Вера Петровна в сотый раз проверила содержимое объёмной сумки. Домашние пирожки, любимое варенье сына, новая кукла для внучки – всё на месте. Она волновалась, хотя ехала не к чужим людям, а к собственному сыну
«Может, мне кажется?» – думала она, глядя в окно такси на проплывающие мимо улицы. – «Андрей просто устаёт на работе, а Лена… ну что Лена, молодая ещё, своё видение жизни.»
Такси остановилось у современной многоэтажки. Вера Петровна расплатилась и, кряхтя, выбралась с сумками наружу. В подъезде пахло свежей краской – недавно сделали ремонт. «Вот молодцы какие, следят за домом,» – подумала она с гордостью за сына, будто это была его заслуга.
Звонок в дверь – и первой выбежала внучка Машенька, восьмилетний вихрь в розово-бирюзовом платьице:
«Бабушка! Бабушка приехала!»
Следом появилась невестка Лена – подтянутая, в модном домашнем костюме. Улыбка вежливая, но глаза словно смотрят сквозь:
«Здравствуйте, Вера Петровна. Проходите.»
«Вера Петровна»… Раньше была просто «мама Вера», а теперь вот так, официально.
Андрей вышел из кабинета, обнял:
«Привет, мам. Как доехала?»
Но что-то было не то в его голосе. Будто обязанность выполнял, а не радовался. Они прошли на кухню, Вера засуетилась с гостинцами:
«Вот, пирожки твои любимые, с капустой. И варенье малиновое…»
«Мам, ну зачем? У нас всё есть,» – в голосе сына проскользнуло раздражение.
Первый вечер прошёл в странной атмосфере натянутых улыбок и осторожных фраз. Вера замечала, как сын с невесткой обмениваются взглядами, когда думают, что она не видит. Как обрывают разговор при её появлении. Как Лена демонстративно переставляет вещи, которые Вера пыталась расположить «по-своему».
«Может, им неудобно, что я приехала?» – мысль царапнула сердце, но Вера отогнала её.
Утром она встала пораньше, чтобы приготовить завтрак. На цыпочках прокралась на кухню, стараясь никого не разбудить. Достала продукты, включила плиту…
«Вера Петровна, что вы делаете?» – голос невестки прозвучал неожиданно резко. – «У нас свой режим питания, мы с утра только смузи.»
«Я думала… Андрюша всегда любил оладушки…» – растерянно пробормотала Вера.
«Это было давно. Сейчас мы следим за здоровьем,» – отрезала Лена.
Машенька, появившаяся на кухне, радостно подбежала к бабушке:
«А я хочу оладушки! Бабулечка, испеки, пожалуйста!»
«Маша, иди умываться,» – строго сказала Лена. – «У нас другие планы на завтрак.»
Вера молча убрала продукты. Руки дрожали, а в горле стоял комок. Весь день она старалась быть незаметной, помогала с уборкой, играла с внучкой. Но чувство неуместности не покидало её.
Вечером, укладывая Машеньку спать, она расчёсывала её длинные волосы и тихонько напевала колыбельную.
«Бабуль, а почему ты так часто к нам приезжаешь?» – внезапно спросила девочка.
«Потому что люблю вас, солнышко,» – ответила Вера, чувствуя, как сжимается сердце.
«А папа вчера говорил маме, что ты всё время лезешь не в своё дело. И что им тяжело, когда ты приезжаешь. А мама сказала…»
«…А мама сказала, что ты живёшь прошлым и не даёшь им быть современной семьёй,» – невинно закончила Машенька, не понимая, какую боль причиняют её слова.
Вера застыла с расчёской в руке. Комната вдруг поплыла перед глазами, словно в тумане. Сорок лет… Сорок лет она отдала сыну. Ночи без сна у его кроватки, когда болел. Занятые деньги на его первую машину. Присмотр за Машенькой, пока молодые строили карьеру…
«Бабуль, ты плачешь?» – встревоженно спросила внучка.
«Нет, милая. Это просто… соринка в глаз попала,» – Вера попыталась улыбнуться. – «Давай спать, уже поздно.»
Она дождалась, пока девочка уснёт, и тихо вышла из комнаты. В коридоре услышала приглушённые голоса из гостиной:
«…надо ей как-то намекнуть, что не стоит приезжать так часто,» – это Лена.
«Сама знаешь, какая она обидчивая. Начнёт опять про то, как всю жизнь мне посвятила,» – голос сына звучал устало и раздражённо.
Вера прошла в свою комнату, бесшумно прикрыв дверь. Села на край кровати, глядя в темноту за окном. Воспоминания накатывали волнами: вот маленький Андрюша делает первые шаги, вот она провожает его в первый класс, вот он поступает в институт…
Когда ушел муж, именно сын стал смыслом её жизни. Может, слишком сильно держалась за него? Может, действительно не заметила, как её любовь стала душить?
В памяти всплыли слова подруги: «Вера, нельзя жить только ребёнком. Дети вырастают, у них своя жизнь…»
Утро следующего дня застало Веру уже собранной. Она тихо складывала вещи в сумку, стараясь не шуметь. На кухонном столе лежал конверт – три месячные пенсии, которые она откладывала для внучки. Рядом – записка, написанная дрожащей рукой:
«Дорогие мои, простите, что была слишком навязчива. Я только сейчас поняла, что любовь – это ещё и умение отпускать. Живите счастливо. Деньги – это Машеньке на новый планшет, о котором она мечтала. Мама.»
Она оглядела кухню – такую современную, с модной техникой и дизайнерским ремонтом. Всё здесь кричало о новой жизни, в которой ей, видимо, места уже не было.
На холодильнике – фотография улыбающейся семьи: Андрей, Лена, Машенька. Такие красивые, такие… чужие.
Вера достала телефон, вызвала такси. «Через 10 минут будет машина,» – сообщил приветливый голос диспетчера.
В детской Машенька спала, раскинув руки, как когда-то спал маленький Андрей. Вера осторожно поцеловала внучку в лоб:
«Прощай, солнышко. Бабушка будет скучать…»
Входную дверь она прикрыла беззвучно – годы практики, когда укладывала маленького сына. В подъезде пахло всё той же свежей краской, но теперь этот запах казался горьким.
Такси ждало у подъезда. Водитель – молодой парень – помог загрузить сумки:
«Куда едем, бабуля?»
«На вокзал, сынок. Домой пора.»
Машина тронулась, увозя Веру прочь от дома сына. Она не оглядывалась – слишком больно. В голове крутились мысли о том, как теперь жить дальше. Может, записаться на компьютерные курсы для пенсионеров? Или в хор при местном клубе? Подруга Нина давно звала…
Андрей проснулся поздно – была суббота. На кухне непривычно тихо – обычно мама уже суетилась у плиты. Он вышел из спальни, потягиваясь, и замер: на столе белел конверт.
Прочитав записку, он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Все слова раздражения, все недовольные взгляды последних дней вдруг встали перед глазами, и впервые он увидел ситуацию глазами матери.
«Кто уехал?» – Лена вышла на кухню, сонная и встревоженная.
«Мама… – Андрей протянул ей записку. – Машенька вчера что-то ей сказала… про наши разговоры.»
Лена побледнела: «Господи…»
Весь день Андрей не находил себе места. Вспоминал, как мама выхаживала его после тяжёлой аварии десять лет назад. Как помогала с первым взносом за квартиру. Как возилась с маленькой Машей, пока они с Леной строили карьеру…
Вечером он набрал знакомый номер. Гудки показались вечностью.
«Да, сынок?» – голос матери, такой родной и почему-то очень усталый.
«Мам… – он запнулся. – Ты как?»
«Хорошо, родной. Записалась на курсы компьютерные. И в хор пойду.»
«Мам… приезжай в следующие выходные? Машенька скучает…»
Пауза. Такая долгая, что он испугался – не бросила ли трубку?
«Хорошо, сынок. Только теперь ненадолго, на день-два. У меня теперь своя жизнь появляется.»
В её голосе звучала улыбка. Не обида, не горечь – просто спокойное принятие.
«Знаешь, мам… я люблю тебя.»
«И я тебя, сынок. И знаешь что? Может, оно и к лучшему, эта наша… встряска. Я ведь поняла: чтобы по-настоящему любить, нужно научиться отпускать. И себя тоже нужно любить…»
За окном падал мягкий весенний снег. Природа готовилась к обновлению. И в душе Веры, впервые за долгое время, было спокойно и светло. Она наконец поняла: быть матерью – это не только отдавать, но и уметь жить своей жизнью. Чтобы дети могли гордиться тобой. Чтобы внуки видели в тебе не только бабушку, но и интересного, самодостаточного человека.
А впереди было столько нового и интересного…
