Оля помнила тот день до мелочей. Три года назад, как будто целая эпоха. Алексей бросил на кровать открытый чемодан, стал швырять в него свои вещи, сказал сухо, отстранённо, не глядя ей в глаза:
– Я ухожу. Всё, хватит.
За его спиной уже маячила тень его новой женщины – властной, холодной, не любящей детей. Оля знала: там не любовь, а удобство. Там ему не придётся напрягаться, думать о сыне, спорить. Там за него всё решат.
А свёкры? Они сидели за кухонным столом, не сказав ни слова в её защиту. Лишь свекровь потом процедила:
– Мы тебя не одобряли с самого начала. Невестка должна слушаться, а ты – всегда со своим мнением.
Вскоре она получила от Алексея первые алименты. Справка о «минимальной зарплате», которую Алексею помогли сделать родители . Сумма смешная – копейки. Оля их не тратила. Складывала на счёт Саше. Пусть вырастет и сам решит, нужны ли ему эти подачки.
С того дня она жила с ощущением: они втроём – Алексей и его родители – вычеркнули и её, и Сашку из своей жизни. Никто из них не звонил, не поздравлял с днём рождения и Новым годом, не дарил подарков. Оля иногда листала соцсети, натыкалась на страницы новой Лёшиной жены: фотки с курортов, модные шмотки, пустой трёп с подружками. Детей у пары до сих пор не было, и не планировалось: зачем ей эта головная боль?
Оля пожимала плечами – их выбор, ей это неинтересно.
***
В этот день Саша был в садике, и в квартире стояла дневная тишина. Оля мыла посуду после завтрака, когда раздался звонок в дверь.
На пороге стояли они. Бывшие свёкры. Те же прямые спины, холодные взгляды, будто за три года ничего не изменилось.
– Мы пришли поговорить, – сказала свекровь и вошла, не дожидаясь приглашения. Свёкор уверенно прошёл в комнату и сел в кресло, словно всё ещё был здесь хозяином. Они получили в собственность квартиру Олиной бабушки, а Оля с Сашей стали полноценными владельцами их общего жилища.
Оля осталась стоять у двери.
– Мы понимаем, тогда были неправы, – продолжала свекровь. – Но всё это в прошлом. Главное сейчас – внук. Он носит нашу фамилию, отчество Алексея. Мы хотим, чтобы он вырос достойным человеком, с хорошей профессией, на хорошей должности. У нашего сына своя жизнь, они ни в чём не нуждаются, и при этом детей у них не будет. Поэтому мы хотим помочь нашему внуку.
Оля медленно опустилась на край дивана.
– У него уже есть мать. И три года я воспитываю его одна, без вашей помощи.
– Да-да, ты справилась, молодец. – перебил свёкор, делая вид, что соглашается. – Но теперь подключимся мы. Будем забирать его на праздники, каникулы. Оплатим образование, дадим перспективы. Ты же понимаешь – возможности у тебя ограничены, а я имею и деньги, и должность, и связи.
Оля сжала пальцы. Перед глазами всплыла та бумага со справкой.
– И при всём при этом вы сделали сыну справку о минимальной зарплате. Чтобы мы получали от него копейки, я и его сын. Я, кстати, не трачу их. Складываю на Сашин счёт. Пусть сам решит, что с ними делать, когда вырастет.
Свекровь замялась, отвела глаза. Свёкор нахмурился, уже жёстко:
– Но он всё равно наш. По крови. Кровь не обманешь.
Оля поднялась. Голос её прозвучал ровно, твёрдо:
– Вы опоздали. Ваш сын сам отрёкся от ребёнка, когда сделал вид, что тот ему не нужен. И вы были рядом. Вы оба тоже отреклись.
Повисла долгая пауза, и потом Оля продолжила.
– У моего сына уже есть отец. Надёжный. Тот, кто рядом. И это не Алексей. Он настоящий человек, и полюбил нас обоих, меня и Сашку. У нас теперь его фамилия, а у сына – его отчество.
Тишина в комнате стала тяжёлой, липкой. Оля поднялась с дивана, вздохнула.
– Не надо воскрешать то, что умерло. У вас своя жизнь, у меня своя.
Она показала рукой на дверь и тихо сказала:.
– Всего доброго. Не надо нас больше беспокоить.
Они ушли, оставив после себя запах чужих духов и давящей обиды.
***
Вечером позвонил Олег, сказал, что задержится на работе.
– А как же Саня? Мне его забрать?
– Не надо, мама заберёт и привезёт, ей не трудно.
– Ну, смотри, я могу, если что…
– Да не, она с удовольствием, заодно и пообщаются.
– Ну, ладно…
Татьяна Евгеньевна привела Саню вечером, за чаем рассказала последние детсадовские новости, потом внимательно посмотрела на невестку:
– Какая-то ты заполошная сегодня. У вас всё в порядке?
– Всё, вроде, – вяло улыбнулась Оля, потом вздохнула и созналась, – бывшие с визитом приходили. Наш внук, говорили они, родная кровь, говорили они, наша фамилия, родной отец…
– Да? А ты что?
– А ничего! Указала им на дверь. Тоже мне, родная кровь!
– Ну и правильно!
Когда свекровь ушла, Саня подошёл к матери, обнял её и тихонько спросил.
– Мам, а кто к тебе приходил? – спросил он.
Оля села рядом, провела рукой по его волосам.
– Старые знакомые. Родители твоего папы.
Саня поднял на неё глаза:
– А какой ещё папа? У меня же папа есть.
Оля улыбнулась и обняла его.
– Сынок, папа – это не только тот, кто рядом, кто любит, заботится. Ты сам знаешь, кто это. А раньше у тебя был другой папа. Но он не захотел быть с тобой и со мной, и оставил нас. Вот его родители и приходили.
Саня задумался, потом уверенно кивнул:
– Ну да. У меня есть папа Олег. И никаких папов мне больше не надо!
***
Поздно вечером вернулся Олег. Снял куртку, сел напротив. Слушал внимательно, пока Оля рассказывала всё: визит, их слова, свой отказ.
Когда она закончила, он нежно обнял её, поцеловал в висок.
– Ты моя умничка, всё правильно сказала. Я горжусь тобой. Сашка – наш, твой и мой! И нечего выдумывать байки про родную кровь!
Оля почувствовала, как тревога последних часов отступила. Олег подошёл к Сане, который уже тихонько посапывал в своей кроватке, наклонился и шепнул:
– Спокойной ночи, сынок.
Мальчик улыбнулся во сне. И Оля ясно поняла: это их настоящая семья, близкая и родная. И никакое прошлое к ней не имеет доступа.
