В то лето я чуть…
В то лето я чуть не повстречался с предками, скажем так…
Мне было двенадцать и я заболел.
Сильно.
Мама сначала не поверила, что у меня именно эта болезнь, она потащила меня по врачам, но когда третий врач сказал ей, что меня надо не водить туда- сюда, а лечить мама схватилась за голову.
Мы жили в коммуналке, папа был каким-то выдающимся сотрудником, поэтому мы занимали две комнаты и ещё у нас был балкон, свой собственный.
Одна комната была мамина и папина, а та что побольше, с балконом, по ночам она принадлежала мне.
Я мог тихонечко встать, укутавшись в одеяло пробраться на балкон и сидя на стульчике любоваться звёздами.
Ах, какие же они большие и яркие, кажется протяни руку и дотронешься.
Днём комната превращалась в гостиную, к нам приходили люди — папины коллеги,они решали какие-то вопросы, много курили, мама потом ругалась за дым…
Мамины подруги.
Красивые, с ярко накрашенными губами они пили чай с монпасье и рассматривали цветные, глянцевые журналы которые привозили их мужья «оттуда».
Играл патефон, утомлённое солнце…
Конечно, папа мог добиться отдельной квартиры, но…Он был идейный, так говорила мама и закатывала глаза.
А мне нравилась наша квартира.
В маленькой комнате, справа, жил дядя Федя, дядя Федя был фронтовик, у него были награды, он надевал их на праздник, гордо проходил по всем комнатам, показывался «при параде» и шёл вниз, где поджидали его уже немножко захмелевшие друзья — товарищи.
Они встречались, крепко обнимались, будто не виделись много лет, а не сидели вчера под тополем и не забивали «козла», затем волнительно раскрасневшиеся, шли большой стайкой по улице, далее на проспект и шагали колонной.
С каждым годом стайка однополчан редела, но тогда, в годы моего детства, это была довольна большая и крепкая компания.
Дядя Федя приходил вечером, в основном, его приводили молодые мужчины с нашего или соседнего двора…
Тогда выступала на сцену тётя Поля, она жила в другой маленькой комнате, большая, дородная с мелко вьющимися волосами, завёрнутыми в большую шишку, в необъятных размерах фартуке, тётя Поля большими, сильными, красными от работы руками, хватала дядю Федю и почти несла его в…свою комнату.
Полночи слышались из комнаты тёти Поли то ли плач, то ли крики дяди Феди.
Он воевал…Он был там, молодой и полон сил, он воевал, стрелял, брал в плен…
Когда его голос достигал таких децибелов, что невозможно было слушать, тётя Поля начинала тихонько успокаивать его.
Слушая её тихий, тёплый голос, а тётя Поля говорила мягко, убаюкивающе сама она была вся какая-то сдобная, тёплая, словно шаньга, которыми потчевала она нас по праздникам и выходным, дядя Федя успокаивался.
Утром на всю квартиру пахло кислыми щами.
Это тётя Поля варит щи, чтобы откормить, вылечить дядю Федю.
Она наливает ему стопочку прозрачной, словно слеза ангела самогоночки, из предварительно остуженной в ледяной водице бутылочки, режет тоненькими кусочками розоватое, ароматно пахнущее чесночком сало, наливает не тарелку, нет, миску щей…
Затем почти на себе тащит дядю Федю к столу.
— Пей.
-Нет, я не похмеляюсь, — хмуро говорит дядя Федя.
— Пей, я сказала.
Дядя Федя беспомощно оглядывается по сторонам ища поддержки, но…
-Пееей.
Тётя Поля берёт стопку, сжимает челюсти дяди Феди и вливает ему в рот самогон, приговаривая, чтобы он глотал.
Дядя Федя сидит какое -то время словно мокрый курёнок, нахохлившись он будто прислушивается к тому, как жидкость разливается по его телу, неся тепло и успокоение измученному сердцу.
-Ооо.
-Ну. Ешь.
-Не могу…
Тётя Поля вздыхает, наливает ещё одну тоненького стекла рюмочку, у неё их осталось три штуки…а когда -то был целый сервиз, барыня, когда за границу уезжали, подарила Поле за хорошую службу…
Могла бы тётя Поля, по Франциям ходить так нет, здесь, с нами…
Это она иногда так причитает, выпив того самого самогона и закусив сальцем…
Дядя Федя сам берёт стопочку, тётя Поля привстаёт на стуле, вся вытягивается в струночку и сложив губы уточкой наблюдает за тем, как… проваливается её маленькая стопочка в дяди Федин рот.
Она успевает подхватить своё сокровище именно в тот момент, когда дядя Федя выпив, икнул, передёрнул плечами и собрался уже было ударить со всей силы стопкой о стол, что грозило бы малютке неминуючей гибелью.
Но…
Тётя Поля ухищряется и выхватывает малышку из лап дяди Феди, дядя Федя ударяет кулаком по столу, крякает мотает головой, закусывает сальцем и молодым зелёным лучком и принимается хлебать щи.
Тётя Поля мгновенно убирает бутылочку и стопку.
Съев почти всю миску, дядя Федя просит тётю Полю «ливнуть маненько».
Тётя Поля, вмиг огрузшая, до этого летающая по кухне словно пёрышко, встаёт тяжело, пыхтит, кряхтит, берёт кружку, плещет туда какой-то мутной жидкости и суёт дяде Феде.
-Пей, ирод…никак не нажрёшься.
Дядя Федя и тётя Поля…они муж и жена, но каждый имеет по комнате, они постоянно то дружат, то опять «в контрах», у них есть сын Серёжа, он уже взрослый работает лётчиком, я тоже, когда вырасту…буду лётчиком…
Если вырасту…
И в самой последней, крохотной комнатке живёт то ли девушка, то ли тётенька Лидочка.
Она работает секретаршей, вся маленькая, худенькая, очень стеснительная её все так и зовут, Лидочка…
Лидочка ест, как синичка, так говорит тётя Поля.
А когда п у. к. а. е. т падает в обморок, так говорит дядя Федя, не знаю правда ли это, не видел.
Она приносит мне шоколадки.
-Лидочка, кушайте сами, у нас всего полно, — говорит мама.
-Не обижайтесь…мне нельзя сладкое, а они носят и носят…Пусть Санечка ест… не ругайтесь, пожалуйста.
Однажды Лидочка заплакала, мама выгнала меня из комнаты, но я слышал, она жаловалась ей……в общем Лидочка, говорила, что у неё был бы сыночек, старше меня на три года.
Только его нет, они попали под бомбёжку, она, Лидочка гасила фугасы на крышах, а сыночка со своей мамой отправила, как она думала в безопасное место…Его звали Петечка.
Я тогда убежал на улицу и долго плакал…А ночью, я представлял себе, что у меня есть лучший друг Петечка и мы с ним по утрам вместе ходим в школу, а на выходных, запускаем на крышах голубей, делим одну шоколадку на двоих…
Я уснул под утро, а утром у меня начался жар…
Так я заболел наверное я потому и запомнил этот день, второй день после Дня Победы.
Мама плакала на плече тёти Поли, папа ходил из угла в угол по комнате, зажав ухом трубку телефона и держа в уголке рта папиросу, папа яростно крутил диск аппарата, чёрный шнур, словно большая змея, кружился, перевивался, таскался следом за папой…
— Игорь, я прошу тебя, не кури,- поднимает голову мама от плеча тёти Поли, — ребёнку и так тяжело дышать.
Папа тушит папиросу, листает записную книжку, крутит диск телефона и опять закуривает…
В углу кряхтит дядя Федя, потом срывается куда-то, убегает… и приносит апельсины…в сетке.
Даже мама с папой удивились.
-Ешь, Санечка. Сейчас ещё мяска парного достану, кормите парнишку.
А потом…потом прибегает Лидочка.
Она вся какая -то растрёпанная, всегда аккуратная наша Лидочка, она плачет, но видно, что от радости.
Игорь Степанович, Тома, я нашла…я нашла собирайте Санечку, едем…быстро…я нашла…ему помогут…
Тогда от этой болезни многие уходили, а меня вылечили, Лидочка, наша Лидочка каким- то чудом достала лекарство, которое называлось длинным и непонятным словом…
-Это грибы проще сказать, шепчет Лидочка маме, но полезные грибы, ему помогут…Санечка обязательно выздоровеет.
Меня положили в отдельную палату в каком-то институте.
-Сынок, тебе помогут, — мама старалась не плакать, я тоже…
Ночью ко мне пришёл мальчик, худенький, с большими ясными глазами, он мне смутно кого-то напоминал.
-Ты кто, — спросил я его.
-Привет, ты что? Это же, твой друг, Петечка…
— Петечка? Ты Лидочкин сын?
-Ну да,- сказал мальчишка и весело засмеялся, — пойдём?
-Куда?
-Как куда? Со мной, пойдём, не бойся…хочешь потрогать звёзды?
— Хочу, а как?
— Просто оттолкнись от пола, расставь руки и полетели…
-Так просто?
— Конечно! Полетели…
И я летал, мы подлетали к звёздам, они такие большие, я зажмуривался, а Петечка смеялся и говорил что однажды он лизнул звезду…
-И как?
-Так же, если зимой лизнуть железную ручку двери, — смеётся Петечка.
Мы летали с ни подлетая близко- близко к Луне и луняне махали нам руками и кидали нам лунные цветы…
Мы подлетали к солнцу, близко- близко, а однажды чуть не сгорели, нам было так жааарко, что мы скинули одежду и полетели в одних трусиках, к звёздам, там мы конечно замёрзли…
Я не знаю, сколько по времени мы с моим другом Петечкой летали, но однажды…Однажды он мне сказал грустно, что ему пора и мне…тоже.
-Куда мы полетим?- весело спросил я.
-Ты назад, к своим родителям, а я…я в другую сторону…
-Как же? Ты что? Не хочешь полететь к своей маме? Ведь Лидочка…твоя мама?
— Очень хочу, — сказал грустно Петечка, — но не могу, передай моей мамочке, что я очень её люблю…пусть не плачет, скажи ей, что с нами с бабушкой всё хорошо, прощай Санечка…
-Как? Мы больше не увидимся?
-Я не знаю…тебе пора…Спасибо тебе…
-Мне -то за что?
-За то, что захотел со мной дружить…Лети назад тебе помогут…Знаешь…возможно мы встретимся с тобой…Передай моей маме…
Мне помогли, смущаясь и стесняясь, я рассказал Лидочке про свой сон, передал её кое что личное, о чём попросил Петечка.
-Спасибо, Санечка…
-Вы наверное думаете, что я выдумал?
-Нет, я верю тебе, спасибо, спасибо тебе мой мальчик.
А потом, мы с мамой уехали на всё лето в деревню, к сестре тёти Поли.
Там я окреп, пришёл в себя, даже влюбился в первый раз, девочку звали Оля и она была самая красивая девочка на свете…но это другая история.
Первого сентября я, как и тысячи других детей пошёл в школу.
К нам пришёл новенький, светловолосый, глазастый мальчик его звали Петя.
Наша Лидочка вышла замуж за военного, у которого жена умерла от той самой болезни, что была у меня, остался сын, Петя…
Лидочка переехала к мужу и…сыну.
Они жили в соседнем доме.
-Санечка, ты не представляешь, ведь мой Петечка тогда, помнишь, передал через тебя, что скоро мы встретимся…Мне кажется наш Петя, это он, мой сыночек Петечка…
Мы с Петей дружим много лет, у нас взрослые внуки и лишь недавно, стесняясь и посмеиваясь, Пётр признался мне, что с детсва помнит сон, будто он летает к звёздам и на Луну…
-Мы все летаем в детстве, — успокоил я друга.
-Да нет, Саня…Там я, какой -то… будто не я был, а ещё…я с тобой летал. Всю жизнь стеснялся тебе рассказать об этом…Когда в класс к вам зашёл обалдел…ты тот мальчик из моего сна.
Я ничего не сказал другу, а лишь похлопал его по плечу и посмотрел на звёзды.
-А ты звезду лизать не пробовал? -как бы невзначай спросил я.
-Ага, язык прилипает, будто дверную ручку лизнул в мороз, а ты?
-Я не стал, ты же меня предупредил…
