Лена жила в этой квартире всегда. Такое у нее было чувство. Сюда её принесла мама из родильного дома.
Здесь она училась ходить, держась за край овального, тяжёлого обеденного стола. Переступала, перебирая цепкими маленькими пальчиками.
Отсюда пошла в первый класс и сюда вернулась после выпускного вечера в школе.
А потом в жизни началась та poковая черная полоса, которая продолжалась до сих пор.
В тот вечер Лена и мама возвращались с дачи на своей старенькой «пятёрке». Совсем немного нужно было им проехать по трассе М-5, но вечно тут дорога была забита большегрузными машинами. А участок сложный то подъем, то спуск, то поворот.…
Ава.рии здесь случались часто, и они попали в одну из них. Мама ум.ерла в машине «скорой помощи», а Лена теперь практически не могла выходить из квартиры, да и по ней-то передвигалась с трудом, как в детстве, держась то за стены, то за мебель.
Она получила группу инвалидности, но это было ничто, по сравнению с горем, обрушившимся на неё.
В больницу Лена попала в таком тяжёлом состоянии, что ей несколько дней не решались сказать, что её мамы больше нет. Думали, может она и сама ум.рет, так пусть, хотя бы не узнав об этом несчастье…
Но настало время, когда скрывать больше было нельзя… А потом пришлось учиться жить сиротой.
К Лене прикрепили соцработника Наташу, пожилую, но крепкую ещё женщину. Два раза в неделю она приносила продукты из магазина по списку. А еще с ней можно было договориться, и Наташа за отдельную плату убиралась в доме и мыла окна.
Хотя, когда Лена думала о маме, ей порой хотелось выйти в то самое, чисто вымытое, точно хрустальное окно.
Возможно, если бы у неё было много денег, Лена смогла бы уехать куда-то на лечение. Сделала бы операцию на позвоночнике и более-менее встала на ноги.
Но в настоящем своем положении она лишь время от времени вызывала врача на дом, а если была крайняя нужда, то нанимала такси и ехала в поликлинику.
От черной депрессии Лену спасли… куклы. Она начала мастерить кукол. Может быть, игрушки помогали ей вернуться душою в то тёплое и безопасное время, в детство, когда вокруг были любимые люди, и мама жива, и она сама – здорова.
Лена шила и лепила сказочных персонажей, и скоро всем этим лесовикам, гномам, Мальвинам стало тесно на её подоконнике. Соцработница Наташа восхищалась коллекцией, она же нашла для Лены и первых покупателей её игрушек.
Потом были скромные выставки в Доме культуры и Центре внешкольного развития, появились заказчики, и деньги пришлись очень кстати. Пенсии по инвалидности хватало в обрез.
Но самое главное, благодаря куклам, Лена подружилась с Алешей Торбиным. Мальчиком, который жил в её же подъезде, на два этажа ниже.
Алеша был совсем ещё маленьким, он только что перешел во второй класс. Воспитывала его одна мама, как и Лену в своё время. Работала Ольга медсестрой в больнице и нередко оставалась на ночные дежурства.
Когда Алешка один раз забыл ключ, Наташа увидела его лестнице, он маялся под дверями. Женщина расспросила мальчика, что случилось. Пожалела и привела к Лене.
Здесь Алешку накормили, напоили чаем, разрешили вволю поиграть со всеми сказочными персонажами, а потом уложили спать.
Утром его мама, узнав, что случилось, схватилась за голову.
— Почему ты мне не позвонил? Не зашёл? Больница через два квартала… Господи, мне так неудобно перед вами, — повторяла она Лене.
— Ну что вы. — искренне сказала та. — Мне очень понравилось общаться с Алешей. Пусть заходит в гости, я буду только рада. Я ведь всегда одна.
С тех пор они подружились. И всё чаще мальчик после школы прибегал к Лене. Уплетал за обе щёки то, чем она угощала его. Блюда нехитрые, но горячие и вкусные.
Лена помогала Алешке делать уроки. А он учился у нее мастерить кукол, и с огромным удовольствием слушал истории, которые она ему рассказывала.
Не зная, как отблагодарить соседку, мать Алеши сказала, чтобы Лена всегда обращалась к ней – нужно ли сделать уколы или записаться к врачу… Словом, с появлением в её жизни Алешки и его мамы – у Лены стало гораздо светлее на душе.
А потом в соседнюю квартиру въехали новые жильцы. Лена знала, что «трёшка» эта довольно долго продавалась, и настроилась на неизбежное — на капитальный ремонт, который может затянуться не на один месяц.
К удивлению Лены. Буквально через несколько дней после переезда соседи пришли к ней знакомиться. Их интересовало всё. Размер коммунальных платежей, работа управляющей компании, другие жильцы в подъезде. Кто из них шумный, кто тихий, у кого маленькие дети, а у кого собаки.
Лену не насторожили такие вопросы. В конце концов, людям тут жить, так что их интерес понятен. Другое дело, она не так-то много могла им рассказать, потому что редко выбиралась из дома.
— А вы не планируете продавать квартиру? – вдруг спросила соседка.
— А вы подумайте. Мы готовы купить ее у вас, чтобы объединить со своей. Для нас это было бы очень удобно.
— Ну, если я вдруг соберусь, — предложение было для Лены настолько неожиданным, что она растерялась, — то вы будете первые, кому я ее предложу. Это я вам точно обещаю.
— Может быть, не будем тянуть, и прямо сейчас договоримся? — предложил сосед. — Мы готовы заплатить…
Хотя Лена была и далека в последние годы от реальной жизни, она поняла, что сумму ей называют унизительно маленькую.
— Ремонта у вас, считай, что нет, окна надо менять, квартира уб.и.тая… Больше вам никто не даст.
— Меня моё жилье вполне устраивает, — коротко сказала Лена.
Видимо, напористые соседи, привыкшие добиваться своего, не ожидали, что им придется уйти ни с чем.
Лена думала, что дело этим и кончится, но оказывается, она ошибалась.
Соседи решили действовать не мытьем так катаньем.
Они хотели добиться, чтобы Лену признали недееспособной и отправили куда-нибудь в пансионат, где живут инвалиды, о которых заботится государство.
Может быть, они договорились с жильцами снизу, но тех вдруг «неожиданно затопило», и выходило так, что Лена виновата.
Потом якобы с ее балкона кто-то стал бросать зажженную бумагу…
Даже Наташу начали обхаживать новые соседи, чтобы та подтвердила: Лена — особа со странностями.
Молодая женщина совсем не была «борцом».
— Я согласна, — сказала она соседу, — купите мне «однушку» где-нибудь на первом этаже, и я перееду.
— Давно бы так, — усмехнулся мужчина, — мы же вас по-доброму просили, а вы не хотели идти навстречу… Подберем вам вариантик, и переехать поможем.
Алешка был расстроен до слез, ему не хотелось, чтобы Лена исчезла из его жизни. Но в итоге, именно благодаря ему, все и устроилось.
У Алешки в классе, как принято сейчас во многих школах, учительница требовала от всех ребят записываться в кружки. И мальчик стал ходить в клуб реконструкции, находившийся ни много ни мало — при местном храме.
Там школьников учили стрелять из лука, плести кольчуги, шить национальные костюмы. От друзей по клубу Алешка и узнал случайно, что прямо напротив церкви продается маленькая квартирка на первом этаже.
— Там бабушка одна жила, она ум.ерла, и наследники цену поставили совсем низкую. Если вы туда, Лена, переедете, Алешка будет заходить к вам после занятий в клубе, — говорила его мать.
Бывшие соседи оказались «настолько великодушны», что даже помогли Лене с переездом.
— Вам тут будет лучше. Если дело дойдет до инвалидной коляски. С первого этажа на улицу спускаться куда проще… — говорили они.
В первый день на новом месте Лене очень хотелось плакать. От того, что она так легко уступила. А еще от того, что квартира старушки, которая ей теперь отошла, была сырой, убогой, и очень запущенной.
«Ничего, — твердила себе Лена, — продам несколько шарнирных кукол, найму кого-нибудь, кто поможет мне переклеить обои. Все наладится. Зато буду жить здесь в тишине и покое. И вид из окна вон какой чудесный – на церковь».
На другой день Алешка забежал «на новоселье».
— Сильно тут не скачи, — предупредила его Лена, — здесь все ветхое, развалится, что мы тогда будем делать?
Алешка обещал, но, когда они напились чаю с пирожными, мальчик не удержался, и взобрался с ногами на подоконник, чтобы взглянуть: здание их клуба, с окнами-арками — видно отсюда или нет?
— Я же говорила! — вскрикнула Лена, когда под ногами у Алешки что-то треснуло.
Мальчик повернулся к ней, глаза его стали круглыми.
— Лен, тут дыра получилась в подоконнике… Глубокая…
Может, Лена на это и не решилась бы, но Алешка мигом запустил внутрь руки, и вытащил на свет Божий небольшую шкатулку.
Была она железной, резной, со сломанным замочком на крышке. Возможно, бабушка просто забыла о ней. Или хотела рассказать близким перед самым своим концом, да не успела.
Завороженные Лена и Алешка смотрели на то, что открылось их глазам. Несколько украшений – кольца, браслет, медальон на цепочке. Они переливались и сияли…
На первый взгляд — настоящие драгоценные камни, подлинные, дорогие…
Позже оказалось, что клад лежал в своем тайнике без малого век. Остался от кого-то из предыдущих жильцов, и прежняя хозяйка, покойная бабушка, не имела к нему отношения.
Проценты от находки, которые полагались Лене, были потрачены на операцию, после которой к молодой женщине вернулась возможность ходить.
На день рождения она подарила Алешке новую свою работу – ангела с большими белыми крыльями.
— Без слов, — сказала она, и крепко обняла мальчика.
