Лизавета Семеновна долго стояла перед открытым шкафчиком в ванной, глядя на пустое место там, где еще вчера лежала аккуратная стопка купюр. Деньги исчезли. Совсем. Словно их никогда и не было.
— Витя! — крикнула она в сторону кухни, где муж уже второй час корпел над какими-то бумагами. — Витя, иди сюда!
Виктор Петрович появился в дверном проеме, поправляя очки на носу. Высокий, сутулый, с вечно растрепанными седыми волосами — выглядел он всегда так, будто только что проснулся, хотя был уже одиннадцатый час утра.
— Что случилось, Лиза?
— А куда ты свою заначку переложил? Маме подвернулась путевка в Кисловодск, тебе все равно на машину не хватит.
Виктор замер. Потом медленно снял очки и принялся их протирать краем рубашки.
— Какую заначку?
— Не прикидывайся. Знаю, что откладывал на подержанную машину. Сто двадцать восемь тысяч было.
— Лиза, я никуда ничего не перекладывал.
Она повернулась к нему всем корпусом. Лизавета Семеновна была женщиной внушительной — не толстой, но основательной, с крепкими плечами и решительным взглядом серых глаз.
— Витя, мы с тобой тридцать лет женаты. Я тебя насквозь вижу. Где деньги?
— Честное слово, не знаю. А ты точно помнишь, где лежали?
Лиза прошла в ванную, указала на полку за зеркальцем.
— Вот здесь. В конверте из-под коммунальных квитанций. Еще в прошлое воскресенье пересчитывала — все было на месте.
Виктор почесал затылок.
— Может, ты сама переложила? По привычке?
— Я — переложила? Да ты что! Я свои деньги знаю до копейки. Там были красненькие, одна синенькая и остальное мелочью по пятьсот.
— Лиза, подожди. А может… — он замялся.
— Что — может?
— Может, Костя брал?
Лизавета Семеновна сразу напряглась. Константин, их двадцатисемилетний сын, жил с родителями уже третий год после развода. Работал программистом, но зарплату получал нерегулярно — то проект закроется, то заказчик не заплатит, то еще что-нибудь.
— Костя не стал бы без спроса, — твердо сказала она.
— А я и не говорю, что без спроса. Может, собирался сказать, да забыл?
В этот момент входная дверь хлопнула, и в коридоре послышались знакомые шаги.
— Мам, пап, я дома! — донесся голос Кости.
Лиза переглянулась с мужем.
Константин появился на кухне — высокий, худощавый парень с внимательными темными глазами и вечно взъерошенными волосами. На нем была новая джинсовая куртка, которую родители видели впервые.
— Откуда куртка? — сразу спросила мать.
— Купил, — коротко ответил Костя, снимая обувь. — А что?
— На что купил?
— Мам, я взрослый человек. Зарплату получил.
— Какую зарплату? Ты же говорил, что проект заморозили.
Костя на секунду замешкался.
— Ну… аванс дали. За следующий проект.
Лизавета Семеновна села за стол и внимательно посмотрела на сына.
— Костя, скажи честно. Ты не брал деньги из ванной?
— Какие деньги?
— Те, что лежали за зеркалом. Сто двадцать восемь тысяч.
Лицо Кости изменилось. Он стал бледнее, а взгляд стал бегающим.
— Я… мам, я хотел сказать. Просто заберу, а потом верну.
— Костя! — воскликнула Лиза. — Да как же так можно!
— Мам, это же семейные деньги! И потом, на машину вам все равно не хватит — там еще тысяч сто сорок нужно минимум. А у меня была срочная необходимость.
Виктор Петрович молчал, разглядывая свои руки.
— Какая срочная необходимость? — спросила Лиза ледяным тоном.
— Я… я встречаюсь с одной девушкой. Серьезно встречаюсь. Хочу жениться.
— И что?
— Ну, ей нужно было помочь. У нее мама в больнице лежит, операцию делают. Дорогую. Я не мог просто так стоять и смотреть.
Лизавета Семеновна встала из-за стола.
— Костя, это не твои деньги. Это папины заначки на машину. Он год копил, с каждой зарплаты откладывал.
— Мам, ну папа же поймет! Речь идет о человеческой жизни!
— А как ее зовут, эту девушку? — спросила Лиза.
— Алена.
— Фамилия?
— Мам, ну зачем тебе?
— Фамилия, говорю!
— Алена Соколова. А что?
Лиза села обратно.
— Значит, Соколова. А где она работает?
— В салоне красоты. Мастер по маникюру.
— И сколько получает?
— Мам, ты что, допрос устраиваешь?
— Отвечай.
— Ну… тысяч тридцать-сорок, может сорок пять.
— И при такой зарплате у нее нет денег на операцию матери?
Костя заерзал на стуле.
— Ну… она же молодая. Тратилась на себя. Одежда, косметика… Не думала, что такое случится.
— Понятно, — сказала Лиза. — А в какой больнице мама лежит?
— В… в областной.
— В какой областной? У нас три областных больницы.
— Мам, ну что ты прицепилась!
— Отвечай, в какой.
— В… в первой.
— В первой городской?
— Да.
— Костя, первая городская — это не областная больница.
Константин покраснел.
— Ну, я перепутал. В общем, в больнице лежит, и все.
Лизавета Семеновна встала и взяла сумочку.
— Пап, присмотри за сыном. Я съезжу в больницу, навещу Аленину маму.
— Мам, ты что! Не надо! — забеспокоился Костя.
— Почему не надо? Хочу познакомиться с будущей роднёй. Тем более в такой тяжелый момент поддержать надо.
— Мам, подожди…
Но Лиза уже направилась к двери.
— Мам, стой! — крикнул Костя. — Ладно, скажу правду.
Лизавета Семеновна остановилась, не поворачиваясь.
— Слушаю.
— Никакой операции нет. И мамы Алениной в больнице нет.
— А что есть?
Костя тяжело вздохнул.
— Алена играет. Онлайн. Влезла в долги серьезные. К ней уже приходили… ну, понимаешь. Угрожали. Сказали, что если до вторника не отдаст, то будет плохо.
Виктор Петрович наконец поднял голову.
— Костя, сын, да ты что творишь?
— Пап, я же не знал! Она мне сначала про маму рассказала. А потом уже призналась, что это неправда. Но долги-то настоящие! И люди серьезные!
Лиза повернулась к сыну.
— И сколько она должна?
— Сто пятьдесят тысяч.
— И ты дал?
— Дал. Она сказала, что часть отдаст, а там время выиграет, что-нибудь придумает.
— Костя, — тихо сказала мать, — а ты подумал о том, что эти люди могут прийти и к тебе? Ведь ты теперь тоже в деле участвуешь.
Константин побледнел еще больше.
— Как это?
— А так. Ты же ей деньги дал. Значит, ты тоже должен им. По их логике.
— Мам, что ты говоришь! Я же помочь хотел!
— Вот именно что хотел. А получилось что?
В квартире наступила тишина. Виктор Петрович встал из-за стола и подошел к окну. За окном начинался обычный осенний день — серый, дождливый, неприветливый.
— Ладно, — сказал он наконец. — Что сделано, то сделано. Теперь думать надо, что дальше.
— Пап, может, в полицию обратиться? — предложил Костя.
— И что им сказать? Что твоя девушка играет? Они скажут — сами виноваты.
— А что тогда делать?
Лиза села за стол и задумалась.
— Деньги у нее есть сейчас или потратила уже?
— Не знаю. Вчера говорила, что половину отдала.
— Значит, что-то у кредиторов, что-то, может, еще у нее. Если не прокрутила дальше.
— А если прокрутила?
— Тогда плохо дело.
Виктор Петрович отошел от окна.
— Лиза, а что у нас еще есть из сбережений?
— На книжке лежит тысяч пятьдесят. Это на черный день откладывала.
— Черный день, похоже, наступил.
— Пап, я все верну! Честное слово! — воскликнул Костя.
— Чем вернешь? — спросила мать. — Ты же сам говорил, что с работой проблемы.
— Найду что-нибудь. На стройку пойду, в такси поработаю…
— Костя, — сказал отец, — а ты уверен, что эта Алена тебе всю правду рассказала?
— Как это?
— А так. Может, долгов никаких нет. А деньги ей просто нужны были. На что-нибудь свое.
Константин задумался.
— Не знаю… она очень переживала, когда рассказывала. Даже плакала.
— Актрисы все умеют плакать, — заметила Лиза.
— Мам, ну что ты! Алена не такая.
— А какая она?
— Хорошая. Добрая. Красивая.
— Ну конечно. И долги у нее случайно появились.
— Мам, люди ошибаются. С кем не бывает.
Лизавета Семеновна встала и налила себе чаю.
— Костя, а давно вы знакомы?
— Месяца полтора.
— И за полтора месяца ты готов ради нее родительские деньги тратить?
— Мам, я же влюбился.
— Понятно. А она в тебя влюбилась?
— Конечно!
— Откуда знаешь?
— Как откуда? Говорит же!
— А показать может?
— Что показать?
— Ну, к себе домой пригласить. С родителями познакомить. На работу сводить, коллег показать.
Костя замялся.
— Мам, мы пока не до того дошли.
— Ах вот как. А до папиных денег дошли.
— Мам, ну ты же понимаешь…
— Понимаю. Понимаю, что сын мой наивный, как младенец. А может, и не наивный, а просто…
— Что — просто?
— Просто думаешь не тем местом, где мозги должны быть.
Костя покраснел.
— Мам!
— А что — мам? Правду говорю. Красивая девушка тебе слезки пускает, ты и готов последнее отдать.
Виктор Петрович кашлянул.
— Ладно, хватит ругаться. Надо решать, что делать дальше.
— А что решать? — сказала Лиза. — Идти к этой Алене и разговаривать.
— Зачем? — испугался Костя.
— Затем, чтобы узнать правду. И попытаться деньги вернуть.
— Мам, она не вернет. У нее же долги!
— Посмотрим. Может, и вернет, если объяснить по-хорошему.
— А если не захочет объяснения слушать?
— Тогда будем объяснять по-другому.
— Как это?
Лизавета Семеновна улыбнулась, но улыбка получилась нехорошая.
— А вот увидишь. Где она живет?
— Мам, я не скажу!
— Костя, ты либо скажешь сам, либо я узнаю другим способом. У меня есть знакомые, которые найдут любого человека по имени и месту работы.
— Мам, ну зачем все это?
— Затем, что это серьезные деньги. Для нашей семьи очень серьезные.
Константин помолчал, потом тихо сказал:
— Улица Садовая, дом двенадцать, квартира сорок три.
— Вот и хорошо. Собирайся.
— Куда?
— Поедешь с нами. Будешь представлять.
— Мам, я не могу! Мне стыдно будет!
— А мне не стыдно, что сын родительские деньги первой встречной отдает?
— Она не первая встречная!
— Для меня — первая. И для папы тоже.
Виктор Петрович надел куртку.
— Лиза права. Поехали все вместе.
Через полчаса они стояли перед подъездом девятиэтажного дома на Садовой. Дом был старый, обшарпанный, с облезлой краской на стенах.
— Костя, а в каком салоне она работает? — спросила Лиза, пока они поднимались на четвертый этаж.
— «Афродита» называется.
— Где находится?
— На Ленина, кажется.
— Кажется?
— Ну… я там не был еще.
— Понятно.
Они остановились перед дверью с номером сорок три. Лиза нажала на звонок.
Дверь открыла девушка лет двадцати пяти — невысокая, худенькая, с ярко накрашенными губами и длинными наращенными ресницами. На ней был домашний халат и тапочки с помпонами.
— Костик! — воскликнула она, увидев его. — А что ты не предупредил, что приедешь?
— Алена, это мои родители, — мрачно сказал Костя.
Лицо девушки как будто кто-то стер ластиком. Она стала бледной и растерянной.
— Ой… здравствуйте…
— Здравствуй, Алена, — сказала Лизавета Семеновна. — Можно войти? Поговорить надо.
— А… о чем?
— О деньгах.
Алена еще больше побледнела, но отступила в сторону, пропуская гостей в квартиру.
Квартира оказалась однокомнатной, но обставленной довольно дорого — кожаный диван, большой телевизор, модная мебель. На столе стояла дорогая косметика, а в углу красовались несколько пар обуви явно не из дешевых магазинов.
— Садитесь, — тихо сказала Алена.
Лиза села на диван, внимательно оглядываясь по сторонам.
— Красиво живешь, — заметила она.
— Спасибо…
— Дорого.
— Я… я работаю.
— В салоне «Афродита»?
— Да.
— А где этот салон находится?
Алена замешкалась.
— На… на Ленина.
— А номер дома помнишь?
— Ну… тридцать восемь, кажется.
Лиза кивнула.
— Понятно. Алена, а твоя мама как себя чувствует?
— Какая мама?
— Та, что в больнице лежит. После операции. Костя рассказывал.
Девушка покраснела.
— Ах да… нормально. Уже лучше.
— А в какой палате лежит?
— В… в обычной.
— Номер палаты помнишь?
— Не… не помню.
— А фамилия у тебя какая? Соколова?
— Да, Соколова.
Лизавета Семеновна встала с дивана.
— Алена, хватит врать. Салона «Афродита» на Ленина, тридцать восемь не существует. Я проверила по интернету. И мамы твоей в больнице нет. И фамилия у тебя не Соколова.
Алена опустила глаза.
— А какая тогда? — спросила Лиза.
— Разумовская, — тихо сказала девушка.
— Вот так-то лучше. А теперь расскажи правду про деньги.
Алена молчала.
— Костя тебе деньги. Где они?
— Я… я потратила.
— На что?
— Одежду купила. И долг подруге отдала.
— Какой долг?
— Ну… занимала у нее.
Лиза подошла к шкафу и открыла его. Внутри висела куча новых вещей с бирками.
— Это все ты купила?
— Не все. Часть еще раньше купила.
— А часть на Костины деньги?
— Да…
Лизавета Семеновна достала из шкафа несколько вещей и положила на кровать.
— Это вот все снимай и в пакет складывай.
— Что? — не поняла Алена.
— То, что на наши деньги купила, снимай. Отвезем в магазин, вернем.
— Но я же не помню, что именно…
— Тогда снимай все, что с бирками. И чеки есть?
— Какие чеки?
— На покупки.
— Не знаю… может, где-то есть.
— Ищи.
Алена растерянно посмотрела на Костю.
— Костик, ну скажи им что-нибудь…
Константин молчал, глядя в пол.
— Костик не поможет, — сказала Лиза. — Он уже помог, как мог. Теперь моя очередь помогать.
— А если я не буду снимать?
— Тогда вызовем участкового. Объясним ему ситуацию. Пусть разбирается.
— Но я же ничего плохого не делала!
— Как это не делала? Обманула человека, выманила у него деньги.
— Я не выманивала! Я просила помочь!
— Под выдуманным предлогом. Это называется мошенничество.
Алена заплакала.
— Я же не специально! Я просто хотела красиво одеваться!
— За чужой счет.
— А что в этом плохого? Костик же сам предложил!
— Предложил помочь больной матери, а не оплачивать твои шмотки.
Девушка всхлипнула и начала снимать с плечиков новые вещи.
— А подруге ты сколько отдала? — спросила Лиза.
— Сорок пять тысяч.
— Звони ей. Пусть возвращает.
— Она не вернет.
— Почему?
— Ну… у нее тоже проблемы с деньгами.
— Понятно. А на остальное что покупала, кроме одежды?
— Косметику. Маникюр сделала. Ресницы нарастила.
Лиза оглядела содержимое косметички на столе.
— И это все новое?
— Не все. Но многое.
— Сколько потратила?
— Тысяч семнадцать, наверное.
— Хорошо живешь на чужие деньги, — заметила Лизавета Семеновна. — А работаешь ты вообще где-нибудь?
— Нет…
— А на что живешь?
— Родители помогают.
— И почему ты им не сказала, что деньги нужны?
— Не хотела расстраивать.
— А Костю расстроить не жалко было?
Алена не ответила.
Виктор Петрович, который все это время молчал, наконец заговорил:
— Алена, а ты понимаешь, что мы эти деньги год копили?
— Понимаю…
— Откладывали с каждой зарплаты. Во всем себя ущемляли.
— Я не знала…
— А надо было узнать, прежде чем просить.
— Костик не рассказывал…
— Костик многого не рассказывал. И ты многого не рассказывала. Получается, что обманывали друг друга.
Алена сложила в пакет несколько платьев и блузок.
— Больше ничего не помню, — сказала она.
Лиза пересчитала бирки.
— Тут на тысяч двадцать минимум. Если в магазине примут, то хоть что-то вернем.
— А если не примут?
— Будем думать дальше.
— А что дальше думать? — спросил из угла Костя.
— А то, сын, что ты теперь будешь отрабатывать долг. Пока последнюю копейку не вернешь.
— Как отрабатывать?
— Работать пойдешь. На любую работу, которую найдешь. И каждую заработанную копейку будешь домой приносить.
— А на что жить?
— На что все живут — на еду и квартплату. Никаких развлечений, никаких кафе с девушками.
— Мам…
— Не мамкай. Сам виноват.
Алена вытерла слезы и посмотрела на Лизу.
— А вы его совсем денег лишите?
— А тебя это волнует?
— Ну… мы же встречаемся…
— А ты готова ему помочь отдавать долг?
— Как помочь?
— Работать пойти. Зарабатывать. Вместе быстрее рассчитаетесь.
Алена задумалась.
— А если я найду работу, то вы не будете в полицию обращаться?
— Посмотрим. Если действительно будешь работать и деньги возвращать, то, может, и не будем.
— А вещи вернете?
— Те, что в магазине не примут — верну. А примут — продадут.
— Хорошо, — тихо сказала Алена. — Я согласна.
Лизавета Семеновна взяла пакет с одеждой.
— Алена, а номер телефона дашь?
— Зачем?
— Чтобы связываться можно было. Контролировать, как дела идут.
Девушка неохотно продиктовала номер.
— И адрес настоящий. Не этот.
— А зачем?
— Затем, что ты можешь завтра съехать отсюда и исчезнуть.
— Я не исчезну!
— Посмотрим. Адрес.
Алена назвала другой адрес — на окраине города.
— Так ты здесь не живешь? — удивился Костя.
— Нет. Это квартира подруги. Она уехала на месяц, попросила пожить.
— Понятно, — сказала Лиза. — Значит, через месяц тебе съезжать надо?
— Да…
— И где жить будешь?
— Не знаю пока.
— Ладно. Разберешься. Главное — работу найди.
Они спустились вниз и пошли к машине.
— Мам, — сказал по дороге Костя, — а может, она действительно исправится?
— Может, — ответила Лиза. — Только что-то я в это не очень верю.
— Почему?
— Потому что люди, привыкшие жить за чужой счет, редко исправляются. Им проще найти нового простофилю.
— Мам, ты же ее совсем не знаешь!
— Зато теперь знаю. И тебя тоже лучше узнала.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сын мой готов поверить первой красивой девушке, которая ему слезки пустит.
— Мам, ну все мужчины такие.
— Не все. Твой отец, например, не такой.
Виктор Петрович кашлянул.
— Лиза, не будем при сыне…
— А что не будем? Правду? Пусть знает, какими мужчины бывают разными.
Они доехали до торгового центра, где находились несколько магазинов одежды. В двух из них согласились принять вещи обратно — получилось вернуть девять тысяч рублей.
— Неплохо, — сказала Лиза, пересчитывая деньги. — Остается остальное найти.
Через неделю Костя устроился грузчиком на склад. Работа была тяжелая — двенадцать часов на ногах, таскать коробки и мешки. Зато платили каждый день и без задержек.
Алена тоже нашла работу — в круглосуточном магазине кассиром. Зарплата небольшая, но стабильная. Правда, через три недели она перестала отвечать на звонки.
— Что, исчезла твоя возлюбленная? — спросила Лиза, когда Костя в очередной раз не смог до нее дозвониться.
— Наверное, номер сменила, — мрачно ответил сын.
— Или вообще из города уехала.
— Мам, ну не может же она так просто…
— Может. И сделала.
На следующий день Лиза съездила по адресу, который дала Алена. Соседи сказали, что девушка съехала еще неделю назад, никому ничего не говоря.
— Вот и вся любовь, — сказала она Косте вечером.
— Может, у нее проблемы какие-то были…
— Проблемы у нее были с совестью. А теперь проблемы у тебя — много тысяч долга.
Костя работал всю осень и зиму. К Новому году он вернул родителям почти весь долг.
— Ладно, — сказала Лизавета Семеновна, — последнюю тысячу прощаю. За хорошее поведение.
— Спасибо, мам.
— Только учти — если еще раз такое повторится, то уже ничего прощать не буду. И из дома выгоню.
— Не повторится.
— Посмотрим.
Виктор Петрович за это время подобрал другую машину — подешевле, но вполне приличную. К весне денег хватило, и он наконец-то стал автовладельцем.
— Как хорошо, что все так обернулось, — сказал он жене, когда они ехали на новой машине на дачу.
— Хорошо? — удивилась Лиза.
— Ну да. Костя поработал, стал ответственнее. Машину мы все-таки купили. И урок всем на будущее.
— Витя, а ты не думаешь, что он может опять влюбиться?
— Может.
— И опять поверить кому-нибудь?
— Может и поверить.
— И деньги опять дать?
Виктор помолчал.
— Лиза, а сколько у нас сейчас в тумбочке лежит?
— Тысяч тридцать накопилось.
— Тогда надо перепрятать в другое место.
— Куда?
— К твоей сестре отвезем. Пусть у нее хранится.
— А если самим понадобится?
— Тогда будем ездить просить. Зато Костя не найдет.
Лиза засмеялась.
— Правильно думаешь. А то мало ли что еще в голову взбредет.
— Мало ли, — согласился Виктор.
А Костя в это время сидел дома и переписывался в интернете с новой девушкой. Звали ее Марина, была она очень красивая, и у нее как раз были проблемы с деньгами…
Но это уже совсем другая история…
