Маша работала врачом в столичной больнице. И всё у неё было хорошо, прекрасный муж, любимая работа, квартира, почти в центре столицы. Окружающие ей завидовали, но совершенно безосновательно, как считала сама Маша. Ведь завидовать абсолютно нечему. До конца счастливой она не была. Как только Маша вышла замуж, в двадцать лет, она пыталась забеременеть, но безуспешно. Больше всего на свете, Маше хотелось ощутить радость материнства, услышать топот маленьких ножек в своей квартире. Но как итог — ей тридцать с небольшим, а детей как не было, так и нет. Все попытки забеременеть не увенчались успехом.
И вот недавно, Маша уговорила мужа, и они прошли с ним полное обследование. Муж тоже хотел детей, и бездетные семьи всегда называл неполноценными. Но к обследованию отнесся скептически.
-Ты знаешь, Маш, я в себе уверен, не обижайся конечно, но мне кажется проблема в тебе, так что обследуйся сама.
С большим трудом, но Маша все-таки уговорила мужа. Обследование они прошли в той самой клинике, где работала сама Мария, только на другом этаже.
В тот день должны были прийти результаты, и у Марии всё валилось из рук. Её медсестра — Лиза, бывшая также близкой подругой, видела как Маша нервничает, старалась поддержать.
-Не переживай, Маша, все нормально будет. Я уверенна, и у тебя, и у твоего мужа всё в порядке. Может там небольшие проблемки какие, подлечитесь, и всё у вас получится.
-Как всё просто, по твоему, получается. Десять лет не получалось, а сейчас получится.
Мария нервно взглянула на часы. Результаты уже должны быть готовы, но у неё ещё несколько пациентов. И тогда Лиза вызвалась помочь.
-Давай я быстренько сбегаю, возьму результаты, хочешь?
-Да, Лизунь, сходи пожалуйста, если не трудно, там в лаборатории тебя хорошо знают, отдадут, я думаю.
У Марии в кабинете был пациент, когда Лиза принесла конверт и положила перед ней на стол. Маша, с трудом сосредоточившись, довела прием до конца, а как только за пациентом закрылась дверь, схватила заветный конверт.
Первым делом посмотрела заключение мужа. Он оказался прав, с ним было всё нормально. Потом взяла своё, и едва пробежав глазами, уронила листок на пол. Среди обилия медицинских терминов, она увидела диагноз — бесплодие. Детей у женщины не может быть, и не будет никогда.
Лиза, поняв всё уже по лицу подруги, вскочила и обняла. Маша разрыдалась на её плече. Медсестра успокаивала подругу, как могла:
-Ну ладно, Маша, ну что ты. Это же не конец света. Ну в конце концов, сколько же таких бездетных пар, возьмете ребенка из детдома.
-Муж никогда на это не пойдет, он своего хотел, — сквозь слёзы объясняла Маша.
Дома состоялся нелёгкий разговор с мужем. Но видя как переживает жена, Стас тоже поддержал Марию:
-Я давно уже это подозревал, так что Америку ты мне не открыла. Ну ничего, я же люблю тебя, проживем как нибудь и без детей. Только пожалуйста, не заикайся об усыновлении. Чужой сопляк, с плохой наследственностью, мне здесь не нужен. Я никогда не приму чужого ребёнка, имей это ввиду.
Но Маша, так и не могла представить себе бездетную жизнь, вдвоем с мужем. Поэтому, решила поднять вопрос об усыновлении попозже, когда пройдет время, и муж успокоится.
С тех пор прошло полгода, и подходящего момента для разговора со Стасом, Маша так и не нашла.
На работе Мария всем делилась с Лизой. Но та, больше не поддерживала её, в стремлении усыновить чужого ребёнка.
-Знаешь, Маш, я понимаю твоего мужа. Чужой ребёнок, он и есть чужой. Я немного узнала Стаса, не сможет он никогда принять приемыша. И думаю, не стоит с ним даже разговоры об этом заводить. Ну разве плохо вам живется вдвоем? Муж смирился с твоим бесплодием, живете в свое удовольствие, тебя не попрекает, по заграницам ездите отдыхать. У меня вот, допустим, тоже детей нет, как впрочем и мужа. Я же не лезу от этого на стену.
-Сравнила тоже. Тебе только двадцать шесть, а мне уже тридцать один. У тебя еще все впереди. Выйдешь замуж и родишь.
-Может я конечно и рожу. Но, у меня никогда не было такого фанатичного желания стать матерью, как у тебя. Так что наслаждайся жизнью, Маша, и не кисни.
И Маша наслаждалась, как могла. Она по прежнему ловила на себе завистливые взгляды, бывая на людях с мужем. Они на самом деле были красивой парой. Машин муж всегда притягивал к себе женские взгляды. Высокий, статный, симпатичный! К тому же он умел быть очень галантным на людях, в нем была харизма.
Мария была благодарна Стасу, за то, что даже узнав о её диагнозе, не разу не упрекнул. Муж, словно забыв об этом, продолжал жить дальше, как ни чем не бывало.
Как то раз, у Марии было ночное дежурство в отделении терапии, но к ней подошла одна из коллег.
-Мария у меня к тебе просьба. Ты не могла бы мне пойти навстречу, давай я сегодня за тебя отдежурю, а ты за меня шестнадцатого, у отца юбилей, понимаешь, хотелось бы присутствовать.
-Да конечно, без проблем, я тогда домой поехала.
Тем не менее, Мария не стала торопиться домой. Немного прошлась по магазинам, что с напряженным графиком работы, могла позволить себе редко. Вспомнив, что Стас не ждёт её домой, решила устроить ему сюрприз.
«А давно-то, мы с мужем не пили вина при свечах» — подумала Мария.
Купила бутылку любимого мужем белого вина, коробку дорогих конфет, разных фруктов, и только потом поехала домой.
Но дома сюрприз ждал её саму. Ещё в прихожей Маша остолбенела, увидев чужие женские сапожки. При виде обуви у неё мелькнуло какое-то воспоминание, но она не отдавала себе до конца отчет в происходящем. Поставив пакет, с вином для мужа, на пол, Маша тихонько подошла к двери гостинной. Там работал телевизор, поэтому двое, что-то бурно обсуждавших человека, не услышали, как Мария заходила в квартиру.
Первый голос принадлежал, несомненно, её мужу — Стасу. А вот второй, — сердце Маши пропустило удар, когда она его узнала. Это же Лиза, её медсестра и подруга, с кем она делится всем, что происходит в жизни.
Маша попыталась успокоиться. «Может Лиза зашла ко мне, забыв что я на дежурстве. Надо послушать, о чём они говорят.»
И в это самое время, Лиза повысила голос, и Мария явственно различила слова:
-Сколько можно тянуть, Стас, у меня уже третий месяц, скоро живот будет виден. Это ведь твой ребёнок, твой, родной, как ты всегда этого хотел. Когда ты уже наконец поговоришь со своей женой. Я уже устала ждать. Если ты так и не решишься, я сама ей всё расскажу. Вот прямо завтра, приду в больницу, и всё ей выложу.
-Не надо, Лиза, я прошу тебя. Её нужно как-то подготовить, сколько раз я говорил, дай мне время, я сам расскажу. Да и развод, это ведь не так просто, как тебе кажется.
-Я всё понимаю, но Стас, я тоже не могу больше ждать. Хочу чтобы наш с тобой ребёнок родился в законном браке…
Маша не стала дослушивать диалог Лизы со Стасом, и на цыпочках, как воровка, вернулась в прихожую. Забрала пакет с вином, чтобы муж не догадался, что она приходила, и тихо покинула квартиру. Выйдя на улицу, женщина не понимала, что делать дальше, куда идти. А потом вызвала такси, и импульсивно поехала в ближайшую гостиницу. Сняла там номер, и зайдя в него, мешком упала на кровать.
Слёз не было, просто сердце разрывалось от боли. «Надо поплакать, может станет легче» — думала Маша, но не могла. Внутри прожигало огнём от двойного предательства, и Мария начала задыхаться от этой боли.
«Лиза — подруга моя единственная, как же ты могла! Ведь я делилась с тобой всем, самым сокровенным. Я рыдала у тебя на плече, узнав о своем бесплодии. Ты делала вид, что поддерживаешь, а сама в это же самое время спала с моим мужем. У вас будет ребёнок, а мне ты говорила, что безразлична к материнству! А Стас? Он же каждый день целует меня перед уходом на работу, покупает цветы, дарит подарки, с удовольствием водит на ужины со своими бизнес партнерами. Он поддерживает во мне иллюзию счастливой совместной жизни. Зачем?!!! Кто же я тогда в их глазах? Досадная помеха, мешающая их счастью. Развод, в нашем случае, правда не будет простым. За десять лет совместной жизни, мы со Стасом много всего приобрели вместе. Квартира, купленная на общие деньги, дорогая машина, дача за городом. Неужели всё это держало Стаса рядом со мной последние годы. Да будь оно всё проклято — это имущество. Ведь вся моя жизнь оказалась ложью.»
Маша так и пролежала всю ночь без сна, и только под утро, когда за окном уже начало светать, её наконец прорвало, и она разразилась горькими рыданиями.
Мария сошла с поезда, на вокзале маленького провинциального городка, и вдохнула воздух малой Родины. Ещё три дня назад, она рыдала в гостиничном номере, и понимала, жить как раньше уже не сможет. Работа, дом, в один миг всё стало ненавистным. Нет, саму специфику работы она конечно любила, но больница в которой они работали с Лизой, где всё напоминало о предательстве подруги, туда ей возвращаться не хотелось. Как и домой, муж ранил ещё сильней, чем подруга, в нем Маша никогда не сомневалась.
Решение к Марии пришло спонтанно. Надо бросить всё, оборвать все связи. Ни с мужем, ни с Лизой, она не виделась. Уволилась с работы, а вещи свои собрала, когда Стаса не было дома, оставив лишь записку для него на столе:
«Я всё знаю о вас с Лизой. Не могу сказать, что искренне желаю вам счастья. Вы сделали мне очень больно, поэтому, я прошу тебя, Стас, не звони мне и не ищи встречи. Разговаривать нам с тобой не о чём. На развод подам сама. Разделом имущества займемся попозже, когда приду в себя.»
Маша была родом из маленького провинциального городка. Там была родительская квартира, в которой сейчас жила её младшая двадцатиоднолетняя сестрёнка. Два года назад, когда умерла мама, сестрёнке было девятнадцать лет, и Маша настаивала, чтобы Алина переехала жить к ней. Хотя бы на первое время, пока не станет постарше, посамостоятельнее. Но Алина уперлась, и ни в какую ни хотела переезжать, настаивая на том, что она уже взрослый человек, и вполне в состоянии жить одна. К тому же, у Алины была любовь, но подробностей она сестре не рассказывала.
Сестры регулярно созванивались, и по словам Алины, у неё всё было прекрасно.
Маша не сообщала сестрёнке, что едет домой, решила сделать сюрприз, да и не до этого ей было, если честно. Надо сказать, сюрприз удался. Алина так выпучила глаза на сестру, но радости на её лице не было. Да и в родную квартиру, она пускать Машу как будто бы не торопилась, выглядывая из-за полуоткрытой двери.
-Алинка, привет. Ты мне дверь то будешь открывать?
Алина, как бы нехотя, открыла дверь. Маша зайдя в прихожую, отметила, что сестрёнка поправилась. А когда обняла её, то почувствовала, она не просто поправилась, Алина беременна, и уже на довольно позднем сроке.
Отстранившись, Маша заглянула сестре в глаза:
-Алина, ты в положении? Ты почему мне ничего не рассказывала? Как же это так, ты с кем то живёшь, с молодым человеком?
Маша заглядывала через плечо Алины, рассчитывая увидеть в квартире признаки мужского проживания.
Но Алина сказала, как отрезала:
-Не разглядывай, ни с кем я не живу. Я одна! Проходи давай, так и будем в прихожей стоять?
Сестры почти не разговаривали, пока Маша располагалась в одной из спален, и принимала душ. И уже чуть позже, сидя на кухне, за ужином, Маша начала разговор:
-Ты будешь мне рассказывать, или мы так и будем с тобой молчать? Выкладывай давай! Какой у тебя срок, кого ждем, девочку, мальчика? И кто отец ребёнка, в конце концов!
-Да что тут рассказывать. Я не знаю кто, девочка или мальчик. Я даже на учёт не вставала. Никто не знает, что я беременна, при выходе на улицу я живот затягиваю. И тебе бы не сказала, потому что не собираюсь оставлять себе этого ребёнка. И отца у него никакого нет. Папашка козлом оказался, как услышал о беременности, так и свинтил в свой родной город. Он командировочный был, жил со мной из-за бесплатного жилья, как я теперь поняла. Когда я про беременность заикнулась, он сразу вспомнил, что в своем городе у него и жена, и ребёнок уже имеются. Сбежал, посоветовав сделать аборт. Но аборт делать уже поздно было, срок слишком большой.
-Стой, стой, я не поняла, что значит ты не собираешься оставлять ребёнка? Это как понимать? У тебя уже выбора нет, ребёнок вот-вот родится. Ты что собираешься отказаться от него? Ты с ума сошла?
-Да, собираюсь. И это не обсуждается. Мне этот ребёнок не нужен, потому что я его папашу-козла ненавижу.
Мария просто задыхалась от негодования на сестру!
-Да как ты можешь вообще о таком думать. Не только твой парень козлом оказался. Стас тоже, как выяснилось, из этой породы. Ты что думаешь, почему я домой вернулась? Мы столько лет с ним прожили, а он с моей лучшей подругой спал. Я там больше оставаться не могла, бросила всё и уехала.
Алина вскочила со своего места, и наклонившись, обняла сидевшую сестру.
-Машка, мне так жаль! Я понимаю как тебе сейчас больно. Я то со своим, не долго жила, и то места не нахожу. А тут Стас… Да кто бы мог подумать! Я всегда считала вас такой идеальной парой, думала ну вот хоть тебе с мужем повезло. Не расстраивайся, сестра, всё у нас с тобой хорошо будет! Новую жизнь начнём, забудем обо всех козлах!
-Новую жизнь мы может и попробуем с тобой начать. Но ребёнок то тут при чём? Он твой, и только твой! Как ты можешь думать вообще о том, чтобы оставить его. Ребёнок это такое счастье. Вот у меня, как оказалось не может быть детей… — Маша немного запнулась от горечи, потом продолжила, — так что думать даже забудь, чтобы бросить ребёнка. Мы с тобой вместе его будем растить. У него будет всё самое лучшее. Деньги у меня есть. К тому же, после развода мы со Стасом разделим имущество. Там сумма немаленькая будет. Вырастим, поставим на ноги, без мужского участия.
Как только Маша заговорила про ребёнка, Алина резко отстранилась.
-Нет, я сказала. Мне этот ребёнок не нужен. Я даже думать об этом не хочу!Ты что думаешь, я просто так от всех столько месяцев беременность скрывала? Даже смотреть на ребёнка не хочу, когда родится. Он мне всё время будет напоминать об этом предателе. Мне это не нужно. Я собираюсь вычеркнуть этот отрезок своей жизни, и жить дальше, словно этого не было. Так что давай закроем тему, сестра.
Маша поняла,что с Алиной сейчас разговаривать бесполезно. Она на взводе, а на таком сроке нервничать нельзя. Поэтому, Мария решила отложить этот разговор, пока ребёнок не родится. Всё равно, она не даст сестре оставить малыша в роддоме, и отказаться от него.
Маше уже сейчас начало казаться, этот ребёнок, это подарок ей, свыше. Может быть, Бог направил её сейчас в родной город, чтобы не дать сестре совершить непоправимую ошибку, бросить свою родную кровиночку.
После этого, сестры жили не заводя больше разговоров об Алининой беременности. Но Алина видела, с каким обожание сестра смотрит на её живот, и начала понимать, что сестра «костьми ляжет», но не даст ей совершить задуманное. Поэтому, в голове у неё созрел другой план.
Как-то вечером, Маша заметила, что сестра ведёт себя несколько беспокойно. Охает и иногда хватается за живот. Но сколько бы Мария не допытывалась о самочувствии, Алина отвечала, что всё хорошо.
А уже утром, когда Маша проснулась, она не обнаружила сестру в квартире. Алина оставила ей голосовое сообщение, о том что уехала на несколько дней, навестить какую-то подругу. И видимо после этого отключила телефон, так как он был недоступен. Маше начало казаться, что всё это неспроста, она занервничала, но сделать ничего не могла, не имея даже представления о том, куда направилась сестра.
Алина уже с вечера почувствовала себя неважно. И хоть и не рожала до этого, поняла — время пришло! Но, стараясь чтобы сестра ничего не заподозрила, Алина сделала вид, что легла спать. А когда убедилась, что Маша заснула, взяла сумку, накидала туда самое необходимое, и тихонько вышла из дома.
Превозмогая боль, добралась до единственного в городе вокзала. Купила билет на самый ближайший поезд, проходивший через их городок уже через десять минут. Алина даже не спросила куда едет поезд, ей всё это было неважно. Важно было только одно — как можно быстрее, и чтобы в поезде были свободные купе. Девушка выкупила купе полностью, купила четыре билета, объяснив в кассе, что любит путешествовать с комфортом, без назойливых соседей.
Когда поезд подошёл к перрону, на Алину уже накатывали схватки. Девушка забралась в вагон с большим трудом. Быстро отделалась от проводницы, объяснив, что ей ничего не нужно, только чтобы не беспокоили. И оказавшись наконец в свободном купе одна, закрыла за собой дверь.
Алина заранее готовилась к предстоящим родам. Много читала, как можно родить самостоятельно. Знала, что у многих это получалось. «Так почему же не получится у меня? » — думала она. Главное, постараться не кричать, не привлекать к себе внимания. А так — это идеальный план, Алина продумала его заранее. Она рожает в поезде, проводница не заметила, что Алина беременна, девушка об этом позаботилась. Вот сейчас родит, избавится от ребёнка на какой-нибудь станции. Потом пересядет на поезд в обратном направлении, и вернется домой. И всё будет шито-крыто, никто и не узнает, что она была беременна.
А Маша…. Ну что Маша, ей придется смириться. Алина никогда не сознается, куда дела ребёнка. Ну поругаются они, ну подуется сестра на неё. А дальше что делать? Маша сама не захочет разыскивать ребенка. Ведь если это делать, то можно подставить Алину выбросившую его, под статью. Нет, сестра на это не пойдёт!
В общем, план был продуман до мелочей. Одного девушка не учла, как это больно — рожать. Зажав в зубах скрученную простыню, для того чтобы не заорать на весь поезд от боли, Алина почти теряла сознание. Промучавшись несколько часов, Алина понимала, что-то идёт не так. Но гнала от себя эти мысли, стараясь думать об одном: «во время схватки надо тужиться, тужиться, вытолкнуть этот комок из себя, вытолкнуть и забыть о нем.»
Когда у девушки наконец получилось это сделать, она отключилась на несколько минут, а придя в себя очень испугалась — «он наверное плакал, вдруг он привлек к себе внимание.»
С трудом приподнявшись Алина посмотрела на ребёнка. «Мальчик» — автоматически заметила про себя — «Ой, а что же он такой синенький, и не плачет совсем. Может он уже мёртв? Нет, вроде жив, только какой-то слабенький. Вместо плача негромко пищит, словно, у него нет сил на полноценный плач. Ну и ладно, вот он и так слабым родился, может быть уже и не жилёц, зачем он мне такой» — старалась утешить себя Алина, но не могла. На сердце становилось всё тяжелее и тяжёлее, от задуманного. Стараясь не смотреть на мальчика, девушка укутала его в простыню, взятую из дома, а потом положила в большую сумку, тоже заранее припасённую.
Застегнула сумку на замок, но не до конца, чтобы воздух всё таки поступал младенцу. «Дам ему шанс на жизнь, а дальше уж как судьба распорядится.
В это время поезд стал замедлять ход. «Подъезжает куда-то» — насторожилась девушка. Было очень раннее утро, и на улице ещё совсем темно. Алина натянула черные брюки, чтобы не было видно кровавых подтёков на её ногах, взяла сумку с ребёнком, и еле передвигая ногами, по стеночкам, дошла до тамбура.
Поезд остановился на каком-то тёмном полустанке. Проводница в тамбуре так и не показалась, видимо здесь не было входящих и выходящих пассажиров.
Алина сама открыла дверь, и сползла из вагона. Стараясь двигаться быстрей, перешла пути. Девушка поняла, это какой-то поселок. Частные дома были расположены уже вдоль железнодорожных путей. В темноте, девушка разглядела возле одного из таких домов, старенький, обшарпанный пикап, доверху гружёный сеном.
«Вот оно,» — подумала Алина. Торопясь, пока поезд не уехал, подбежала к машине, сделала углубление в сене, и засунула туда сумку с ребёнком. Побольше приоткрыла молнию на сумке, для поступления воздуха, укутала со всех сторон сеном, чтобы младенец не замерз. Потом поспешила назад, к своему поезду.
Вагон уже вздрогнул и начинал движение, когда Алина вползла по ступеньке в тамбур. Закрывая дверь, чтобы скрыть следы выхода из вагона , девушка поняла, она совсем теряет силы, и почти ползком добралась до своего купе.
Навстречу ей никто не попался, в вагоне все спали. Алина чувствовала, по ногам что-то течёт. Приложила ладошку к брюкам, и она окрасилась в красный цвет. Девушка упала на нижнюю полку, и отключилась.
Маша не находила себе места. Алины не было дома уже два дня, и при этом она не выходила на связь. Телефон все время был не в сети. Мария уже оббегала нескольких школьных подруг Алины, порасспрашивала, к кому могла пойти сестра. Но все подруги отрицательно качали головой, и говорили, что Алину не видели уже давно.
-Что-то последнее время, Алинка какая-то необщительная стала — заявила одна из подруг, — никуда не выходила, к себе не звала. Не знаю даже, что там с ней происходило, мы думали у неё депрессия, от расставания с этим, командировочным, она как слепая была, втюрилась в него, а ведь было видно, для него это не всерьёз. Ну мы и не лезли к Алинке, попереживает, отойдёт! А к кому она сейчас могла пойти, я даже представления не имею, может к кому-то из новых знакомых.
Новых знакомых Алины Маша не знала, и всё что ей оставалось, это бегать по квартире из угла в угол, и ждать. Время от времени она пыталась набирать номер сестры, но всё было без изменений, телефон не отвечал.
И вот уже на третий день, после ухода Алины, в телефоне Маши пикнула смс — «абонент снова в сети».
-Ну наконец то, — обрадовалась Мария, и начала звонить.
Но, на том конце, ответил незнакомый мужской голос.
-Вы кто такой, — закричала Маша, — где Алина, почему у вас её телефон?
-Я из полиции, задам вам встречный вопрос, — сказал мужчина, — кем вы приходитесь хозяйке этого телефона?
-Хозяйка этого телефона моя сестра Алина, как он у вас оказался?
-Ну если это ваша сестра, приношу свои соболезнования. Телефон был найден при девушке, обнаруженной мёртвой в поезде.
-В каком поезде, что вы несёте, что значит мёртвой, это ошибка, этого не может быть! Что с той девушкой случилось?
-Передо мной сейчас заключение из морга. Ваша сестра истекла кровью после неудачных родов. Вся эта ситуация непонятна, почему она рожала одна, в поезде? Когда начались роды, почему не обратилась за медицинской помощью? И самое интересное, если она родила, где ребёнок? Ребёнка при ней обнаружено не было.
Телефон выпал из Машиных рук. Если сначала, разговаривая с полицейским, она была уверенна, это просто ошибка, эта мертвая девушка не может быть Алиной. Но когда мужчина сказал про роды, и отсутствие ребёнка, Маше стало плохо. В первый раз в жизни она поняла, как может болеть сердце, его так сильно защемило, что Маша подумала, сейчас она последует за сестрой, и даже захотела этого.
