Поселок, куда я каждое лето приезжала к бабушке, был так называемый «сто первый километр». Находится он в ста двадцати километрах от Москвы, туда ссылали людей, которые отсидели в тюрьме, имели московскую прописку, но жить в Москве им запрещалось. Соответственно в поселке проживало большое количество «бывших зэков». Своими воровским законами они дурили голову местной молодежи, но вели себя нормально по отношению к местным жителям. Почти в каждом третьем доме парни уходили в тюрьму малолетними. Увидев такую статистику, администрация поселка направила в Москву жалобу. Основную часть бывших осужденных разослали в деревни подальше, но некоторые так и остались жить на поселении в нашем поселке.
Поселок небольшой, все друг друга знали, половина жителей вообще наши родственники. Я была маленькая, шустрая, очень честная и всех защищала. В сентябре должна была уже пойти в первый класс.
Совершенно случайно я нашла себе очень уютный уголок для игр. В небольшом сквере, напротив фабрики, стоял обелиск погибшим на войне с фамилиями, я ходила смотреть на фамилию моего деда и гордилась им. Как-то получилось, что у меня из рук выкатился мячик, когда я стояла у памятника, и закатился в кусты. Я полезла за игрушкой и обнаружила, что в кустах получилась интересная «комнатка». Кусты подрезали снаружи, они были густые и покрыты цветами, а внутри стволы без листьев и росли высоко, образуя свод. Снаружи меня никто не видел, а я видела всех проходящих. Я притащила доски и кирпичи, соорудила скамейку под кустами, потом по секрету рассказала своим подружкам про свое местечко, и мы там часто играли потом в куклы. Было весело, когда мы там сидели, хихикали, а люди недоуменно оглядывались и не понимали, что это за звуки и откуда.
Как-то днем я сидела в кустах, ждала подруг и услышала громкие крики. Это орали Макаровы, два брата – близнеца Коля и Толя и их мать алкоголичка. Близнецы эти периодически сидели в тюрьме, потом возвращались, устраивали гулянку по поводу возвращения, и почти сразу их сажали снова. Братья на самом деле были неразличимо похожи. Все их отличали только по цвету рубашек, у Толи была темно-синяя, а у Коли белая. Другой одежды я на них не видела. Из братьев мне нравился Толя. Коля был очень злобным и заносчивым, а Толя добрый, людям помогал, меня лично всегда конфетами угощал и не только меня. Так вот в тот день они опять что-то праздновали, и как всегда, дело дошло до драки. Я слышала только, что они орали все, потом мать близнецов завизжала и пробежала мимо меня с воплями: Коля, не надо! За ней гнался Коля с огромным кухонным ножом. За Колей бежал брат. Толя остановился возле кустов, в которых я сидела, а мать с Колей пробежали дальше. Потом какие-то непонятные звуки раздались и женский крик:
— Помогите, женщину убили!
Толя побежал вперед. Я быстро сбежала из кустов, пришла к бабушке и рассказала вкратце, что там убийство произошло.
На следующий день весь поселок гудел, такое событие, сын убил мать. Я молчала, что была там до тех пор, пока не услышала, что арестовали Толю и хотят посадить за убийство. Бабушка обсуждала это происшествие с соседками, я была рядом и старательно подслушивала:
— Да Толька не мог убить мать, он добрый.
— Колька гад, наверное, опять брата оклеветал.
— Раз милиция сказала, что Толя убил, значит так и есть.
— Это дядя Коля убил мать, — не смогла не вмешаться я, — я сама видела.
Все соседки и бабушка посмотрели на меня, бабушка побледнела.
— Где ты видела?
Пришлось мне рассказывать всю историю.
Бабушка переоделась, одела меня в платье, вместо любимых шорт и мы пошли в милицию. В милиции мы пришли в кабинет, на котором висела табличка «участковый», в нем сидел наш сосед, дядя Саша, который меня знал с рождения. Бабушка кинулась к нему:
— Саша, не дай посадить невиновного.
Дядя Саша позвонил кому-то, и мы прошли в другой кабинет. Там сидел очень серьезный дядя, потом пришел еще один. Я оказалась в центре внимания. Рассказала свою историю, а они стал задавать мне вопросы.
— Ты точно слышала, что их мать кричала «не надо Коля», ведь ты могла перепутать. Коля и Толя звучат почти одинаково.
— Я не хорошо слышала, только дядя Коля был в белой рубашке и пробежал мимо меня с ножом в руке за своей мамой.
— Так он пробежали, но ты же не видела сам момент убийства, может Толя догнал их и убил?
— Нет. Дядя Толя стоял возле кустов, где я пряталась, он даже не видел, что произошло.
— Девочка, а ты не придумала эту историю?
— Маринка у нас никогда не врет, — сказали дядя Саша с бабушкой в один голос.
Мы поехали на милицейской машине к фабрике. Я показала свое убежище, а потом развлекалась, глядя на милиционеров. Меня попросили залезть в кусты, сфотографировали кусты со стороны дороги. Потом один из милиционеров залез в кусты, а остальные пытались выяснить, что ему видно оттуда. Потом все пытались разглядеть меня в кустах. Чего-то позаписывали, сказали бабушке «спасибо» и уехали. Дядю Толю отпустили, он приходил к бабушке, принес ей конфеты, плакал и обещал устроиться на работу.
Прошло две недели. Я каталась на велосипеде и решила сократить путь до дома через заболоченный пустырь. Там сухо и твердый наст, когда летом жарко и солнечная погода, но недавно прошли дожди, и сильно подмочило поверхность земли. Мне же надо рискнуть, ну и провалилась на велосипеде на полколеса. Я мелкая ростом была, а велосипед взрослый. Вытащить не могу, вся извозилась в иле, но тащу, стараюсь. До дома бежать далековато, да и звать, кроме бабушки некого. На мое счастье из соседнего дома вышел дядя Сережа. Очень хороший человек, все его любили, а еще он на гармошке играл так, что все женщины плакали, говорили, за душу берет. Увидел дядька меня, не удивился даже, поскольку я, то на заборе повисну на подоле платья, то по деревьям лазаю, мальчишкам класс показываю. Стали вместе с ним вытаскивать велосипед. Перемазались все, но вытащили. Дядя Сережа пошел меня провожать до дома. На соседней улице увидели милицейскую машину, рядом двое милиционеров, и мой уже знакомый следователь. Рядом орала тетя Тамара. Она была очень неприятной особой, скандальная, наглая, никто ее не любил, а еще она гнала самогонку:
— Украли, все начисто украли! Бандиты! Через огород убежал, вон следы и у забора доска отломана! – орала женщина.
— Тамара Геннадьевна, что у Вас украли? Вы говорите, что бандиты, а следы одного человека только и то от парника, — пытался заглушить крики женщины следователь.
Тетка не замолкала, размахивала руками и орала матом на все и на всех, кто сбежался узнать, в чем дело. Тут тетя Тамара увидела нас и разоралась еще больше.
— Вот он, смотрите, — закричала она, указывая на дядю Сережу пальцем, — вон весь грязный, это он украл, а в огороде испачкался. Вот гад, еще ребенком прикрывается.
Мы подошли поближе. Тетя Тамара пыталась накинуться на дядю Сережу, милиционеры ее еле сдерживали.
— Привет, Маринка, — с улыбкой поздоровался со мной следователь, — как дела?
— Здрасьте, да вот на велосипеде провалилась, а дядя Сережа мне помогал вытаскивать.
— Это он, — орала женщина, — у него ноги все в земле!
— Тетя Тамара, не говорите ерунды, — степенно сказала я, — у меня тоже все ноги в грязи и у велосипеда колеса в грязи. Мы что ли с велосипедом тоже Вас обокрали?
Женщина замолкла, а народ вокруг развеселился.
— Так, Вы все-таки скажите, что у Вас пропало?
— Да все, что нажито, украли. Бутыль самогона стояла десятилитровая, огурцы в парнике порвали, морковку на грядке выдрали, — запричитала тетя Тамара.
— Уважаемая Тамара Геннадьевна, давайте пройдем к Вам в дом, где Вы нам под протокол расскажете, откуда появилось в Вашем доме десять литров самогона.
Тетя Тамара побледнела:
— Витенька, — залепетала она следователю, сообразив, что проболталась, — не надо протокола, — померещилось мне. Ничего не украли. Это мальчишки соседские, наверное, морковку таскали, так пусть едят, им полезно.
Народ вокруг уже стал откровенно веселиться. Следователь плюнул на всю эту историю и приказал милиционерам ехать в отделение.
— Ну, что Маринка, опять защитила человека от несправедливости. Молодец, адвокатом будешь, когда вырастешь.
С тех пор меня долгое время называли в поселке «адвокатшей».
