Она ходила по деревне, всматриваясь вдаль, словно надеясь кого-то увидеть; при встрече с людьми смотрела печальными голубыми глазами и пыталась улыбнуться. Ситцевый платочек покрывал ее светлые волосы, и если приглядеться, то почти вся голова была седой. Звали ее Люба; ей тогда не было и пятидесяти.
Еще полтора года назад был жив ее муж и дети. Сначала скоропостижно умер супруг, а через полгода погиб старший сын. Оставшись с двумя младшими сыновьями, Люба надеялась, что все горести закончились, но средний сын во время прохождения практики на стройке, упал с высоты. Похоронив второго сына, Люба ходила как тень, осунувшись, едва могла произнести несколько слов.
Возвращаясь с районных соревнований, перевернулся автобус со школьниками: все остались живы, но покалечился младший сын Любы Александр. Состояние было стабильным, но от хромоты так и не удалось избавиться. Люба возила парня по больницам и санаториям, но все бесполезно, — хромать стал меньше, но полностью не избавился.
Сашка выучился на слесаря и показал себя хорошим специалистом. К двадцати годам стал видным, рослым, симпатичным парнем. Односельчане, которым не безразлична была судьба Любы, решили, что самое хорошее, что может произойти в жизни Любы, это женитьба сына Александра.
— Хватит, настрадалась Любаша, — говорил свояк Федор, — надо Сашке жену, а Любаше невестку хорошую. Свекровь с нее получится «золотая», заслужила Люба счастья, так пусть оно у нее будет.
И даже в магазине деревенские обсуждали, какая невестка нужна Любе. Перебирая всех местных девчат, одну за другой отметали кандидатуры: эта уже старовата, другая слишком заносчивая, третья злая, у четвертой ребенок.
Сам же Александр жениться не торопился. Парнем он был скромным и даже замкнутым; сказывалось и то, что стеснялся своей хромоты.
Бойкая на язык и смелая на поступки, одногодка Наталья, смеясь, грозилась «захомутать» Сашку.
— Ну и пусть хромой, зато недалеко убежит от меня, — хвасталась Наташка.
«Нет, не такая невестка нужна Любе как ты, Наталья, — говорили в деревне, — тут нужна девушка добрая, умеющая сострадать, а ты ведь так: похохотать, да погулять».
Люба еще не оклемалась от горя, да и вряд ли когда-нибудь заживут на сердце раны от потери близких людей, поэтому о будущей невестке и не думала. Но за сына переживала: «Случись что, — размышляла Люба, — останется один на белом свете».
От горьких потрясений и переживаний стало у Любы болеть сердце, — она давненько уже при себе таблетки держала. А тут как-то прихватило серьезно.
Больницы в селе не было, а только фельдшерский пункт, который был закрыт. Побежал Сашка к соседям за лекарствами, а свояк Федор и говорит ему:
— Там в медпункте фельдшерица новая, беги скорей, она поможет.
Нового фельдшера звали Евгенией. Девушке было года двадцать два. Она осмотрела и послушала Любу, смерила давление, поставила укол и в этот же день организовала капельницу на дому. Девушка так аккуратно и заботливо делала свою работу, что Люба невольно залюбовалась ею. А потом вдруг взяла ее за руку, посмотрела на свою спасительницу и прослезилась.
— Что с вами, Любовь Ивановна? – забеспокоилась Евгения. – Вам плохо?
— Хорошо мне, — сказала с улыбкой Люба, — хоть помечать и то ладно.
Когда Любе стало лучше, она начала потихоньку заниматься хозяйством и все чаще поглядывала на сына и вздыхала.
— Ты хоть дружишь с кем, сынок? — спросила Люба. — Девушка-то у тебя есть?
Александр засмущался, а потом признался матери:
— Девушка есть, только она с ребенком.
— С ребенком?! — удивилась Люба. – Это кто такая?
— Она недавно приехала, и уже тебя подлечить успела; это Женя – наша фельдшерица. Как устроится здесь, так дочку от родителей и привезет к себе, ребенок же с матерью должен жить.
Люба не могла поверить: ведь она, увидев Женю в первый раз, пожелала ее в невестки. Но, понимая, что хромота сына не каждой девушке понравится, отмахнула от себя мысль о симпатичной медсестре. И вот сын сообщает новость, от которой душа радуется.
— Так у нее и дочка есть? – переспросила Люба. – Это же радость какая? А когда она ее привезет?
— Женя уже поехала за дочкой, завтра вернутся.
— Завтра?! – забеспокоилась Люба. – Так надо же угощенье готовить, надо квашню завести, да булочек настряпать. Вдвоем мы с тобой, сынок жили, а теперь будут у меня невестка и внучка. Больше становится семья! – с гордостью сказала Люба.
Свояк Федор сидел за столом и обмывал новость, которую только что узнал: Любашин сын Сашка женится.
— Плесни-ка мне еще, — просил Федор свою жену, пододвигая рюмку, — нашлась-таки невестка для Любы, — такое событие и обмыть не грех!
