После первого курса Максим встретил лето с пустым кошельком. Родители старались помочь ему, но он непреклонно отвечал: «Я сам».
Парень устроился курьером в пиццерию «Каприз» со смешным названием, где платили совсем немного, но зато кормили.
В ту пятницу смена тянулась мучительно долго. Голова гудела от жары, ноги ныли, а в животе урчало. Последнюю пиццу съели на кухне без него, он был на выезде.
Максим уже представлял, как плюхнется на диван в общаге и провалится в сон, когда менеджер Олег, щурясь от сигаретного дыма, хлопнул его по плечу:
— Макс, выручай. Заказ на выезд.
— Сейчас? — недовольно вздохнул уставший парень и посмотрел на часы: 2:45. — Да мы уже закрылись…
— Это за городом. Адрес — «Лесная, 15», — ответил менеджер словно, не слыша Максима, и тут же добавил. — Чаевые пять тысяч.
Максим замер и от восторга открыл рот, представляя купюру: «Пять тысяч. Это почти моя дневная выручка». Он уже готов согласиться, но какое-то сомнение заставило задать вопрос:
— Кто вообще заказывает пиццу в три ночи?
Олег пожал плечами:
— Не хочешь, как хочешь — откажись. Пошлю Витьку.
— Ладно! – поспешно согласился Максим и схватил ключи от служебной «Лады». — Я сам отвезу.
Дорога казалась бесконечной. Машина плыла через спящий город, оставляя за собой желтые размытые пятна уличных фонарей. Постепенно дома редели, улицы сужались.
И вот уже асфальт под колесами стал шершавым, с выбоинами, а потом и вовсе исчез. Дальше машина прыгала по пыльной грунтовке, оставляя клубы пыли в свете фар.
Навигатор пищал что-то невнятное, но Максим уже не смотрел на экран. Он всматривался в темноту за лобовым стеклом. Узкая дорога вилась между черными силуэтами деревьев. Иногда в свете фар мелькали покосившиеся заборы, брошенные участки с высохшей травой по пояс, ржавые ворота с висящими на одной петле калитками.
— Лесная 15, — огласил навигатор.
Максим остановил машину и присмотрелся. Странный дом. Двухэтажный, деревянный, с облупившейся краской и пустыми, как выколотые глаза, чёрными окнами. Стены, испещренные глубокими трещинами, будто кто-то царапал их изнутри. Крыльцо кренилось под невидимой тяжестью, его доски скрипели на ветру — ещё немного, и рухнет окончательно.
Но больше всего пугала дверь. Она была распахнута настежь.
Максим поёжился и остался сидеть в машине, не решаясь выйти. Двигатель работал ровно, но почему-то казалось, что он вот-вот заглохнет.
Широкая черная щель входа смотрела прямо на него как-то пугающе. Максим смотрел на неё и думал:
«Нелепость какая-то. Чего я так напугался? Просто старый дом. Ничего страшного».
Но пальцы сами сжимали руль, словно это спасательный круг. Где-то вдали заухал филин. Максим вздрогнул и чертыхнулся.
Он заглушил двигатель. В салоне стало тихо, только слышно, как по баранке стучат его собственные пальцы.
Максим собрав волю в кулак вышел из машины. На улице тоже было тихо, как в гробу. Ни лая собак, ни стрекотания сверчков.
Максим замер, сжимая коробку с пиццей так, что картон прогнулся под пальцами.
— Просто развернуться и уехать. Сказать, что никого не было дома… — мелькнула мысль, такая соблазнительная в своей простоте. — Но пять тысяч…
Перед глазами вставали эти деньги: сытные обеды в столовой, возможность наконец отдать долг и не ловить на себе укоризненные взгляды соседа по комнате.
Он сделал шаг вперед. Воздух был затхлым, пропитанным сыростью и запахом прелых листьев, как в склепе.
— Эй! — голос Максима дрогнул и разлетелся эхом.
Он стоял, не решаясь идти дальше, будто перед ним невидимая черта, за которой может случиться что-то страшное.
— Доставка! — выкрикнул он срывающимся на визг голосом.
Тишина. Только ветер шевелит траву где-то за спиной.
— Пицца! – на этот раз он несколько раз ударил кулаком по дверному косяку.
И тогда дом ответил. Из глубины, словно из-под земли, донесся хриплый голос:
— Иди наверх.
Что-то с этим голосом было не так. Он звучал ненормально. Не человеческий, а такой, как если бы собака каким-то образом научилась говорить, но всё ещё с трудом произносила человеческие слова. В нём был и хрип, и скрип, и что-то ещё. Нечеловеческий тембр, словно ОНО давилось собственной плотью.
У Максима по спине побежали ледяные мурашки. Сердце заколотилось, как зверь в ловушке.
— Нет, — крикнул он. — Я… оставлю тут, у лестницы.
Он положил коробку на шаткие доски и добавил:
— Забирайте сами… — и про себя подумал: «Да ну эти чаевые. Обойдусь!»
Но услышал опять этот страшный голос:
— Поднимайся! Я не могу встать.
На этот раз голос стал громче и ещё пугающе. Теперь в нём слышалось что-то жуткое. Максим отпрянул и попятился. Его трясло, но он ответил владельцу.
— Нам не положено… заходить в дом… — он уже почти визжал, как девчонка, так перехватило горло.
И тогда дом взорвался жутким рёвом. Сверху громыхнуло так, что задрожали стены.
— ПОДНИМИСЬ НАВЕРХ! — требовало оно.
Это был рёв вперемешку и рычанием, разрывающий барабанные перепонки:
— Я НЕ МОГУ ВСТАТЬ! Иди сюда!
Второй удар. Третий. Потолок затрясся и сыпалась штукатурка. Доски под ногами зашатались, как палуба тонущего корабля.
Максим рванул к машине. Он бежал и не оглядывался. Делал всё быстро машинально, как во сне. Дверца машины захлопнулась с таким треском, будто его уже что-то хватало. Двигатель завёлся с первого раза.
Вдавил педаль газа, и машина с визгом рванула с места.
И только когда дом скрылся за поворотом, Максим понял, что плачет. Слёзы текли по лицу, смешиваясь с потом. Руки тряслись так, что пришлось съехать на обочину и немного передохнуть.
***
Максим уже неделю не появлялся в пиццерии после той злополучной доставки, о которой рассказал на следующий день. Над ним подсмеивались и не очень верили в его россказни. Он уехал в родной город навестить родителей и сменить обстановку.
И вот в пиццерии новый заказ в 2:45 ночи.
— Лесная, 15. Большая «Пепперони», — выкрикнул менеджер и посмотрел на персонал. — Обещали хорошие чаевые.
Новенький, Ваня, даже обрадовался. Его первый заказ, да ещё и с чаевыми. Он не знал, что именно на этот адрес неделю назад ездил Максим. Его никто не предупредил.
— Поедешь? — удивлённо спросил менеджер новенького. – Не заблудишься?
— Конечно поеду! – ответил Ваня, схватил ключи, даже не спросив, почему остальные замолчали, не изъявляя желания ехать на этот адрес.
Дорога казалась бесконечно длинной. Грунтовка петляла между черных стволов, будто уводя куда-то за пределы реальности. Наконец, в свете фар возник старый, двухэтажный дом, с провалившимся крыльцом. Входная дверь распахнута настежь.
Ваня вышел из машины, прочитал адрес на бумажке и направился к входу. В нос ударил неприятный запах, и он зажмурился. Пахло сырой древесиной и чем-то кислым.
— Доставка! — крикнул он, прикрывая нос рукой, но эхо растворилось в тишине.
Тогда он шагнул внутрь, и за его спиной сомкнулась темнота.
***
Когда через несколько дней Максим вернулся в город, то узнал, что Ваня пропал.
Утром на следующий день его машину нашли на обочине дороги. Двери открыты, ключи в замке зажигания, пицца лежала на пассажирском сиденье, даже не тронутая. Но Вани нигде не было. Полиция осмотрела всё в округе, но парня так и не нашли.
А в пиццерии снова зазвонил телефон.
— Алло! Да, слушаю… — менеджер побледнел и машинально повторил адрес. — Лесная… 15…
Трубка выпала у него из рук.
***
Спустя годы Максим вспоминал ту поездку и ломал голову:
«До сих пор не понимаю, что, чёрт возьми, произошло в том доме? Если это был пожилой человек или инвалид, то кто, чёрт возьми, оставил входную дверь нараспашку? И куда пропал Ванька?»
На тот заказ больше никого не отправляли, даже днём.
