За окнами вокзала мело. Февраль выдался снежным – сугробы подбирались к окнам первых этажей, дворники не успевали расчищать дорожки. Катя смотрела на табло, где красные цифры равнодушно сообщали об отправлении её поезда. Опоздала. Десять минут, всего десять минут перечеркнули все планы на выходные.
В сумке настойчиво вибрировал телефон – мама. В третий раз за последние пять минут. Катя представила её встревоженный голос: «Как опоздала? А что теперь? А может…» Нет, сначала нужно согреться и подумать.
Бар через площадь от вокзала был из тех мест, которые либо находишь случайно, либо знаешь всегда. Тёплые огни за заснеженными окнами, приглушённый джаз, запах кофе и корицы. Швейцар, стряхивающий снег с меховой оторочки форменной куртки, попытался предупредить: «Девушка, у нас сегодня…» – но Катя уже нырнула в тепло.
«Прошу прощения, но почти все столики заказаны», – администратор виновато развёл руками. – «Только у бара есть места».
У бара так у бара. Она заказала глинтвейн – самое правильное лекарство от февральской стужи – и достала телефон. Мама не успокаивалась.
«Тоже застряли?»
Низкий голос заставил её поднять глаза. Мужчина за соседним табуретом показался ей смутно знакомым, хотя она точно знала, что они не встречались раньше. Такое бывает – когда человек словно сошёл со страниц недописанной книги.
«Опоздала на поезд», – она отложила телефон. – «А вы?»
«Машина сломалась. Генератор накрылся, а все сервисы забиты из-за морозов», – он отсалютовал ей бокалом. – «Денис».
«Катя».
Почему-то не нужно было объяснять, почему она села именно здесь, почему заговорила с незнакомцем. Всё казалось правильным – и этот бар, и этот вечер, и негромкий голос Эллы Фитцджеральд из динамиков.
«Можно закурить?» – спросила она, доставая пачку.
«Только на веранде», – он кивнул на стеклянную дверь. – «Пойдёмте, составлю компанию. У меня, кстати, такие же».
Веранда была закрытой, со стеклянным потолком, сквозь который падал снег. Обогреватели создавали уютный кокон тепла. Они стояли и молчали, глядя на падающие снежинки, и в этом молчании было что-то очень личное.
«Я не верю в судьбу», – вдруг сказала она, стряхивая пепел.
«Я тоже», – он усмехнулся, доставая зажигалку.
И они заговорили. Сначала о случайностях – как странно иногда пересекаются пути. Потом о книгах – он удивился, узнав, что она пишет. О городах – у него была маленькая, но успешная автомастерская в соседнем регионе. О времени – она собиралась к маме на шестидесятилетие, он приехал на презентацию нового оборудования.
Вечер незаметно перетёк в ночь. Они вернулись в зал, где джаз стал медленнее и глубже. Официант уже не спрашивал – просто принёс вторую бутылку вина и два бокала.
«Знаешь», – она провела пальцем по запотевшему стеклу, – «я пишу роман о том, как люди встречаются. О том, что каждая встреча – это перекрёсток. Выбор».
«И во что ты веришь? В случайность или предназначение?»
«В момент», – она подняла глаза. – «В то, что иногда происходит что-то… настоящее. Даже если ты к этому не готов».
Он помолчал, разглядывая её лицо в полумраке бара. Что-то неуловимо изменилось в воздухе – словно время споткнулось, запнулось, создавая особый карман пространства только для них двоих.
«Знаешь», – Катя посмотрела на него поверх бокала, чувствуя, как от вина и близости кружится голова, – «если бы я встретила тебя раньше, я бы влюбилась».
«А если встретишь меня позже?» – в его глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.
Она промолчала. За окном продолжал падать снег, превращая город в акварельный рисунок. Они просидели так до рассвета, говоря обо всём и ни о чём, чувствуя, что происходит что-то важное, необъяснимое.
А утром разошлись, не обменявшись телефонами. Может быть, потому что оба понимали – такие встречи не терпят продолжения. Они должны оставаться совершенными в своей случайности, как идеально написанная глава в книге жизни. Или потому что где-то в глубине души верили – если это действительно судьба, она найдёт способ свести их снова.
Год пролетел как один день. Катя почти не вспоминала тот февральский вечер – разве что иногда, печатая очередную главу своего романа, ловила себя на том, что описывает знакомый бар и падающий за окнами снег. В такие моменты она останавливалась, закрывала ноутбук и долго смотрела в окно, словно пытаясь поймать ускользающее ощущение чего-то важного.
Её роман неожиданно приняли в издательстве. «У вас удивительно живые диалоги», – сказал редактор. – «Особенно сцена в баре. Такое чувство, что вы действительно это пережили».
Свадьбу решили играть в начале весны. Андрей – её жених и бывший однокурсник – настоял на самом модном ресторане города. «Ты заслуживаешь лучшего», – говорил он, листая каталоги декораторов и фотографов. Катя кивала, позволяя ему заниматься организацией. В конце концов, он всегда лучше разбирался в таких вещах.
Они познакомились ещё в университете. Андрей сидел за ней на лекциях по зарубежной литературе, помогал с конспектами, угощал кофе из автомата. Он был надёжным, внимательным, всегда знал, чего хочет от жизни. После выпуска устроился в крупную компанию, через три года стал начальником отдела. А когда Катя наконец согласилась на свидание, признался, что влюбился в неё ещё на первом курсе.
«Ты же понимаешь, что это правильное решение?» – спросила мама, когда Катя показала ей кольцо. В её голосе слышалась странная интонация – словно она не утверждала, а спрашивала.
«Понимаю», – ответила Катя. И это была правда. Андрей был идеальным вариантом – заботливый, успешный, влюблённый. Они идеально подходили друг другу, как детали одного паззла.
Только иногда, по ночам, ей снился падающий снег и чей-то голос, спрашивающий: «А если встретишь меня позже?»
В день свадьбы с утра зарядил дождь – совсем не весенний, колючий и холодный. Катя стояла у зеркала в свадебном салоне, пока визажист колдовала над её макияжем. В соседнем зале суетились подружки невесты, обсуждая прогноз погоды и приметы.
«Невеста должна быть в центре внимания», – сказала администратор ресторана, проводя их с Андреем по главному залу. – «Поэтому мы рассадили гостей вот так…»
Катя кивала, не вслушиваясь. Ей вдруг стало душно в пышном платье с кружевами. «Я на минутку», – пробормотала она и вышла в холл. Там было прохладнее, тише, можно было перевести дыхание.
Она не сразу поняла, что произошло. Просто шла к выходу, размышляя, не поправить ли причёску, и вдруг врезалась в кого-то, торопливо сворачивающего из другого зала.
«Простите, я…» – она подняла глаза и замерла.
Денис смотрел на неё так, словно увидел призрака. Или словно сам им был – в строгом костюме, с папкой для бумаг под мышкой, совсем не похожий на того ночного собеседника из бара. Только глаза остались прежними – внимательными, чуть насмешливыми.
«Ты…» – его голос звучал хрипло.
Они стояли посреди холла – невеста в белом платье и случайный прохожий в деловом костюме. Где-то в главном зале звенели бокалы, смеялись гости, играла музыка. А здесь, в полутёмном коридоре, время снова споткнулось, создавая вакуум пространства только для них двоих.
«Поздно, да?» – он слабо улыбнулся, и от этой улыбки у неё что-то оборвалось внутри.
Она не могла ответить. Не могла пошевелиться. Только смотрела на него, чувствуя, как все тщательно выстроенные стены рушатся от одного его взгляда.
«Катя! – голос Андрея раздался совсем близко. – Церемония через пятнадцать минут!»
Денис отступил на шаг, всё ещё глядя ей в глаза: «Я здесь по работе. Презентация оборудования во втором зале», – он говорил быстро, словно оправдываясь. – «Я не знал… Я бы не пришёл, если бы…»
«Я знаю», – она наконец смогла произнести хоть что-то.
Потому что он был прав. Он всегда был прав – и год назад, когда спрашивал про «позже», и сейчас, когда сказал «поздно».
Церемония шла своим чередом. Катя слышала голос ведущей будто сквозь вату, механически повторяла заученные слова, улыбалась на камеру. В голове стучало одно: «А если встретишь меня позже?»
Кольцо скользнуло на палец – идеально подошло, конечно. Андрей всё просчитал заранее, как всегда. Гости зааплодировали, кто-то крикнул «Горько!», фотограф защёлкал камерой, ловя счастливый момент.
Катя почувствовала, что задыхается.
«Мне нужно на воздух», – шепнула она подружке невесты. – «На минутку».
Выскочила в сад при ресторане, жадно глотая холодный воздух. Дождь почти прекратился, только редкие капли падали с веток. Подол платья намок, но ей было всё равно.
«У тебя есть десять минут».
Она резко обернулась. Денис стоял в нескольких шагах от неё, без пиджака, с расстёгнутым воротником рубашки.
«Что?»
«Десять минут, чтобы всё изменить», – он говорил тихо, но каждое слово било прямо в сердце. – «Моя машина на парковке. Мы можем уехать. Куда угодно».
«Ты с ума сошёл», – её голос дрожал. – «Там гости, Андрей, родители…»
«А здесь я», – он сделал шаг вперёд. – «Год назад мы не обменялись телефонами. Знаешь почему? Потому что оба почувствовали – это слишком сильно, слишком важно. Мы испугались».
Катя молчала. В зале играла музыка, слышались голоса гостей, искавших невесту. Сквозь витражные окна падал разноцветный свет, превращая лужи в осколки витража.
«Я пытался забыть», – Денис говорил быстро, словно боялся не успеть. – «Встречался с другими, работал сутками. Но каждый раз, заходя в бар, искал тебя взглядом. Каждый раз, видя падающий снег, вспоминал тот вечер».
«Перестань», – она почти просила. – «Пожалуйста».
«Не могу», – он покачал головой. – «Год назад ты сказала – если бы встретила меня раньше, влюбилась бы. Я спросил про ‘позже’. Помнишь, что ты не ответила?»
«Помню».
«Так ответь сейчас».
В саду было тихо – только капли срывались с веток да ветер шелестел листвами. Где-то там, в зале, её ждал Андрей – надёжный, любящий, правильный. Ждали гости, поздравления, танцы, традиционное бросание букета. Вся та жизнь, которую она планировала, к которой готовилась.
«Катя!» – голос мамы из приоткрытой двери. – «Где ты? Все ждут!»
«Девять минут», – тихо сказал Денис.
Она посмотрела на свои руки – на безымянном пальце блестело новое кольцо. Подняла глаза на Дениса – он стоял совсем близко, она чувствовала запах его одеколона, тот же самый, что и год назад.
«Восемь минут».
В голове проносились обрывки мыслей. Строчки из её романа – о случайных встречах, которые меняют жизнь. Мамины слова про правильное решение. Андрей, ждущий её в зале. Их первое свидание, его признание в любви, предложение руки и сердца – всё правильно, всё как должно быть.
«Семь минут».
«Я не могу», – её голос сорвался. – «Там же люди, они готовились, приехали…»
«Шесть минут. Дело не в людях. Дело в тебе. Чего ты хочешь?»
Порыв ветра растрепал её уложенные волосы. Где-то в зале включили их с Андреем песню – скоро должен быть первый танец молодожёнов.
«Пять минут», – он протянул руку. – «Решай».
Её сердце кричало: «Беги!» Разум твердил: «Останься». А она стояла, замерев между двумя жизнями, между долгом и чувством, между правильным и настоящим.
«Четыре минуты».
«Прости», – шепнула она, делая шаг назад. – «Я не могу. Это нечестно – по отношению к нему, к родителям, ко всем…»
Денис опустил руку. В его глазах промелькнуло что-то – боль? понимание? смирение?
«Вот и ответ», – сказал он тихо. – «Тот, который ты не дала год назад».
Она повернулась и пошла к дверям ресторана. Каждый шаг давался с трудом, словно платье вдруг стало чугунным. На пороге обернулась:
Денис стоял под моросящим дождём и смотрел ей вслед. И в этот момент она поняла: в этой жизни – нет. Но, может быть, в следующей…
«Катенька!» – мама схватила её за руку. – «Все ждут! Первый танец!»
Она позволила увести себя в зал. Андрей улыбался, протягивая руку: «Я уж думал, ты сбежала».
Музыка играла, пары кружились в танце, фотограф ловил счастливые моменты. А она думала о том, что иногда самое сложное – это не убежать на край света с случайным знакомым, а просто жить дальше, зная, что где-то там, под весенним дождём, осталась другая версия твоей жизни.
После свадьбы жизнь вошла в привычное русло. Медовый месяц в Турции, новая квартира в престижном районе, повседневные заботы. Андрей был внимательным мужем – звонил в обед, чтобы узнать, как дела, приносил по вечерам её любимое мороженое, планировал их будущее.
Катя вернулась к роману. Теперь она писала по ночам, когда Андрей уже спал. В тишине пустой кухни слова ложились на бумагу сами собой – о случайных встречах, о выборе, о том, как иногда самое важное проносится мимо, едва коснувшись твоей жизни.
«Почему у твоей героини такой грустный финал?» – спросил редактор, прочитав последнюю главу. – «Может, стоит дать ей шанс на счастье?»
«Она сделала правильный выбор», – ответила Катя. – «Разве этого мало?»
Редактор покачал головой, но спорить не стал.
Февраль вернулся – с метелями, с сугробами у окон, с коротким зимним солнцем. Катя избегала проходить мимо того бара у вокзала, выбирала другие маршруты. Но иногда, особенно в снежные вечера, ноги сами несли её туда.
Бар не изменился – те же тёплые огни за окнами, тот же джаз, тот же запах кофе. Только администратор был другой, и музыка звучала чуть тише. Она садилась за стойку, заказывала глинтвейн и смотрела, как падает снег за окном.
«Всё в порядке?» – спрашивал иногда Андрей, замечая её задумчивость. – «Ты какая-то далёкая в последнее время».
«Всё хорошо», – улыбалась она. – «Просто новый роман. Знаешь, как это бывает – живёшь немного в другой реальности».
Он понимающе кивал и возвращался к своим делам. Он всегда уважал её работу, гордился её успехами, показывал знакомым её книги. «Моя жена – писательница», – говорил он с улыбкой на корпоративах.
Роман неожиданно стал популярным. Его обсуждали в литературных клубах, писали рецензии, приглашали Катю на встречи с читателями. «Удивительно честная история», – писали критики. – «О том, как иногда правильный выбор – не значит счастливый».
На одной из таких встреч пожилая женщина спросила: «А вы верите в следующую жизнь? В то, что можно встретить свою любовь снова?»
Катя помолчала, глядя в окно книжного магазина. Там, на улице, падал снег – совсем как тогда, в ту февральскую ночь.
«Знаете», – сказала она наконец, – «иногда одной встречи достаточно, чтобы понять – такое бывает. Настоящее. Даже если ты не готов к нему. Даже если время неправильное».
Прошло пять лет. У них с Андреем был уютный дом, стабильная жизнь, общие друзья. Всё как положено, всё правильно. Она научилась жить с тихой грустью где-то глубоко внутри – не мешающей, почти незаметной.
Только иногда, особенно в снежные вечера, она доставала из ящика стола старую пачку сигарет – такую же, как у него тогда – и подолгу смотрела на неё. Не закуривала, просто держала в руках, вспоминая.
А потом садилась за ноутбук и писала – о любви, о выборе, о том, что иногда самое сложное в жизни – это жить с последствиями своих правильных решений. О том, что где-то в параллельной вселенной есть другая она, которая сделала другой выбор.
Андрей как-то нашёл черновики и спросил: «Почему ты всегда пишешь о несбывшемся?»
«Потому что сбывшееся уже здесь», – ответила она, целуя его в щёку. – «Зачем о нём писать?»
Он улыбнулся, обнял её и ушёл на работу. А она осталась стоять у окна, глядя, как падает снег. Где-то там, в другом городе, другой жизни, Денис, наверное, тоже смотрит на этот снегопад. И, может быть, тоже думает о том февральском вечере, о баре у вокзала, о том, как иногда одна встреча может изменить всё.
Или не изменить ничего.
«Мы встретимся в следующей жизни», – написала она в последней главе нового романа. – «Потому что настоящее не исчезает. Оно просто ждёт своего времени».
