Марина мыла пол в коридоре, когда свекровь в очередной раз прошлась по мокрому линолеуму грязными тапками.
— Зоя Ивановна, я же только помыла…
— А тебе что, трудно еще раз помыть? — Старуха даже не обернулась. — В мое время невестки знали свое место.
Марина сжала тряпку в руках. Три года живет в этой квартире, три года терпит. Муж Артем постоянно в командировках, а она одна с его матерью. Каждый день одно и то же: готовка, уборка, стирка, и постоянные претензии.
— Суп пересолен, — заявила Зоя Ивановна за обедом. — И мясо жесткое. Артемушка такого не ест.
— Артем ест все, что готовлю.
— Потому что вежливый. А я скажу правду — стряпать не умеешь. Хорошо, что детей нет, а то бы совсем замучила семью.
Марина молча доедала суп. Детей не было, потому что Артем не хотел. Говорил — рано еще, надо пожить для себя. Свекрови об этом знать необязательно.
***
После обеда Зоя Ивановна пошла в ванную. Марина слышала шум воды, старуха принимала душ. Вдруг раздался грохот — что-то упало.
— Зоя Ивановна! — Марина подбежала к двери. — Вы как?
— Поскользнулась, зараза! Нога болит!
— Открывайте, помогу!
— Не надо твоей помощи! Сама встану!
Прошло полчаса. Из ванной доносились стоны и ругательства. Марина снова подошла к двери.
— Зоя Ивановна, давайте я войду…
— Не смей! Голая я!
— Но вам же больно!
— Терпимо! Отойди от двери!
Марина отошла, потом вдруг остановилась. Посмотрела на дверь ванной, потом на ключ в замке. Медленно подошла и повернула ключ. Щелчок.
Свекровь заперта.
***
Через час из ванной послышался грохот — Зоя Ивановна стучала в дверь.
— Марина! Дверь заело! Открывай!
— Не заело. Я заперла.
Тишина. Потом вопль:
— Что?! Ты с ума сошла?!
— Возможно. — Марина села на пол рядом с дверью. — Зоя Ивановна, а давайте поговорим по-человечески.
— Открывай немедленно! Я вызову полицию!
— Телефон у вас в сумке, а сумка в коридоре. И кричать бесполезно — соседей нет, все на дачах.
— Марина, я тебе это не прощу! Артем узнает!
— Узнает. Обязательно расскажу, как вы меня три года травили. — Марина привалилась спиной к двери. — А сейчас объясните — за что вы меня ненавидите?
— За что? Ты сына у меня украла!
— Украла? Зоя Ивановна, ему тридцать лет! Он сам выбрал!
— Сам… — Свекровь засмеялась зло. — Думаешь, он тебя любит? Артемка мне все рассказывает! Как ты его достала, как надоела! Он уже год собирается от тебя уйти!
Марина почувствовала, как екнуло сердце.
— Врете.
— Не вру! Он девушку себе нашел, молоденькую, красивую. Валерия зовут. Говорит — как только квартиру купит, сразу разведется.
— Какую квартиру?
— Однокомнатную. Для холостяцкой жизни. — В голосе свекрови звучало торжество. — Деньги уже почти накопил. Еще месяц-два, и ты отсюда вылетишь!
Марина молчала. Артем действительно последнее время был холоден, все время где-то пропадал…
— А знаешь, что он про тебя говорит? — продолжала Зоя Ивановна. — Что ты как пиявка присосалась! Что надоела хуже горькой редьки! Что с тобой жизнь — как каторга!
— Хватит…
— Еще не все! Он смеется над тобой! Рассказывает, как ты ему завтраки в постель носишь, как угождаешь! А он с Валерией планы строит — куда поедут, где жить будут…
— Молчите!
— Не замолчу! Ты должна знать правду! Мой Артемка никогда тебя не любил! Просто жалел! А сейчас и жалеть перестал!
***
Вечером Марина сидела на кухне с чашкой чая. Из ванной доносились требования открыть дверь, потом плач, потом снова ругань.
Артем должен был вернуться через два дня. Марина представила его лицо, когда увидит запертую мать… А потом представила, как он рассказывает незнакомой Валерии про свою надоевшую жену.
В телефоне лежало несколько пропущенных от мужа. Марина не перезванивала.
На второй день Зоя Ивановна притихла. Только изредка просила воды или умоляла отпустить в туалет. Марина через дверь передавала бутылки с водой и отвечала:
— Потерпите. Скоро все закончится.
— Марина, милая, я поняла свою ошибку… Давай помиримся?
— Поздно мириться.
— Я больше не буду вас обижать! Буду хорошей свекровью!
— Зоя Ивановна, а расскажите еще что-нибудь про Артема и Валерию. Где они познакомились?
Свекровь заплакала:
— Я наврала! Ничего такого нет! Прости меня!
— Не верю.
На третий день в квартиру ворвался Артем. Лицо красное, растрепанный.
— Марина! Где мать?! Почему телефоны не берешь?!
— В ванной сидит. — Марина спокойно помешивала кофе. — Рассказывает про твою Валерию.
Артем побледнел.
***
— Какую Валерию? — Голос дрожал.
— Ту, ради которой ты квартиру покупаешь. Молоденькую, красивую. — Марина повернулась к мужу.
— Марина, я могу объяснить…
— Объясни. — Она села за стол, сложила руки. — Три дня времени у меня есть.
Артем метался по кухне, то подбегал к двери ванной, то возвращался к жене.
— Мам! Мам, ты как там?
— Артемушка! — Слабый голос. — Она меня заперла! Три дня не кормит!
— Кормлю. Через дверь передаю. — Марина пила кофе невозмутимо. — Артем, так что с Валерией?
— Слушай… Это не то, что ты думаешь…
— А что я думаю?
— Ну… Что я тебе изменяю…
— А ты не изменяешь?
Артем замер. Посмотрел на жену, на дверь ванной, снова на жену.
— Марин, ну… Это сложно объяснить…
— Ничего сложного. Да или нет?
— Да, но это не значит…
— Достаточно. — Марина встала. — Ключ от ванной на холодильнике. Забирай мать и съезжайте. К Валерии или к черту — мне все равно.
— Марина, подожди! Давай поговорим нормально!
— О чем говорить? Три года я была дурой, думала — семья, любовь, все дела. А оказалось — просто пиявка, которая присосалась. — Она взяла ключ с холодильника, бросила Артему. — Освобождаю тебя от каторги.
Артем открыл ванную. Зоя Ивановна выползла, шатаясь, грязная и растрепанная.
— Артемушка… Она меня мучила… Три дня без еды…
— Мам, ты сама во всем виновата! Зачем ей про Валерию сказала?!
— Так она же должна была знать! Ты сам говорил…
— Я ничего не говорил! — взорвался Артем. — Ты сама все выдумала!
Марина слушала их перепалку и вдруг рассмеялась. Громко, искренне.
— Значит, все-таки врала? — обратилась она к свекрови.
— Я… я хотела как лучше… — Зоя Ивановна заплакала. — Для Артемки…
— Мам, какое «как лучше»?! — Артем схватился за голову. — Ты все испортила!
— А Валерия существует? — спросила Марина.
Артем покраснел:
— Существует, но…
— Тогда все правильно. Собирайтесь и уезжайте.
— Марин, я же не собирался разводиться! Просто… понимаешь, хотелось новых ощущений…
— Ну вот и получишь. Со мной тебе скучно, а с Валерией весело будет.
— Но квартира-то моя! — Артем попытался взять инициативу. — И вещи мои!
— Квартира была твоей, пока ты жену не предавал. — Марина достала телефон. — Хочешь, покажу, что я три дня снимала? Как твоя мама в ванной сидела? Как вы оба меня три года унижали?
— Марина, это шантаж!
— Это справедливость. У тебя есть час, чтобы собрать вещи и съехать. Обоих.
Через час Артем с матерью грузили сумки в такси. Зоя Ивановна всхлипывала:
— Артемушка, а где мы жить будем?
— Пока у тебя в однокомнатной. Потом видно будет.
— А Валерия?
— Какая Валерия?! Она замужем! Никуда она со мной не поедет!
Марина закрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной. Тишина. Впервые за три года — полная, блаженная тишина.
Через месяц Артем звонил, просил прощения, умолял вернуться. Марина трубку не брала. Через полгода узнала — живет с матерью в съемной комнате, Валерия от него ушла, денег на собственное жилье нет.
А Марина продала квартиру, купила студию в центре и устроилась работать в туристическое агентство. Теперь половину времени проводила в поездках, фотографировала города и писала отчеты.
На одной из поездок познакомилась с фотографом Михаилом. Он жил один, мать у него умерла давно.
— А свекрови у тебя не будет? — спросила Марина на третьем свидании.
— Не будет. А что?
— Да так… На всякий случай уточнила.
Через год они поженились. Тихо, без свидетелей, в загсе. Медовый месяц провели в Италии, фотографировали Венецию.
Зоя Ивановна прислала поздравительную открытку: «Желаю счастья. Прости старую дуру.»
Марина открытку не выбросила. Положила в альбом рядом с фотографиями из Венеции.
Все-таки иногда справедливость побеждает.
