1959 год.
С Любой начали знакомиться мужчины, но первое время она шарахалась от них, будто от огня. Когда в очередной раз ей отвесили комплимент в трамвае, Люба вернулась домой и посмотрела на себя в зеркало. Там была уже другая женщина.
Если ранее она видела в нем уставшее и зареванное отражение, то теперь в нём угадывалась красивая молодая женщина. Сильная, не сломленная и уверенная в себе. Распущенные по плечам волнистые волосы, подведенные глаза и смелый взгляд. Да, этому она благодарна Анне Леонидовне. Она вселяла в неё уверенность и повышала её самооценку.
— Глянь, не к тебе ли кавалер пришел? Трется возле подъезда с ромашками в руках.
— Ах, это Семён! — улыбнулась Люба, отодвигая шторку. — Мы познакомились с ним в обувной, когда я сапоги на починку принесла.
— Ну так выйди, прими букетик, — улыбнулась Анна Леонидовна.
— Не знаю я… Не верю теперь мужчинам. Но Семён, он будто другой, только я боюсь, что будет, как с Юрой.
— На твоем Юрке свет клином не сошелся, — рассердилась соседка. — И не все мужики такие, как он. А покуда будешь за шторками прятаться, этого и не узнаешь. Годы молодые быстро пройдут. Не раз тебе говорила — молодость возврату и обмену не подлежит. Ступай, погуляйте с ним, а я Оленьке сказку почитаю, а потом, если задержишься, то и спать уложу.
Поцеловав Анну Леонидовну в морщинистую щеку, Люба бросилась переодеваться.
***
Новый роман закружил её с невиданной силой. Семён был замечательным человеком. Его ничуть не смутило наличие у Любы ребенка. Сам он тоже был однажды в браке, который длился недолго. И что такое, когда тебя предают, почувствовал на своей шкуре. Но от первой жены детей у него не было, поэтому в нем взыграл отцовский инстинкт, когда он познакомился с Оленькой — замечательной малышкой, болтушкой и любопытной, как сорока.
Через год Семён сделал Любе предложение, но она не спешила с ответом. Как говорила она соседке — обжегшись на молоке, дуешь на воду. И ей уже не девятнадцать лет, как было, когда она первый раз замуж выходила, а двадцать восемь.
— Чего тебе еще надо? Тебя любит, трудолюбивый, хозяйственный, Оленьку с рук не спускает,- ворчала Анна Леонидовна.
— Я боюсь поспешить. Мы мало друг друга знаем. Я вот с его родителями-то не так давно познакомились, они в поселке за городом живут.
— Целый год. Разве это мало? И чего родители?
— Хорошие люди. И он хороший, но быстро всё как-то.
— Глупышка ты, Любка.
Пока Люба думала, шло время. Она не хотела ничего менять, пока на пороге квартиры не появился её бывший муж с сыном на руках.
****
Он позвонил в дверь когда уже Оленька уснула и Люба сама собиралась ложиться спать.
— Юра? Что ты делаешь тут? — увидев мужа с двухлетним ребенком, она почувствовала неладное. Вид у Юрия был затравленным, он смотрел на Любу так, как смотрит одинокий щенок на человека, в надежде получить помощь.
— Пусти, Люба. Некуда больше идти.
Ошарашенная Люба отступила и пропустила Юру с мальчиком в квартиру.
— Что случилось? Почему ты здесь?
— А потому что мне больше некуда идти. Я же до сих пор прописан здесь…
— Где же твоя жена? Неужто выгнала? Наигралась, и всё?
Руки Юры дрожали от волнения. Он взял стакан в руки и жадно стал пить воду.
А потом начал рассказывать…
Оказывается, Валентину посадили. На днях был суд, который определил ей наказание — семь лет лишения свободы с конфискацией.
— У нас дачу забрали, всё из квартиры вынесли. Квартира ведомственная была, а нас с Виталиком выселили по моей прописке.
— Что же такого натворила она? — Люба была поражена тем, что услышала. — Что совершила?
— Растрата государственного имущества. Она была баба умная, с головой, умела проворачивать делишки. Но однажды попалась.
— А говоришь, что умная, — усмехнулась Люба и тут же посмотрела на маленького Виталика.
— И что же, даже из-за ребенка скидку не сделали?
— У ребенка есть отец, то есть я. Ты же знаешь, что при растрате госимущества могут больше дать, чем за убийство.
— Знаю. Только вот что дальше ты будешь делать?
— Мне сложно даже думать об этом, — он обхватил голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Вы ели что-то?
— Мне кусок в горло не лезет, а Виталик… Он обедал.
— С ума сошел! Уже время сколько! — воскликнула Люба и поставила суп разогревать.
Когда она покормила ребенка, указала им на раскладной диван.
— Ложитесь тут спать.
— А ты куда? У дочки кроватка маленькая, не поместитесь.
— Я к Анне Леонидовне пойду спать, — пояснила Люба и вышла из квартиры.
Она не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок.
— Любка, ты чего такая невыспавшаяся? — спросила её утром хозяйка квартиры.
— Не спала. Думала о том, как дальше всё будет.
— А чего тут думать? За Семёна замуж иди, вот и вся дума.
— Это самый лучший вариант. Но, Анна Леонидовна… Юрка хоть и бросил меня с маленькой дочкой на руках, тем не менее, сейчас мне его жаль. Как он один будет? Как справится?
— А ты замуж выйди за него второй раз, если такая жалостливая, — поджала кубы Анна Леонидовна. — А Семёну тогда отворот-поворот дай.
Люба промолчала, она ничего не сказала. Вчера, когда Юра пришел, она была в смешанных чувствах — злорадство, жалость, презрение и… Всё же не чужим был он, отец её ребенка, когда-то давно она до беспамятства его любила. Такое ощущение, что не вся любовь вышла. Или ей просто кажется?
Она вернулась в квартиру, Оленька и Виталик сидели за столом и пили чай с бутербродами. Юра решил сам похозяйничать.
— Извини, я тут сам… Дети рано проснулись. Оленька всё вопросами засыпает меня, с Виталиком вот познакомились. Давно надо было ей брата показать, а то как снег на голову упали.
— Чем думаешь дальше заниматься?
— Надо работу поискать.
— Ищи. А пока ищешь — присмотри за Оленькой. Пусть Анна Леонидовна сегодня в кино сходит, как давно хотела. А я пошла на работу.
— Ты все там же, в магазине трудишься?
— Там же. Всё, я пошла, — Люба поцеловала дочь и ушла. Пусть Юра и Виталик подольше наедине пообщаются с Оленькой. Только вот теперь все мысли путались. Как дальше-то быть? Что скажет Семён, когда узнает, что бывший муж теперь с ней живет?
Люба поежилась. Нет, надо что-то решать, иначе она потеряет свою любовь и вновь наступит на те же грабли, которые когда-то больно ударили её по голове.
***
Вечером, когда Люба вернулась в квартиру, увидела настоящий бардак. Юрий играл с детьми, а на полу были раскиданы вещи и игрушки.
— Вы ели?
— Да. Суп разогревали, — весело ответил Юра, подкидывая смеющуюся Олю.
На миг сердце Любы сжалось. Ведь так могло быть всегда — она, муж и их дочь, которая весело смеётся, когда её подкидывают к потолку. И если бы не Валентина, Люба могла бы еще раз стать матерью.
— Я картошку пожарю, — будто опомнившись, произнесла она и, повязав фартук, пошла на кухню.
Она стояла у сковородки и вдруг почувствовала, что Юрий тихонько подошел к ней. Она чувствовала его дыхание за спиной.
— Люба… Помнишь, наши вечера, когда мы возвращались с работы и тоже наспех готовили ужин.
— Помню. Только к чему ты сейчас это говоришь?
— Я вдруг сегодня почувствовал острую нехватку в этом. Понимаешь, с Валентиной всё было по-другому. С Виталиком нянечка была, она же ему и еду готовила. А Валентина постоянно работала. Даже ели мы в столовой. Дни, когда мы отдыхали, можно по пальцам посчитать.
— Ты зачем мне всё это говоришь? Жалуешься? Ну так ты сам её выбрал. Ты знал, что она трудоголик и работа у неё на первом месте. Ты ради неё даже жену с годовалой дочкой бросил.
— Когда я понял, что ошибся, уже Виталик родился.
— Разве ребенок — это для тебя повод сохранить семью? — она усмехнулась, повернувшись к нему, но Юра вдруг обнял её и тихо прошептал:
— Люба, а давай начнем всё сначала, а?
Люба откинула его руки и громко рассмеялась:
— Ты настолько самоуверен, что думал, будто я все эти годы тебя ждала? Нет, Юра, ты ошибся и в этот раз. У меня другой мужчина. Ты меняешь одну жену на другую с такой легкостью, как будто мы вещи какие-то? Так эти вещи обмену и возврату не подлежат. Поступи, Юра, хоть сейчас как мужчина. Пока женщина, на деньги которой ты жил несколько лет, сидит в тюрьме, жди её, поддерживай, занимайся воспитанием сына. Это сейчас для тебя главное. А у меня своя жизнь, в которой тебе места нет. Я не верю тебе больше. Предавший однажды — предаст и второй раз.
— Я не уйду, — покачал он головой.
— Я знаю, тебе и идти некуда. Но уйдем мы с Оленькой, — произнесла она, кидая взгляд на окошко. Под фонарем появился силуэт. Уже такой родной, такой любимый.
Обойдя бывшего мужа, Люба накинула плащ и вышла из квартиры. Спустившись, она столкнулась с Семеном лицом к лицу.
— Любочка моя. В окно увидела?
— Да, — кивнула она. — Сёма, скажи, а ты не передумал на мне жениться?
— Нет. А ты согласна?
— Еще как, — она потянулась на цыпочках и поцеловала его.
Семён, узнав, что Юрий вернулся в свою квартиру, понял, что из-за него Люба ответила согласием на его предложение. Не было у него злости к мужчине, который вновь вторгся в жизнь его любимой. Наоборот, будто бы даже чувство благодарности он испытывал, потому что устал ждать ответа.
ЭПИЛОГ
Люба вышла замуж за Семена и переехала к нему в дом. Анна Леонидовна скучала по Оленьке, несмотря на то, что они часто виделись. Но Люба знала — тоска скоро пройдет, ведь сейчас эта добрая женщина взяла на себя заботу о Виталике. Видимо, суждено ей чужих детишек нянчить, раз своих внуков нет.
В браке с Семёном у Любы родился сын Иван.
От той же Анны Леонидовны она спустя годы узнала, что когда Валентина Михайловна освободилась, в ней уже было не узнать прежнюю холёную женщину. А когда однажды она увидела, как Юрий подвозит на машине незнакомку и нежно с ней прощается, даже пожалела Валентину. Нельзя строить свое счастье на несчастье других. Обернется сторицей.
Благодарю подписчицу за историю.
