– Привет, именинница! – радостно воскликнула Рита, услышав в трубке слабое «алло?» давней подруги, – с юбилеем тебя! 50 лет – не шутка! Жизненного опыта вагон и еще полжизни впереди! Радости тебе! Счастья! Здоровья!
– Спасибо, друг ты мой дорогой, – тихо ответила Алла.
– Какой друг? – Рита, конечно, уловила плохое настроение подруги, но решила не сбивать темп, – ты же для меня как сестра!
Алла разрыдалась…
– Ал, ты чего? – испугалась Рита, – что случилось?
– Ничего, – сквозь слезы едва проговорила именинница.
– Не реви! – Рита уже собиралась, – я сейчас буду!
В трубке послышались гудки…
***
– Рассказывай! – с порога потребовала Рита, – что стряслось?!
– Ничего, – Алла старалась взять себя в руки, но у нее плохо получалось.
– Ага, и поэтому ты рыдаешь в свой юбилей? Да ты радоваться должна! Поздравления принимать и стол накрывать! А ну, говори, что случилось, а то я применю допрос с пристрастием! – Рита сделала угрожающее лицо.
Алла улыбнулась:
– Очень страшно…
– Ну вот, улыбочка появилась, – обрадовалась Рита, – давай, выкладывай. Вместе разберемся что к чему.
– Да ничего такого, – путаясь в мыслях начала Алла, – просто ты сказала, что я тебе как сестра….
– Ясно, – Рита сразу поняла, о чем речь, – родная сестра до сих пор не поздравила?
Алла кивнула…
– И мама не звонит?
Алла снова кивнула…
– Может, ты зря расстраиваешься? Еще утро…
– Да не позвонят они, – уверенно сказала Алла, – никогда…
– Никогда не говори никогда! И вообще… Может, ты, наконец, расскажешь, что у вас произошло? А то уже год скрываешь и в одиночку мучаешься. Не доверяешь?
– Да не в этом дело, Ритуля, – в грустных глазах Аллы мелькнуло что-то незнакомое, – просто… стыдно рассказывать… настолько это чудовищно…
– Стыдно? – усмехнулась Рита, – после всего, что мы с тобой пережили за двадцать лет? Ну, ты даешь, подруга! Впрочем, если не хочешь…
– Нет-нет, я расскажу. Сил больше нет в себе это носить…
***
– Ну, – начала Алла, – сестру мою ты хорошо знаешь…
– Еще бы, – кивнула Рита, – двадцать лет у меня на глазах. Помню, как ты ее после школы из деревни в город привезла. Знаю, сколько ты для нее сделала. Не всякая мать так о своем ребенке заботится.
– Да ладно, это было сто лет назад, – смутилась Алла, – и потом: разве могло быть иначе? Она младше на десять лет, нужно было поддерживать. А мама в деревне…Она, кстати, слово с меня взяла, что я никогда Веру не брошу. Я и не бросала.
– Знаю, знаю… И замуж отдала, и на первых порах семью молодую приютила, и детей помогала растить. Хорошо еще, что твой с мужем Веры подружился. Не каждый мужик стерпел бы постоянное присутствие посторонних в своем доме, пусть и родственников жены.
– Мужья наши давно рассорились. Не общаются, – вздохнула Алла, – с этого все и началось.
Стала сестра бывать у нас гораздо реже. Но все равно: то младшую мне подкинет, то меня позовет с ней посидеть. Я же ее крестная.
А то к маме вместе съездим, побудем там, душой отогреемся. То в лес за грибами. Поначалу еще брали с собой. Словом, редко, но общались.
А потом мама ни с того, ни с сего объявила, что дом в деревне переписала на Веру.
Оно и понятно: она с семьей в однокомнатной живет. А у нас – дом в городе. Так что я к новости отнеслась спокойно.
А вот Вера почему-то напряглась. Уж не знаю, о чем она думала, но отношения наши ухудшились.
Она стала реже звонить. Почти не приезжала… Если сталкивались в деревне у матери, старалась побыстрее уехать. Разговоров избегала.
– Что это с ней? – спросила я однажды у матери.
А та мне в ответ:
– Тебе лучше знать, – и так посмотрела… Я тогда ничего не поняла.
А потом Вера заболела. Очень серьезно. Ходить не могла. Работать. Несколько месяцев лечилась – никакого эффекта. Я, конечно, к ней поехала. Поддержать, помочь… Еды наготовить в конце концов.
Она меня спокойно встретила, рассказала про свои болячки, про то, что больничный кончается, придется комиссию проходить. Очень расстроенная была. И я, чтобы как-то ее успокоить, сказала:
– Вер, ты не переживай, может и хорошо, если группу дадут. Подлечишься, реабилитацию пройдешь. Все будет хорошо…
Если бы ты видела, Рита, что с ней стало! Лицо перекосилось, глаза вытаращила, кулаки сжала и как заорет:
– Ты мне инвалидности желаешь?! Пошла вон!
Я к ней и так и сяк, а она кричит: «Вон!» и вся колотится…
Я и ушла…
Переживала, звонила ей, думала: успокоится, я ей объясню, что совсем другое имела в виду. Куда там! Трубку ни разу не взяла. Это потом я догадалась, что она меня заблокировала.
Дальше – больше. Приехала к матери – та разговаривать не хочет, отворачивается.
– Не может быть! – не выдержала Рита, – твоя мама такая веселая, компанейская, так любит гостей! И вас с Верой… Я же видела, как она вас принимала, как провожала…
– Это было в другой жизни, – Алла смахнула набежавшую слезинку, – сейчас все иначе. Она ждет моего отъезда с того момента как я ступлю на порог.
Но и это еще не все…
– Не все?
– Это, Ритуля, по сути, только вступление, – в глазах Аллы снова мелькнуло что-то незнакомое…
Она глубоко вздохнула, словно собралась с силами и продолжила свой рассказ:
– Сейчас Вере значительно лучше. Она даже вышла на работу.
– Слава Богу! – бросила Рита.
Алла странно на нее посмотрела…
– Нет, Рита. Ей дед какой-то помог…
– Не поняла…
– Нашла моя Вера какого-то деда. Ну, как нашла? Кто-то посоветовал. Поехала к нему куда-то на район. Он ей воды дал…
– Погоди! Ты хочешь сказать…
– Да, Рита. Более того, она теперь к нему регулярно ездит. Так вот, дед этот сказал Вере, что на нее порчу навели. Мужчина и женщина… Двойная какая-то порча. И описал… Нас с мужем описал, Рита! Во всяком случае, Верка так поняла. К маме поехала, ей все рассказала. А та – поверила!
– Невероятно!
– Это для тебя. А мои мать и сестра сразу назначили меня врагом. Мама включилась в процесс. К какой-то бабке Веру повела. Погадать…
И та все подтвердила. В смысле – почти такое же дала описание. Теперь представь, что они обо мне думают.
– Чушь какая-то… Неужели они этого не понимают? Ну ладно, мать… А Верка? Она же современная женщина! Ей сорок всего! Интернетом пользуется! У нее явно крыша поехала…
– Не знаю, что там у нее поехало, но так мерзко на душе… И что самое ужасное: никак не оправдаться. Они не верят ни одному моему слову!
– А зачем оправдываться?
– Это же моя мама… Я и так теперь езжу к ней раз в месяц, не чаще. На пару часов. Такое ощущение, что она чувствует себя виноватой, что пускает меня… Недавно сказала, что Вера никогда меня не простит и знать не хочет. Так что я могу ей не звонить… А чего звонить? Она давно меня заблокировала. Я маме об этом сказала, а она мне: «И правильно сделала!». А потом добавила:
– Я снова дом переписала. Теперь на вас обеих. Так что отстань от Веры, иначе все это плохо кончится. Представляешь? Они думают, что я из-за наследства сестре что-то сделала! А я и думать о нем забыла!
Алла разрыдалась…
Рита не стала ее успокаивать. Она сидела в каком-то оцепенении, пытаясь осмыслить то, что услышала.
– А знаешь, что, подруга? – задумчиво сказала она, – не надо тебе оправдываться. Какой в этом смысл? Вера назначила тебя виноватой, и никто ее в этом не переубедит. Разве что…время и сама жизнь.
– Что ты имеешь в виду? – Алла вытерла слезы.
– Она пока не понимает, что в своей болезни сама виновата. Я ведь помню, как она со своим будущим мужем встречалась. Он с ней рассекал по всему городу, а дома – его жена ухаживала за его лежачей матерью! И двое ребятишек рядом. Что Вера тогда говорила? Не помнишь? А я помню! Она говорила, что ее это не касается! А вот коснулось…
За все в жизни приходится платить… Может, конечно, дело и не в этом, но все равно: ей не виноватых надо искать, а в себе покопаться… С мамой все понятно. Того кому плохо из детей, того и жалеет. Да и что с нее взять? Выросла в деревне, всю жизнь там живет. Отсюда и предрассудки.
Вопрос в другом: ты зачем на себя их глупость вешаешь? Зачем жизнь свою гробишь? Смотри: у тебя все прекрасно! Дети выросли, самостоятельными стали. Дочка замуж вышла. Уже квартиру купили! Приезжают, помогают! Такие подарки делают! Мне бы кто морозилку подарил!
С мужем у тебя все хорошо. Саму Бог здоровьем не обидел. Так чего же ты плачешь? Совесть мучает? Так ты же не виновата! Оставь их со своими тараканами! Живи свою жизнь! Ты все равно мать с сестрой не переделаешь. Кто знает, может, пройдет время, и они одумаются? Прошлое вспомнят. Кого они обвиняют!? Смех, да и только!
– Знаешь, – тихо отозвалась Алла, – может, ты и права… Только трудно это…
– А кто сказал, что в дороге будут кормить? – улыбнулась Рита, – и когда было легко? Очнись, подруга! Оглянись вокруг! Ты не забыла, какой сегодня день? Давай уже твой день рождения праздновать! А они… пусть сидят в своем болоте! Вдруг это формат их радости?
– Девчонки, сколько можно болтать? Шашлык уже готов, – забежав с улицы, доложил муж Аллы.
– А вот и закусочка подоспела! Золотой у тебя муж все-таки! – подмигнула Рита, – надеюсь, и коньячок найдется?
– Найдется! – улыбнулась Алла, – конечно, найдется…
P. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал
