Гроша ломаного не дам на алименты! Бывший ребенок от бывшей жены мне даром не сдался, – отрезал экс-супруг, словно бросил в лицо Марине горсть ледяной крошки.
Слова его обожгли Марину, словно плевок в душу. За Асеньку, за кровиночку, обида сдавила горло стальным обручем.
– Ты развелся со мной, Андрей, – прошептала она, – но не с дочерью! Ася дышит тобой, а ты… Ты разбиваешь ей сердце. Как ты можешь?
– Папа опять не приехал… – тихо прошелестело над ухом Марины, словно опавший осенний лист. В голосе тринадцатилетней Аси слышалась такая неприкрытая боль, что у матери сжалось сердце.
– Солнышко, наверное, у папы что-то случилось… Замотался, забыл позвонить, – попыталась успокоить дочь
Марина, но слова звучали фальшиво даже для нее самой.
Сколько раз уже повторялся этот спектакль? Обещания, планы, мечты, разбивающиеся вдребезги о равнодушие Андрея. Он клялся, что проведет выходные с дочкой, а потом в последний момент находилась «важная причина», или же он просто исчезал, словно его и не было вовсе.
«Конечно, зачем Андрею Асенька? У него теперь новая жизнь… С чистого листа…» – с горечью подумала Марина, чувствуя, как по щеке предательски скатилась слеза.
Несколько месяцев назад грянул гром: супруг потребовал развода, ослепленный внезапной страстью к другой – юной, беззаботной, не обремененной детьми. Злые языки донесли, что это тайное увлечение длилось уже полгода, и стоило лишь Марине, с разбитым сердцем, выставить предавшего ее Андрея за порог, как любовники тут же свились в новое гнездо. Измена Андрея нанесла Марине глубокую рану, но острее всего жгла обида за Асю.
«Видимо, решил, что раз мать стала «бывшей», то и дочь туда же», – с горечью думала она.
Редкие визиты дважды в месяц, пропущенные соревнования по гимнастике, забвение совместных велопрогулок, которым когда-то он сам научил Асю…
И все равно, каждое воскресенье, едва забрезжит рассвет, дочка вскакивала с постели, полная надежды и ожидания. Эта картина разрывала материнское сердце на части. В очередной раз увидев, как Ася, при полном параде, сидит у окна, нервно проверяя телефон, Марина решительно оборвала эту пытку: «Хватит с ребенка этого унижения!» Когда Андрей, наконец, соизволил появиться, она отвела его в сторону и обрушила на него всю свою боль и гнев.
– Только посмей задержаться или причинить боль Асе! Она же живет тобой, дышит тобой!
– Я приезжаю тогда, когда могу! И имею право на личное пространство, на глоток счастья, – огрызнулся Андрей.
– Да ради бога, только приезжай чаще или бери ее на выходные.
– Тогда уступи мне, откажись от этих алиментов. Если Ася будет больше времени со мной, справедливо будет освободить меня от этой удавки. Мне же придется ее кормить, а аппетит у нее отменный.
– Ты… ты торгуешься ребенком? – Марина задохнулась от возмущения.
– Это ты затеяла этот разговор, а не я, – пробурчал Андрей, обиженно надув губы.
«Боже, куда смотрели мои глаза, когда я шла под венец и рожала ребенка? Что с ним случилось, что деньги стали ему дороже собственной дочери?» – с горечью подумала Марина.
Истинный удар под дых она получила позже, когда вернувшаяся от отца Ася разразилась истерикой:
– Ненавижу тебя! Это из-за тебя папа не хочет со мной видеться!
С трудом, сквозь слезы и обиду, Марина вытянула из дочери правду. Андрей перевернул их разговор с ног на голову, превратив его в грязную карикатуру. Выходило, что у Марины был выбор: либо отпускать дочь к отцу, либо получать алименты, и она, алчная, выбрала деньги.
Не сразу, но ей удалось убедить Асю, что папа что-то не так понял. Марине нестерпимо хотелось выложить всю правду, рассказать, кто именно завел разговор о деньгах, но она считала, что настраивать ребенка против отца – подло.
«Пусть он нарушает это правило, я останусь честной, – решила она. – Время все расставит по местам, и Ася сама увидит, кто есть кто.»
Словно услышав ее мысли, Андрей решил ускорить процесс саморазоблачения. Спустя пару дней раздался звонок от бывшей свекрови, с которой Марина сохранила теплые отношения:
– Я через Андрюшу передала Асе ее любимое варенье, из ягодок, что сама, с любовью, для внученьки собирала и варила!
Но Андрей заявился с пустыми руками. Когда Марина робко напомнила о бабушкином даре, он отмахнулся:
– Варенье? Кристинка умяла, ей так понравилось!
– Но мама же для Асеньки старалась, это особенное угощение!
– Ну что ты за мелочная, ложки варенья тебе жалко?
Весть о сыновьем бесчувствии долетела до свекрови. Марина не знала, что именно произошло между ними, но вскоре раздался яростный звонок от бывшего мужа:
– Не смей мать против меня настраивать! Еще слово – Аська меня больше не увидит, и пеняй на себя!
Под давлением Марины в субботу Андрей все же соизволил взять Асю на выходные. Но около полуночи раздался тихий, полный отчаяния звонок дочери:
– Мамочка, забери меня, пожалуйста…
– Может, папа тебя привезет? – попыталась урезонить Марина.
– Их нет, они с Кристиной ушли куда-то… развлекаться. До этого вообще на меня внимания не обращали, уселись кино смотреть, а меня выгнали на кухню. Я палец порезала, а мне даже пластырь не дали, Кристина накричала, что я скатерть испачкала…
Вскипев от ярости, Марина сорвалась с места и помчалась к дому бывшего мужа. Она ворвалась туда одновременно с Андреем и Кристиной, возвращавшимися с вечеринки. Не в силах сдержать гнев, она обрушилась на Андрея:
– Зачем брал ребенка, если он тебе в тягость?! Я хотела, чтобы Ася побыла с отцом, почувствовала его заботу!
– Ты сама настояла на этих выходных, про общение речи не шло! – огрызнулся Андрей. – Кстати, алиментов в этом месяце не жди. Свою часть сделки я выполнил, теперь твоя очередь идти навстречу.
– У нас не было такого уговора! И даже если бы был, Асю я забираю прямо сейчас.
– Это твои проблемы, можешь оставить её здесь до конца, если хочешь.
Но Ася и сама не желала оставаться в этой пропитанной неприязнью квартире. Марина заметила, как Кристина что-то ядовито прошипела девочке на ухо, и та, словно пуля, вылетела за дверь.
– Что она тебе сказала? – спросила Марина, стараясь сохранить видимость спокойствия, хотя внутри все клокотало от гнева.
– Сказала, что я стукачка и нытик, и поэтому папа меня не любит, и что они заведут себе нового, нормального ребенка.
Марина с трудом подавила в себе ярость, едва не заставившую ее развернуться и преподать этой наглой девице урок.
– Ты ведь знаешь, что это неправда?
– А почему тогда папа от меня отказывается? – всхлипнула Ася, и слезы градом покатились по щекам. – Обещал прийти на соревнования – не пришел и даже не позвонил. Я после школы приехала к нему, думала, погуляем, в кафе сходим, а он отказался, сказал, у собаки Кристининой мамы день рождения. Ему какая-то псина дороже меня!
– Ты мне об этом не говорила… – с болью в голосе произнесла Марина. – Дело не в тебе, просто мужчины после развода часто отстраняются от детей. Понимаешь, они как будто пытаются начать новую жизнь.
– А старая им уже не нужна? – спросила Ася, и в ее глазах отразилась совсем не детская печаль.
Марина поразилась такой проницательности и, обняв дочь, тихо проговорила:
– Папа многое теряет, не общаясь с тобой, и однажды он поймет, как был не прав. Вот увидишь.
Однако Андрей ничуть не раскаивался. Словно сбросив старую кожу, он вступил в новую жизнь, устремив взгляд в будущее, не бросая даже тени сожаления на тех, кто остался за спиной. И вот, словно гром среди ясного неба, обронил:
– В следующие выходные не ждите, в воскресенье у нас с Кристиной свадьба.
Марина и Ася застыли, словно пораженные молнией. Мать, оправившись от шока, проговорила:
– Надо было предупредить заранее. Ладно, я перенесу дату поездки. И дай Асе денег на платье, у нее в гардеробе только джинсы да толстовки.
– Это излишне, вас обеих я не приглашаю, – отрезал Андрей. – Мы с Кристиной решили не звать бывших.
– Я не бывшая! – вскипела Ася. – Ты развелся с мамой, но я осталась твоей дочкой! Неужели ты не хочешь видеть меня на своей свадьбе?
– Кристине будет неприятно, ты скандальная, как и твоя мать. Вечно требуешь, недовольна, да и дочка из тебя никудышная. Не о таком ребенке я мечтал.
Ася отшатнулась, словно от удара. В глазах мгновенно вспыхнули слезы, но она не позволила им пролиться, лишь молча бросилась в свою комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь.
– Как ты можешь так с собственным ребенком?! – выдохнула Марина, словно от удара.
– Я сказал правду, и Аське пора ее принять, не маленькая
С этими сл, – бросил Андрей через плечо, направляясь к выходу.
Марина, ошеломленная его бесчувственностью, поспешила к дочери. Ася, окаменев, стояла у окна, ее губы были плотно сжаты в тонкую, сердитую линию. Она неотрывно смотрела, как отец садится в машину и уезжает – в свою новую жизнь, где для нее, казалось, не нашлось места.
Марина тяжело вздохнула, подбирая слова:
– Папа просто…
– Нет, не оправдывай его, хватит, – резко оборвала ее Ася. – Он относится ко мне, как к надоевшей игрушке, а сам припеваючи живет. Ну, хорошо же, я покажу ему, что значит быть плохой дочерью.
Марина невольно отметила, что теперь Андрей для дочери – «отец», а не «папа». Сердце болезненно сжалось: «Вот и все, детство кончилось. Ася впервые столкнулась с предательством. И от кого? От самого родного человека…»
– Что же ты задумала? – тихо спросила она, боясь услышать ответ.
Субботнее утро искрилось для Андрея всеми цветами радуги. Он проснулся в объятиях молодой музы, в доме царила тишина, свободная от навязчивых ритмов поп-музыки и призывов к велосипедным прогулкам. Идиллия лопнула, словно мыльный пузырь, от настойчивого звонка в дверь. На пороге, словно вихрь из прошлого, возникла бывшая жена с дочерью, та тянула за собой чемодан на колесиках
Марина без преди, словно якорь от сорвавшегося корабля надежд.
– Мама слегла, – выпалила Марина без обиняков, – я уезжаю к ней на две недели. Ася побудет с тобой.
– Пусть едет с тобой! Нельзя так бросать ребенка! – возмутился Андрей, чувствуя, как радуга в его душе меркнет.
– Ей нельзя пропускать школу. И я её не бросаю, оставляю с родным отцом, – отрезала Марина, словно сталью.
Она чмокнула дочь в щеку, втолкнула её в квартиру и исчезла, как призрак, прежде чем Андрей успел вымолвить хоть слово. Ася, словно маленький ураган, с грохотом обрушила чемодан на пол, окинула комнату оценивающим взглядом и, не церемонясь, заявила:
– А кормить в этом доме будут? Я расту, мне нужно много еды. Так что буди свою невесту, пусть топает на кухню!
– Не смей командовать в моём доме! – вскипел Андрей, чувствуя, как его утреннее блаженство превращается в пепел.
– Не смеешь морить ребенка голодом! – парировала Ася, в её глазах сверкнула сталь. – Корми меня, а то я тебе такие проблемы устрою, всем расскажу, как ты родной дочери тарелку супа пожалел!
Не дождавшись ответа, Ася, словно сбрасывая с плеч бремя невидимой обиды, бросила куртку прямо на пол и, под аккомпанемент взбунтовавшейся юности, зашагала на кухню, выстреливая музыкой из динамика телефона, словно из рогатки.
К исходу выходных от былого счастья Андрея не осталось и пепла. Прежде его забавляли истории о трудном подростковом периоде, и он с самодовольной усмешкой поучал друзей:
– Надо воспитывать, вот и все! Не будет тогда никаких капризов. Взгляните на Аську, она же ангел, потому что я – отец года!
Теперь же Ася, казалось, воплотила в себе все страхи родительских кошмаров. Музыка, выкрученная на предельную громкость, сотрясала стены, а на просьбы Кристины убавить звук следовал лишь вызывающий поворот регулятора. Отказываясь от стряпни мачехи, она с нарочитой демонстративностью отправляла еду в мусорное ведро.
– Готовь себе сама, – прорычал Андрей, стараясь не потерять самообладание.
Ася послушно принялась за дело, превратив кухню в эпицентр хаоса. Ради жалкого салата была перепачкана гора посуды, а плита напоминала поле битвы. Убирать за собой она отказалась наотрез:
– Пусть твоя невеста прибирается, не зря же ты ее сюда притащил.
Когда Андрей с Кристиной завели разговор о предстоящей свадьбе, Ася бесцеремонно вклинилась:
– А какой торт закажете? Я хочу шоколадный! С вишней!
– Я же сказал, тебя не приглашали, – отрезал Андрей, чувствуя, как внутри закипает злость.
– А я все равно приду, потому что ты мой папа! И если попытаешься меня выгнать, я такой крик подниму, что ваш ЗАГС вместе с рестораном на уши поставлю! Узнаете, что такое настоящий ад!
– Ты обещал, что ее не будет, – прошептала Кристина, вцепившись пальцами в рукав пиджака жениха. – Выбирай сейчас! Либо я, либо она.
– Глупый вопрос, любимая. Я сделал свой выбор в тот день, когда переступил порог нашего нового дома, оставив прошлое за спиной.
Андрей надеялся, что шепот ускользнул от чуткого детского слуха, но Ася впитала каждое слово, и в ее глазах вспыхнул недобрый огонек.
Вечером Кристина швырнула ему в лицо свою кофточку, с предательскими пятнами дезодоранта и шоколада:
– Твоя дочь хозяйничает в моих вещах! Без спроса!
– А ты умяла мою банку малинового варенья, так что мы квиты, – с ехидной усмешкой парировала Ася. – И вообще, не советую меня злить. Помни, у тебя впереди еще свадьба… Белое платье – такая уязвимая вещь. Представляешь, как легко его можно испортить?
Внутри Андрея вскипела ярость.
– С меня хватит! Марш в постель, и сегодня без ужина! Будешь пререкаться – получишь ремня!
К его изумлению, Ася, не проронив ни слова, развернулась и гордо прошествовала в гостиную, к своему дивану.
– Надо было сразу приструнить, – самодовольно заметил Андрей.
Причина внезапной покладистости прояснилась глубокой ночью, когда на пороге возникла его мать, словно разгневанная фурия.
– Ася прислала сообщение! Говорит, ты моришь ее голодом и угрожаешь побоями! Я немедленно приехала!
– Если она тебе так дорога, забирай ее к себе. Пусть поживет у тебя до возвращения Марины, – с облегчением предложил Андрей.
– Ребенка доверили тебе, вот и блюди. А я глаз не спущу, чтобы вы с твоей бабой мою кровиночку не обижали.
С этими словами мать Андрея, словно разъяренная фурия, прошествовала на кухню, где с грохотом принялась перебирать посуду, готовя запоздалый ужин для внучки.
– С меня довольно, уезжаю к матери, – отрезала Кристина, срывая с себя домашнюю одежду. – Я терпела твоего ребенка, но змеиная свекровь – это уже сверх моих сил.
– Потерпи, прошу тебя, после свадьбы мы сбежим в другую квартиру, и никто нас не найдет, – взмолился Андрей, в его голосе звучало отчаяние.
– Я уже и не знаю, будет ли эта свадьба, мне такой прицеп ни к чему.
– Что ты такое говоришь? – Андрей застыл, словно пораженный громом.
– Я закрыла глаза на то, что у тебя есть ребенок, ведь ты неплохо зарабатываешь, твоих денег вполне хватило бы на нас. Но терпеть капризы малолетней дряни и ядовитые уколы твоей матери я не собираюсь. Ни одна уважающая себя женщина на это не согласится, так что готовься доживать свой век в одиночестве.
С этими словами Кристина отвернулась, словно обрубая нить разговора, и исчезла за дверью. Андрей почувствовал на себе взгляд. Ася, маленькая тень с огромными, вопрошающими глазами, робко выглядывала из кухни. Он обернулся к ней, и горечь, клубящаяся внутри, вырвалась наружу:
– Ты добилась своего? Рада, что разрушила все?
В глазах девочки плеснулось непонимание. Голос ее, обычно звонкий и озорной, сейчас звучал тихо и почти испуганно:
– Но почему ты сердишься, папа? Ты же сам говорил, что я плохая дочь… Я просто стала такой, какой ты хотел меня видеть.
Несколько дней спустя Марина забрала Асю, и Кристина, не проронив ни слова, разорвала помолвку. По городу поползли слухи, словно ядовитый плющ, оплетая репутацию Андрея. Говорили, дочка у него растет грубиянкой, а сам он, дескать, не чужд рукоприкладству. Популярность его у женщин испарилась, словно утренний туман под лучами солнца. Мосты с прежней семьей тоже рухнули. Ася, как неприступная крепость, отказалась видеть отца, и даже мать, казалось, смотрела на него с осуждением.
Марина же, словно вынырнув из темной воды, встретила человека, излучавшего тепло и свет. Он быстро нашел общий язык с Асей. У него тоже росла дочь от первого брака, и он с открытым сердцем предупредил:
– Я активно участвую в жизни дочери и плачу алименты. Многих женщин это отталкивает.
– Только не меня, – ответила Марина, и в голосе ее звучала искренность. – Нет ничего хуже отцов, превращающих своих детей в «бывших». У настоящего отца дети бывшими не бывают.
