— Ну что, Николай Петрович, приютим учительницу? — Мария Васильевна поправила очки и внимательно посмотрела на мужа. — Председатель говорит, совсем молоденькая, только институт закончила, да сирота к тому же.
— А куда деваться? — Николай Петрович почесал затылок. — Не на улице же ей жить. Места, правда, маловато…
— Ничего, за шкафом вполне поместится, — засуетилась Мария Васильевна. — Лавку широкую поставим, матрац есть старый, но чистый. Занавеской отгородим — вот и комната.
Август 1989 года выдался на редкость жарким. Раскаленный воздух плавился над крышами домов, а пыльные улицы деревни Березовка казались вымершими. Только у магазина, как всегда, толпился народ.
— Гляньте-ка, никак новенькая! — зашептались в очереди, когда на пороге показалась стройная девушка в светлом платье.
Анна растерянно оглядела полупустые полки. Консервированные огурцы, пачки сахара, спички да трехлитровые банки с березовым соком — вот и весь ассортимент. Она достала из сумки блокнот и начала составлять список необходимых покупок для следующей поездки в райцентр.
— Доченька, ты к Петровым определилась? — окликнула ее пожилая женщина в цветастом платке.
— Да, — кивнула Анна. — Сегодня утром приехала.
— Ну-ну, — протянула женщина многозначительно. — Жиличка, значит.
Это слово — «жиличка» — прилипло к Анне мгновенно. Уже к вечеру вся деревня знала, что у Петровых поселилась новая учительница.
После неудачного похода в магазин Анна решила прогуляться по деревне. Она шла медленно, разглядывая крепкие бревенчатые дома, палисадники с яркими георгинами, колодцы с журавлями. За каждым забором, за каждой занавеской мелькали любопытные глаза, но стоило ей обернуться, как все исчезало.
— Красивая, — донеслось откуда-то сзади.
— Городская, сразу видно, — отозвался другой голос.
Анна ускорила шаг. В институте их готовили к работе в сельской школе, но никто не предупреждал, что придется быть под таким пристальным вниманием.
Вечером начался настоящий переполох. Сначала где-то вдалеке послышался рев мотоциклов, потом он стал приближаться, нарастая как снежный ком. Анна выглянула в окно: по улице носились юркие «Явы» и тяжелые «Уралы», поднимая клубы пыли.
— Начинается, — усмехнулся Николай Петрович, откладывая газету. — Ты, Анна Сергеевна, не пугайся. Это местные кавалеры так развлекаются.
— Может, милицию вызвать? — встревожилась девушка, когда в окно влетел небольшой камень.
— Да брось ты, — махнул рукой хозяин. — Сейчас разберемся.
Он вышел на крыльцо, и через минуту мотоциклы стали разъезжаться. Вернувшись, Николай Петрович подмигнул жене:
— Помнишь, Маша, как за тобой ухаживали? Вся деревня на ушах стояла.
— Ой, и не говори, — всплеснула руками Мария Васильевна. — А ты самый настырный был. Каждый вечер под окнами торчал.
На следующий день в школе Анна поделилась своими переживаниями с коллегами.
— Это у нас традиция такая, — объяснила пожилая учительница математики. — Пока девушка не выберет себе ухажера, от нее не отстанут. Вот и к тебе присматриваются.
— Как это — выберет? — опешила Анна. — Я же учительница! Какие ухажеры?
— Милая моя, — рассмеялась математичка, — думаешь, образование тебя защитит? Здесь свои законы. Либо выбираешь сама, либо они не успокоятся.
Вечером история повторилась. Мотоциклы, крики, свист… Анна лежала на своей лавке за шкафом и думала о том, что Петровы не заслуживают такого беспокойства. Они приняли ее как родную, заботятся, оберегают. Нужно что-то решать.
— Мария Васильевна, — позвала она хозяйку утром. — А кто из местных парней самый… приличный?
— Ага, задумалась! — всплеснула руками та. — Да ты не торопись, присмотрись. Вон Колька, внук бабы Нюры, неплохой парень. В городе работает, сюда только на выходные приезжает. Непьющий, не курит…
Анна навострила уши. Приезжает только на выходные? Это же идеально! Всю рабочую неделю можно спокойно заниматься своими делами, а в выходные… что ж, придется немного потерпеть.
— А как мне дать понять, что я… — Анна замялась, подбирая слова.
— Да что тут думать! — воскликнула Мария Васильевна. — В воскресенье пойдешь в клуб на танцы. Там все и решится.
Воскресный вечер выдался прохладным. Анна надела свое лучшее платье — голубое, с поясом, — и отправилась в клуб. Сердце колотилось как сумасшедшее: она чувствовала себя как перед экзаменом.
Деревенский клуб гудел как улей. Музыка из динамиков, смех, разговоры — все смешалось в единый гул. Анна остановилась в дверях, оглядывая помещение.
— Проходите, Анна Сергеевна! — помахала ей рукой библиотекарша. — Не стойте на пороге.
Анна сделала несколько неуверенных шагов. Музыка стихла, и все взгляды устремились на нее. В наступившей тишине особенно громко прозвучал чей-то восхищенный свист.
— Разрешите пригласить? — перед ней возник высокий парень в клетчатой рубашке.
— Николай, — представился он, когда они закружились в медленном танце.
— А вы случайно не внук бабы Нюры? — улыбнулась Анна.
— Да. А вы — новая учительница, — он улыбнулся в ответ. — Жиличка.
В его устах это прозвище прозвучало совсем не обидно. Они протанцевали весь вечер, и Николай проводил ее до дома.
— Можно, я завтра зайду? — спросил он у калитки.
Анна кивнула, чувствуя, как краснеет. План сработал даже лучше, чем она ожидала: Николай оказался не только вежливым, но и очень интересным собеседником.
Ночные визиты мотоциклистов прекратились. Теперь по вечерам под окнами раздавались шаги только одного человека. Николай приходил каждые выходные, они гуляли по деревне, ходили в кино в соседнее село, говорили обо всем на свете.
— Анна Сергеевна, а правда, что вы с Колькой встречаетесь? — спрашивали ученики на переменах.
— Правда ли, что осенью свадьба? — интересовались коллеги в учительской.
Анна только отмахивалась: какая свадьба? Она же не собиралась… Это все было задумано только для того, чтобы избавиться от навязчивого внимания деревенских парней.
Но чем больше времени они проводили вместе, тем чаще она ловила себя на мысли, что ждет выходных с нетерпением. Николай оказался совсем не таким, как она представляла деревенских парней. Он много читал, интересовался искусством, мечтал поступить на вечернее в институт.
— Знаешь, — сказал он однажды, когда они сидели на берегу реки, — я ведь тоже сначала думал, что ты городская воображала. А ты…
Договорить он не успел — в кустах что-то хрустнуло, и раздался приглушенный всхлип. Анна обернулась: между ветвями мелькнул силуэт в красном платье.
— Зинка, — поморщился Николай. — Не обращай внимания.
Но на следующий день Анна поняла, что это было только начало. Когда она вошла в свой класс после большой перемены, на столе лежал сверток, перевязанный розовой лентой.
— Это вам передали, — сказала дежурная. — Сказали, от Николая.
Анна развернула бумагу и вскрикнула от боли: внутри была крапива. Ладони мгновенно покрылись волдырями.
— Ох, Анна Сергеевна! — всплеснула руками школьная медсестра, обрабатывая ожоги. — Это Зинка, не иначе. Она же в Кольку с седьмого класса влюблена.
— Почему ты мне не рассказал? — спросила Анна при следующей встрече.
— А что рассказывать? — пожал плечами Николай. — Было дело, проводил пару раз и всё. Давно все прошло.
Но Зина, похоже, считала иначе. То под дверью Анниной «комнаты» появлялась дохлая мышь, то в школьный журнал подкладывали записки с угрозами, то по деревне расползались грязные сплетни.
— Не обращай внимания, — говорила Мария Васильевна. — Собака лает — ветер носит.
Но Анна не могла не обращать внимания. Она начала задумываться: может, стоит уехать? Подать заявление о переводе в другую школу? Но когда она заикнулась об этом Николаю, он помрачнел:
— Значит, все-таки сбежишь? А я думал…
— Что? — Анна затаила дыхание.
— Думал, может, останешься. Насовсем.
Он достал из кармана маленький свёрточек:
— Выходи за меня замуж.
Анна растерянно смотрела на простое колечко с синим камешком. В голове вихрем проносились мысли: как же так? Ведь она не собиралась… Это же была просто игра, способ избавиться от назойливых ухажеров… Когда все стало по-настоящему?
— Ты что молчишь? — встревожился Николай. — Не хочешь?
— Хочу, — прошептала Анна, удивляясь собственному ответу.
Известие о предстоящей свадьбе всколыхнуло всю деревню. Зина перестала появляться в школе — говорили, уехала к тетке в город. Мария Васильевна носилась по дому как заведенная, составляя списки гостей и продумывая меню.
— Я же говорила, что все так и будет! — радовалась она. — Как только увидела вас вместе на танцах, сразу поняла.
Свадьбу сыграли в октябре. Все село собралось в большом колхозном клубе. Столы ломились от угощений — каждая хозяйка считала своим долгом принести что-нибудь особенное. Играла гармонь, звенели бокалы, гости горланили «Горько!»
Глядя на Николая, Анна размышляла о причудливых поворотах судьбы. Каким наивным теперь казалось её твёрдое намерение отбыть в деревне ровно три года по распределению и сразу же вернуться в городскую жизнь! Всего три месяца понадобилось, чтобы эти планы рассыпались в прах. Теперь она не представляла себя где-то ещё, кроме этой деревни, этого дома, рядом с этим человеком.
Прошло тридцать шесть лет. Давно уже нет в живых Николая Петровича и Марии Васильевны, а дом все такой же крепкий, как и раньше. За эти годы они с Николаем построили просторную веранду, поменяли крышу, обновили забор. Выросли дети — сын и две дочери, подрастают внуки.
Каждое утро Анна Сергеевна идет в школу той же дорогой. Только теперь она преподает уже детям своих первых учеников. А вечером возвращается домой, где ее ждет Николай.
— Представляешь, — говорит она, накрывая на стол, — сегодня на уроке Машка Кузнецова спросила, правда ли, что раньше парни на мотоциклах по ночам гоняли, чтобы девушкам понравиться?
— А ты что ответила? — улыбается Николай.
— Сказала, что правда. И что иногда такие ухаживания заканчиваются счастливым браком.
— Ты хитрая, — смеется он. — Небось не рассказала им, что сама меня выбрала?
— А вот и нет, — лукаво щурится Анна. — Это ты меня выбрал. Еще тогда, на танцах.
— Нет, ты меня.
— Нет, ты!
За окном медленно падает снег, в печке потрескивают дрова, а они все спорят, кто кого выбрал тем далеким летом восемьдесят девятого года. И оба знают, что этот спор никогда не закончится, потому что оба правы.
А где-то в старом фотоальбоме хранится пожелтевшая фотография: молодая учительница в голубом платье и парень в клетчатой рубашке. На обороте выцветшими чернилами написано: «Жиличка и Колька. 1989 год».
