Почему матери уходят от взрослых детей?
— Мама, тебе там одной тяжело. Давай переезжай к нам, — Андрей смотрел в телефон, избегая взгляда жены Светланы.
Галина Петровна медленно опустилась на диван. В трубке слышались какие-то шорохи, голоса. Сын звонил не один.
— А дом что делать? — спросила она тихо.
— Продадим. Зачем тебе такая обуза? Коммунальные платежи растут, ремонт нужен. А у нас комната свободная есть.
Светлана взяла трубку из рук мужа.
— Галина Петровна, мы уже все обдумали. Вам будет гораздо удобнее с нами. И мы поможем, и присмотрим. А на деньги от продажи кредиты закроем, может, даже квартиру расширим.
В голосе невестки звучала такая уверенность, словно решение уже принято окончательно.
— Но этот дом мне Михаил Иваныч оставил. Там вся наша жизнь…
— Мама, дом — это просто стены. Жизнь — это люди. А мы рядом будем, — Андрей снова взял трубку. — Завтра приеду, поговорим нормально.
Галина положила трубку и долго сидела в тишине. За окном качались яблони, которые сажал покойный муж. В саду росли кусты смородины — ее гордость. Каждую весну она с нетерпением ждала первых листочков, каждую осень собирала урожай и варила компоты.
Неужели все это просто оставить?
На следующий день Андрей приехал с пачкой документов. Разложил их на кухонном столе, как будто готовился к важному совещанию.
— Смотри, мам. Цены на дома сейчас неплохие. Твой в хорошем состоянии, участок большой. Можем выручить около двух миллионов. Представляешь?
Галина кивнула. Сумма и правда впечатляющая.
— А твоя пенсия какая? Пятнадцать тысяч? Что ты на них купишь? Одни лекарства съедают половину.
— Справляюсь как-то, — прошептала она.
— Мама, ты не справляешься. Ты экономишь на всем. Вон, кофе растворимый пьешь, мясо раз в неделю покупаешь. Это не жизнь, а выживание.
Андрей взял ее за руки. Они были шершавые, в пятнах, с выступающими венами.
— У нас ты будешь жить как человек. Нормально питаться, одеваться. Светка уже комнату подготовила, обои новые поклеила.
Почему-то при упоминании невестки сердце Галины сжалось. Светлана всегда была вежлива, но какая-то холодная. Улыбалась, но глаза оставались пустыми.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Только дай мне время собраться.
— Конечно, мам. Месяц — и переезжаем.
Через месяц грузовик увез последние коробки с вещами. Галина обернулась на пороге, глядя на опустевшие комнаты. Сорок пять лет здесь прошло. Сын родился, подрос, женился. Муж умер в этой спальне, держа ее за руку до последнего вздоха.
— Галина Петровна, не расстраивайтесь так. Новая жизнь начинается! — Светлана стояла рядом, но не обнимала, не утешала. Просто констатировала факт.
В городской квартире было тесно и шумно. За окном шумела дорога, соседи сверху что-то передвигали. Галина привыкла к тишине, к пению птиц по утрам.
Комната оказалась маленькой — кровать, шкаф, стол. На стенах висели какие-то абстрактные картины в черно-белых тонах. Холодно и безлично.
— Вам нравится? — спросила Светлана. — Я старалась в современном стиле оформить.
— Красиво, — соврала Галина.
В первый же день начались мелкие придирки. То музыка в телевизоре громкая, то в туалете свет не выключен, то в ванной долго сидит.
— Галина Петровна, у нас все-таки общий быт. Нужно друг друга уважать, — говорила Светлана с натянутой улыбкой.
Андрей по вечерам приходил уставший, ужинал молча и уходил к себе. Светлана готовила что-то непривычное — пасту, салаты с экзотическими названиями, суши из магазина.
— А можно мне суп сварить? — спросила однажды Галина.
— Конечно! Только учтите, что у нас вытяжка слабая. И Андрей не очень любит запах капусты.
Галина сварила легкий куриный бульон с овощами. Но Светлана открыла все окна, включила вентилятор и весь вечер жаловалась на запахи.
— Ну как же так готовить? Вся квартира провонялась! У меня завтра гости придут, что они подумают?
— Прости, я не знала…
— Ладно, в следующий раз предупреждайте заранее. Мы что-нибудь закажем или я сама приготовлю.
Через неделю Светлана зашла к Галине в комнату с пакетами.
— Галина Петровна, я тут немного разобрала ваши вещи. Столько всего ненужного! Платья, которые вы не носите, старые кофты. Зачем это хранить?
В пакетах лежали дорогие сердцу вещи. Платье, в котором Галина познакомилась с мужем. Кофта, которую связала сама к первому дню рождения сына. Халат, который муж подарил на юбилей свадьбы.
— Это мои воспоминания, — сказала она тихо.
— Воспоминания должны быть в голове, а не в шкафу. Место-то нужно освободить. Я вам новые вещи куплю, современные.
— Не выбрасывай, пожалуйста.
Светлана поморщилась.
— Ну хорошо, оставлю пока. Но потом все равно придется решать.
Прошел месяц. Галина так и не почувствовала себя дома. Каждое утро она просыпалась с мыслью: где же я? И каждый раз с болью вспоминала — в чужой квартире, на чужой постели.
Андрей старался быть внимательным, но все чаще задерживался на работе. А дома говорил только о делах — ипотека, кредиты, ремонт машины.
— Знаешь, мам, деньги от дома очень кстати пришлись. Мы с Светкой думаем, может, отпуск хороший себе устроим. Давно никуда не ездили.
— А мне обещали долю оставить, — напомнила Галина.
— Конечно, мам! Только сначала самое необходимое оплатим, а остальное тебе отложим.
Но деньги не откладывались. Сначала Светлана купила новую мебель в гостиную. Потом Андрей поменял машину. Потом началась подготовка к отпуску.
— Галина Петровна, мы в Турцию едем! Представляете, две недели на море! — Светлана сияла, показывая фотографии отеля.
— А деньги откуда? — спросила Галина.
— Ну как откуда? Наши же деньги. Мы их заработали, имеем право потратить.
— Но это деньги от моего дома.
Светлана нахмурилась.
— Галина Петровна, не будьте мелочной. Мы вас приютили, кормим, ухаживаем. Неужели не можем себе отпуск позволить?
В тот вечер Галина лежала без сна до утра. Она поняла — ее обманули. Дом продали, деньги потратили, а ее превратили в нахлебницу, которая должна быть благодарна за крышу над головой.
Утром, когда Андрей собирался на работу, она вошла на кухню.
— Сын, я уезжаю.
— Куда? — он даже кофе не допил.
— К Валентине. Она предлагала пожить у нее на даче. Говорит, в поселке ищут сиделку для старушки. Может, подработаю.
— Мама, ты что! Какая работа в твоем возрасте? У нас же все хорошо!
— Хорошо у вас. А я здесь лишняя.
Андрей попытался ее отговорить, обещал поговорить со Светланой, вернуть деньги. Но Галина была непреклонна.
— Сынок, когда ты был маленький, я тебе всегда говорила: нужно держать слово. Ты свое слово не сдержал.
Она собрала вещи в два чемодана — те, что Светлана еще не успела выбросить. Андрей отвез ее на вокзал, всю дорогу молчал.
— Прости, мам, — сказал он на прощание.
— Поздно, сынок.
Поезд уносил ее в неизвестность. Но впервые за долгое время Галина почувствовала облегчение. Она была свободна.
У Валентины в дачном поселке действительно нашлась работа. Старенькая Анна Семеновна нуждалась в присмотре, а ее дети жили далеко. Галина стала приходить каждый день — читать вслух, готовить, помогать по хозяйству.
За это ей платили пятнадцать тысяч в месяц — ровно столько, сколько была пенсия. Теперь у нее был двойной доход.
Валентина выделила ей комнату в своем доме. Маленькую, но уютную, с окнами в сад. По утрам Галина снова слышала пение птиц.
Через полгода приехал Андрей. Постаревший, осунувшийся.
— Мам, Светка ушла. Мы развелись.
Галина кивнула. Она была не удивлена.
— Я понял, какую ошибку совершил. Прости меня. Давай все начнем сначала.
— Не получится, сынок, — сказала она мягко. — Доверие не восстанавливается.
— Но я же твой сын!
— Сын не продает материнский дом. Сын не позволяет жене унижать мать. Сын держит слово.
Андрей заплакал. Впервые за много лет Галина видела его слезы.
— Что мне делать?
— Жить и учиться. Может быть, когда-нибудь станешь настоящим мужчиной. А пока — прощай.
Он уехал. Больше не звонил, не писал. Галина иногда думала о нем, но без боли. Что было, то прошло.
Анна Семеновна умерла весной. Дети благодарили Галину за заботу и предложили остаться жить в их доме — небольшом, но своем.
Теперь у нее снова был сад. Она посадила яблони — такие же, как в прежнем доме. И кусты смородины. И ждала первых листочков, первого урожая.
Жизнь продолжалась. Без обид, без прошлого. Просто продолжалась.
