Тётка Варвара держала нумера, гостиница ей досталась от мужа, мещанина г-на М***, который болел чахоточной и наконец -то отмучившись, ушёл…
Детей у них не было, поэтому -то тётка Варвара и вытребовала себе Мишиного отца, да с семьёй.
Была тётка Варвара строгая, да и жадноватая, никому не доверяла, всё сами делали.
Мама Мишина бельё стирала, в номерах убирала, тётка на входе сидела, все расчёты — подсчёты сама проводила.
Никаких тебе приказчиков, они же все воры и жулики, Миша на побегушках был, пол мыл, с мелкими поручениями для гостей бегал, в общем старался как мог, помогать маме.
Мама у Миши работящая, а вот отец.
Он, хороший, папка -то, да только больной.
Слабый он, до выпивки.
Ему много не надо, выпьет, уснёт где — нибудь, его обнесут всего, однажды до исподнего раздели, под кустом бросили, он даже примёрз к земле с той поры и заболел.
-Что же ты, Егорушка, — скажет тётка Варвара, младшего брата своего, Мишиного отца, очень уж любила тётка, — ты что пьёшь-то, её окаянную, нечто не хочется пожить, по — человечьи?
Маму Мишину тётка недолюбливала, считала, что все беды от неё.
-Не женился бы тогда Егорка на Насте, — говорит тётка Мише, за неимением слушателей приходится мальчику это всё выслушивать, так по другому жизнь у него бы пошла, отец его в ремесленное отдавал, у него планы были, так нет же, встретил эту Настю.
Мещанка эта, всю жизнь Егорушке испортила, мы хучь и крестьяне, но знаете ли, крепко на ногах стояли, да и сейчас.
Где бы она была, если бы не Егорка? Ну жила бы с таким же мещанчиком, — рассуждает тётка, — а так вон, при должности, сыта, обута и одета.
Молчит Миша, видит, как тяжело маме вот и помогает ей, как может, на речку бегает, бельё полоскать.
А однажды, увидел парнишка, как бегают по речке мальчишки и на ногах их блестят словно искры…коньки.
Откуда приехал мальчик там рядом ни речки, ни озера не было, но про коньки он знал, мама рассказывала, а тут…вот они, рядом, весёлые, счастливые, краснощёкие, бегут высекая изо льда голубоватые брызги.
Для Миши они какие-то сверхсущества, ах, как же ему хочется тоже, вот так, рассекая лёд, навстречу ветру…чтобы щёки были красными, словно яблоки, чтобы ветер в лицо и свист в ушах…
Смотрит с замиранием сердца на бегущих мальчишек Миша, понимает что никогда не испытать ему этого чувства…
— Мальчик, мальчик идите к нам.
Смотрит на него прехоршенькая девочка он таких и не видел, нет, он конечно всяких видел, но вот таких, золотые кудри выбиваются из-под тёплого чепчика, губки, словно вишенки, большие глаза на пол-лица.
-Мила, что ты там, идём кататься, — мальчик постарше берёт девочку за руку, девочка оглядывается, а Миша понимает какова же пропасть между ним и этими детьми…
Вечером не спится Мише, думает он про коньки, что серебряными искрами скользят по льду.
Выдался выходной у Миши, тётка с утра в церковь ушла, мама за неё на хозяйстве осталась, отец кашляя и держась за грудь вышел на улицу.
-Тять, ты не ходи никуда.
-Так нет же, сынок, куда я…Вот постою, с мужиками, хоть поговорю.
Побежал мальчик маме помочь, а та отпустила его, беги мол, отдыхай, с друзьями встреться, а какие у него друзья? Откуда они возьмутся.
Пришёл домой, сестричка дома одна, видно плакала.
-Алёнушка, а где же папка?
-Он сказал, что сейчас придёт и ушёл…
-Слушай, а пойдём гулять?
— Гулять? — вытирает слёзы малышка.
-Ну да гулять, мама разрешила, а тётка выходной мне дала идём, я тебе петушка на палочке куплю.
-Петушка? Самого настоящего? Того, сладкого?
-Ага.
-А где же ты денежку возьмёшь?
-Смотри, — мальчик полез под кровать и достал оттуда железную баночку, открыл её и показал сестрице денежки.
-Ух, ты…Мишенька, а где же ты взял?
-Я же выполняю поручения разные, мне за это денежку дают.
-Но, ведь тётушка всё забирает у тебя…
-Тссс, я стал ей копеечку отдавать, а что сверх дают, то моё. Ну идём гулять?
-Идём, братец…
Идут дети, взявшись за руки, туда — сюда снуют вездесущие мальчишки, гуляют барышни с кавалерами, почтенные отцы семейств вывели своих детей на прогулку.
-Ах, Миша, как красиво, столько огоньков, это так всегда будет?
-Это, перед Рождеством так наряжают, — говорит проходящая мимо бабушка, — когда я была маленькая, а я тоже была маленькая и прехорошенькая, моя девочка, вот такая, как ты, я тоже любила смотреть на огоньки…
Дети идут и смотрят на светящиеся витрины, они останавливаются, прижимаются носами к витрине и смотрят…
-Идём, я куплю тебе леденец,- ребята заходят внутрь кондитерской лавки, к ним подбегает продавец и хочет…Он хочет прогнать детей. Ходят здесь разные, читается на его лице, но Миша ловко обходит его и подводит Алёну к витрине, глаза у девочки разбегаются.
Она видит большого петушка на палочке, показывает на него пальчиком, но Миша -то знает, сестрица хочет пирожное маленькое, воздушное…
-Может это?
-Нет, — чуть не плачет малышка,- мне вот, его.
— Дайте петушка и…вот это пирожное.
— Оно дорогое, — разглядывая свои ногти, говорит продавец.
— Дайте пирожное и леденец, — спокойно говорит мальчик, продавец вдруг начинает суетиться, Миша ничего не понимает, оглядывается и видит высокого молодого господина, он улыбается и подмигивает Мише. Вроде это их жилец из седьмогоь номера к нему ещё молодой госпдин приходит и денежку даёт Мише.
Дети забирают покупки и выходят на улицу.
Счастливые и весёлые они идут дальше по улице, ноги сами приводят Мишу к магазину с…коньками.
Он тяжело вздыхает и смотрит на эти чудесные блестящие штучки.
-Миша, не надо было покупать эти сладости, надо было лучше купить тебе коньки, — чуть не плача, говорит сестрёнка.
-Ты что, Алёнка…они знаешь сколько стоят. И тут Мишу осенила мысль.
-Ты моя умница точно, я же могу накопить на коньки, — Миша кружит сестрёнку, подхватив её на руки, такая худенькая, с бледными щёчками и впалыми глазками, он вдруг замечает, что Алёна слишком отличается от других детей.
-Может домой? Ты не устала?
-Нет, Миша…покажи мне, как это, ребята катаются на коньках?
И Миша повёл сестричку к реке.
Она стояла замерев, смотрела на эти весёлые гуляния.
-Ах, Миша, скорее бы мне вырасти, я бы тоже помогала вам с мамой и мы бы с тобой быстро смогли накопить на коньки.
-Так и будет, Алёнушка.
Домой ребята пришли поздно и думали что им попадёт от мамы, но нет, будто никто не заметил, что детей не было дома.
Плакала мама, выла тётка, сновали какие-то люди…
Мише сказали, что отца больше нет, его организм не вынес нагрузки.
Миша сидит около уснувшей сестрёнки, и вспоминает какой отец был в его раннем детстве, когда они жили не здесь. Как он строгал для Миши и соседских пацанов свистульки, как ставил силки на птиц, а потом они жили у них, летая по всему дому.
Миша вытирает слёзы набежавшие на глаза, ему надо быть сильным, теперь он у мамы и Алёнки один.
Тётка, как-то притихла, стала заговариваться так на неё повилял уход брата, при этом она стала в несколько раз подозрительнее и жаднее, теперь могла и проверить карманы у Миши, даже в рот заглядывала, не спрятал ли он там копеечку.
Миша же, брался за любую работу, помогал маме на которую сваливалось всё больше работы, бегал соседям за молоком и булочками и складывал каждую копеечку.
Мама знала, Миша копит на коньки, она тоже пыталась давать сыну денежку, но мальчик гордо отвергал это предложение.
Они перебрались жить в номера, тётка выделила им самую холодную сырую и маленькую комнату.
— Зато не надо платить, — говорила мама, — работы у неё ещё прибавилось, Миша тоже крутился, как мог, основной заработок он отдавал маме, а остальное складывал в жестяную баночку и они с Алёнкой считали раз в три дня денежки, мечтая, как Миша будет кататься с этими ребятами на коньках.
Каждый день его мечта становилась всё ближе ребята бегали смотреть на коньки, любовались на то, как они сверкали в витрине.
-Хочешь купить?- подмигивал добродушный продавец — покупай.
-Мы копим, — сказала Алёнушка, — как только накопим, мы купим у вас эти коньки, вы пожалуйста никому их не продавайте, мы их обязательно купим и мой брат будет кататься со всеми теми красивыми ребятами.
-Конечно, малышка, я никому не продам эти чудесные коньки с острыми лезвиями, они обязательно достанутся твоему брату.
И вот, наконец-то Миша, почти накопил на коньки, скоро, скоро наступит этот день и они с Алёнкой побегут за коньками.
Но, случилось нечто страшное, утром Алёна не хотела вставать, ножки её не держали, она закрывала глазки и ложилась спать…
Вызванный доктор сказал, что у девочки малокровие, её надо кормить хорошо иначе…
-Иначе она у м р ё т — спокойно сказал доктор вытирая руки, — вот лекарство, поите девочку и кормите её, я вас умоляю.
-Мы не голодаем, — гордо сказала мама.
-Угу, я вижу…Дело ваше, но ребёнок может не дожить до весны…
Мама пошла к тётке просить жалованье, но та начала кричать, что они и так живут бесплатно, не хотят работать, едят, за её счёт и вообще. если мама ещё раз заикнётся, она просто выгонит их вон, терпела из-за брата…
Мама заплакала горько, словно маленькая.
-Мама не плачь…у меня есть деньги, вот возьми.
-Нет нет, сынок, ты что? Это же твои, ты собирал по копеечке, ты копил себе на коньки нет, я не возьму этих денег, нет, сын…
— Возьми, мама, зачем мне коньки если не будет моей Алёнушки. неужели ты думаешь, что я буду смотреть на то, как погибает моя сестрица и кататься на коньках?
Неужели ты так плохо меня воспитала?
-Мой мальчик, — заплакала мама, — мой маленький мальчик, прости меня.
-За что, — удивился Миша.
-За то, что тебе пришлось так рано повзрослеть.
Мама купила для Алёнушки лекарство, а ещё вырезку говядины, они варили малышке бульон и силком кормили её, потому что глотать она его уже могла через великую силу.
Тётушка. что-то совсем поплохела, она стала заговариваться, везде ей казались враги, а однажды чуть не спалила гостиницу.
Миша теперь каждую лишнюю денежку тратил на сестрицу, какие уж тут коньки.
Алёнушка начала поправляться её щечки стали покрываться румянцем, самый счастливый день был для мамы и Миши, когда девочка сама встала с кровати и сделала несколько шагов.
Да, им приходилось трудно и тяжело, но они были живы.
Тётка сдавала день отт дня, а потом и вовсе слегла.
Когда она приходила в себя, то требовала, чтобы мама предоставила ей все отчёты, пересчитывала каждую копейку и проклинала маму за транжирство.
-Мама, давай съедем, мы с тобой найдём другую работу.
-Сынок, как мы её бросим у неё, кроме нас, нет никого…
Алёна хорошо стала ходить ножками, однажды она попросила Мишу, сводить её к конькам.
Девочка так волновалась, будто должна была увидеть какое-то чудо…
Она выдохнула, когда увидела коньки.
-Что же вы, скоро и зима кончится, а за коньками так и не пришли, не накопили?
-Накопили, да только я заболела, пришлось Мише денежки все на меня по тратить, я бы могла улететь к папе, на небо.
-Дай бог тебе здоровья, малышка.
А на следующее утро, в дверь их номера кто-то постучал.
Мама открыла дверь, но там никого не было, а на пороге стояла большая корзина, на ней было написано имя Миши.
Мама посомневалась, потом занесла корзину в номер.
Сверху лежали два круга колбасы, французская булка, яркое красное яблоко, пряники, леденец и что-то завёрнутое в газету.
Мама развернула, а это была куколка, ну до чего прехорошенькая.
-Алёна…это видимо тебе…
Девочка не веря своему счастью прижала куколку к себе.
На самом дне корзины лежали…блестящие, с острыми лезвиями коньки…
Там же лежала открытка.
С прошедшим Рождеством, вы переехали и я не сразу нашёл вас.
Это ваши подарки, будьте счастливы…
-Кто же это, мама?
-Не знаю, — мама расплакалась.
-Это святой Николай, — с уверенностью сказала Алёна, — он приходил ко мне когда я болела…
Мимо двери прошёл постоялец из седьмого номера, он задержался, чтобы немного послушать, потом улыбнулся, подкрутил свой ус и задорно насвистывая, поехал по своим делам, прыгнув в кибитку извозчика.
К весне тётушки не стало и как оказалось, мама с ребятами стали наследниками всего её состояния.
Оно было не такое уж и маленькое.
Они сделали ремонт, навели порядок, в холле повесили портрет тётушки, гости стали появляться с деньгами, порядочные.
Миша смог учиться.
А зимой, вместе со всеми ребятами, катался мальчик по хрустящему ледку, разбрызгивая синие брызки искр из под своих новеньких, острых лезвий коньков.
-Мальчик, как вас зовут.
-Миша.
-А меня Мила. А это мой брат Сергей.
Мальчик сконил голову в приветсвии и протянул Мише руку.
-Сергей.
-Михаил. А там моя сестричка Алёна.
-Алёнушка идём к нам, мы возьмём тебя за руки и прокатим, — позвала Мила и весёлые дети покатились по исрящему, синему льду.
