Он собирался, молча, на ходу придумывая, как успокоить жену, если будет возражать. Но Лена с пониманием отнеслась к поездке, и, кивнув в ответ, сказала: — Поезжай, тебе надо отвлечься.
Он посмотрел в ее печальные глаза, подошел, обнял, рука дотронулась до ее мягких волос. – Я недолго… мужики позвали… не скучай тут.
Взял походный рюкзак, который заранее принес из гаража, впихнул в него самое необходимое, поцеловал жену и вышел.
— Егорша, давай быстрее! — Максим стоял возле джипа, топчась на месте, чувствовалось его нетерпение.
— Иду! – Он сел на заднее сиденье (впереди уже сидел Николай Александрович), их давний товарищ, по годам старше всех в этой компании.
А всего их было трое – охотников-любителей. Они не были профессионалами, но изредка отправлялись в тайгу, как говорил Николай Александрович, отряхнуться от городской суеты, ну или стресс снять.
Егор еще раз взглянул на свой дом, от которого на протяжении полугода не отлучался на расстояние десяти километров, и, предвкушая новые ощущения, сел удобнее.
За разговорами дорога кажется короче. Через три часа свернули с трассы и, подпрыгивая на ухабах, джип, на небольшой скорости, приблизился к лесу. Вскоре, по обе стороны, потянулась сплошной стеной тайга.
Егор открыл окно, и таежный воздух ворвался в салон. Он соскучился по этому воздуху и дышал полной грудью.
Приехали на свое место, где бревенчатая избушка, потемневшая от времени, встретила своих нечасто наведывающихся хозяев.
Мужики, настроенные на дело, без лишних слов, разгрузили джип, также быстро перекусили, и, распределившись, разошлись на небольшие расстояния. Здесь, в отличие от города, уже лежал снег, местами обнажая не успевшую пожелтеть траву.
Егор проверил, не шуршит ли его одежда, не издает ли хотя бы малейших звуков, и убедившись, в полной маскировке, как хищник, ступил на тропу охоты.
Он просидел минут двадцать на одном месте, и, не дождавшись, появления добычи, решил пойти дальше. Судя по тому, что со стороны товарищей, тоже было тихо, подумал, что могут уехать ни с чем. Такое бывает, ведь у охотника тоже есть своя удача. Но в этот раз ему хотелось почувствовать в полной мере охотничий азарт, окунуться в это состязание, поймав на мушку желанную добычу.
Егор затаился. И следил за небольшой поляной, которая была как на ладони. Он чувствовал, что место удачное, и ожидал появления животного.
Колыхнулись ветви, Егор вжался в занятый им пятачок территории, затаив дыхание. И вот среди ветвей, будто специально, по заказу, появилась косуля. Сердце Егора застучало чаще… неужели он первый сегодня принесет добычу…
Он всматривался, пытаясь разглядеть ее. Косуля полностью вышла из укрытия и, повернув грациозно голову, стала смотреть в сторону Егора. Ее туловище теплого окраса, стройные ноги, длинная шея и маленькая голова — всё это отчетливо видел Егор, прицеливаясь и готовясь нажать на спусковой крючок.
Через прицел особенно хорошо было видно животное. – Самка, — понял Егор по отсутствию рогов на маленькой голове.
Косуля смотрела в его сторону, и было некое любопытство и удивление в ее глазах. Егор так хорошо видел животное, что даже глаза были отчетливо заметны – черные, как смородины, с чуть опущенными ресницами. Невероятно красивые глаза. И он смотрел на нее, а она, изящная в своей грациозности, в своей полной растерянности перед опасностью, стояла абсолютно незащищенная перед выстрелом.
Он готов уже был нажать на спуск, но глаза… эти чернее смородины – вдруг смутили его. Рука будто застыла… а он всё смотрел. И вот уже словно в тумане всё… и он видит глаза Кати – такие же темные, удивленные, и, кажется, немного испуганные. Егор зажмурился, снова посмотрел. Там, где стояла косуля, на том месте увидел дочь Катю. Егора словно сковало, он не мог пошевелиться, и не мог отвести взгляд.
Полгода прошло с того жуткого дня, и ни разу за это время Катя не приснилась ему. Лена говорила, что дочка снилась ей, а вот Егору ни разу.
Воспоминания, самые яркие, пронеслись в голове. Когда Катя была маленькой, он впервые привел ее в зоопарк. И она смотрела, как зачарованная, на косулю в вольере. – Папа, смотри, оленёнок, оленёнок! – Восхищенно кричала она, показывая на грациозную косулю, и темные, как смородины, глаза дочери, точно такие же по цвету, как и у матери Егора, излучали восторг.
— Ах, ты мой олененок! – Он подхватил ее на руки, чтобы девочка могла хорошо разглядеть косулю.
Кате был четырнадцать, когда отправились всем классом в поход. И маршрут был знакомый, исхоженный вдоль и поперек, никогда там ничего не случалось… а с Катей случилось. Упав с небольшой высоты, погибла.
Они с Леной вот уже полгода не могут смириться с утратой. И, наверное, никогда не смирятся. Впервые за эти тяжелые для них месяцы, он согласился поехать на охоту, и Лена, которая всегда была против его увлечения, вдруг согласилась. Понимала, что мужу надо сменить обстановку.
Егор почувствовал боль в груди, но никак не хотел расстаться с этим наваждением. Перед глазами появилась пелена, он часто заморгал, протер глаза… на том месте та же косуля. Но теперь, она будто вздрогнула, но продолжала стоять. Весь азарт от предстоящий охоты улетучился, словно и не было его. Егор поднял ружье и намеренно выстрелил вверх, чтобы спугнуть косулю, чтобы не «жгли» его эти глаза-смородины, так похожие на цвет глаз его дочери.
И этот одинокий выстрел подстегнул животное – косуля скрылась среди ветвей.
— Егорша, ты чё, промахнулся что ли? – Максим подбежал и стал трясти друга за плечи. — Ты уснул что ли?
Но Егор не отвечал. В груди разливалась боль, захватывая новые участки, и уже добралась до руки, до плеча.
— Егор, что с тобой? – Максим уже понял, что с другом что-то не так.
— Саныч, давай сюда! Егору плохо.
— Погоди, не трогай так резко, — Николай Александрович склонился над Егором. – Похоже как у моего тестя…
— На что похоже? – спросил Максим.
— На инфаркт похоже… а может просто сердце прихватило.
— Да он же молодой!
— Не разглагольствуй, лучше помоги донести до избушки.
— А потом что? – спросил Максим, испугавшись за товарища.
— Сначала до избушки, а потом… — Николай Александрович и сам не знал, что будет потом. Единственное, о чем думал, так это о том, чтобы Егор был жив.
— Вот здесь и положим, и голову чуть приподнять. Вот так. И расстегнуть надо, чтобы дышать легче было…
— Саныч, ехать срочно надо!
— И когда мы приедем? Давай лучше по спутниковому санавиацию вызовем…
***
Егор не мог понять, откуда столько снега – всё было засыпано снегом. А потом понял, что не снег это вовсе… это больничная палата.
— Ну вот, я же говорил, повезло, — услышал он голос откуда-то сверху. Это доктор стоял у его кровати и одобрительно кивнул ему. – Давай, парень, выкарабкивайся…
А потом, уже окончательно придя в себя, увидел жену. Лена держала его за руку и шептала: — Не оставляй меня, пожалуйста, я не смогу одна…
И он понял, о чем она говорит, Лена боялась, что он умрет. Егор попробовал сжать ее руку, насколько хватило сил.
А на другой день снова пришел доктор. – Ну что, будем выздоравливать?
— Я… я буду выздоравливать, — сказал Егор, вспомнив заплаканные глаза жены. – Скажите, что делать, я готов хоть на карачках ползти… мне есть, ради кого жить…
— Ну, ползать не надо, а вот потрудиться придется. Ну не в смысле вагоны разгружать, тебе это вообще запрещено, а вот лечение, упражнения, режим… ну и стрессы исключить.
— Понял.
От ружья Егор избавился, как только выписался из больницы, и ему стало легче. Лене он не рассказывал о своем видении, чтобы не травмировать лишний раз. Он вообще об этом никому не рассказывал, хотя перемены в нем заметили все, кто его знал.
Через год после случившегося, также осенним днем, он почувствовал, что Лена хочет что-то сказать. За годы их совместной жизни Егор научился замечать и желание высказаться, и недосказанность.
— Лен, что-то ты сегодня загадочная, давно тебя такой не видел. А она стояла у окна и улыбалась. – Ну и по какому случаю радость?
— А ты никуда не поедешь в выходной? – спросила она.
— А куда я должен поехать?
— Ну, так, вдруг на охоту…
— Что ты, какая охота… свой последний выстрел я еще в прошлом году сделал…
Улыбка исчезла с её лица, а в глазах появилась тревога. – Егор, ты…
— Нет, Лена, нет, я промахнулся… это, правда, был последний выстрел.
Она снова улыбнулась. – Ты знаешь, я сначала не могла поверить… потом сходила к врачу… ребенок у нас будет, Егор.
Он слушал ее тихий голос, обнимал, коснувшись ее мягких волос. – Лен, скажи еще раз.
Она повторила три раза, а потом впервые за долгое время рассмеялась. – Мне с утра чего-то хочется, не могу понять, чего именно. То персиков захотелось, то апельсинов…
— Понял, уже бегу. – Он быстро оделся, кивнул ей: — персики или апельсины… лучше возьму то и другое.
