Мам, ты меня слышишь? – напряженным голосом спросила она. – Я ничего не дам. И точка. С меня хватит, вы меня уже достали. Ты мне хоть пару трусов купила, когда развелась с отцом?
Андрей поначалу не возражал против намерения жены помогать сестре. Однако стал замечать, что порой даже новые и еще не ношеные вещи Яны попадают в большой мешок, который Жанна почти ежеквартально отвозила Анжеле.
— Зачем ты это отдаешь? – удивленно спрашивал он. – Яночка даже ни одного дня не носила ту курточку, ей же мама подарила.
— Не нужна ей такая куртка, — отвечала Жанна. – У нашей девки всего завались, у Николь ничего нет. А я хочу, чтобы мою племяшку одевали, как куколку, она же такая прелесть. Ты бы видел ее пухлые щечки и эти ясные голубые глазки, просто чудо.
— Неужели тебе чужой ребенок кажется краше и лучше собственного? – не понял Андрей.
— Я бы рада сказать, что у меня красивый ребенок, но против правды ведь не попрешь, -усмехнулась Жанна. – Ты видел, какая она белесая и бесцветная? А уж про противный характер вообще молчу, тошно бывает, хоть волком вой. Зачем я ее родила?
Для Андрея ее слова стали откровением. Бросив на жену отстраненный взгляд, отсел от нее подальше.
— У меня такой же вопрос, — задумчиво ответил он. – Зачем ты согласилась, если относишься к чужому ребенку лучше, чем к собственному? Что тебе Яна сделала?
— Ты когда-нибудь был беременным? – зло спросила Жанна. – Да не парься, понятно, что не был и никогда не будешь. Только ты знаешь, как это страшно смотреть за тем, как меняется твое тело и перестает тебя слушаться? Когда по утрам болит грудь и поясница, когда приходится каждые полчаса бегать в туалет и это всегда происходит в самый неподходящий момент? Я уже не говорю про дивную утреннюю тошноту и перемену вкусов? И все это на фоне того, что ты, муженек, остаешься таким же поджарым и спортивным, а я без помощи уже не могу обувь самостоятельно снять.
— Ты о чем? – поразился Андрей. – Это не на всю жизнь, сама же знаешь. Все это уже в прошлом, зато у нас сейчас есть милая девочка, которая называет нас папой и мамой. Что не так?
— Ты смотришь на нее чаще, чем на меня, — заверещала Жанна, отбрасывая мешок в сторону. –Это мое тело было изуродовано. Мне даже сказали, что я выгляжу, как старуха. А почему? Потому что плата за роды – это моя красота, и я ее потеряла с тех пор, как появилась на свет эта девчонка! А ты ничего, кроме нее, не замечаешь. Для тебя есть только Яна и все остальные. Особенно я, как бесплатное приложение к дочке и супружеской постели.
— Ты рехнулась, — изумленно проговорил Андрей и вышел из комнаты. Жанна осталась на месте, стараясь дышать как можно чаще, чтобы успокоиться.
Каждый раз, поссорившись с мужем непонятно из-за чего, Жанна повадилась наказывать за это дочь. Яна сжималась в комок, когда слышала мамины шаги.
— Где ты, зараза? – вкрадчиво, негромким голосом, спрашивала женщина. – Не прячься, нам нужно просто поговорить.
Яна не отвечала, боясь шелохнуться. Чаще всего это заканчивалось тем, что Жанна находила дочь, щедро одаривала ее оплеухами и заставляла смотреть, как она роется в ее вещах, чтобы демонстративно отобрать лучшее и отнести это подросшей Николь. Та быстро поняла, что из неуправляемой тетки можно спокойно вить веревки, и не стеснялась просить новые вещи сестры.
Андрей не выдержал и подал на развод, пробовал забрать дочь. Но бывшая жена едва не упрятала его за якобы домогательства в адрес девочки и систематическое семейные дрязги в отношении нее самой. После ухода мужа Жанна словно сошла с ума. Она с бешеным рвением занялась уходом за собой, чтобы стать снова той неземной красавицей, коей себя считала почти всю жизнь. Приведя в порядок фигуру, Жанна стала мечтать о том, чтобы и с личной жизнью у нее тоже все стало так же хорошо.
— Вот встречу настоящего мужчину, тогда и будет счастье, — вслух мечтала она, критическим взором рассматривая собственное отражение в зеркале. –Не понимаю, чего нужно-то? Талия тонкая, шея длинная, бедра просто закачаешься. Что не так?
Она искренне не понимала, что людей отталкивает откровенная злоба в ее взгляде и голосе, несмотря на все попытки казаться милой и радушной особой. Особенно явно это бросалось в глаза, когда Жанна, чтобы показаться всем заботливой и любящей матерью, брала Яну с собой на прогулки. Со стороны могло показаться, что молодая красавица с нежностью опекает маленькую дочь, но… более внимательный человек разглядел бы, что за ласковой улыбкой кроется мрачный взгляд, в котором можно прочитать что угодно, кроме демонстрируемой любви. Однажды Жанна посчитала, что неуклюжая дочка испортила ей возможное знакомство с человеком, который привлек ее благосклонное внимание. В момент, когда она подумала, что сейчас он предложит ей помощь или спросит номер телефона, Яна поскользнулась и упала на скользкой плите. Ярости Жанны не было предела: приведя дочь домой, она заперла ее в комнате и отшлепала ее всем, что попалось на глаза.
— Ты же у меня любимая папина дочка, — кривляясь, проговорила она и глумливо захохотала. – Смотри, что я сейчас сделаю…
Женщина открыла платяной шкаф и вывалила из него всю одежду Яны. На устах Жанны блуждала не внушающая доверия ухмылка. Выбрав несколько предметов одежды, она повернулась к Яне.
— Эту красоту тебе ведь папа подарил, да? – противным писклявым голосом спросила она. – Что ж, я найду этому достойное применение. Николь будет очень рада…
Николь и вправду не имела ничего против того, чтобы примерить на себя обновку от Яны. Они были примерно одного роста и телосложения, и со временем девочка стала сама названивать доброй тете Жанне:
— А что у вас есть для меня? Ну, чтобы покрасивее и помоднее?
— Да с этим проблем вообще нет, моя дорогая, — радушно отвечала женщина и приглашала:
— Приезжай. Сама выберешь, тут бывшая свекровка моей девчонке столько классного шмотья подогнала. Они же с толстым кошельком, что попало не купят. Так что сама выберешь, чего душе твоей угодно.
Анжела и Николь приезжали, прикупив какой-нибудь дешевый тортик или пакет с немытыми фруктами. Зато уезжали с огромным баулом, в который щедрая Жанна впихивала все, что считала ненужным дочери. В списке могли оказаться новенькие туфли или сапоги, платья, блузки, джинсы, куртки, головные уборы и шарфы. Николь без всякого стеснения надевала на себя все, что ей нравилось, на глазах у Яны и кривлялась перед матерью и тетей.
— Класс! Когда я приду в этом в школу, все девчонки обзавидуются.
— Ой, какая красота, — ахала любящая тетя и крикливо обращалась к дочери:
— Ты хоть понимаешь, как это красиво на ней смотрится? Не то, что на тебе – как на корове седло.
Яна молча ждала, когда родственницы уйдут. Она не могла понять, за что мать так обращается с ней. Жанна словно задалась целью испортить жизнь девочке, мстя за собственные, порой надуманные, личные неудачи.
— Если бы ты не родилась, — шипела она на Яну, — Андрей бы так не стал ко мне относиться. Он бы меня на руках носил, а после твоего рождения я стала некрасивой. Это твоя вина, что я осталась без мужа… без человека, которого до сих пор забыть не могу… Что я ему плохого сделала? Я его любила, а он меня предал. Причем – по твоей вине. Будь ты пацаном, было бы не так обидно, потому что мальчики любят матерей. Но только не ты… ты ждешь не дождешься, когда со мной что-то произойдет, тогда и будешь отрываться. Отплатишь мне черной неблагодарностью за все хорошее, что я сделала для тебя, бесстыжая.
Жанна вбила себе в голову, что отбирать подарки от бывших мужа и его родни – это своего рода способ отплатить им за развод. Она искренне радовалась, когда Яне привозили красивую одежду и обувь, рассчитывая передать это в пользование наглеющей не по дням Николь.
— Вот бы мне такую дочь, — говорила Жанна знакомым, — это же чудо, а не ребенок. Боевая, умная, знает, чего хочет. И такая ласковая. Как получит от меня что-то, прямо в щечки целует, как можно отказывать такой? А моя зараза сделает несчастную мину, аж смотреть тошно.
Лишь к шестнадцати годам Яна впервые высказала свое недовольство тем, как мать и двоюродная сестра распоряжаются ее имуществом.
— Ты что, самая умная, что ли? – завопила Жанна дурным голосом. – Это я так решила. Я хочу сделать нашей Николь приятный подарок, а ты не смей открывать рот в мою сторону, пока под моей крышей живешь.
— Она же все равно не носит, — взвилась Яна, которой надоели эти сцены. – Ты думаешь, она в этом ходить будет? Да ни фига, она это продает, сама видела.
— Не твое дело, чем моя дочь занимается, — встряла Анжела. Это была ее идея продавать одежду, забрав ее у законной хозяйки. Получалось очень выгодно – никаких трат на закуп, только прибыль от продажи.
Скандал закончился ничем, как обычно. Анжела и Николь увезли опять полные пакеты, а Яна осталась ни с чем, разглядывая пустое нутро шкафа.
— Тебе того, что есть, и так надолго хватит, — отрезала мать. – Вон, твоя бабка и так каждый месяц что-нибудь да и принесет. С чего бы ей жалеть?
Жизнь под одной крышей с сумасбродной матерью не дала Яне ничего хорошего. Она не умела найти общий язык с людьми, в то время как Николь умела это делать так, что про нее говорили — без мыла пролезет.
Даже став взрослой, Яна боялась матери и редко давала отпор, потому что, стоило ей открыть рот для возражений, как Жанна тут же обрушивала на нее всю мощь голосовых связок. От крика девушка терялась и не знала, как себя вести. Потому что после первой волны ора следовала другая – со слезами и жалобами на боли в сердце, доводя Яну до полного эмоционального истощения.
Годы спустя.
Яна, несмотря на то, что уже жила отдельно от матери, все равно ощущала себя под колпаком. Жанна взяла себе за правило заявляться к ней раз в два-три месяца и устраивать что-то вроде личного досмотра. Найдя в шкафу то, что могло приглянуться Николь, женщина без лишних разговоров принималась собирать пакеты.
— Тебе ни к чему, — твердила она. – Николь нужнее. Она с семьей, ей некогда по магазинам бегать. А ты одна, как сыч, куда тебе столько добра? Нужно уметь делиться с близкими, поняла?
Так продолжалось до тех пор, пока не наступил тот самый день…
Яна, придя с работы, обнаружила, что перед квартирой сидит Жанна, выражение лица которой не сулило ничего хорошего.
— Ты почему замки сменила, а? – накинулась она на дочь вместо приветствия.
— Так надо было, меня чуть не ограбили, — спокойно ответила Яна, открывая дверь.
Женщина сверлила ее взглядом – не наврала ли? Не увидев ничего подозрительного, вошла следом. Сразу же прошла в гардеробную и распахнула дверцы.
— Ну что тут? – Жанна включила свет и начала осматривать содержимое. – Ого… столько всего опять набрала? Ну ничего, Николь найдет, как это можно с большей пользой применить…
Яна с усталым видом стояла напротив.
— Мама, мне уже тридцать пять. Ты правильно заметила, я живу одна, и обо мне некому позаботиться. У Николь есть муж, пусть он беспокоится за то, что у нее есть или нет. Я тут при чем?
— О чем ты говоришь? – процедила сквозь зубы мать, примериваясь взглядом к новой паре сапог на нижней полке. Не слушая дочь, продолжила:
— Смотри, какие удобные… Николь понравится, я знаю ее вкусы. Давай пакет.
— Не дам, — сердито ответила Яна. Она купила эти сапоги на ярмарке и хотела носить предстоящей зимой.
— Чего? – повернулась к ней Жанна. – Ты оглохла, что ли? Я тебе русским языком сказала –давай большой пакет. Чтобы коробка влезла, видишь, какая она большая? А без коробки нельзя, помнутся. Жалко, хорошая вещь.
— Мам, ты меня слышишь? – напряженным голосом спросила Яна. – Я ничего не дам. И точка. С меня хватит, вы меня уже достали с этой Николь. Ты мне хоть пару трусов купила, когда развелась с отцом? Все, что было на мне, покупали папа и бабушка. Ты только и делала, что забирала все, что понравилось, и отдавала совершенно постороннему человеку.
— Николь не посторонняя, она моя племянница, — фыркнула Жанна. – Да, она мне ближе, чем ты. Потому что ты – копия твоей противной бабки, моей ненаглядной свекрови. Гены пальцем не раздавишь, да?
Яна сделала то, чего сама не ожидала от себя – вырвала коробку с обувью из рук матери.
— Уходи, я ничего не дам.
— Ты как с матерью разговариваешь, бессовестная? – завизжала Жанна, хватая дочь за руку. – Как ты посмела на меня рот открыть? Да я тебе за это!
Она отбросила руки Яны в сторону и выхватила упавшую на пол пару. Схватив один сапог, начала беспорядочно бить дочь куда попало, выкрикивая сквозь зубы оскорбительные ругательства. В тот день Яна узнала, что никогда не была любима матерью, которая родила ее только потому, что хотела удержать мужа.
— Ты вообще не такая, какой я хотела тебя видеть! — вопила Жанна, не обращая внимания на стук по трубам. Это соседи подавали знак, что им надоел шум-гам. – Если бы не ты, у меня все было бы просто зашибись! Ты всю жизнь мне испортила!
Она продолжала кричать и наносить удары. Яна поняла, что больше ей не остается ничего другого, как ответить той же монетой.
— Если ты так ненавидела меня, почему не отдала отцу? Почему не отказалась от меня? Ради того, чтобы было на ком срывать свою злобу? Ты же не женщина, ты просто чудовище. Ты не мать, а гиена, готовая сожрать собственного ребенка в угоду не пойми кому! Для чего ты меня держала рядом? Для чего? Зачем, я тебя спрашиваю?
Голос Яны стал низким и грубым, она уже не могла ни кричать, ни говорить. Спазм сдавил горло с такой силой, что женщина почувствовала, как начала задыхаться. Жанна оттолкнула ее и села рядом, глядя ничего не видящим взором сквозь потолок.
Затем женщина деловито поднялась, посмотрела на сидевшую на полу дочь и вышла, насмешливо бросив на прощание:
— Из-за каких-то сапог стать позорищем… тьфу ты, стыдоба. Мелочная, только о себе и думаешь.
Яна зарыдала. Вот и все. С чего она тешила себя надеждой, что рано или поздно мать одумается и поймет, что причиняет родной дочери только боль? Нет, она ничего не желала знать. Зациклилась на собственных прошлых обидах и нашла очень удобного виноватого по жизни –дочь. Кто еще, кроме нее, должен быть благодарным за все прожитые рядом годы? Пусть думает, что только вокруг нее вертится мир, но ведь это не так… и скоро она в этом убедится…
Жанна через неделю заявилась в квартиру дочери с таким видом, словно ничего особенного не произошло. Подумаешь, немного поскандалили, с кем не бывает. Ее изумлению не было предела, когда выяснилось, что Яна съехала оттуда три дня назад и не сказала, куда.
— Да куда она могла смыться? – разъярилась женщина и направилась в офис, где работала Яна. Охранник на входе сообщил, что девушка там больше не работает.
— И куда ее понесло? Бежать от матери вздумала? – усмехнулась Жанна, закуривая сигарету. С недавних пор у нее появилась новая привычка, которая, как она думала, прибавляет ей шарма.
Вдруг раздался телефонный звонок. Это была Анжела.
— Слушай, ты когда была у своей Янки? Говорят, она купила себе такую шикарную куртку и накидку… Ты могла бы посмотреть, какие они? Если что, можно было и Николь такую же подогнать. Уж чего-чего, а вкус у твоей белобрысой очень даже ничего, умеет вещи выбирать, — затараторила сестра.
-Дык, она еще на работе, — Жанна не решилась сказать правду, что дочь ускользнула в неизвестном направлении.
— Когда придет, зайди к ней, обязательно, — попросила Анжела. — А то моя сидит расстроенная. Ясное дело, нет таких денег, как у твоей. Пусть делится, не жалко ведь для родных, правда?
— Да куда она денется? – непринужденно усмехнулась Жанна, прикидывая, где еще можно поискать дочь. Ответ пришел неожиданно:
— А не отправилась ли ты, доченька, к своему папаше? Давненько мы не виделись…
Однако ни Андрея, ни Яны женщине найти не удалось. Дверь открыла пожилая свекровь, которая не сразу ее узнала. Но ее вида было достаточно, чтобы понять – она тоже не знает, где Яна…
Пришлось позвонить сестре.
— Вот же… — со слезами прошептала Жанна, жалуясь на свою дочь.
Как только Анжела и Николь поняли, что пропал бесплатный источник разных приятных подарков, как тут же потеряли интерес и к самой Жанне.
— Ты не смогла удержать единственную дочь, какая ты мать после этого? – лицемерно проговорила в трубку Анжела. –Лучше не общайся с моей дочуркой, не подавай ей дурной пример…
Яна в это время сидела под навесом автобусной остановки и изучала низкий свод неба, с которого, как ей казалось, можно было звезды рукой достать. Чувство боли, страха, вины, вечного сомнения куда-то безвозвратно ушло. Образ выкрикивающей оскорбления матери становился все более и более расплывчатым, напоминая водную рябь. Девушка оглянулась по сторонам и заметила, что на нее смотрит мужчина средних лет.
— Я уже перевернула эту страницу своей жизни, пора начинать новую главу, — подумала Яна, отвечая улыбкой на взгляд незнакомца…
Конец.
