Накрапывал июньский дождь, постукивая по карнизу, когда Лия стояла у окна, сжимая в руках остывшую чашку кофе. Дачный участок, который еще вчера сверкал солнечными бликами, сегодня тонул в серой пелене. На влажной земле проступали следы от вчерашних ботинок свекрови — глубокие, уверенные, словно оттиски ее характера.
— Кажется, опять будет выступать с претензиями, — пробормотала Лия, наблюдая, как Альбина Георгиевна в дождевике цвета хаки пробирается между грядок, высматривая несуществующие огрехи.
Лия вздохнула. Три года замужества, а ощущение, будто они с Виктором женаты целую вечность. Не потому, что чувства притупились, а потому что каждый год насыщен событиями, словно концентрированный бульон, который Альбина Георгиевна так любит варить по выходным.
Хлопнула входная дверь. Тяжелые шаги, стук отброшенных резиновых сапог, сердитое сопение.
— Ливет, как из ведра! Лия, ты видела? Помидоры погибнут, если сейчас их не укрыть! — голос Альбины Георгиевны заполнил пространство кухни еще до того, как появилась она сама.
Лия сделала глубокий вдох и медленно обернулась. Перед ней стояла женщина шестидесяти лет, невысокая, крепко сбитая, с коротко стриженными волосами цвета ржавчины. Её пронзительные серые глаза казались двумя буравчиками, готовыми просверлить любого, кто осмелится ей возразить.
— Доброе утро, Альбина Георгиевна, — спокойно произнесла Лия.
— Доброе? Ха! Какое же оно доброе? — Свекровь сбросила дождевик, повесила его на крючок у двери и устремилась к плите. — Чайник поставь, озябла я. И Виктор где? Спит ещё? В такую рань? А я, между прочим, с шести утра по хозяйству! Бегом, давай, поднимай своего благоверного, пусть идёт укрывать помидоры. Да и тебе не помешало бы поучаствовать, между прочим, — она выразительно посмотрела на аккуратный маникюр Лии. — Когда я была в твоем возрасте…
— Альбина Георгиевна, — Лия прервала начинающийся монолог, — мы сюда приехали, чтобы хорошенько отдохнуть, а не скакать на огороде с тяпкой.
Свекровь замерла, словно увидела привидение. Её рот приоткрылся, а глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.
— Что ты сказала? — голос понизился до опасного шёпота.
— Я сказала, что мы с Виктором приехали отдохнуть. У нас обоих была тяжелая рабочая неделя. Витя спит, потому что полночи разбирался с отчетами. Я не буду его будить.
— Да как ты… Да что ты… Да в мои времена… — Альбина Георгиевна задыхалась от возмущения.
— Я сделаю вам чай, — спокойно предложила Лия, ставя чайник на плиту.
Этот обмен репликами между невесткой и свекровью был подобен первому залпу артиллерии перед генеральным сражением. Три года назад, когда Виктор привёз Лию знакомиться с родителями, Альбина Георгиевна окинула стройную девушку с распущенными светлыми волосами таким взглядом, будто оценивала товар на ярмарке. И, судя по всему, товар ей не понравился.
— Городская, — был её вердикт, и в этом слове было столько презрения, что Лия почувствовала себя существом инородным, будто прилетела с другой планеты.
Сама Альбина Георгиевна выросла в деревне, получила диплом агронома и всю жизнь гордилась тем, что может и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти, и фикус от гибели спасти, и борщ на двадцать персон сварить. Она возвела трудолюбие и самопожертвование в абсолют и требовала того же от окружающих. Особенно от невестки, которую считала изнеженной белоручкой.
Сейчас, наблюдая за кипящим чайником, Лия вспоминала, как три года назад стояла в этой же кухне, нервно кромсая овощи для салата под пристальным надзором будущей свекрови.
— Нет, не так! Огурцы нужно резать тоньше! И соль куда высыпала? Это же не море солить собралась! — командовала тогда Альбина Георгиевна.
Лия старалась соответствовать, но в итоге оказалась в ванной, где тихо плакала, пока Виктор успокаивал её, обещая, что всё наладится, что мама просто очень переживает за сына и хочет, чтобы у него была «правильная» жена.
— Лия! Ты где витаешь? Чайник уже свистит! — резкий голос Альбины Георгиевны вернул её в настоящее.
— Да, извините, — Лия залила кипяток в заварочный чайник и поставила перед свекровью чашку.
Альбина Георгиевна продолжала сверлить невестку взглядом, но Лия решила не реагировать. Она прошла к холодильнику, достала яйца и масло.
— Я приготовлю завтрак, — сказала она будничным тоном. — Вы будете омлет?
— Омлет? — фыркнула свекровь. — Вот ещё! В такую погоду нужно что-то существенное. Кашу сварить надо. Овсяную. С тыквой. У меня на веранде тыква есть, прошлогодняя, отличная.
— Я не буду варить кашу, — твёрдо сказала Лия. — Если хотите, сварите сами. А я сделаю омлет для себя и Виктора.
На лице Альбины Георгиевны отразилась целая гамма эмоций: от потрясения до гнева. Но прежде чем она успела что-то сказать, на кухню вошёл заспанный Виктор.
— Доброе утро, — пробормотал он, потирая глаза. — Что за шум?
— Шум? — возмутилась Альбина Георгиевна. — Никакого шума! Просто твоя жена отказывается помогать по хозяйству и готовить нормальную еду!
Виктор посмотрел на мать, потом на Лию, и тяжело вздохнул. Это была знакомая ситуация. Слишком знакомая.
— Мам, давай без драмы с утра, а? — он подошёл к Лие и обнял её за плечи. — Что на завтрак?
— Омлет, — с вызовом ответила Лия, глядя на свекровь.
— Отлично! — Виктор поцеловал жену в макушку. — А кофе есть?
— Сейчас сделаю, — Лия улыбнулась, чувствуя поддержку мужа.
Альбина Георгиевна демонстративно фыркнула, резко встала из-за стола и направилась к выходу.
— Пойду сама помидоры укрывать, раз никому дела нет до хозяйства!
— Я помогу, мам, — сказал Виктор. — Только позавтракаю.
— Ну да, ну да, — пробормотала Альбина Георгиевна, выходя из кухни. — Сначала омлет, потом кофе, потом газету почитать, а там и обед… А помидоры пусть гибнут!
Когда за свекровью закрылась дверь, Лия позволила себе облегчённо выдохнуть.
— Не обращай внимания, — Виктор пожал плечами. — Ты же знаешь маму. Она всегда такая.
— Знаю, — кивнула Лия. — Но иногда это просто невыносимо. Особенно здесь, на даче, где от неё никуда не деться.
— Мы же всего на неделю приехали, — Виктор сел за стол. — Потерпи. Она просто любит, чтобы всё было по её правилам.
— Дело не в правилах, Витя, — Лия взбивала яйца в миске с такой силой, словно представляла на их месте голову свекрови. — Дело в том, что она не уважает ни меня, ни мои границы. Для неё я просто… придаток к тебе. Не человек со своими желаниями и планами, а функция.
Виктор вздохнул.
— Лия, давай не будем ссориться. Я знаю, что маме сложно принять, что ты другая. Но она старается.
— Нет, она не старается, — Лия поставила сковороду на плиту. — Она пытается меня сломать и переделать. А ты… ты всё время оказываешься между нами и пытаешься всем угодить. И в итоге никто не доволен.
Виктор смотрел на жену, и в его глазах читалась усталость. Он любил Лию — её независимость, силу характера, умение постоять за себя. Но он также любил свою мать — упрямую, властную, но по-своему заботливую. И чем дальше, тем сложнее ему было лавировать между двумя самыми важными женщинами в его жизни.
— Я помогу маме с помидорами, — сказал он, вставая из-за стола. — А потом мы с тобой поедем в город, погуляем. Хорошо?
Лия кивнула, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Всегда одно и то же. Виктор никогда не занимал чёткую позицию, всегда пытался угодить всем сразу. И хотя она понимала его сложное положение, иногда ей хотелось, чтобы он просто встал на её сторону. Безоговорочно.
— Иди, — сказала она, выливая яичную смесь на сковороду. — Я справлюсь здесь.
Когда Виктор ушёл, Лия осталась одна на кухне. Она смотрела, как медленно поднимается омлет, и думала о том, что их семейная жизнь иногда напоминает этот процесс готовки — вроде бы всё идёт как надо, но стоит отвернуться, и всё сгорит.
Поездка в город не состоялась из-за усилившегося дождя. Виктор, промокший до нитки после работы в огороде, решил, что лучше остаться дома. Лия не спорила, хотя внутри кипела от разочарования. Очередное обещание, которое не сдержали.
Вечером, когда все собрались в гостиной, атмосфера была напряжённой. Альбина Георгиевна листала журнал по садоводству, периодически восклицая: «Смотрите, какие георгины! Вот такие надо посадить в следующем году!» или «Боже мой, что за чудо-средство от колорадского жука! Нужно обязательно заказать!»
Виктор делал вид, что увлечён передачей по телевизору, а Лия пыталась читать книгу, но строчки расплывались перед глазами.
— Чаю никто не хочет? — спросила Альбина Георгиевна, закрывая журнал. — У меня есть отличный травяной сбор. Сама собирала прошлым летом.
— Нет, спасибо, — ответила Лия, не отрываясь от книги.
— А ты, Витя?
— Пожалуй, да, — кивнул Виктор. — Только не травяной, а обычный, чёрный.
Альбина Георгиевна поджала губы.
— Травяной полезнее. Особенно мой сбор. Он от ста болезней помогает.
— Мам, я просто хочу чёрный чай, — мягко настоял Виктор.
— Ну, как знаешь, — вздохнула Альбина Георгиевна и направилась на кухню. — Молодёжь сейчас такая… Ничего полезного не хотят. Только гаджеты эти, да фаст-фуд.
Когда свекровь скрылась на кухне, Лия опустила книгу и посмотрела на мужа.
— Может, всё-таки поедем домой? — тихо спросила она.
— Что? — Виктор удивлённо поднял брови. — Но мы же только приехали. Сегодня только третий день.
— Я не выдержу здесь неделю, Витя. Правда.
— Лия, ну что ты… — он пересел к ней на диван и взял за руку. — Давай постараемся. Ради меня, ладно? Маме так редко удаётся нас увидеть.
— Она видит нас каждое воскресенье на обеде, — напомнила Лия. — И каждый раз это испытание.
— Но она старается, — возразил Виктор. — По-своему.
— Ты всегда её защищаешь, — Лия высвободила руку. — Всегда. Даже когда она неправа.
Виктор хотел что-то ответить, но в этот момент вернулась Альбина Георгиевна с подносом.
— Вот, чай принесла. И печенье. Сама пекла, между прочим, пока вы в городе прохлаждались.
— Спасибо, мам, — Виктор взял чашку. — Выглядит аппетитно.
Лия молча взяла печенье и откусила кусочек. Оно было вкусным — это нельзя было отрицать. Альбина Георгиевна, при всех её недостатках, готовила превосходно.
— Ну как? — спросила свекровь, глядя на Лию.
— Очень вкусно, — честно ответила та.
— Рецепт дать? — В голосе Альбины Георгиевны слышалось что-то похожее на миролюбие. — Простой, справишься.
Лия сдержала вздох. Даже в комплименте свекровь умудрилась упрекнуть её в кулинарной некомпетентности.
— Спасибо, но у меня уже есть рецепт печенья, который мне нравится, — ответила она как можно вежливее.
— Да? — Альбина Георгиевна недоверчиво прищурилась. — И ты его часто готовишь? Что-то я не помню, чтобы пробовала твоё печенье.
— Потому что я его не приношу на воскресные обеды, — пояснила Лия. — Вы всегда говорите, что сами всё приготовили.
— Ну, конечно, я готовлю! — Альбина Георгиевна гордо выпрямилась. — Потому что люблю своего сына и хочу, чтобы он ел домашнюю, здоровую пищу!
— Намекаете, что я его не кормлю? — Лия отложила недоеденное печенье.
— Я этого не говорила, — парировала свекровь. — Но раз уж ты сама завела речь… Виктор похудел за последний месяц. Я заметила.
— Я начал ходить в спортзал, мам, — вмешался Виктор. — И слежу за питанием. Это сознательное решение.
— Спортзал? — Альбина Георгиевна всплеснула руками. — Зачем платить деньги, чтобы потеть в закрытом помещении? Приехал бы сюда, на дачу, поработал на свежем воздухе — вот тебе и спортзал! И польза, и экономия!
— Мам, я не хочу тратить выходные на работу в огороде, — мягко сказал Виктор. — У меня есть свои интересы.
— Интересы? — Альбина Георгиевна покачала головой. — В мои времена не было таких интересов. Мы работали, чтобы жить. И жили, чтобы работать. А сейчас что? Развлечения, отдых… — она бросила выразительный взгляд на Лию. — Влияние, не иначе.
Лия почувствовала, как внутри закипает ярость. Она медленно поднялась с дивана.
— Пойду спать, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Устала.
— В девять вечера? — Альбина Георгиевна выглядела искренне удивлённой. — Вот это новости! А посуду кто будет мыть?
— Я помою, мам, — быстро сказал Виктор, бросив предупреждающий взгляд на жену.
Лия молча вышла из комнаты, чувствуя, как по щекам катятся злые слёзы. Она зашла в спальню, закрыла дверь и упала на кровать. Это было невыносимо. Каждая встреча со свекровью превращалась в испытание, и с каждым разом становилось только хуже.
Через полчаса в комнату вошёл Виктор. Он сел на край кровати и положил руку на плечо Лии.
— Ты в порядке? — тихо спросил он.
— Нет, — честно ответила Лия, поворачиваясь к нему. — Я не в порядке. И ты это знаешь.
Виктор вздохнул.
— Я понимаю, что тебе сложно с мамой. Но пойми и ты — она одинока. С тех пор, как умер отец, у неё осталась только эта дача и я. Она просто хочет быть нужной, важной.
— За счёт того, что делает меня ничтожной? — горько спросила Лия. — Витя, она постоянно меня унижает. Критикует всё: как я готовлю, как одеваюсь, как веду хозяйство. Для неё я вечно делаю всё не так. И ты… ты никогда не останавливаешь её.
— Это не так, — Виктор покачал головой. — Я пытаюсь сглаживать углы. Быть дипломатичным.
— Дипломатия здесь не работает, — Лия села на кровати. — Нужны границы. Чёткие. Твоя мама должна понять, что я — твоя жена, а не её подчинённая. И мы с тобой — отдельная семья, со своими правилами и решениями.
— Она это знает, — неуверенно произнёс Виктор.
— Нет, не знает, — возразила Лия. — Потому что ты никогда ей об этом не говорил. Ты всегда уступаешь, идёшь на компромиссы, даже когда она переходит все границы.
Виктор опустил голову.
— Я не хочу её обижать. Она столько для меня сделала.
— А меня можно обижать? — тихо спросила Лия. — Потому что я ничего для тебя не сделала?
— Нет, что ты, — Виктор обнял её. — Ты всё для меня. Просто… это сложно, понимаешь? Я люблю вас обеих и не хочу выбирать.
— Но иногда нужно выбирать, Витя, — Лия отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Не между нами, а между правильным и неправильным. Между уважением и пренебрежением.
Виктор молчал, и в его глазах читалась растерянность. Он был хорошим человеком, добрым, заботливым. Но годы жизни под властным крылом матери сделали его нерешительным, неспособным противостоять её воле.
— Я поговорю с ней, — наконец сказал он. — Обещаю. Только давай не сейчас, ладно? Она уже легла спать.
Лия кивнула, хотя внутри понимала, что этот разговор, скорее всего, никогда не состоится. Или состоится, но в смягчённом, выхолощенном виде, который ничего не изменит.
— Ложись спать, — сказал Виктор, целуя её в лоб. — Завтра будет новый день.
Но новый день не принёс перемен. Дождь прекратился, выглянуло солнце, и Альбина Георгиевна с новыми силами принялась командовать. После завтрака она объявила план действий:
— Так, сегодня нужно прополоть клубнику, полить огурцы, починить теплицу и приготовить обед. Я займусь обедом, Виктор — теплицей, а ты, Лия, прополешь клубнику.
Лия, которая планировала почитать книгу на веранде, вздохнула.
— Альбина Георгиевна, я не буду полоть клубнику. Я приехала отдыхать.
— Отдыхать? — свекровь всплеснула руками. — Что значит отдыхать? Лето на дворе! Урожай сам себя не соберёт!
— Мам, — вмешался Виктор, — давай я и клубнику прополю, и теплицу починю. А вы с Лией можете… ну, поговорить, познакомиться поближе.
Обе женщины посмотрели на него с одинаковым выражением ужаса.
— Нет, я лучше пойду, помогу тебе с теплицей, — быстро сказала Лия.
— А я тогда и клубнику прополю, и обед приготовлю, — заявила Альбина Георгиевна. — Как всегда, всё на мне…
Виктор беспомощно развёл руками, и Лия поняла, что разговора с матерью у него так и не состоялось.
Работа в теплице была на удивление приятной. Виктор чинил сломанные рамы, а Лия подавала инструменты и придерживала конструкции. Они шутили, смеялись, вспоминали случаи из прошлого. На какое-то время Лия почти забыла о свекрови.
— Знаешь, — сказал Виктор, закручивая последний шуруп, — я скучаю по таким моментам. Когда мы просто вместе что-то делаем, разговариваем.
— Я тоже, — Лия улыбнулась. — В последнее время мы совсем как чужие. Ты постоянно на работе, я — на своих курсах. Встречаемся только вечером, и то ненадолго.
— Может, нам стоит куда-нибудь съездить? — предложил Виктор. — Только вдвоём. На море, например.
— Было бы здорово, — Лия мечтательно улыбнулась. — Только когда? У тебя проект до конца лета, у меня — экзамены.
— Что-нибудь придумаем, — Виктор обнял её. — Обещаю.
В этот момент в теплицу заглянула Альбина Георгиевна.
— Ну, как успехи? — спросила она, окидывая взглядом обнимающуюся пару. — Я смотрю, работа кипит!
— Мы почти закончили, мам, — ответил Виктор, не выпуская Лию из объятий. — Теплица как новенькая.
— Отлично! — Альбина Георгиевна улыбнулась. — Тогда можешь помочь мне с компостом. Его нужно перелопатить и перенести к помидорам.
Виктор замялся, глядя на Лию.
— Ну, я думал, мы с Лией могли бы…
— Конечно, иди, — перебила Лия, отстраняясь. — Я пока почитаю на веранде.
— Видишь, твоя жена всё понимает, — Альбина Георгиевна победно улыбнулась. — Идём, сынок.
Виктор беспомощно пожал плечами и последовал за матерью. А Лия осталась в теплице, чувствуя, как внутри нарастает горечь. Всегда одно и то же. Всегда побеждает Альбина Георгиевна.
Вечером, после ужина, свекровь предложила поиграть в лото — её любимую игру. Лия хотела отказаться, но Виктор смотрел так умоляюще, что она согласилась. Они расположились за столом в гостиной, и Альбина Георгиевна начала доставать бочонки.
— Как в детстве, помнишь, Витя? — с умилением произнесла она. — Мы каждый вечер играли.
— Помню, — кивнул Виктор. — Ты всегда выигрывала.
— Потому что везло! — Альбина Георгиевна рассмеялась. — Хотя, если честно, я просто лучше следила за номерами.
Лия молча разложила перед собой карточки. Она не любила азартные игры, но сейчас ей вдруг захотелось выиграть. Назло свекрови.
Игра началась. Альбина Георгиевна с важным видом доставала бочонки и громко объявляла номера. Виктор шутил, вспоминал детство. Лия внимательно следила за своими карточками. Неожиданно для всех она первой закрыла одну карточку.
— Кажется, я выиграла, — сказала Лия, показывая заполненный ряд.
Альбина Георгиевна прищурилась, придирчиво изучая карточку Лии.
— Так, так, давай проверим… — она начала перебирать уже вытащенные бочонки. — Тридцать три, семнадцать… А где восемьдесят один? Ты уверена, что он был?
— Был, — твердо сказала Лия. — Вы его только что объявили.
— Правда? — Альбина Георгиевна выглядела удивленной. — Витя, ты слышал восемьдесят один?
Виктор замялся.
— Честно говоря, я не обратил внимания…
— Вот видишь, — Альбина Георгиевна торжествующе посмотрела на Лию. — Значит, ты ошиблась.
— Я не ошиблась, — Лия начала перебирать бочонки на столе. — Вот он, восемьдесят один.
— Ты его сейчас нашла, — возразила свекровь. — А я его не вытаскивала.
— Если он на столе, значит, вы его вытащили, — настаивала Лия.
— Нет, он упал из мешка случайно, — Альбина Георгиевна упрямо качала головой. — Игра продолжается.
Лия почувствовала, как внутри закипает ярость. Это была просто игра, но почему-то именно сейчас она стала последней каплей.
— Знаете что, — Лия медленно поднялась из-за стола. — Играйте сами. Я пас.
— Но Лия… — начал Виктор.
— Нет, Витя, — Лия покачала головой. — Я устала. От всего этого. От постоянных придирок, от манипуляций, от того, что твоя мать всегда права, а я — всегда нет.
— Что за тон? — возмутилась Альбина Георгиевна. — Ты как с матерью своего мужа разговариваешь?
— Как с человеком, который не уважает ни меня, ни мои границы, — ответила Лия. — Три года я пытаюсь вам угодить. Три года я терплю ваши придирки. И знаете что? Я больше не могу.
— Лия, успокойся, — Виктор встал рядом с ней. — Давай не будем раздувать…
— А ты, — Лия повернулась к мужу, — ты всегда между нами. Всегда пытаешься всем угодить. И в итоге никому не хорошо. Особенно тебе.
— Видишь, как она с тобой разговаривает? — Альбина Георгиевна схватила сына за руку. — А я тебя предупреждала! Говорила, что она не пара тебе!
— Мам, пожалуйста, — Виктор выглядел совершенно потерянным.
— Нет, пусть скажет! — Лия скрестила руки на груди. — Пусть скажет, почему я не пара твоему сыну. Потому что не умею варить борщ на двадцать персон? Или потому что не готова пахать на огороде с утра до ночи? Или потому что у меня есть своя жизнь, свои интересы, своя работа?
— Потому что ты его не любишь! — выпалила Альбина Георгиевна. — Если бы любила, делала бы всё, чтобы ему было хорошо!
— Всё? — Лия горько усмехнулась. — То есть, отказалась бы от себя? Стала бы вашей копией? Потому что именно этого вы хотите, верно? Чтобы я была такой же, как вы. Чтобы делала всё так, как вы. Чтобы Виктор получил жену, которая была бы точной копией его матери.
— Не говори глупостей! — Альбина Георгиевна побагровела. — Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив!
— Он не будет счастлив, если вы продолжите вмешиваться в нашу жизнь, — твердо сказала Лия. — И я не буду счастлива. А значит, наш брак обречен.
Наступила тишина. Виктор переводил взгляд с матери на жену, не зная, что сказать. Альбина Георгиевна выглядела так, будто её ударили.
— Ты… ты угрожаешь разводом? — наконец выдавила она.
— Нет, — Лия покачала головой. — Я просто говорю правду. Мы с Виктором не сможем быть счастливы, если между нами всегда будет стоять третий человек. Даже если этот человек — его мать.
Виктор сделал шаг к жене.
— Лия, давай обсудим это позже, наедине…
— Нет, Витя, — Лия посмотрела ему в глаза. — Мы обсуждали это наедине много раз. И ничего не менялось. Потому что ты никогда не говорил своей матери то, что говорил мне. Ты обещал поставить границы, но так и не сделал этого.
— Границы? — Альбина Георгиевна переводила взгляд с сына на невестку. — Какие ещё границы? Я его мать! У нас не может быть границ!
— Может и должны, — возразила Лия. — Виктор взрослый человек. У него своя семья, своя жизнь. И вы должны это уважать.
— Я уважаю! — воскликнула Альбина Георгиевна. — Просто хочу помочь! Что в этом плохого?
— Ничего, если это действительно помощь, а не контроль, — ответила Лия. — Но вы не помогаете. Вы командуете. Вы критикуете. Вы навязываете свою волю. И так было всегда, с первого дня нашего знакомства.
Альбина Георгиевна молчала, поджав губы. Виктор выглядел так, будто ему физически больно.
— Мне кажется, нам нужно прекратить этот разговор, — наконец сказал он. — Все слишком устали.
— Нет, — Лия покачала головой. — Именно так мы всегда и поступаем — прекращаем разговор, когда становится трудно. А потом всё повторяется снова и снова. Я больше так не могу, Витя. Мне нужно, чтобы ты сделал выбор.
— Выбор? — Виктор побледнел. — Между тобой и мамой?
— Нет, — Лия вздохнула. — Между тем, чтобы быть мужем и сыном. Взрослым мужчиной, который несёт ответственность за свою семью, или вечным мальчиком, который позволяет матери решать за себя.
— Как ты смеешь! — Альбина Георгиевна вскочила с места. — Мой сын — настоящий мужчина! И он прекрасно знает, что для него лучше!
— Если бы знал, — тихо сказала Лия, — не позволил бы вам так обращаться со мной. И с собой.
Виктор стоял между двумя женщинами, и на его лице отражалась вся боль мира. Он открыл рот, закрыл, снова открыл… и ничего не сказал.
— Я собираю вещи, — сказала Лия, направляясь к двери. — И уезжаю сегодня же. А ты, Витя, подумай о том, чего ты действительно хочешь. И когда решишь — дай мне знать.
— Лия, подожди! — Виктор бросился за ней. — Давай всё обсудим!
— Нечего обсуждать, — Лия остановилась в дверях. — Мы уже всё обсудили. Много раз. Теперь нужны действия, а не слова.
— Но я не могу просто… отказаться от мамы, — беспомощно произнёс Виктор.
— Я и не прошу тебя отказываться, — Лия грустно улыбнулась. — Я прошу тебя повзрослеть. И если ты не можешь этого сделать… значит, мы действительно не пара.
Она вышла из комнаты, оставив Виктора стоять в оцепенении. Альбина Георгиевна молча опустилась на стул, её лицо вдруг осунулось, постарело.
— Она уйдёт, — прошептала она. — И ты позволишь ей уйти?
Виктор не ответил. Он смотрел на дверь, за которой скрылась Лия, и внутри у него шла отчаянная борьба. Борьба между прошлым и будущим, между привычкой и переменами, между страхом и надеждой.
Три месяца спустя Лия сидела в кафе и проверяла работы своих студентов. После расставания с Виктором она с головой ушла в работу и учёбу, и сейчас вела курс по деловому английскому в языковой школе. Это не было её мечтой, но помогало держаться на плаву, пока она искала что-то более подходящее.
Звякнул колокольчик над дверью, и Лия машинально подняла голову. В кафе вошла Альбина Георгиевна. Она выглядела иначе — похудевшая, в новом платье, с аккуратной стрижкой. Увидев Лию, она на мгновение замерла, а потом решительно направилась к её столику.
— Здравствуй, — сказала она, останавливаясь напротив. — Можно присесть?
Лия удивлённо моргнула.
— Здравствуйте, — она указала на свободный стул. — Присаживайтесь.
Альбина Георгиевна села, аккуратно положив сумку на колени.
— Я видела тебя через окно, — объяснила она. — И решила зайти.
— Вы… здесь случайно? — спросила Лия.
— Нет, — Альбина Георгиевна покачала головой. — Я приехала поговорить с тобой. Виктор дал мне твой адрес.
При упоминании бывшего мужа Лия напряглась.
— Как он? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Плохо, — честно ответила Альбина Георгиевна. — Тоскует. Работает сутками. Похудел ещё больше.
Лия молчала, не зная, что сказать.
— Я пришла извиниться, — неожиданно произнесла Альбина Георгиевна. — За всё. За то, как я вела себя с тобой. За то, что лезла в вашу жизнь. За то, что… не давала вам быть счастливыми.
Лия смотрела на свекровь с недоверием.
— Почему сейчас? — спросила она. — Прошло три месяца.
— Потому что я только сейчас поняла, — Альбина Георгиевна вздохнула. — Только сейчас увидела, как мой сын страдает. И поняла, что это моя вина. Что я… — она запнулась, — что я разрушила его счастье своим эгоизмом.
Лия молчала, переваривая услышанное.
— Виктор знает, что вы здесь? — наконец спросила она.
— Нет, — Альбина Георгиевна покачала головой. — Я сказала, что еду на рынок. Он бы не одобрил. Он… он очень изменился, знаешь. Стал жёстче, решительнее. Даже со мной.
— Правда? — Лия не могла скрыть удивления.
— Да, — Альбина Георгиевна слабо улыбнулась. — Теперь он сам решает, когда приезжать ко мне в гости. Сам решает, что будет есть. Сам… всё решает. А я учусь принимать это.
— Это… хорошо, — осторожно сказала Лия.
— Наверное, — Альбина Георгиевна пожала плечами. — Но он несчастлив. И я вижу, что он любит тебя. До сих пор.
Лия опустила глаза. Она не хотела говорить о своих чувствах с этой женщиной.
— Я не прошу тебя вернуться, — продолжила Альбина Георгиевна. — Я просто хочу, чтобы ты знала — я больше не буду вмешиваться. Если ты решишь дать ему ещё один шанс… я обещаю, что буду держаться в стороне.
Лия подняла взгляд на женщину, которая так долго была источником её страданий. И увидела в её глазах что-то новое — уязвимость, искренность, страх.
— Я не знаю, что сказать, — честно призналась Лия.
— Ничего не говори, — Альбина Георгиевна встала. — Просто подумай. И… прости меня, если сможешь.
Она развернулась и быстро вышла из кафе, оставив Лию в полном замешательстве.
Вечером того же дня Лия сидела дома, пытаясь сосредоточиться на книге, но мысли постоянно возвращались к разговору с Альбиной Георгиевной. Неужели она действительно изменилась? Или это очередная манипуляция?
Раздался звонок в дверь. Лия вздрогнула и пошла открывать, почему-то уверенная, что это снова свекровь. Но на пороге стоял Виктор. Он выглядел осунувшимся, уставшим, но в его глазах горел решительный огонь.
— Привет, — сказал он. — Можно войти?
Лия молча отступила, пропуская его в квартиру. Виктор прошёл в гостиную и остановился посреди комнаты, оглядываясь.
— Уютно у тебя, — заметил он.
— Спасибо, — Лия скрестила руки на груди. — Что тебе нужно, Витя?
— Поговорить, — он повернулся к ней. — Я знаю, что мама приходила к тебе сегодня.
— Откуда? — удивилась Лия. — Ты же сказала, что она не говорила…
— Я следил за ней, — признался Виктор. — Я знал, что она что-то замышляет. Она в последнее время странно себя ведёт. Всё время спрашивает о тебе, смотрит наши старые фотографии…
— И что она тебе сказала? — спросила Лия.
— Ничего, — Виктор пожал плечами. — Я не стал её спрашивать. Решил прийти к тебе сам.
Лия вздохнула и села на диван.
— Зачем, Витя? Мы всё выяснили три месяца назад.
— Нет, — он сел рядом с ней. — Тогда я просто стоял и молчал. Как всегда. А сейчас я хочу сказать. Я люблю тебя, Лия. И я изменился. Правда.
— Твоя мама тоже так сказала, — заметила Лия.
— И это правда, — Виктор кивнул. — Мы оба изменились. Точнее, ты заставила нас измениться. Своим уходом.
Лия посмотрела на него с сомнением.
— Я не верю в такие чудесные превращения, Витя. Люди не меняются так быстро.
— Не быстро, — возразил он. — Три месяца — это целая жизнь, если проживать каждый день с болью и осознанием своих ошибок.
Лия молчала, не зная, что ответить.
— Я не прошу тебя сразу вернуться, — продолжил Виктор. — Я знаю, что потерял твоё доверие. Но я прошу шанса. Возможности доказать, что я действительно изменился. Что я больше не тот нерешительный мальчик, которым был раньше.
— А кто ты сейчас? — тихо спросила Лия.
— Мужчина, который знает, что важно, а что — нет, — твердо ответил Виктор. — Который понимает, что нельзя построить счастье с одним человеком, разрушая его с другим. Который готов бороться за свою любовь. И устанавливать границы — даже с теми, кого любит.
Лия смотрела на него долгим взглядом, пытаясь увидеть в его глазах правду. И то, что она увидела, заставило её сердце забиться чаще.
— Я не знаю, Витя, — честно сказала она. — Я боюсь снова пройти через всё это. Боюсь, что через месяц, два, всё вернётся на круги своя.
— Не вернётся, — он взял её за руку. — Потому что я не позволю. И ты не позволишь. Мы оба стали сильнее, разве нет?
Лия медленно кивнула. Да, она стала сильнее. Научилась жить одна, принимать решения, не оглядываясь на других. Научилась ценить себя.
— Давай начнём заново, — предложил Виктор. — Медленно. Без спешки. Будем встречаться, узнавать друг друга заново. А потом решим, что дальше.
Лия задумалась. Часть её хотела немедленно согласиться, броситься ему на шею. Но другая часть — та, которая выросла за эти три месяца — призывала к осторожности.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но есть условия.
— Любые, — Виктор кивнул.
— Мы встречаемся на нейтральной территории. Никаких семейных обедов у твоей мамы, никаких совместных поездок на дачу. Пока что.
— Согласен.
— И если я увижу, что всё возвращается к прежнему — я уйду. Без предупреждения, без объяснений. Просто уйду.
— Справедливо, — Виктор сжал её руку. — Но этого не случится.
— Посмотрим, — Лия позволила себе слабую улыбку.
Они сидели на диване, держась за руки, и между ними словно возникла новая связь — не наивная влюблённость, не привычка, а что-то более глубокое, выстраданное. Что-то, что, возможно, действительно могло стать основой для новых, более здоровых отношений.
— Знаешь, — сказал Виктор, глядя ей в глаза, — я бы хотел пригласить тебя на ужин. В ту итальянскую тратторию, которую ты так любишь.
— Сейчас? — удивилась Лия.
— Почему бы и нет? — он улыбнулся. — Если мы начинаем заново, то почему не с первого свидания?
Лия посмотрела на часы, потом на себя — домашние брюки, растянутая футболка.
— Мне нужно переодеться, — сказала она.
— А мне нужно забронировать столик, — Виктор достал телефон. — Жду тебя в гостиной.
Когда Лия вышла из спальни в синем платье, которое когда-то так любил Виктор, он смотрел в окно. Услышав её шаги, он обернулся, и на его лице появилось то самое выражение, которое она помнила с их первых встреч — смесь восхищения, нежности и какого-то мальчишеского восторга.
— Ты прекрасна, — сказал он.
— Спасибо, — Лия улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. — Идём?
Он предложил ей руку, и она, помедлив секунду, приняла её. Они вышли из квартиры, закрыли дверь и направились к лифту. Впереди их ждал вечер, потом — ночь, потом — новый день. И что принесёт этот день, знать не мог никто. Но сейчас, в этот момент, они оба были готовы узнать. Вместе.
Когда они вышли из подъезда, на улице моросил мелкий дождь — совсем как в тот день на даче, с которого всё началось. Но сейчас этот дождь казался не унылым, а освежающим. Символом новой страницы, которую они перевернули. Страницы, на которой они будут писать свою историю сами — без чужих указаний, без чужих ожиданий. Просто двое людей, которые учатся любить друг друга по-настоящему — свободно, честно, с уважением к границам и потребностям каждого.
И это было только начало.
