Всю жизнь промыкавшись с любимым, но пьющим мужем, Екатерина не могла нарадоваться на своего зятя, Олега: не пьёт, не курит, зарплату приносит в дом до копеечки! И руки у парня золотые: с его появлением ушли в прошлое капающие краны и неисправная техника.
Екатерина совершенно искренне считала, что дочери очень повезло и она счастлива в браке. Поэтому весть о том, что Ольга хочет развестись, неприятно поразила её.
Узнала она об этом случайно. К дочери забежала её подружка, Женька, и обе, по обыкновению, болтали в комнате дочери. Екатерина хотела предложить гостье чаю. Подойдя к двери комнаты с подносом, на котором стояли две чашки и чайник, она раздумывала, как открыть дверь, когда услышала голос дочери:
— Не могу, надоел он мне, аж смотреть на него не могу!
— И какого рожна тебе надо? — удивлялась Женька. — Олег у тебя не пьёт и по бабам не шастает!
— Да лучше бы пил, Жень! Скучный он, до невозможности! Предсказуемый, как погода в июле. Ни экспромта, ни романтики! — жаловалась Ольга.
— А тебе, значит, страсти африканские подавай? — продолжала удивляться Женька.
— Ну, да. Хочется, чтобы он… — Ольга замолкла подбирая слова, но так и не найдя их, выдохнула: — да знаешь, с ним уже ничего не хочется, только выть. Как посмотрю на него… Неужели так вся жизнь пройдёт?
— Вот что я думаю: зажралась ты, Олечка! — выдала подруга, — не всем же быть романтиками! Разве это главное в жизни?
— Для меня — да! Романтики хочу! Чтобы стихи при луне, неожиданные поступки, чтобы…
— Да просто тебе не пришлось хлебнуть лиха! Мой Мишка вон, романтик: может и билеты с наскока купить в Тайланд, и приготовить ужин в марокканском стиле… но в качестве извинений… ты сама знаешь, за что! — с горечью сказала Женька, — так что, я бы охотно с тобой поменялась, если бы могла!
— Слушай, ну я же не имела ввиду твоего Мишку! Он тоже не романтик, раз такой бабник! Но иной раз думаешь, лучше бы Олег мне изменил! Я ему говорю как-то: мне мужчина понравился, а ты меня бесишь!
— И что он сделал? — ахнула Женька.
Екатерина перестала дышать в ожидании.
— В том-то и дело! — ответила Ольга, — что ничего! «Олечка, ты просто переутомилась! Давай я приготовлю тебе ванну и сделаю массаж… и сю-сю-сю»! У! Убила бы!
Екатерина отошла от двери. Поднос в её руках задрожал, задребезжали чашки. Откровенные признания дочери напугали её. Она и подумать не могла, что любовью и лаской можно заслужить такое презрение!
Сама она полностью разделяла мнение Жени: не всем же быть романтиками, а иным лучше и вовсе ими не быть.
Вот, к примеру Олин отец, Сергей — балагур, любитель травить анекдоты, в любой компании его считали незаменимым, женщины сохли по нему, завидовали ей. И никто не догадывался, сколько слёз пролила Екатерина, из-за его пагубной страсти. Как он пропивал всё, что зарабатывал, и даже больше. Как божился бросить, и снова приползал домой пьяным, пропахший чужими духами и зацелованный чужими губами.
Но, в самые тяжёлые времена, которые случались в их жизни, он шутил так, что Екатерина через несколько минут улыбалась, а через час ей уже казалось, что всё не так уж плохо.
«Уж лучше бы не было его прибауток, лишь бы не пил — думала она теперь, — глядишь, и живой был бы сейчас»!
О подслушанном разговоре она решила никому не говорить, но в тот же вечер проболталась по телефону своей сестре, Гале.
— Да ты что! — не поверила та, услышав новость, — Какой развод? Олег просто идеальный муж!
— В том-то и дело, что слишком идеальный! — вздохнула Екатерина, — а Ольге подавай африканские страсти!
— Слушай, Кать. Не принимай близко к сердцу, — посоветовала сестра, — в конце концов, это личное дело молодых, сами пускай разбираются!
— Так -то оно так… — сама себе сказала Екатерина, вешая трубку.
***
Каждый день Екатерина молилась Богу, просила его сохранить семью дочери. Ей до слёз было жалко зятя — у него была масса достоинств и самым главным было то, что он любил Ольгу, такой, какая она есть. А она не всегда была весёлой, умной, современной, красивой, доброй… Всякое бывало, но чтобы такое…
Мать терялась в догадках: что могло случиться , почему вдруг она так возненавидела Олега? Ведь всё было так хорошо! Ей очень хотелось расспросить дочь, поговорить об этом, но она не решалась, а сама Ольга отмалчивалась.
Прошло несколько дней. Субботним вечером, налив себе чаю, Екатерина села в ожидании любимого сериала. И тут в дверь тихонько постучали. Это был зять, Олег. Он был взволнован и бледен.
— Екатерина Васильевна, я попрощаться зашёл, — сказал он, не заходя в комнату.
— Уезжаешь куда? — с замиранием сердца спросила она, — когда ждать?
— Уезжаю, — кивнул он, — боюсь, навсегда!
— Господи! — только и смогла выговорить Екатерина.
— Оля попросила у меня развод.
— Олежек, прошу тебя, не спеши, — сложив руки попросила Екатерина, — может быть, всё наладится?
— Нет, — отрицательно качнул головой зять, — Она говорит, что встретила «любовь всей своей жизни». Не хочу мешать её счастью!
Напоследок он обнял Екатерину Васильевну и быстро вышел.
«Вот тебе и Божья помощь — думала она, отсчитывая капли успокоительного — видно дело зашло так далеко, что и святые бессильны. Эх, доченька, что же ты натворила»!
Она смотрела на героев любимого сериала, но думала о своём. О том, что жизнь порою выкидывает коленца не хуже, чем то, что показывают на экране. Послышался шум в прихожей, вероятно, вернулась Ольга. Она с недавнего времени посещала занятия танцами, чтобы быть в форме. Екатерина Васильевна вышла в коридор. Ольга снимала сапоги на шпильке.
— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — сложив руки на груди, спросила мать.
— А что объяснять, — буднично отозвалась Ольга, — тебе небось, Олег уже всё объяснил!
— Я хочу от тебя услышать, — Екатерина Васильевна отметила напускную беспечность дочери, и то, что Ольга не смотрела ей в глаза.
Наконец она подняла на мать тяжёлый взгляд. Та даже испугалась, подумала, не под веществами ли дочь. Такие зрачки бывают, если закапать в них атропин.
— Мы решили развестись, — сказала она, — и не вздумай меня отговаривать. Я взрослая и у меня своя жизнь!
Мать развернулась и ушла в свою комнату, ничего не сказав. Вечером, как всегда позвонила сестра Галя, но Екатерине не хотелось ничего обсуждать, и она, сославшись на усталость, избежала разговора.
С того самого дня Ольга очень изменилась. На вопросы матери о своём новом избраннике отвечала уклончиво: мол, он старше и как только они будут свободны, они сразу поженятся.
— Так он что? Женат? — всплеснула руками Екатерина Васильевна.
— Пока да, — улыбаясь своим мыслям, отвечала Ольга, — но он уже инициировал развод!
— А кто он? Как зовут, чем занимается? — допытывалась Екатерина.
— Ты скоро всё узнаешь, — снова уклонялась от ответа дочь, — но я уверена, что он тебе понравится! Он такой… необыкновенный!
Дни шли, дожди сменились снегом, но Ольга так и не познакомила мать со своим мужчиной. Весёлость её стала напускной, а потом и вовсе сошла на нет. Закончилось всё истерикой, когда мать вновь напомнила о том, что хотела бы знать, с кем встречается Ольга. Екатерине насилу удалось её успокоить, и она больше не спрашивала дочь о её избраннике.
После срыва Ольга стала вести себя странно. Вечерами сидела дома, на вопросы матери отвечала невпопад, на работе ей были очень недовольны, и вынудили взять отпуск, тем более, что надвигались новогодние каникулы.
Состояние Ольги быстро ухудшалось. Она перестала есть и Екатерине Васильевне стоило большого труда впихнуть в неё хоть кусочек пищи. Однажды Ольга не смогла встать — настолько слаба оказалась. Её забрали в больницу.
Екатерина не отходила от дочери, надеясь, что врачи докопаются до причины её состояния. Но время шло, а ситуация не двигалась с места. Ольге ставили капельницы, она сильно похудела и стала сама на себя не похожа. Новый возлюбленный её ни разу не навестил.
— Мне не хочется жить, — прошептала Ольга не то матери, не то самой себе.
— Что ты говоришь, дочка! —ужаснулась Екатерина, — ты поправишься, и всё будет как прежде, даже лучше!
— Не будет, — уверенно сказала та, — я заслужила всё это, теперь я это вижу. Не понимаю, что на меня нашло.
Приходила навещать подругу и Женька. Она пыталась развеселить Ольгу, но та лишь из уважения натягивала бледные губы в подобие улыбки, и хватало её ненадолго. И мать, и подруга боялись признать очевидное: Ольга умирает.
Когда мать и подруга вместе вышли из палаты, Женька сжала руку Екатерины и сказала:
— Я не верю в Бога, вы знаете… но на днях я молилась. Вдруг Он есть? Я узнала адрес мужчины, который… с которым она…
Женя замолчала, подбирая правильное слово.
— И что он? Она мне даже имени его не сказала! Почему он не приходит? Может, не знает? — воскликнула Екатерина.
— Его зовут Сильвио, он шеф-повар в итальянском ресторане. Я сама недавно узнала.
— В смысле? В Италии? — удивилась Екатерина.
— Да нет же, у нас. Сейчас модно, чтобы шеф -повар был иностранцем. Они с Олей на танцах познакомились… были партнёрами. Я говорила с ним.
— И что он?
— Уверяет, что расстался с Ольгой ещё в декабре. Это было их совместное решение, мол, они не подходят другу другу. Решили, что с Нового года каждый начнёт новую жизнь с чистого листа.
— С чистого листа… — автоматически повторила Екатерина, — Ольга говорила, что он женат и начал бракоразводный процесс ради неё!
— Врал. Мне показал свою семейную фотографию с женой и детьми. Их у него трое, — сказала Женька, — и сам он такой… маленький, карикатурный. На Дени де Вито похож! Я поражена, что Ольга променяла Олега на этого шпингалета! Хотя, конечно, определённая харизма у него есть.
— Женечка… — попросила Екатерина, — а мне не дашь адрес… этого итальянского ресторана?
— Прошу вас, не ходите, это ни к чему не приведёт, только нервы потратите, — Женя коснулась её рукава, — наверное, Ольге сейчас нужно не это ничтожество, а тот, кто её действительно любит. Олег!
***
Звонок бывшей тёщи застал Олега на работе.
— Олег, нам нужно поговорить, — не поздоровавшись, начала она разговор, — срочно!
— Извините, Екатерина Васильевна, при всём уважении… тем более, сегодня я работаю последний день, вечером у меня поезд — я возвращаюсь в Невинномысск, — он старался говорить ровно, но в его голосе всё равно чувствовалась обида.
— Олег, пойми меня правильно, я бы не стала тебя беспокоить напрасно! Где нам удобнее переговорить? — настаивала Екатерина.
— Простите, я не знаю, о чём говорить, — замявшись на мгновение, — ответил он, — Ольга всё решила. Мне не хотелось бы возвращаться к этому. Мне надо идти работать, до свидания, Екатерина Васильевна!
— Подожди! Не клади трубку! — закричала она так громко, что присутствующие рядом люди разом повернули к ней головы: — я внизу, на проходной! Ольга в больнице!
Через две минуты Олег был был на проходной и слушал сбивчивый рассказ бывшей тёщи.
— … а теперь она умирает! — закончив, она вытерла мокрые глаза, — теперь всё от тебя зависит! Если в тебе осталась хоть капля любви к моей дочери, ты должен простить её!
В последние несколько месяцев он всё делал на автомате — ходил на работу, спал, ел, жил. Как-то пытался увидеть Ольгу, ему это удалось. Она садилась в дорогую иномарку. Он подбежал, но не успел: водитель резко дал по газам, окатив его ледяной водой из грязной лужи.
Теперь весть о болезни Ольги подействовала на него, точно так же, словно его окатили холодной водой. И он сдал билеты в родной город, куда хотел уехать, чтобы забыть Ольгу, ведь здесь всё напоминало ему о ней.
***
Проснувшись, Ольга посмотрела в окно. На улице пасмурно, собиралась гроза и стало душно. Она хотела попросить мать открыть окно, но та куда-то вышла, оставив на стуле книжку и очки.
Раздался осторожный стук и в палату к ней зашёл… чебурашка. В одной руке у него была авоська с апельсинами, а в другой — цветы. И был этот «чебурашка» ростом под потолок. Немало удивившись, Ольга даже привстала в постели, позабыв про слабость.
— Вы, наверное, ошиблись… — пробормотала она, — детское отделение в другом корпусе!
— Нет, не ошибся, — сказал «чебурашка» подозрительно знакомым голосом, — я к тебе, Оль. Вот, апельсинов принёс… — он положил цветы на подоконник, и попытался водрузить авоську на тумбочку, но маскарадный костюм ограничивал движения, и в результате фрукты рассыпались. Звякнула, упав на больничный пол чашка.
— Олег?! Это ты? — спросила Ольга, и он, отступив на шаг, кивнул.
— Но зачем? — спросила она, — зачем ты так вырядился-то?
— Я хотел, чтобы ты улыбнулась, — ответил он, пытаясь снять с себя маску, но она никак не хотела сниматься, и Ольга действительно улыбнулась.
— Тебе даже идёт! — сказала она, — сюрприз удался.
— Ой! Кто это?! — воскликнула, вернувшись Екатерина,— вы не ошиблись палатой?
— Я уже ухожу, — поник головой «чебурашка».
— Куда же ты, Олег, не уходи! — попросила Ольга, — останься, мой дорогой Чебурашка, и прости меня, если сможешь.
Екатерина во все глаза смотрела на него.
— Пойду, попрошу у медсестры вазу, цветочки поставить, — наконец, очнулась она и вышла, аккуратно затворяя дверь.
Когда она вернулась, то увидела, что Олегу удалось избавится от костюма. Он сидел возле Ольги и держал её за руку. На щеках дочери впервые за долгое время играл нежный румянец.
— Поставлю цветочки, — смутилась Екатерина и взяв с подоконника букет, снова покинула палату. Она понимала, что Ольге и Олегу нужно объясниться.
— Куда ты, мам? Здесь же есть раковина, — крикнула ей вслед Ольга, но Екатерина уже вышла и прислонившись к стене, плакала от счастья.
«Спасибо, спасибо!» — шептала она, прижимая к себе букет с вазой, и, улыбаясь проходящему мимо персоналу, поясняла: — Господь меня услышал!
