— Мама! Мама! Папа сказал, что ты хочешь меня забрать и больше не отдавать ему! Это правда?
Оля застыла с полотенцем в руках. Кирюша стоял в дверях ванной — красное лицо, слезы на щеках, кулачки сжаты.
— Что? Кто тебе такое сказал?
— Папа! Он сказал, что ты злая и хочешь, чтобы я его больше не видел!
Опять. Тимофей опять начал.
— Солнышко, иди ко мне, — Оля присела на корточки, раскрыла объятия.
— Не хочу! Ты плохая!
Сын убежал в свою комнату, хлопнул дверью. Оля осталась сидеть на полу в ванной. В голове звенело. Сколько можно? Сколько она еще будет это терпеть?
Достала телефон, набрала номер бывшего мужа. Гудки, потом знакомый голос:
— Чего тебе?
— Тимофей, что ты наговорил ребенку?
— А что, неправда? Ты же хочешь лишить меня сына.
— Я никогда такого не говорила! Я разрешаю тебе видеться с ним!
— Ага, разрешаешь. Милостивая какая. Мой сын, между прочим.
— И мой тоже. И ты не имеешь права настраивать его против меня!
— А ты не имела права уезжать от меня. Забыла?
Оля закрыла глаза. Нет, не забыла. Как забудешь синяки, сломанное ребро, ночи страха. Как забудешь, когда отец буквально вынес ее из той квартиры на руках, пока Тимофей был на работе.
— Я уехала, потому что ты меня избивал.
— Врешь. Сама виновата была.
— Тимофей, я предупреждаю — прекрати травить ребенка. Иначе я обращусь в суд.
— Попробуй только! Я тебе такую жизнь устрою…
Оля отключилась. Руки дрожали. Из комнаты доносились всхлипы Кирюши.
Вышла из ванной, постучала в детскую.
— Кирюш, можно войти?
— Уходи!
— Сынок, давай поговорим.
— Не хочу!
Оля села под дверью. Так и просидела час, пока мальчик не успокоился. Потом он открыл дверь, посмотрел исподлобья.
— Ты правда хочешь, чтобы я папу не видел?
— Нет, солнышко. Я никогда такого не хотела. Папа тебя любит, и ты его любишь. Это нормально.
— А почему он сказал?
— Не знаю. Наверное, переживает. Взрослые иногда говорят глупости, когда переживают.
— И ты тоже?
— И я тоже.
Кирилл подумал, потом полез к ней на колени. Оля обняла сына, вдохнула запах его волос. Шесть лет. Всего шесть, а уже столько пережил.
— Мам, а почему вы с папой не живете вместе?
Старый вопрос. Оля отвечала на него уже сотню раз, но Кирюша спрашивал снова и снова.
— Мы не смогли ужиться. Бывает так, что люди не подходят друг другу.
— А мне вы оба подходите.
— Конечно, милый. Мы оба тебя любим. Просто отдельно.
Неделю было тихо. Тимофей забирал сына в субботу, как обычно. Возвращал в воскресенье вечером. Кирилл больше не говорил странных вещей.
Оля начала расслабляться. Может, пронесло. Может, Тимофей одумался.
В среду она пришла в детский сад за сыном. Воспитательница Марина Васильевна встретила ее у входа в группу.
— Ольга Николаевна, а вы за Кириллом? Его же папа забрал.
Земля ушла из-под ног.
— Что? Какой папа? Когда?
— Ну, Тимофей Андреевич. Час назад примерно. Сказал, что вы договорились.
— Мы не договаривались! У него нет права забирать Кирилла в будни!
Марина Васильевна побледнела.
— Но он же отец… Я думала…
Оля уже набирала номер Тимофея. Телефон выключен. Набрала еще раз — тот же результат.
— Где они? Куда он повел ребенка?
— Не знаю… Они просто ушли. Кирилл был рад, папе рассказывал про занятия…
Оля выбежала из садика, на ходу набирая отца.
— Пап, Тимофей забрал Кирюшу! Телефон не отвечает!
— Что значит забрал? — голос отца мгновенно стал жестким.
— Из садика! Без разрешения! Папа, я боюсь!
— Еду к тебе. Вызывай полицию.
Полиция. Оля остановилась посреди улицы. Неужели до этого дошло?
Набрала 102.
— Полиция слушает.
— У меня… у меня бывший муж забрал ребенка без разрешения. Телефон отключил.
— Когда это произошло?
— Час назад. Из детского сада.
— Приезжайте в отделение, пишите заявление.
— Но его же надо искать сейчас!
— Сначала заявление. Адрес знаете?
В отделении Оля писала заявление дрожащими руками. Отец приехал через двадцать минут, сел рядом.
— Спокойно, дочка. Найдем мы их.
— Пап, а если он… если он увез Кирюшу?
— Куда увез? У него же работа, квартира здесь.
— Не знаю. Но зачем тогда телефон отключил?
Дежурный принял заявление, пообещал передать оперативникам. Сказал ждать.
Ждали три часа. Оля извелась вся. Звонила Тимофею каждые пять минут — телефон по-прежнему был выключен.
Наконец подошел следователь.
— Поехали по адресу регистрации бывшего мужа. Проверим.
Поехали втроем — следователь, Оля и ее отец. У подъезда Тимофея машины не было.
— Он на машине ездит? — спросил следователь.
— Да, серая Тойота.
— Номер помните?
Оля назвала. Следователь передал по рации.
Поднялись на третий этаж. Звонок, тишина. Еще звонок.
— Откройте, полиция!
Ничего.
— Соседей спросим, — решил следователь.
Соседка, пожилая женщина, выглянула сама.
— Вы к Тимофею? Так он уехал.
— Когда? — Оля вцепилась в косяк.
— Да часа два назад. С мальчиком. Вещи выносил, чемодан большой.
— Чемодан?
— Ну да. Я еще спросила — в отпуск, что ли? А он буркнул что-то и ушел.
Оля пошатнулась. Отец подхватил под локоть.
— Он сбежал. Он сбежал с моим ребенком!
Объявили план «Перехват». По ориентировке искали серую Тойоту с известными номерами.
Оля с отцом вернулись в отделение. Ждать. Снова ждать.
— Найдут, — отец гладил ее по голове, как в детстве. — Обязательно найдут. Далеко он не уедет.
— А если уедет? Если заранее все спланировал?
— Не паникуй раньше времени.
Но Оля уже паниковала. В голове крутились страшные картины. Тимофей увозит Кирюшу в другой город. В другую страну. Меняет документы. Она больше никогда не увидит сына.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Мам? — голосок Кирюши.
— Сынок! Где ты? Ты в порядке?
— Мы с папой едем. Он сказал, что мы больше не вернемся к тебе. Что ты плохая.
— Кирюш, дай папе трубку.
— Он не хочет. Мам, я хочу домой!
Связь оборвалась. Оля посмотрела на следователя.
— Это был мой сын!
— Номер определился. Сейчас пробьем местоположение.
Минуты тянулись как часы. Наконец следователь поднял голову от компьютера.
— Есть. Трасса М-4, сто километров от города. Передаю координаты патрулям.
Их задержали через час. На заправке. Тимофей заправлял машину, когда подъехали полицейские.
Оля с отцом приехали туда же. Кирюша сидел в патрульной машине, плакал.
— Мама!
Она выхватила сына из машины, прижала к себе.
— Все хорошо, мой маленький. Все хорошо. Мама здесь.
— Папа сказал, что мы уезжаем навсегда. Что ты меня не любишь.
— Неправда. Я тебя очень люблю. Больше всех на свете.
Тимофея вели к другой машине. Он увидел Олю, заорал:
—! Ты у меня сына не отнимешь!
— Это ты пытался его отнять! — крикнула в ответ.
— Он мой сын! Мой! Ты не имеешь права!
— Имею! Я его мать!
Полицейские затолкали Тимофея в машину. Он все еще орал что-то, но слов уже было не разобрать.
Следователь подошел к Оле.
— Поедете с нами. Нужно дополнить заявление. Теперь это попытка похищения ребенка.
— Похищения? Но он же отец.
— Без вашего согласия он не имел права увозить ребенка. Тем более с явным намерением скрыться.
Дома Кирюша долго не мог успокоиться. Все спрашивал, почему папа так сделал. Почему хотел увезти.
— Папа тоже тебя любит, — говорила Оля. — Просто… неправильно любит. Хотел, чтобы ты был только с ним.
— А с тобой нельзя?
— Можно. Но папа не понимает этого.
— Он больше не придет?
Оля не знала, что ответить. Следователь сказал, что Тимофею грозит уголовная статья. Но даже если не посадят — можно ли после такого доверять?
— Не знаю, солнышко. Посмотрим.
Ночью позвонил адвокат Тимофея. Долго уговаривал забрать заявление. Обещал, что Тимофей больше так не будет. Что он просто сорвался.
— Нет, — отрезала Оля. — Хватит. Я больше не буду рисковать.
— Вы лишите ребенка отца!
— Отец сам себя лишил. Когда решил украсть сына.
Суд был через три месяца. Оля подала на лишение родительских прав. Собрала все — справки о побоях из своего дела, показания воспитателей о том, как Тимофей настраивал ребенка против матери, материалы о попытке похищения.
Тимофей пришел на суд в костюме, гладко выбритый. Смотрел на Олю с ненавистью.
Его адвокат долго говорил о том, что отец любит сына. Что имел право забрать. Что Оля сама виновата — ограничивала общение.
— Я никогда не ограничивала! — не выдержала Оля. — Каждые выходные забирал!
— Прошу соблюдать порядок, — одернула судья.
Выступала психолог из опеки. Сказала, что ребенок травмирован ситуацией. Что боится остаться без мамы. Что нуждается в стабильности.
Судья спросила Тимофея:
— Вы признаете, что пытались вывезти ребенка без согласия матери?
— Я хотел защитить сына.
— От чего?
— От нее! Она плохая мать!
— Чем же она плоха?
— Она… она меня бросила! Разрушила семью!
— В деле есть медицинские документы о побоях. Это вы разрушили семью.
Тимофей молчал.
Решение было ожидаемым. Лишение родительских прав. Тимофей вскочил, заорал:
— Вы пожалеете! Все пожалеете! Это мой сын!
Его вывели из зала. Оля сидела, не чувствуя победы. Только пустоту.
Кирюша тяжело переживал. Все спрашивал про папу. Почему не приходит, почему не звонит.
— Папа поступил плохо, — объясняла Оля. — Очень плохо. И теперь суд решил, что ему нельзя с нами видеться.
— Навсегда?
— Пока да. Когда ты вырастешь, сам решишь — хочешь ли его искать.
— А ты?
— А я буду рядом. Что бы ты ни решил.
Психолог, к которому они ходили, сказала, что Оля поступила правильно. Что безопасность ребенка важнее сохранения отношений с отцом-абьюзером.
— Но он же любит отца, — говорила Оля.
— Любит. И это нормально. Но ваша задача — защитить его. Даже от отца.
Прошел год. Кирилл перестал спрашивать про папу. Изредка, когда видел других детей с отцами, грустнел. Но в целом был веселым, активным мальчиком.
Оля иногда думала — правильно ли поступила? Не лишила ли сына чего-то важного?
Но потом вспоминала тот день на заправке. Испуганные глаза Кирюши. «Мама сказал, что мы больше не вернемся».
Нет. Она поступила правильно. Защитила сына. От родного отца — но защитила.
Это было самое трудное решение в ее жизни. Но она не жалела.
Потому что есть вещи важнее крови. Безопасность ребенка — одна из них.
