Виталий ушел, оставив Ольгу одну с больной матерью и пустотой в сердце.
Первое время она надеялась, что он вернется. Что поживет у друга неделю-другую, успокоится и придет обратно. Но дни превращались в недели, недели — в месяцы. Виталий не возвращался.
Через полгода пришел за вещами. Вежливый, отстраненный, чужой.
— Как мама?
— Так же. Лежит.
— Братья, сестры помогают?
— Сергей деньги присылает иногда. Остальные звонят.
— Понятно.
Собрал оставшиеся вещи быстро, деловито. Будто из гостиницы выезжает.
— Витя, может, поговорим?
— О чем, Оля? Ты сделала выбор. Я его принял.
— Но мы же пятнадцать лет вместе прожили!
— Прожили. В прошедшем времени.
Ушел. Через три месяца прислал документы на развод. Ольга подписала не глядя. Какая разница? Семьи больше нет.
Мама прожила еще два года. Тяжелых, мучительных года. Ольга уволилась с работы — не могла оставлять маму одну надолго. Жили на мамину пенсию и те деньги, что Сергей присылал. Еле хватало.
Братья с сестрами приезжали редко. На день рождения мамы, на Новый год. Посидят час, поплачут и уедут. «Оля, ты святая,» — говорила Лена. «Мы бы так не смогли.» А Ольга думала — почему я должна мочь, а вы нет?
Таня как-то приехала, привезла дорогие лекарства.
— Оль, может, все-таки в пансионат? Есть хорошие, я узнавала.
— Дорогие?
— Ну… да. Но мы можем скинуться.
— Можете?
— Сергей сказал, что готов платить свою часть. Я тоже. Лена… Лена сказала, что у них ипотека, тяжело.
— А мама знает, что вы хотите ее в пансионат отправить?
— Оля, она же не понимает ничего!
— Понимает. Все понимает. Просто сказать не может.
Таня ушла. Больше про пансионат не заговаривала.
Мама умерла тихо, во сне. Ольга утром зашла с завтраком, а она уже не дышит. Мирное лицо, закрытые глаза. Будто уснула и сразу ушла.
На похороны приехали все. Плакали, говорили правильные слова. «Хорошая была женщина.» «Всю жизнь для нас.» «Царство небесное.»
После поминок Сергей отвел Ольгу в сторону.
— Спасибо тебе, Оль. За все.
— Не за что.
— Нет, правда. Мы… мы должны были помогать больше.
— Должны были. Но не помогали.
— Оля, ну не начинай. У каждого своя жизнь, свои проблемы.
— А у меня не было жизни? Не было проблем? Я из-за мамы мужа потеряла, работу, здоровье!
— Это был твой выбор.
— Выбор? А у меня был выбор? Вы все слились, оставили меня одну!
— Никто тебя не заставлял…
— Да, не заставлял. Просто все знали, что Олька не бросит. Олька справится. Олька добрая. А Олька, между прочим, тоже человек!
Расплакалась. Первый раз за все эти годы расплакалась при родственниках. Сергей неловко обнял.
— Прости, Оль. Прости.
Но что толку в этих извинениях? Время не вернешь, Виталия не вернешь, годы жизни не вернешь.
После похорон все разъехались. Ольга осталась одна в пустой квартире. Сорок пять лет. Ни мужа, ни детей, ни работы толком — в библиотеку не взяли обратно, место занято.
Устроилась продавцом в магазин возле дома. Зарплата маленькая, но на жизнь хватает. По вечерам — телевизор, книжки, одиночество.
Виталий женился через год после развода. На коллеге, молодой, красивой. Ольга случайно встретила их в торговом центре. Виталий с коляской, жена с пакетами, оба счастливые.
— Оля? Привет.
— Привет, Витя.
— Это Марина, моя жена. Марин, это Ольга.
Марина улыбнулась, протянула руку. Красивая, ухоженная, лет на пятнадцать младше Ольги.
— Очень приятно. Витя много о вас рассказывал.
— Взаимно.
В коляске заплакал малыш. Виталий взял его на руки, покачал. Отец. В сорок семь лет стал отцом. А мог бы и раньше, если бы Ольга… Но она выбрала маму.
— Как у тебя дела? — спросил Виталий.
— Нормально. Работаю, живу.
— Мама?
— Умерла. Три года назад.
— Соболезную.
Постояли неловко. О чем говорить бывшим супругам, у которых не осталось ничего общего?
— Ну, мы пойдем, — сказал Виталий. — Малыша кормить пора.
— Идите. Удачи вам.
Ушли. Ольга смотрела им вслед — красивая семья, счастливая. То, что могло быть у нее, если бы…
Если бы что? Бросила больную мать? Отдала в казенный дом умирать? Нет, не смогла бы. И если бы время вернуть назад, опять выбрала бы маму. Потому что иначе не умеет.
Вечером позвонила Лена.
— Оль, как ты?
— Нормально.
— Одной не тяжело?
— Привыкла уже.
— Слушай, может, приедешь к нам на выходные? Дети тебя любят, соскучились.
— Спасибо, Лен. Подумаю.
Но знала, что не поедет. Чужая семья, чужое счастье — это больно видеть. Лучше уж дома, в одиночестве, но своем.
Ольга сидела на кухне, пила чай и думала. Правильно ли поступила? Стоило ли жертвовать семьей ради матери? Может, Виталий был прав — надо было настоять, заставить братьев и сестер помогать?
Но потом вспоминала мамины глаза в последние дни. Благодарные, любящие, теплые. Мама не могла говорить, но глазами говорила все — спасибо, доченька, спасибо, что не бросила.
И Ольга понимала — выбор был правильным. Тяжелым, болезненным, разрушившим ее жизнь. Но правильным. Потому что она не смогла бы жить, зная, что бросила маму умирать среди чужих людей.
Просто этот правильный выбор стоил ей слишком дорого. Но такова цена совести и долга. И Ольга готова была ее платить.
