Надя внимательно посмотрела на бывшую подружку. Бывшую, потому как в последнее время они практически не общались с Викторией — слишком разными, как оказалось, были интересы этих молодых женщин…
Однажды перед Новым годом
— Надюш, ты там осторожней, ладно? И долго не засиживайся, как устанешь, сразу звони, я за тобой приеду, — напутствовал Надежду муж Михаил, высаживая её около школы, где она работала и откуда недавно ушла в декретный отпуск со вторым ребёнком.
Махнув мужу рукой, Надя направилась к школьному крыльцу. Под ногами поскрипывал снег. Красота! Настоящее предновогодье!
На крыльцо выпорхнула стайка старшеклассниц. «Мои», — улыбнулась Надежда. Увидев гостью, девчонки обрадовались, окружили женщину, наперебой защебетали: «Надежда Владимировна, а когда Вам рожать? А Вы потом будете ещё у нас работать? А можно мы к Вам придём, когда родите?» Получив ответы на все свои вопросы, девчата побежали по домам, а Надя наконец-то вошла в двери школы, поднялась в учительскую…
На составленных вместе столах было разложено нехитрое угощение, явно из домашних запасов. Педагоги с не меньшей радостью, чем ученицы, встретили коллегу.
— Ну что, Надежда Владимировна, когда пригласишь пяточки обмывать? — с явной иронией в голосе спросила Виктория Андреевна, учитель английского языка, с которой раньше Надя дружила.
— Думаю, после Крещения, не раньше, — ответила женщина чуть смущённо — она не любила быть в центре внимания, если это не касалось её работы с классом.
Пообщавшись с директором по вопросам, ради которых она и пришла, Надежда присоединилась к застолью, внеся в разнообразие разносолов свою скромную лепту: маринованные огурчики, овощной салат и нарезанную крупными кусками копчёную грудинку — умопомрачительно вкусную, буквально накануне приготовленную Михаилом. Подношения были встречены одобрительным гулом и цоканьем: Мишину грудинку в коллективе очень уважали.
Когда все основные новогодние тосты были сказаны, Виктория Андреевна отозвала Надю в сторонку.
— Ну как, подруга, довольна своей замужней жизнью? — начала она издалека…
Надя внимательно посмотрела на бывшую подружку. Бывшую, потому как в последнее время они практически не общались с Викторией — слишком разными, как оказалось, были интересы этих молодых женщин. Вика стремилась к красивой жизни, к тусовкам, к знакомствам с обеспеченными мужчинами. Надя же, достаточно рано выйдя замуж за своего одноклассника, жила заботами о семье. Дружба, тесная в первые годы работы в школе, куда девушки пришли одновременно, почти сошла на нет после того, как Надя стала замужней женщиной.
— Да грех жаловаться, Вика, всё у нас слава Богу, — ответила она на вопрос.
— Ну-ну, — усмехнулась собеседница и, помолчав, продолжила: — Неужели тебе нравится быть клушей? Вот что тебе принесло твоё замужество, кроме вечных забот, головной боли, что пожрать сготовить, как успеть порядок навести да в огороде напахаться? Ты себя хоть женщиной-то чувствуешь вообще? Или только инкубатором для воспроизводства наследников? Хотя что там наследовать в твоём случае?.. Дом а-ля деревня? Сберкнижку с парой сотен рублей? Ну Надь, это же не жизнь…
— Вика, это моя жизнь, — Надежда попыталась закончить неприятный разговор. — И меня в ней всё устраивает. Ты сама можешь жить, как тебе хочется. Лишь бы не пришлось потом жалеть.
— Жалеееееть?! Я тебя умоляю! Да это ты жалеешь, что вляпалясь в своего Мишаню, как в… де*ьмо. Что он тебе может дать? Что??? Дом построил? Так ведь не хоромы, а так, бюджетный вариант. Детей от него рожаешь? Зачем, скажи? Вот ты сама лично что с этого имеешь?.. Нет, Надя, о такой жизни я точно жалеть не буду. Между прочим, я тоже… ребёнка жду! — выпалила Вика и тут же осеклась, но было уже поздно: слово, как воробей, сорвавшись с уст, упорхнуло в пространство…
Потом, видимо, плюнув на тайну, девушка зло продолжила:
— Да, представь себе, я беременна. Только не от какого-то там нищеброда, а от… Р-ова, — она назвала фамилию одного из влиятельных чиновников городской администрации. — А его, между прочим, в область скоро переведут. А там и Москва не за горами. Да-да, знакомств у него полно и в столице. И я не собираюсь здесь прозябать, он меня с собой заберёт, квартиру купит. Да он всё для меня сделает!
Надя с жалостью смотрела на бывшую подругу:
— Вик, но ведь Р-ов… Он женат… И дети у него есть…
— И что?!! Что с того, что женат? Я не замуж за него собралась — вонючие носки ни за кем собирать желания нет! Я ему сына рожу. Сына! И буду получать такие деньги, какие тебе с твоим Мишей и не снились!
Надя молчала. Ей было очень жаль Вику. А вот Вика в жалости Нади не нуждалась. Она смотрела на коллегу с вызовом и превосходством. Выдержав паузу, девушка встала и направилась к столу. Надя же засобиралась домой.
Вечером она рассказала о состоявшейся беседе Михаилу — у них не было секретов друг от друга.
— А как же любовь, Миш? — спрашивала она мужа. — Дети должны по любви рождаться, а не за деньги…
— Да уж, родная… Та ещё штучка эта Вика. Про алиментных щенков я, конечно, слышал. А тут — алиментный ребёнок, алиментный… сынок… Мерзко.
Обнявшись, супруги замолчали…
Десять лет спустя
— Мама! Мам, смотри, как я умею! — младший сын Андрейка, разогнавшись на велосипеде, развёл в стороны ножки и ехал по инерции, довольный сам собой.
Глядя на него, Надя улыбалась. Весь в отца сынок, даже конопушки на носу Мишины. Двое старших сыновей не так похожи на отца, как младшенький.
В парке, где они гуляли, было малолюдно. Потому Надежда несколько напряглась, когда высокая, ярко одетая женщина, проходившая мимо, вдруг развернулась и направилась к её скамейке.
— Привет, подруга, — произнесла она, приблизившись.
— Вика?! Это… ты?! — Надя ошарашенно смотрела на бывшую коллегу.
Да, эта женщина мало чем напоминала красивую, уверенную в себе учительницу английского, которую когда-то знала Надежда. Толстый слой тонального крема и пудры не скрывал неестественного цвета лица и синих теней под глазами…
Вика села на скамейку, достала сигареты, закурила…
— Ты, я вижу, никак не остановишься? — усмехнулась она, кивнув в сторону ребёнка. — Который это у тебя? Третий? Сильна, мать, сильна.
Надежда вежливо улыбнулась.
— Да ладно, — произнесла Вика, выпуская в сторону струю дыма. — Это твоё дело.
— А ты-то как? — спросила Надежда бывшую подругу.
— Я? А что я? Всё у меня замечательно, — резко ответила та, затянувшись. — Живу в своё удовольствие, свободна, как птица в полёте!
— А… ребёнок? Ты говорила, что ребёнка ждёшь?
— А может, я пошутила? — Вика нервно засмеялась. — Может, позавидовала твоему животу, вот и ляпнула?..
Женщина затушила сигарету и тут же потянулась за следующей. Щелкнув зажигалкой, она заговорила… Надежда слушала.
— Да нет, не врала я. И правда есть у меня сын. Папаша его не признал, конечно. Р-ов ведь мне сразу сказал, чтобы не рассчитывала на официальное признание. Да мне оно и не нужно было. Когда он в область перевёлся, меня с собой увёз, там я и родила. Хорошо жила первое время. Деньгами он не обижал. Квартиру мне снял… Сыну два года исполнилось, когда Р-ова посадили. За участие в каких-то там коррупционных схемах. И… всё. Ни денег, ни жилья… На работу с маленьким ребёнком не берут. Взялась, было, репетиторством заниматься, но если ребёнка некуда деть, много не назанимаешься… Потом познакомилась тут с одним… предпринимателем. Снова, вроде, жизнь наладилась на пару лет. Но он такой ревнивый был, что терпеть долго не смогла. Потом другой появился спонсор, третий… Деньги были. Иногда много, иногда не очень. Только… Тошно как-то было. А вина бокал выпью — и, вроде, полегчает… Так и пристрастилась к бутылке. Да-да, не смотри так, я алкоголичка. Сына мама забрала, иначе бы он в детском доме оказался…
Вика замолчала. Затем, затушив сигарету, продолжила с каким-то злым вызовом:
— А я… Как видишь, осетрина не первой свежести. И даже, наверное, уже не второй… Но только, знаешь, что, подруга? Всё равно не хочу я вот этой вот твоей добропорядочно-семейной жизни. Не-ха-чу. И не завидую нисколько. Другая я, понимаешь? Другая!
Вика встала, расправила плечи и, послав Наде воздушный поцелуй, пошла по аллее парка. Надежда долго смотрела на удаляющуюся фигуру бывшей подруги…
