Лёнь, сколько можно! Выброси эту рвань! — Ася стояла перед открытым шкафом, держа в руках старый вязаный плед. — Смотри, какое убожество!
Плед действительно выглядел странно. Разноцветные полоски — синяя, красная, зеленая, желтая — будто кто-то собрал остатки пряжи и связал из них одеяло. Местами нитки вылезали, края обтрепались.
— Положи на место, — Лёня даже не поднял глаз от ноутбука.
— Да ты посмотри на него! В любом магазине можно купить нормальный плед за тысячу рублей!
— Ася, я сказал — не трогай.
Она швырнула плед обратно на полку. Две недели назад они съехались, и с тех пор каждый день превращался в битву за территорию. Ася мечтала превратить его холостяцкую квартиру в стильное гнездышко с пинтереста. Лёня сопротивлялся каждому изменению.
— Ты как старый дед! — не унималась она. — Привязался к барахлу! Вот смотри, я вчера статью читала — надо избавляться от старых вещей для очищения пространства!
— Это мое пространство.
— Наше! Мы же теперь вместе живем!
Лёня закрыл ноутбук, встал.
— Ася, давай договоримся. Есть вещи, которые трогать нельзя. Плед — одна из них.
— Почему? Что в нем такого особенного? Подарок бывшей?
— Нет.
— Тогда что? Купил на барахолке за копейки и теперь жалко выбросить?
Он подошел к шкафу, поправил плед, аккуратно сложил.
— Просто не трогай. И точка.
Ася надулась. Ей двадцать шесть, она работает смм-менеджером в модном агентстве. Привыкла, что мир крутится вокруг трендов, новинок, красивых картинок. А тут — старый потрепанный плед, который занимает целую полку.
За полгода отношений она так и не смогла раскрыть Лёню. Знала только основное: тридцать два года, программист, родителей нет. На вопросы о семье отвечал односложно. «Умерли», «Давно», «Не важно».
— Ладно, — сказала она примирительно. — Пусть лежит. Но когда мы будем делать ремонт…
— Никакого ремонта не будет.
— Как это? Лёнь, ты видел эти обои? Им лет двадцать!
— Мне нравятся.
— Да они же… старые!
— И что?
Ася всплеснула руками и ушла на кухню. Лёня остался стоять у шкафа. Провел рукой по пледу. Мамин плед. Последнее, что осталось.
Вечером они помирились. Как обычно — Ася дулась, Лёня молчал, потом она не выдержала и полезла обниматься. Он не сопротивлялся. В конце концов, не из-за пледа же ссориться.
Но Ася не сдавалась. Каждый день находила новый повод для атаки.
— Знаешь, сколько пыли собирает эта тряпка?
— Он же занимает место! Мне некуда положить зимние вещи!
— Лёнь, ну признайся, зачем он тебе?
Лёня упорно молчал. А Ася злилась все больше. Ей казалось, что этот дурацкий плед — символ его закрытости. Не хочет расставаться со старьем — не хочет впускать ее в свою жизнь.
Через месяц терпение лопнуло. Лёня уехал в командировку на три дня. Ася осталась одна в квартире и решила — пора действовать.
Достала плед, внимательно осмотрела. Обычная самодельная вещь. Даже узор никакой — просто полоски. Понюхала — пахнет пылью и какими-то старыми духами.
— Все, хватит, — сказала она вслух.
Сложила плед в пакет и понесла к мусорным бакам. По дороге встретила соседку с третьего этажа.
— Добрый день, Марья Ивановна!
— Здравствуй, милая. Генеральную уборку затеяла?
— Да, выбрасываю старье. Лёня такой запасливый, все тащит в дом!
Соседка покачала головой:
— Это после матери у него. Валентина тоже бережливая была. Каждую тряпочку хранила.
— Вы знали его маму?
— Конечно! Мы двадцать лет в одном доме прожили. Хорошая женщина была, светлая. Жаль, что так рано…
Ася кивнула, хотя ничего не поняла. Какая разница, какой была его мать? Главное — избавиться от хлама.
Выкинула пакет в контейнер и с чувством выполненного долга вернулась домой. Освободившуюся полку заняли ее кашемировые свитера. Красота!
Вечером позвонил Лёня.
— Как дела?
— Отлично! Я тут уборку устроила.
— Ничего не выбросила?
Ася закатила глаза. Ну конечно, первым делом про свое барахло вспомнил.
— Нет, все на месте, — соврала она.
— Хорошо. Завтра вернусь.
На следующий день Лёня приехал в хорошем настроении. Привез ей духи из дьюти-фри, рассказывал про командировку. Ася изображала интерес, а сама думала — когда же он заметит пропажу?
Но Лёня не заметил. Или сделал вид. Они поужинали, посмотрели сериал. Потом он вышел покурить на балкон.
И замер.
Внизу, возле мусорных баков, валялся знакомый пакет. Порванный. Плед вывалился наружу, по нему прошлась чья-то грязная обувь. Дворник сгребал мусор в кучу, готовясь загрузить в машину.
Лёня бросил сигарету и побежал вниз. Четвертый этаж, ступеньки через две, чуть не сбил бабульку с первого.
— Стойте! — крикнул он дворнику. — Подождите!
Дворник обернулся:
— Что случилось?
— Это… это мое.
Лёня поднял плед. Грязный, порванный в нескольких местах. Но родной. Мамин.
— Зачем вам эта рвань? — удивился дворник. — Выбросили же.
— Я не выбрасывал.
Дворник пожал плечами и пошел дальше. А Лёня стоял посреди двора с грязным пледом в руках. Осматривал повреждения — дырки, затяжки, пятна.
И тут увидел. Из разорванного шва торчал уголок бумаги.
Сердце екнуло. Осторожно потянул — вытащил конверт. Старый, пожелтевший. На нем маминым почерком: «Лёнечке».
Руки дрожали. Он никогда не знал про письмо. Мама умерла три года назад, оставила ему квартиру, немного денег и вещи. Плед лежал на ее кровати — Лёня забрал его как память.
Открыл конверт. Внутри — письмо и пачка купюр.
«Лёнечка, сынок мой дорогой. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Прости, что не сказала раньше — не хотела тебя расстраивать. Рак победил, но я не сдавалась до последнего.
Этот плед я вязала для тебя всю твою жизнь. Каждая полоска — это важное событие. Синяя — твой первый день в школе. Ты так боялся, а потом прибежал счастливый — подружился с Димкой. Красная — олимпиада по математике в восьмом классе. Ты занял первое место, я так гордилась! Зеленая — наш последний Новый год. Ты приехал из Москвы, мы ели оливье и смотрели «Иронию судьбы».
Желтая — твой выпускной. Фиолетовая — первая работа. Оранжевая — когда ты купил машину. Я добавляла полоску за полоской, вплетала нашу историю.
Под подкладкой зашиты деньги — пятьдесят тысяч. На черный день. Или на мои похороны, если я не успею сама отложить.
Береги себя, сынок. Найди хорошую девушку, которая будет любить тебя таким, какой ты есть. И берегите друг друга.
Люблю тебя. Мама.»
Лёня стоял посреди двора и плакал. Не стесняясь слез, не оглядываясь по сторонам. Сосед с третьего этажа подошел, положил руку на плечо:
— Я видел, как твоя выносила. Хотел предупредить, но ты на работе был.
— Спасибо.
— Пойдем, поможешь отстирать. У меня хороший порошок есть.
Лёня покачал головой:
— Сначала надо поговорить.
Поднялся домой. Ася сидела на диване, красила ногти. Увидела его с пледом — побледнела.
— Лёнь, я…
— Где он лежал? — голос у него был странно спокойный.
— В мусорке. Пакет порвался.
— Почему ты его выбросила?
— Ну… он же старый! Некрасивый! Я думала…
— Что ты думала?
Ася отложила лак, встала.
— Лёнь, прости! Я не знала, что он тебе так дорог! Давай купим новый, еще лучше!
— Этот плед связала моя мама. Перед смертью. Каждая полоска — это воспоминание о моей жизни.
Он показал ей письмо. Ася прочитала, руки задрожали.
— Господи, Лёнь! Я не знала! Прости меня!
— Ты не спросила. Просто взяла и выбросила.
— Но ты же не рассказывал!
— Я сказал — не трогай. Этого было достаточно.
Ася заплакала:
— Прости! Я починю! Зашью дырки! Постираю!
— А письмо починишь? Оно промокло, половина букв расплылась.
— Лёнь, ну что мне сделать? Я готова на все!
Он молча пошел в спальню, достал ее чемодан.
— Что ты делаешь?
— Помогаю тебе собраться.
— Но… мы же можем все исправить!
— Нет. Человек, который выбрасывает чужие вещи без спроса, однажды выбросит и меня. Когда я стану неудобным. Старым. Немодным.
— Я так не думаю!
— Ты выбросила память о моей матери, потому что она не вписывалась в твою картинку идеального дома. Что ты сделаешь со мной через десять лет?
Ася рыдала, складывая вещи. Умоляла, обещала, клялась. Лёня молчал.
У двери она обернулась:
— Я правда не знала. Если бы знала…
— Если бы знала, нашла бы другой повод избавиться от него. Просто подождала бы удобного момента.
— Это неправда!
— Ася, иди. Ключи оставь на столе.
На следующее утро он нашел на кухонном столе конверт. Внутри — пять тысяч и записка: «На реставрацию пледа. Прости меня. Я правда не хотела. Ася.»
Лёня отнес плед в ателье. Мастерица — пожилая женщина — осмотрела повреждения.
— Починить можно. Но следы останутся.
— Пусть остаются. Это тоже часть истории.
Через неделю плед вернулся. Заштопанный, чистый, но уже не такой, как раньше. Лёня повесил его на спинку дивана. Письмо мамы вставил в рамку — буквы расплылись, но главное можно было прочесть.
Вечерами он сидел на диване, накрывшись пледом, и вспоминал. Синяя полоска — первый класс. Красная — олимпиада. Зеленая — последний Новый год с мамой.
Коллеги иногда спрашивали про Асю. Лёня отвечал коротко: «Не сошлись». Никто не настаивал.
А Марья Ивановна с третьего этажа как-то сказала:
— Правильно сделал, что выгнал. Не пара она тебе была.
— Почему вы так думаете?
— Видела я, как она нос воротила от всего. И от соседей, и от двора нашего. Все ей не так было. Таким людям всегда чего-то не хватает. Сегодня плед старый, завтра ты старый.
Лёня кивнул. Мудрая женщина Марья Ивановна.
Прошел год. Лёня так и жил один. На работе повысили, предложили переехать в новый офис в центре. Он отказался — здесь дом, здесь память.
Как-то вечером позвонила неизвестный номер.
— Лёня? Это Ася.
— Здравствуй.
— Я… я хотела извиниться. По-настоящему. Я много думала. Ты был прав.
— Хорошо.
— Ты простил меня?
— Простил. Но это ничего не меняет.
— Я понимаю. Просто хотела сказать — тот плед научил меня важному. Я теперь всегда спрашиваю, прежде чем что-то трогать. И ценю воспоминания. Даже некрасивые.
— Рад за тебя.
— Лёня… ты счастлив?
Он посмотрел на плед, на мамину фотографию, на свой дом.
— Да. Счастлив.
— Это хорошо. Прощай.
— Прощай, Ася.
Лёня налил чаю, укутался в плед. На улице шел снег. Скоро Новый год. Он купит оливье, включит «Иронию судьбы». Как с мамой.
А плед будет греть. Неровный, заштопанный, с историей. Но родной.
