Через месяц после рождения ребенка Светка обрилась наголо. Она не могла объяснить точно почему, но оставив мужа в воскресенье с сыном, пошла в парикмахерскую подравнять челку, вернулась домой совершенно лысая. Как новобранец. Под ноль.
Серега, открыв дверь даже заикаться начал от увиденного голубоватого черепа жены.
— Све-е-ет, — осторожно протянул он, боясь истерики, — что-то случилось?
— Все хорошо, — ответила Светка таким голосом, каким обычно говорят это «все хорошо», когда все плохо. — Я прочитала, что ребенку нужен максимальный контакт с матерью после рождения.
— У нас есть контакт, — неуклюже пошутил Серега, вспомнив, что контакта нет уже минимум полгода. — Точнее, у вас с малышом он есть, — он посмотрел на плотно сжатые губы жены и вспомнил, в каком контактном виде она ходит по дому: растянутая майка и шорты, чтобы у ребенка был постоянный доступ к телу матери. — А у нас нет, — грустно и с намеком закончил он.
— Мы это обсуждали, когда говорили о рождении ребенка, — сухо сказала Света. — Мы должны быть готовы к таким вещам. Мы осознанно пошли на все неудобства, чтобы у нас был здоровый и счастливый малыш.
— Да, — Серега уже который раз пожалел, что согласился на все эти дурацкие условия, — но, мне кажется, что счастливый ребенок бывает у счастливых родителей.
— И ответственных, — сказала Света, — а разве мы не такие?
Серега счёл за лучшее промолчать.
На работе аккуратно пораспрашивал ребят, у кого и как было с этим делом после рождения наследников. Ребята хихикали над ним, но как-то очень искусственно. И Серега сделал вывод, что проблемы не у него одного.
— Ладно, — уточнял он, — а наладилось-то, когда с этим делом?
Сроки называли разные от двух месяцев до полугода, но это только один на один звучала последняя цифра и Серега, вспомнив свою Светку, понял, что у него будет, как раз крайний случай. В лучшем случае. Но после того как Светка оболванилась, сроки, предполагаемые сроки сдвинулись еще на пару месяцев. И Серега задумался, а не сходиться, ну чисто в медицинских целях, налево.
Не, ну, правда, сколько можно? Он живой человек. Мужчина. Живой. И Молодой. У него потребности!
Потом посерфил в интернете и прочитал много разных мнение на этот счет. И средний срок получался около трех месяцев. И решил, что столько ждал, подождет еще немного. Светку-то он любил и честно говоря, налево совсем не хотел идти.
Через неделю после стрижки Светка решила, что она уродина. И когда Серега пришел домой с работы, он застал ее рыдающей в ванной.
— Ну, не плачь, не плачь. Давай купим парик, пока отрастут твои волосы? — попытался уговорить он Светку.
Она рыдала, объясняя Сереге, почему она стала страшной. Парик купили.
Еще одно проблемой было то, что Светка не спала в одной кровати с Серегой. Она спала на раскладушке в детской рядом с кроваткой сына. Поэтому случайные способы контакта с женой по ночам тоже сократились до нуля. А про дневное время и говорить было нечего. Светка была, как скала.
Главное — это ребенок.
Серега пытался пригласить тещу посидеть с сыном, чтобы вывести Светку в люди развеяться. Теща приезжала, а Светка выпроваживала мать через полчаса, потому что та кормила не так, держала не так и вообще все не так.
— Я попыталась, Сереженька, — грустно говорила теща.
Как ни странно, она любила Сережу и всегда была на его стороне.
Прошло полгода, но ничего не изменилось. Светка спала на раскладушке рядом с кроватью сына и категорически отказывалась поставить кроватку в спальне.
— Во-первых, это не гигиенично, у ребенка должна быть своя комната сразу.
Что, во-вторых, Серега недослушивал, просто уходил в свою спальню и садился за компьютер. Он уже перестал стараться предпринять хоть что-то. А зачем?
Светка с утра до ночи носилась с сыном, когда он засыпал, она начинала неистово драить квартиру, хотя, по мнению Сереги, было и так такая чистота, что хотелось плюнуть.
В общем, он сходил налево. Случайно получилось. На работу устроилась новенькая и строила глазки ему напропалую. И в пятницу вечером Серега сидел, как обычно, на работе, не торопился и играл в танчики. Лучше здесь поиграть в танчики, чем дома слушать про прикормы разных фирм, какие лучше, какие хуже, какие какули были сегодня у сына, в какой садик они пойдет и в какую школу.
Он никак не мог понять, как из Светки, с которой они дурачились все время и до свадьбы, и до рождения сына, получилась такая озабоченная мамаша с вечно сжатыми губами? Или ему это просто казалось, что раньше они с ней гоняли на разбитой машине, купались нагишом в озере по ночам, шатались по барам и убегали от полиции. Точно, ее никто не подменил в роддоме?
Можно было, конечно, определить по родинкам, тем смешным родинкам на правой груди, но теперь эти родинки видел только их сын.
Поэтому Серега уходил с работы все позже и позже.
— В пятницу вечером и сидишь на работе? — к нему в кабинет заглянула новенькая Оля. — Дома тебя не ждут?
— Будто ты не знаешь, что я женат, — зло хмыкнул Серега.
— Был бы женат, не сидел бы здесь играя в танчики, — в тон ему усмехнулась Оля. — Со мной сразишься? — она вызывающе посмотрела на него. — Или слабо?
Они сражались до полуночи. Каждый в своем кабинете и выкрикивая ругательства на весь офис. Потом объявили перемирие, заказали пиццу и пиво. А утром он проснулся в объятиях Ольги.
Все было так, словно он вернулся на пару лет назад. Легко, весело и бесшабашно. Так же, как со Светкой.
«Господи, почему это не она, — подумал он, натягивая носки. — Почему со Светкой стало так сложно?»
Вечером шел домой и не знал, что его там ждет.
Ждала теща и сын. Светку увезли вечером с аппендиксом в больницу. Теща, как раз была в гостях у дочери. Она ничего не сказала, Серега тоже. Все пошло, как раньше.
Только Серега стал ездить в командировки чуть чаще, чем раньше.
Дома все разговоры были только о сыне. Они дружно выбирали садик, по том школу. Светка все также спала на раскладушке рядом с кроватью сына, объясняя, что ему страшно по ночам. А Серега уже и не звал ее в спальню. Хочет, пусть спит, хоть на коврике.
Потом он подал на развод и переехал к Ольге.
Встретились они на восемнадцатилетии сына. Мальчик вырос умный, способный, но болезненный. Серега полностью содержал все это время и Свету, и сына, ни в чем не отказывая.
— Что ж, — прощаясь улыбнулась Света, — думаю, мне надо подыскивать работу?
— Не знаю, — усмехнулся Серега, — образование, конечно, у тебя есть, а вот с опытом работы проблемы. Есть опыт только воспитания сына. Думаешь, кому-то надо? Или в няньки пойдешь?
— Надо будет, — Света поджала губы, — пойду. Сыну еще в университете учится.
— Свет, я ведь не отказываю.
— Спасибо, Сережа. Я очень ценю это.
— Свет, а скажи, за что ты так со мной? Я ведь люблю тебя до сих пор.
— Несмотря на трех жен и трех детей? — улыбнулась Света.
— Да, я все искал тебя в тех браках, — он заглянул ей в глаза, — но не нашел. И последние семь лет живу один.
— Не знаю, Сереж. Тогда я просто не могла представить, что, — она смутилась, — как, как я после этого подойду и возьму сына на руки? Не знаю, что со мной было, не знаю…
— Я знаю, — усмехнулся он. — Депрессия послеродовая. Это я уже потом понял, специально консультировался с психологами, никак не мог понять, что с тобой случилось. Да, надо было, конечно, раньше с этим разобраться, да тогда специалистов таких не было.
— Ну что теперь об этом, — она опустила глаза, — все уже прошло.
— А может, — он взял ее за руку, — может, снова?
— Нет, Сережа, — Света поцеловала его в щеку, — я поняла, что люблю только одного мужчину — нашего сына.
