида… всё перемешалось.
Андрей уставился на меня так, будто я только что отрубила его руку. Его глаза — карие, тёплые, такие, что до сих пор, порой, спасают меня — вдруг стали непонимающими. И, черт, это было даже хуже, чем разочарование. Всё перевернулось во мне, но я не могла сдаться. Не сейчас, когда уже ставки высоки — да тут, блин, всё на кону!
Солнечный свет льётся в кухню, играя блики на чашках, которые мы не удосужились убрать. Ещё час назад всё было как в кино — смеясь, мы обсуждали какие-то глупости, строили планы на выходные. А теперь…
— Но как же… — промолвил Андрей, его голос едва слышен. Такой растерянный, что мне даже захотелось подойти и обнять его. — Ты же знаешь, как это важно. Мама…
Мама, мама, вечная эта мама! — это крутилась в голове, но я как-то сдержалась. Вместо того, чтобы сказать что-то резкое, я повернулась к нему, и боль от того, что он не замечает меня, щипала меня в глазах.
— Твоя мама! Твоя мама! Когда это закончится, Андрей? Я устала быть на втором месте! Нет, даже на сотом!
Голос сорвался, а пальцы… чёрт, опять играю с футболкой. Он знал этот жест. Видел, когда мне не хватает воздуха, когда я почти на грани.
Он глубоко вздохнул, как будто в его голове начали вращаться шестерёнки, пытаясь найти хоть какой-то выход из этого тупика.
— Марин, послушай… — начал он, но я его перебила, голос уже срывается.
— Нет, ты меня послушай! — выдохнула я. В груди — камень, обида, боль. — Я люблю тебя. Чёрт, люблю. Но это… всё. Я больше не могу.
Ноги подкосились, и я села на стул. В голове снова мелькали эти моменты: смех, обнимашки, теплые ночи, а потом его семья… её проблемы, которые становились нашими. Когда это началось? Где тот момент, когда мы стали играть в этот вечный день сурка?
— Мы копили на эту машину два года, — произнесла я тихо, смотря в пол. — Помнишь, как радовались, когда наконец-то купили? Ты ещё эту красную ленточку притащил и на капот повязал. А теперь ты хочешь всё это… — я махнула рукой, не в силах продолжить.
Андрей прислонился к холодильнику, и я заметила, как он побледнел. Конечно, он помнил. Как могли мы забыть? Каждая сверхурочная смена, каждый пропущенный отпуск, каждый сэкономленный рубль — всё это было ради нашей мечты.
НАШЕЙ мечты, чёрт возьми…
— Мама больна, — сказал он, как-то беспомощно, и я почувствовала, как внутри меня что-то оборвалось.
— Я знаю! — вырвалось у меня, я вскочила с места. — Боже, Андрей, я ВСЁ знаю! Но мы не единственные её дети! Где Ольга? Где этот… как его… Сергей? Почему всегда мы?! Почему, мать твою, ВСЕГДА МЫ?!
Я видела, как мои слова задевают его, как пощёчины. Но уже не могла остановиться. Слишком долго молчала, слишком долго старалась понять и быть терпеливой. Да ну всё это!
— Я… я не знаю, — сказал он, и в его голосе была такая растерянность, что мне на секунду стало больно.
Я посмотрела на Андрея. Чёрт, как я его люблю! Его кудрявые волосы, которые всегда торчат в разные стороны. Его глаза — добрые, полные боли. Его руки, сильные и нежные одновременно…
Но ведь любви мало, правда? Не хватает, когда чувствуешь, что теряешь себя в этом водовороте чужих проблем.
— Знаешь, — сказала я после долгой паузы, которая казалась бесконечной, — может, нам стоит… взять перерыв?
Я сама в шоке от того, что сказала это вслух. Но слова уже вылетели, и уж точно их не поймаешь обратно.
— Что?.. — прошептал Андрей, и лицо его стало таким, будто я воткнула ему нож в спину.
— Перерыв, Андрей. Чтобы подумать. Чтобы понять, чего мы вообще хотим. Потому что я уже нихрена не понимаю, куда мы вообще катимся.
Я видела, как он переваривает мои слова. Как в его глазах появляется паника.
— Марина, пожалуйста… — начал он, делая шаг ко мне.
Но я уже встала. Мне нужно было уйти, чтобы не передумать. Не броситься ему на шею с извинениями. Потому что я знала — если останусь, всё вернётся на круги своя.
— Мне нужно проветриться. Не звони мне сегодня, ладно? — бросила я, хватая сумку. — Просто… дай мне время подумать.
И вылетела за дверь, едва не сбив с ног соседку. Пробормотала какие-то извинения, не смотря ей в глаза, и помчалась вниз по лестнице.
А потом… я просто побежала.
Ноги несли меня по улицам нашего «города», с его обшарпанными домами и убогими магазинам, которые гордо назывались центром цивилизации. Мимо «У тёти Зины», где мы с Андреем вечно закупались на выходных. Мимо старого кинотеатра «Космос», где мы с ним на первом свидании чуть не порвались от смеха, смотря какой-то чёрно-белый фильм — неужели это было всего пять лет назад? Мимо школы №3, где я когда-то мучила детей английским.
Я остановилась только у реки, чтобы отдышаться, ощущая, как горячие слёзы стекают по щекам.
Что, чёрт возьми, я наделала?
Я рухнула на траву у берега и просто смотрела на реку. Течение такое спокойное, что аж завидно. Вот ей-то по барабану все мои проблемы. Течёт себе, да и ладно.
Как всё запуталось, черт возьми…
Вспомнила, как познакомилась с Андреем. Пять лет назад, на дне рождения Лёхи — нашего общего друга. Андрей сразу зацепил меня своей улыбкой и каким-то совершенно дурацким чувством юмора. Мы болтали весь вечер, а потом он предложил проводить меня домой. Ха! Как будто мне нужна была защита в нашем городишке, где все друг друга знают.
Наши отношения развивались, как в плохой романтической комедии. Через полгода мы съехались, через год начали копить на машину. Господи, какие мы были наивные. Такие счастливые, такие… свободные.
А потом начался этот бесконечный цирк с его мамашей. Сначала по мелочи — то обои переклеить, то пару тысяч до получки. Я не возражала — ну, семья есть семья, да? Но со временем эта карусель превратилась в какой-то ужасный аттракцион.
Каждый раз, когда мы планировали что-то для себя — отпуск, новый диван или даже просто сходить куда-то поесть в приличное место — обязательно что-то случалось. «Мама в беде, нужно помочь».
— Всего один раз, — говорил Андрей каждый раз. И каждый раз я, как последняя дура, верила, что это действительно последний раз.
А теперь… он хочет, чтобы мы продали нашу машину. Машину, ради которой мы пахали, как проклятые, отказываясь себе во всём. Тачку, которая должна была стать нашим билетом в новую жизнь, символом независимости.
Я посмотрела на свои руки. На безымянном пальце блестело скромное колечко — подарок Андрея на годовщину. «Однажды я заменю его на настоящее обручальное», — пообещал он тогда. Интересно, он ещё помнит об этом?
Слёзы снова подступили к глазам. Чёрт, как я мечтала о свадьбе, о доме, о детях… Но теперь всё это кажется таким же далёким, как Марс. Или эта чёртова Луна.
Зазвонил телефон. Я вытащила его из кармана — ну, конечно, Андрей. Хотя я просила не звонить… Палец завис над кнопкой. Часть меня хотела ответить, услышать его голос, всё бросить и помириться…
Но другая часть — та, которая ещё помнит, что у неё есть хоть капля здравого смысла, знала: если я отвечу сейчас, ничего не изменится. Мы помиримся, я снова уступлю, и всё начнётся заново. По кругу. Снова и снова…
Я сбросила звонок и вырубила телефон. Чёрт с ним.
Река текла себе спокойно, ей вообще пофиг на мои переживания. Где-то далеко орали дети, лаяла собака. Жизнь шла своим чередом, а мои проблемы никому не интересны.
«Что мне делать?» — вертелось в голове, пока я смотрела на воду. — «Что, любовь должна быть такой хренью? Или я просто эгоистка, которая не хочет помочь любимому человеку с его семьёй?»
Ответов не было. Я только знала одно: так дальше я не могу. Что-то должно измениться. Иначе я просто сойду с ума.
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовые оттенки. Красиво, чёрт возьми. Я поднялась, отряхнула траву с джинсов и поплелась домой.
Ноги болели от бега, в голове творился полный хаос, а в душе была пустота, как в Большом каньоне.
Не знала, что меня ждёт дома. Сможем ли мы с Андреем пережить эту бурю или разойдёмся, как в каком-нибудь трогательном фильме? Найду ли я силы отстоять себя или снова поддамся его «семейным ценностям»?
Знала одно — та фраза, которую я выдала утром, перевернула всё.
«Нет, продавать свою машину и отдавать деньги твоей маме я не буду!»
Как бы ни было страшно, я была готова встретить все эти чертовы изменения в лицо. Иногда надо всё разрушить, чтобы начать заново. Или просто послать всё к чертям и начинать с чистого листа.
Я глубоко вздохнула, толкнула дверь подъезда. Пора было возвращаться в реальность и разгрести это дерьмо, которое мы с Андреем натворили.
А может, просто собрать вещи и уехать куда подальше? Эта мысль пронеслась так быстро, что я даже остановилась, не дойдя до квартиры.
Но нет, бежать — это не выход. И возвращаться к прежней жизни я не могла. Не хотела.
Я поднялась на наш пятый этаж, ругаясь про себя за отсутствие лифта. Подошла к двери, прислушалась. Тишина. Может, Андрея нет дома? Эта мысль принесла одновременно облегчение и… тоску? Странно.
Ключ повернулся в замке с противным скрежетом. Я вошла в квартиру, и меня тут же окутал этот знакомый запах — смесь его одеколона, моих цветочных духов и чего-то уютного, домашнего.
— Андрей? — позвала я, сбрасывая с ног кроссовки.
Тишина. Прошла на кухню — там стояли наши утренние чашки, всё как было. Как будто время остановилось, пока я бегала по городу.
На холодильнике, прижатая магнитом, белела записка. Почерк Андрея — такой знакомый, с завитушками на буквах, которые всегда заставляли меня улыбаться:
«Марин, я у мамы. Нам нужно поговорить. Позвони, когда будешь готова. Люблю тебя.»
Я сжала записку в кулаке, не в силах сдержаться. Опять у мамы! Да что за чертовщина?!
Злость начала закипать, но я заставила себя сделать глубокий вдох. Ладно, Марина, успокойся. Истерикой делу не поможешь.
Пошла в спальню и плюхнулась на кровать. Мой взгляд упал на фотографию на тумбочке — мы с Андреем на море, такие счастливые, такие загорелые. Когда это было? Год назад? Может, два?
Я потянулась за телефоном, включила его. Куча пропущенных от Андрея и пару сообщений от подруг. Набрала Лену — мою лучшую подругу и по совместительству коллегу по школе.
— Алло, Марин? Ты где пропала? Я тебе весь день звоню!
— Лен… — начала я и тут же разрыдалась.
— Так, стоп. Я сейчас приеду. Ничего не делай, поняла?
Через полчаса мы уже сидели на кухне. Я всхлипывала, а Лена молча слушала, как я рассказывала ей всё. Про маму Андрея, про машину, про ссору, которая перевернула всё.
— Знаешь… — задумчиво протянула Лена, когда я закончила. — Может, это и к лучшему, что ты наконец высказалась.
— В смысле? — я уставилась на неё.
— В прямом. Марин, ты же угасала на глазах последний год. Думаешь, мы с девчонками не замечали?
Я молчала, крутя в руках чашку с остывшим чаем, думая о том, что с каждым глотком времени становится только больше, а ничего не меняется.
— Послушай… — Лена вдруг взяла меня за руку, сжала её так, что я чуть не почувствовала боль. — Ты не плохая, потому что хочешь жить своей жизнью. И Андрей не плохой, что помогает маме. Просто… вы должны найти какой-то баланс. Или понять, что у вас разные приоритеты.
— И что мне делать? — я спросила, как последняя дура, чувствуя, как теряю себя.
— Для начала… поговорить с ним. Честно, без претензий. Просто расскажи, как ты себя чувствуешь. И послушай его.
Я кивнула. Лена, как всегда, права. Нам с Андреем правда нужно было поговорить. Не для того, чтобы понять, кто виноват, а для того, чтобы просто услышать друг друга.
Когда Лена ушла, я ещё долго сидела на кухне, уставившись в окно. Сумерки набирали силу, но в моей голове была полная темнота. И вот в этот момент я решила, что нужно что-то менять.
Достала телефон, набрала сообщение Андрею:
«Прости за истерику. Нам нужно поговорить. Приходи домой, пожалуйста.»
Ответ пришёл почти сразу:
«Буду через 20 минут.»
Эти 20 минут тянулись вечностью. Я успела принять душ, переодеться, убраться на кухне, как будто это что-то могло изменить. Когда в замке наконец повернулся ключ, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Андрей вошёл, и мы застигли друг друга в какой-то странной паузе. Он смотрел на меня с такой тревогой… и в его глазах что-то ещё. Надежда? Или это я себе уже придумываю?
— Привет, — сказал он, как-то по-особенному, тихо.
— Привет, — отозвалась я. — Давай… поговорим?
Он кивнул и мы пошли на кухню. Сели напротив друг друга, как на переговорах. И, честно говоря, всё казалось таким странным, что я даже не знала, с чего начать.
— Андрей, я… — начала я, но он сразу перебил.
— Подожди, можно я первый? — он посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, как что-то меняется. — Марин, я… я, кажется, начал понимать. Ты права. Мы не можем так жить дальше.
Я молчала, потому что вдруг все слова исчезли, а сердце тронулось в какой-то странной тревоге.
— Я поговорил с мамой, — продолжил он, как будто ему было тяжело это признавать. — Объяснил ей, как всё есть. Она, конечно, не в восторге, но поняла. Мы решили, что будем помогать ей втроём с Ольгой и Серёжей, по очереди.
Я почувствовала, как внутри всё будто растаяло, и вдруг стало так тепло. Неужели? Он действительно что-то понял?
— И ещё, — Андрей взял меня за руку, как будто хотел не просто сказать, но и доказать. — Я понял, как много ты терпела. Прости меня, я был… слепым идиотом.
— Эй, — я слабо улыбнулась, чтобы хоть немного разрядить обстановку, — это моя фраза. Ты не первый, кто её говорит.
Он засмеялся, и напряжение в воздухе чуть спало. Стало немного легче.
— Марин, я люблю тебя, — сказал он, как-то очень серьёзно, почти с отчаянием. — И я хочу, чтобы у нас было будущее. Настоящее будущее. Не это бесконечное бегство от чужих проблем.
Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Чёрт, ну что за день такой, всё плакать да плакать.
— Я тоже люблю тебя, дурак, — прошептала я, а сердце просто разрывалось от этой нежности. — И я хочу этого будущего. Вместе.
Мы болтали ещё долго. О наших планах, мечтах, как дальше будем строить нашу жизнь. Решили, что машину не будем продавать. Это ж наш символ, наша первая настоящая победа.
А ещё пришли к выводу, что раз в неделю устраивать «вечер откровений» — чтобы не копить обиды, не держать в себе, чтобы не срываться потом по пустякам.
Когда за окном совсем стемнело, Андрей встал, схватил меня за руку:
— Пойдём.
— Куда? — я растерялась.
— Увидишь, — сказал, подмигнув.
Мы спустились во двор, подошли к нашей машине. Андрей открыл дверь:
— Садись за руль.
Я села, всё ещё не понимая, что происходит. Он устроился рядом, протянул мне ключи:
— Поехали.
— Куда? — спросила я снова, но на этот раз улыбка была в голосе.
— Куда хочешь, — ответил он. — Просто… поехали. Куда глаза глядят. Как в самом начале, помнишь?
Я завела мотор. Сердце стукнуло сильнее. Да, я помнила. Эти поездки, когда мы только купили машину. Просто катались, никуда не спеша. Без цели. Просто вдвоём. Свободно.
Когда выезжали со двора, меня вдруг осенило. Мы справимся. Будут ещё ссоры, проблемы, сложные решения. Но если мы вместе, если мы готовы бороться за наше счастье — мы со всем справимся.
Ночной город мелькал за окнами, а я чувствовала, как разливается по венам тепло. Надежда. И любовь.
И знаете, иногда важно сказать «нет», чтобы дать себе шанс сказать «да» чему-то новому.
Конец.
