Стою на кухне, чищу картошку на ужин, а тут звонит соседка Валентина Петровна. Обычно она по пустякам не беспокоит, так что сразу насторожилась.
— Лидочка, — говорит она таким тоном, будто на похороны зовет, — а ты в курсе, что к вам новая жительница прописалась?
Я чуть нож не выронила.
— Какая еще жительница? О чем ты, Валя?
— Ну как же… Участковый сегодня обход делал, говорит — в вашей квартире теперь три человека прописано. Ты, Андрей и еще одна женщина… Фамилия как у мужа твоего.
У меня в голове туман какой-то… Женщина с фамилией мужа? Да что за бред такой?
— Валь, ты точно ничего не путаешь?
— Да что я, дура какая? Участковый Петров сам сказал. Он же документы проверял…
Положила я трубку и стою как вкопанная. Что это творится? Андрей ничего не говорил про прописку… А впрочем, он вообще последнее время какой-то странный ходит. То задерживается где-то, то по телефону шепчется…
Пришел муж с работы — как обычно, усталый, мрачный. Села ужинать, а я не выдержала:
— Андрюш, а скажи-ка мне… Кого это ты у нас прописал?
Он аж поперхнулся супом.
— Что? Кого прописал? О чем ты?
— Не прикидывайся! Участковый сегодня говорил соседке — у нас теперь три жильца числится!
Андрей побледнел, ложку в тарелку положил. Молчит, глаза по сторонам бегают.
— Ну? Жду объяснений! — не отстаю я.
— Лид… Ну как тебе сказать… — мнется он. — Это мама…
— Какая мама?! Твоя мама в Воронеже живет!
— Ну да, в Воронеже… Жила. А теперь… Ну, того… Переехала.
Я аж опешила. Его мать? Та самая Раиса Степановна, которая меня терпеть не может с первого дня знакомства? Которая при каждом звонке намекает, что сын неудачно женился?
— Переехала куда? — медленно спрашиваю я.
— Сюда… К нам…
— КАК ЭТО К НАМ?! — вскочила я. Аж стул упал.
— Лид, успокойся… Она временно…
— Временно?! А почему я последняя узнаю?! Почему ты мне ничего не сказал?!
Андрей руками замахал:
— Да я хотел сказать! Но ты же знаешь, как ты к маме относишься…
— Я к твоей маме отношусь нормально! — врала я. — Просто мы… не очень близки!
Не очень близки — это мягко сказано. Раиса Степановна считает меня недостойной своего драгоценного сыночка. То я готовлю не так, то убираю не так, то вообще выгляжу не так…
— И где она сейчас? — спрашиваю, уже предчувствуя ответ.
— Ну… Дома… У нас дома…
— ГДЕ ИМЕННО У НАС ДОМА?!
— В гостиной… Диван разложили…
Я присела на стул, потому что ноги подкосились. Значит, пока я на работе была, они тут уже все организовали. Переехала, прописалась, диван разложила…
— А сколько она собирается гостить? — еле выдавила из себя.
— Ну… Пока квартиру в Воронеже не продаст…
— А зачем продавать?!
— Ей одной там тяжело стало… После инсульта…
Стоп. Какой еще инсульт? Когда это случилось?
— Андрей, ты о чем говоришь? Какой инсульт? Когда?
— Месяц назад… Ну, легкий такой… Микроинсульт…
— И ты мне НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ?!
— Да не волновал я тебя! Ты же экзамены сдавала на курсах…
Ах вот оно что! Значит, пока я училась, сдавала экзамены, он тут семейные дела решал. Без меня. За меня.
— И что, она теперь у нас жить будет? Насовсем?
— Ну… Пока не поправится… Врачи сказали — одной нельзя оставаться…
Я встала и пошла в гостиную. Надо же посмотреть на это счастье…
А там… Мать честная! Раиса Степановна восседает на нашем диване, как царица какая. Вокруг — ее сумки, коробки, пакеты. На журнальном столике — ее таблетки, очки, газеты. По телику — какой-то сериал про больницу.
— Ах, Лидочка! — говорит она таким тоном, будто я к ней в гости пришла. — Как дела, родная?
Родная… Ага, щас. Год назад я была «эта твоя жена», а теперь вдруг родная стала.
— Здравствуйте, Раиса Степановна, — выдавила я. — Как самочувствие?
— Да ничего, потихоньку… Врачи говорят — главное не нервничать. А то может повториться…
Угу, поняла. Значит, теперь нельзя ей возражать — а то инсульт случится. Удобная штука…
— А надолго ли вы к нам? — осторожно поинтересовалась.
— Ну, пока квартиру не продам… Покупатели вроде есть, но они тянут с решением… Может, месяца три-четыре…
ТРИ-ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА! Я чуть не упала. Как я буду три месяца с ней в одной квартире жить?
— А где вы спать будете? — спрашиваю, хотя уже вижу разложенный диван.
— Да вот тут устроилась… Андрейка диванчик разложил, очень удобно… Правда, телевизор мешает немного — свет от него…
— Мешает? — не поняла я.
— Ну да, вы же по вечерам смотрите… А мне рано спать надо, врач велел… Может, в спальню переставить?
В СПАЛЬНЮ?! Наш телевизор в ИХ спальню?!
— Раиса Степановна, но мы тоже смотрим телевизор…
— Ой, да ладно вам! Молодые — вам и без телевизора есть чем заняться! — и подмигнула мне.
Я почувствовала, как у меня лицо краснеет. Вот старая… Я разворачиваюсь и иду на кухню. Надо подумать, что делать дальше.
Андрей сидит, доедает суп. Виноватый такой, глаза не поднимает.
— Слушай, — говорю я тихо, — а ты понимаешь, что творишь?
— Лид, ну что я мог сделать? Она же больная! Одна в Воронеже! Соседка звонила — говорит, совсем плохо стало…
— Хорошо, допустим. Но почему ты не посоветовался со мной? Это же МОЯ квартира тоже!
— Ну… Я думал, ты поймешь…
— Понять-то я пойму! Но предупредить надо было! А то я прихожу домой, а тут… Сюрприз!
Андрей кивает виновато. А что толку? Дело уже сделано.
— И еще, — продолжаю я, — она хочет телевизор в спальню перенести.
— Да ладно, мы и без телевизора обойдемся…
— Мы-то обойдемся! А она будет до ночи сериалы смотреть! В гостиной! А где мы с тобой сидеть будем?
— Ну… На кухне…
На кухне! В нашей собственной квартире будем на кухне сидеть, потому что гостиная занята!
— Андрей, ты соображаешь, что нас ждет? Твоя мама считает меня дурой. Она будет меня учить, как готовить, как убирать, как жить…
— Не будет… Она же больная…
Ага, больная. Но язык-то у нее работает исправно!
— А если она квартиру не продаст? Если покупатели откажутся? Что тогда?
— Ну… Найдет других покупателей…
— А если не найдет? Рынок недвижимости сейчас не очень… Может, полгода искать, может, год…
Андрей побледнел. Видно, до него доходит, в какую ситуацию он нас втянул.
— Лид, ну что ты накручиваешь себя? Продаст она квартиру и уедет…
— Уедет куда? Если квартиру продаст — ей жить негде будет!
— Ну… Другую купит… Поменьше…
— На те же деньги? В том же городе? Андрей, ты вообще в курсе, сколько квартиры стоят?
Молчит муж. Видно, не думал он об этом.
— Короче, — говорю я, — завтра идем к участковому. Выясняем, как это все оформлено. И ставим сроки.
— Какие сроки?
— Ну не может же она у нас вечно жить! Должен быть какой-то предел!
— Лид, ну она же больная…
— Больная, больная! А как она тогда одна в Воронеже жила? Как в магазин ходила? Как дела свои решала?
— Ну… Соседи помогали…
— Вот пусть соседи и дальше помогают! А мы что — обязаны всю жизнь посвятить уходу за твоей мамой?
Андрей опять молчит. А что он скажет? Он же сам не думал, когда это затевал.
Из гостиной доносится голос Раиса Степановны:
— Андрейка! А где у вас чай? И сахар где?
Андрей вскакивает:
— Сейчас, мам!
— Подожди, — останавливаю я его. — Пусть сама идет. Кухня рядом, ноги вроде работают.
— Лид, ну что ты… Она же больная…
— Микроинсульт — это не перелом позвоночника! Она ходить может!
Но Андрей уже убежал маме чай заваривать. А я сижу и понимаю — жизнь моя кончилась. Теперь у нас дома будет хозяйничать свекровь. А мы с мужем превратимся в обслуживающий персонал.
Вечером, когда мы наконец остались одни на кухне (Раиса Степановна смотрела свой сериал), я попыталась еще раз поговорить с Андреем.
— Слушай, а может, найдем ей сиделку? Компаньонку какую-нибудь?
— На какие деньги? Ты знаешь, сколько сиделки берут?
— Ну… Может, не постоянную… Приходящую…
— Все равно дорого. И потом — зачем тратить деньги, если мы сами можем…
— Сами! Это ты имеешь в виду — я сама! Ты на работе пропадаешь, а я дома с твоей мамой буду сидеть!
— Ну… Ты же раньше приходишь…
Раньше прихожу! Значит, теперь мой рабочий день будет продолжаться дома. Со свекровью в роли начальника.
— А если она передумает квартиру продавать? — спрашиваю я.
— Почему передумает?
— Ну, ей же у нас хорошо! Сын рядом, невестка прислуживает, за коммуналку платить не надо…
Андрей задумался. Видно, до него начало доходить.
— Ну… Тогда поговорим с ней…
— Поговоришь ты! Это твоя мама!
— Конечно, я поговорю…
Но я уже понимала — говорить он не будет. Как не сказал мне про инсульт, как не предупредил про переезд, так и разговаривать не станет. Будет надеяться, что само как-нибудь рассосется.
А из гостиной доносится:
— Андрейка! А у вас есть валерьянка? А то сердце что-то пошаливает…
И Андрей опять побежал. А я сижу и думаю — может, мне самой собрать чемодан? Пока не поздно?
Но куда я пойду? И главное — почему я должна уходить из собственного дома?
Нет, буду бороться. Только вот как?
