— Олечка, милая, как ты тут? — раздался тягучий, как варенье, голос Галины Андреевны ещё с порога. Она шагнула внутрь, неся перед собой пакет, набитый до отказа чем-то подозрительно тяжёлым.
Ольга торопливо закрыла старый альбом с фотографиями. В голове мелькнуло: ну вот, опять. Она выскользнула в коридор встречать гостью, на ходу натягивая улыбку, как плохо выглаженный фартук.
— Здравствуйте, Галина Андреевна. Вы как всегда — неожиданно! — Ольга чуть наклонила голову, жестом приглашая проходить.
— А что? Нечего сидеть одной. Где Андрюша? — свекровь уже стояла в кухне, ловко развязывая узлы на пакете.
— В магазин пошёл. — Ольга провела рукой по столу, машинально подбирая невидимые крошки.
— В магазин? — Галина Андреевна шумно выдохнула, доставая коробки и банки. — Ну скажи, зачем? Вот я принесла всё, что нужно. Деньги бы лучше экономили.
Ольга ничего не ответила, только пододвинула корзину для овощей ближе. Свекровь тем временем начала придирчиво осматривать кухню.
— Слушай, Олечка, у вас же тут обои отстали. Скатерть выгорела. Ужас, как неуютно. Андрюша-то хоть что-нибудь собирается делать?
— Собираемся, — спокойно ответила Ольга, ставя на плиту чайник. — В следующем году ремонт планируем.
— В следующем? — Галина Андреевна хмыкнула. — Ну-ну. А пока чего? Так и будете жить?
Она вдруг запустила руку в сумку и вытащила что-то пухлое и красное.
— Вот, принесла тебе документы. Надо кое-что подписать.
— Какие ещё документы? — Ольга невольно нахмурилась. — У нас всё оформлено, ничего не надо.
— Деточка, это для твоей же пользы, — тон свекрови был сладким до приторности. — Ты же теперь замужняя женщина. Всё должно быть правильно оформлено. По закону.
Она ловко открыла папку и вытащила какие-то листы.
— Вот тут, видишь, подпишешь, и всё, никаких хлопот. Для порядка.
И тут хлопнула входная дверь. Андрей вернулся.
— Мама? — Андрей появился в дверях кухни, глядя то на Ольгу, то на Галину Андреевну. — Ты чего не сказала, что зайдёшь?
— Сынок, ну как не зайти? Я же за вас переживаю, — свекровь сложила руки на груди и бросила взгляд на Ольгу. — Да и вот, документы принесла, те самые, что мы обсуждали.
Ольга замерла с чашкой в руке. — Какие ещё документы? — она перевела взгляд на мужа.
Андрей замялся, потёр переносицу, будто надеялся, что разговор вот-вот испарится. — Да ничего такого. Мама считает, что надо уточнить некоторые юридические моменты.
— Юридические? — голос Ольги стал тише, но напряжение внутри росло. — Андрей, что за моменты?
— Олечка, — мягко вклинилась Галина Андреевна, — ну что ты сразу напрягаешься? Это же просто формальность. Я вот тут всё подготовила, чтобы у вас было всё по закону.
Она вытащила из сумки стопку бумаг и положила их на стол перед Ольгой. — Тут буквально две подписи. Вот здесь и здесь.
Ольга взяла документы, глядя на них, словно на что-то грязное. Листая страницы, она почувствовала, как в груди поднимается тяжесть. Потом застыла.
— Это дарственная? — голос её дрогнул. — Вы хотите, чтобы я переписала квартиру на Андрея?
— А что такого? — пожала плечами Галина Андреевна. — Вы же семья. Какая разница, на кого оформлена квартира?
— Какая разница? — Ольга почувствовала, как гнев начинает вытеснять растерянность. — Эта квартира — мой дом. Я копила на неё много лет, откладывала каждый рубль. А вы хотите, чтобы я просто подарила её?
— Ну вот, началось, — закатила глаза свекровь. — Андрюша, ты слышишь? Твоя жена тебе не доверяет.
Андрей неловко переминался с ноги на ногу. — Оля, ты неправильно всё понимаешь. Мама просто хочет, чтобы всё было… правильно.
— Правильно? — Ольга горько усмехнулась. — Для кого? Для вас? А обо мне кто-нибудь подумал?
Она резко схватила документы и разорвала их пополам. Бумаги мягко осыпались на пол.
— Так вот зачем были все эти “заботы”, — её голос дрожал, но взгляд стал твёрдым. — Вы с самого начала это планировали?
Галина Андреевна недовольно фыркнула, но промолчала. Андрей смотрел на жену, не зная, что сказать.
Ольга выпрямилась, как будто сбросила с плеч тяжёлый груз. — И запомните, я в своих интересах разберусь сама. Без ваших “забот”.
Она прошла к окну, распахнула его настежь и сделала глубокий вдох. За окном всё было так же, но внутри неё словно что-то изменилось.
— Ну что ты устраиваешь сцены, Олечка? — Галина Андреевна поджала губы и покачала головой. — Семья же. Веди себя прилично.
Ольга стояла напротив неё, трясясь от обиды и бессилия. — Семья? — она почувствовала, как по щекам текут слёзы. — Семья так не поступает. Андрей, скажи хоть что-нибудь!
Андрей молчал. Его взгляд упал куда-то на пол, словно там можно было спрятаться от того, что творилось в комнате. Это молчание било больнее любых слов.
— И правильно, молчи, сынок, — кивнула Галина Андреевна, довольная его пассивностью. — Здесь спорить не о чем. Просто нужно всё оформить как положено.
Ольга вытерла слёзы тыльной стороной ладони, вздохнула и выпрямилась. — Нет, Галина Андреевна. Ничего оформлять мы не будем. Эта квартира моя. Я её купила до брака. На свои деньги.
— Ну вот, — вздохнула свекровь, глядя на Андрея. — Меркантильная у тебя жена, сынок. Всё “моё” да “моё”. А где же доверие? Где любовь?
— Любовь? — Ольга горько усмехнулась. — А вы не думали, что любовь не требует дарственных? Она вообще ничего не требует. Если она настоящая.
Галина Андреевна поморщилась, но промолчала. Лишь собрала со стола остатки разорванных документов, аккуратно сложила их и запихнула в сумку.
— Ладно, детки, — произнесла она тоном, будто разговаривает с неразумными детьми, — я пойду. А вы подумайте над моими словами.
Она подошла к Андрею, который всё так же стоял неподвижно, замершим в углу. Поцеловала его в щёку, будто это могло расставить всё по своим местам, и ушла, громко хлопнув дверью.
Ольга повернулась к мужу, её голос был тихим, но каждое слово звучало как удар: — И долго вы это планировали?
— Оля, да перестань, — Андрей наконец поднял голову и устало опустился на стул. — Никто ничего не планировал. Мама просто беспокоится. О будущем.
— О нашем или о своём? — Ольга скрестила руки на груди и смотрела на мужа так, словно пыталась рассмотреть в нём что-то, что давно потерялось.
Андрей отвёл взгляд, не зная, что сказать.
— Олечка, ты дома? — на пороге снова появилась Галина Андреевна с неизменной папкой под мышкой и пакетом в руке. — Я тут по поводу перерасчёта квартплаты. Ты ведь говорила, что счета какие-то уж слишком большие?
Ольга, не успев снять пальто после работы, тяжело вздохнула. Она была уверена, что разговор пойдёт не о счетах, но сил спорить не осталось. — Да, что-то приходило… — она махнула рукой. — Но я ещё не разбиралась.
— Вот и не надо. Я уже всё сделала! — защебетала свекровь, проходя на кухню как к себе домой. — Смотри, вот документы. Здесь, здесь и тут подпись поставь — и всё будет отлично.
Галина Андреевна ловко распаковывала бумаги, раскладывая их на столе, словно карты в пасьянсе.
Ольга села за стол, чувствуя, как усталость затуманивает мысли. Она мельком взглянула на листы. Какие-то коммунальные цифры, графы… Всё выглядело вполне убедительно.
— Только подпись? — уточнила она, чувствуя лёгкое недоверие.
— Конечно, только подпись, — уверенно кивнула свекровь. — Я же всё подготовила. Всё ради вашего с Андрюшей удобства!
Ольга взяла ручку и, не вдаваясь в детали, расписалась там, где ей показывали.
— Вот и славно! — свекровь удовлетворённо заулыбалась, быстро собрав бумаги обратно в папку. — Теперь всё будет как надо.
Что-то в её голосе, в этом торжествующем тоне, заставило Ольгу насторожиться, но у неё не было сил углубляться в свои подозрения.
Прошло несколько недель. Галина Андреевна стала бывать у них чаще, чем хотелось Ольге. Её уверенность в разговоре усилилась, а замечания звучали всё жёстче.
— Олечка, что-то у вас грязновато. Полы, наверное, уже неделю никто не мыл? — бросила она, оглядываясь по сторонам.
Ольга сжала губы, чтобы не ответить. Её терпение трещало по швам.
— А вон занавески у вас совсем запылённые. Надо бы снять и постирать. Ты когда в последний раз этим занималась?
— У нас всё нормально, — коротко ответила Ольга, пряча руки в карманы, чтобы не сжать их в кулаки.
— Ну как же нормально, если неухоженно? — Галина Андреевна покачала головой. — Я понимаю, работа, усталость, но ведь у женщины всегда должно быть уютно в доме. Андрюша же устает. Как ему возвращаться в такую… ну, неуютную обстановку?
— Андрюше, может быть, стоит самому тогда что-то сделать для уюта? — не выдержала Ольга, резко повернувшись к свекрови.
Та замерла на миг, словно не ожидала отпора, но быстро нашлась.
— Олечка, ты не горячись. Я ведь только помочь хочу. И не надо на Андрюшу перекладывать. Мужчина в доме — это опора, а уют всегда на женских плечах.
В этот момент в дверь зашёл Андрей. Он окинул взглядом напряжённую атмосферу в комнате, но предпочёл сделать вид, что ничего не заметил.
— А у нас опять мама в гостях? — с натянутой улыбкой спросил он, ставя пакет на кухонный стол.
— Как видишь, — Ольга отошла в сторону, глядя на мужа. — Мамина забота о нашей квартире не знает границ. Прости, — она запнулась, но быстро исправилась. — Не знает предела.
Андрей устало опустился на стул и развёл руками.
— Оля, ну ты что опять начинаешь?
Галина Андреевна подхватила: — Вот именно. Я ведь только для вашего блага. А ты всё в штыки. Разве так можно?
Ольга ничего не ответила. Но в её взгляде было ясно: разговоры о “благе” и заботе ей порядком надоели.
— Олечка, милая, ну наконец-то, — свекровь встретила её на пороге с той самой холодной, почти торжествующей улыбкой. — Я как раз хотела тебе всё объяснить.
Ольга прошла в прихожую, сжимая в руке уведомление.
— Что это такое? — она протянула бумагу. — Как вы могли? Что вы сделали с моей квартирой?
— Твоей? — Галина Андреевна невозмутимо поправила очки, словно не заметив взволнованного тона. — Олечка, ты, наверное, что-то путаешь. Ты ведь сама всё подписала. Помнишь, генеральная доверенность? Я просто воспользовалась своими правами.
Ольга почувствовала, как кровь отливает от лица. Руки задрожали, но она всё же выдавила из себя:
— Доверенность? Вы подсунули её мне среди тех бумажек о перерасчёте? Вы обманули меня!
— Обманула? — свекровь покачала головой, с притворным сожалением. — Нет, Олечка, это ты просто невнимательно читаешь документы. Я, конечно, заботюсь о вашем с Андрюшей будущем. А разве плохо, если квартира будет под моей защитой?
— Защитой? — Ольга почти рассмеялась, но это был смех отчаяния. — Вы лишили меня моего дома, Галина Андреевна! Какой защитой?
— Да что ты так переживаешь, милая? — Галина Андреевна слегка поморщилась, как будто разговор её утомлял. — Я просто защитила интересы моего сына. Мало ли, вдруг ты решишь развестись? А так всё останется в семье. Разве это плохо?
— В семье? — Ольга почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. — А вы вообще слышите себя? Вы говорите о моём доме, как о своей собственности!
— Ну, технически, он уже не твой, — свекровь улыбнулась, наклоняя голову, словно объясняя ребёнку прописные истины. — Не горячись, Олечка. У тебя ведь всё равно всё хорошо: работа, молодость, Андрей. Ну не квартира же тебя определяет?
Слова прозвучали как пощёчина. Ольга застыла на месте, пытаясь осознать, что её так ловко и холодно обманули.
— Вы это всё спланировали… — наконец выдохнула она. — С самого начала. Эти разговоры о заботе, документы, ваши частые визиты. Всё было ради этого, да?
— Не драматизируй, — отмахнулась свекровь. — Это просто жизнь, Оля. Ты слишком эмоциональна.
Ольга посмотрела на неё с неприкрытой болью и, развернувшись, вышла за дверь. Она почти не слышала, как Галина Андреевна позвала её напоследок:
— Ну и куда ты теперь? Возвращайся, когда остынешь!
На улице было прохладно, но она этого не чувствовала. Голова гудела от мыслей. Дом, который был её опорой, вдруг перестал существовать. Или, правильнее сказать, теперь принадлежал тем, кто никогда не был ей семьёй.
— Что для этого нужно? — Ольга смотрела на адвоката, пытаясь удержать голос от дрожи.
Молодой человек поправил очки и разложил бумаги перед собой.
— Во-первых, нужно доказать, что вы не понимали сути документов, которые подписывали. У вас есть свидетели или доказательства, что доверенность была подложена?
Ольга задумалась.
— Нет, я была одна. И… я не читала. Галина Андреевна убедила меня, что это всё по коммуналке. Я ей доверяла…
— Это уже кое-что, — кивнул адвокат. — Нам нужно будет предоставить показания, что вас ввели в заблуждение. А ещё, возможно, привлекать нотариуса, который заверял доверенность. Если найдём ошибки в процедуре оформления, это будет в вашу пользу.
— А это… сложно? — Ольга потёрла виски. — Ну, доказать обман?
— Бывает по-разному, — адвокат говорил спокойно, будто обсуждал что-то бытовое. — Иногда достаточно малейшей зацепки. Например, если окажется, что вас намеренно торопили или скрывали условия. Но приготовьтесь, что процесс может затянуться.
Ольга кивнула. В голове роились вопросы, но один звучал громче остальных: а как дальше жить с Андреем?
— Ещё одно, — адвокат склонился ближе. — Я бы посоветовал вам пока не разговаривать об этом с супругом. Чем меньше они будут знать о ваших действиях, тем лучше. Вы уверены, что он не был в курсе плана его матери?
— Не знаю… — Ольга закрыла лицо руками. — Он говорит, что нет. Но я… я уже ничему не верю.
Адвокат слегка покачал головой, но ничего не ответил.
На улице Ольга вдохнула холодный воздух. Было раннее утро, город только начинал просыпаться. Она шла вдоль домов, чувствуя, как пустота заполняет каждую клеточку.
Дома её встретил Андрей, который по-прежнему ходил из угла в угол, как загнанный зверь.
— Где ты была? — выпалил он, едва она зашла.
— Там, где решаются серьёзные вопросы, Андрей, — спокойно ответила она. — Я была у юриста.
— Оля, зачем ты это делаешь? — он взволнованно приподнял руки. — Ну скажи мне честно: ты правда думаешь, что мама хотела тебе зла?
Она посмотрела на него долгим, тяжёлым взглядом.
— Нет, Андрей. Она не мне хотела зла. Она просто хотела оставить меня ни с чем. А ты… ты ей в этом помог.
Он замолчал, опустив глаза. Ольга впервые за долгое время ощутила, что сейчас в этой комнате только один человек знает, чего он хочет.
— Андрюша! — Галина Андреевна повысила голос, словно пыталась разбудить спящего. — Ты что молчишь? Скажи ей! У нас тут семья, или что?
Ольга, едва сдерживая дрожь, положила ладони на спинку стула.
— Андрей, — тихо, но отчётливо начала она. — Если ты сейчас не скажешь своей матери, что я никуда не уйду, то я скажу тебе, куда пойдёшь ты.
Свекровь ахнула, словно её ударили.
— Это что за ультиматумы? Андрюша, ты слышишь, что она говорит?
Андрей наконец поднял голову. Глаза его были уставшими, лицо осунулось, как будто за пару недель он постарел на несколько лет.
— Мама… перестань, — голос его был тихим, но твёрдым. — Давай… давай ты больше не будешь приходить без предупреждения. У нас тут… свои дела.
Галина Андреевна откинулась на спинку стула, словно не поверив своим ушам.
— Это что, шутка? Ты выбираешь её? Эту… женщину, которая готова судиться с твоей матерью?
Андрей снова опустил взгляд.
— Я ни с кем не выбираю, — прошептал он. — Просто оставь нас в покое.
Ольга стояла неподвижно, слушая эти слова, и впервые за долгое время почувствовала, что ей нечего больше сказать. Всё уже сказано.
Галина Андреевна встала, словно королева, которой нанесли смертельное оскорбление. Она подтянула сумку, сделала глубокий вдох и, бросив через плечо: «Ты ещё пожалеешь об этом, сынок», гордо вышла.
Когда дверь за ней захлопнулась, Ольга подошла к раковине и медленно открыла воду. Её руки дрожали, но она сжимала губы, не позволяя себе расплакаться.
— Оля… — Андрей подошёл к ней сзади, но она отстранилась.
— Не надо, Андрей. Просто оставь меня в покое, как и свою мать. Я сама разберусь.
Он тяжело вздохнул, ничего не ответил и ушёл в комнату.
Ольга осталась одна на кухне. Она смотрела, как капли воды стекают по чашке в раковине, и думала, что вот так, капля за каплей, из неё вытекло всё доверие. Только пустота осталась.
На следующий день она отправилась на работу с головой, стараясь забыть и этот разговор, и усталое лицо Андрея, и торжествующий взгляд Галины Андреевны. Но в голове, как мантра, звучали слова адвоката: «Ситуация сложная, но не безнадёжная».
Теперь ей оставалось только двигаться вперёд.
— Значит, так, — Ольга выпрямилась, её голос был твёрд и решителен. — Завтра я подаю иск. И буду бороться до конца. А вы, Галина Андреевна, скоро узнаете, что такое настоящая справедливость.
Свекровь вскочила, как ужаленная, и гневно воскликнула:
— Ты пожалеешь об этом! Андрюша, собирай вещи, мы уходим!
— Никуда я не пойду, мам, — ответил Андрей, не поднимая глаз. — Я остаюсь с женой.
Галина Андреевна замерла, не в силах поверить, что сын осмелился ей перечить. Она взглянула на него, затем на Ольгу, и с яростью выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что дрогнули стены.
Ольга стояла в центре комнаты, сжав кулаки. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Спасибо, — наконец выдохнула она, не глядя на мужа. — Но ты опоздал.
— Оля…
— Нет, Андрей. Ты не смог защитить меня, когда это было нужно. Ты не смог.
Она развернулась и пошла в спальню. Словно ничего не было сказано, словно они не пережили этот ужасный разговор, они просто стояли в разных частях комнаты, каждый со своим миром. Ольга открыла шкаф, потянулась к вещам, чувствуя, как её пальцы сжимаются, как крепко она держит их. У неё было чувство, что в этом жесте — вся её жизнь, вся сила.
Впереди её ждала долгая дорога: суды, экспертизы, доказательства. И она понимала, что это будет тяжело. Но в её груди разгорался огонь решимости. Она больше не была той наивной девочкой, которая верила в семейные сказки и пустые обещания.
Теперь она знала одно: справедливость не даётся просто так, её нужно вырвать с корнями. И она сделает это, чего бы это ни стоило. Всё, что ей оставалось — это идти вперёд.
Конец.
