В небольшой деревне Глебово все было на виду. Кто как живёт, что делает и даже что хозяйки готовят — все знали люди. Поэтому то, что старые супруги Иван и Полина шумно выясняют отношения, не казалось соседям чем-то из ряда вон выходящим.
Полина Алексеевна и ее муж были давно на пенсии, но привычка к труду заставляла их держать огород, коз и два десятка кур. Полина, семидесяти пятилетняя крупная полноватая женщина имела громкий голос, за что муж и прозвал её командиршей.
Действительно, команды бабы Полины слышали соседи, а Иван всегда пытался приструнить её.
— Пятьдесят лет уже живём, а ты всё каждый день объясняешь что мне делать надо! — отвечал дед, — Терпение на тебя надо иметь.
— А думаешь ты ангел? Пока не скажешь тебе, ты и будешь сидеть со своей папироской на крыльце. А дела сами не сделаются…- ворчала Полина уже не так громко.
— А голосишь ты от избытка энергии, — рассуждал дед, — мне, чтобы так каркнуть, и духу не хватит. Иван шёл заниматься своими обычными делами: кормил животных, вёл коз на небольшое поле за садом, собирал яблоки, начинал копать картошку.
Лето выдалось жарким и засушливым. Приходилось и часто поливать огород, и ходить с козами за вениками в лесок, чтобы побольше сделать заготовок на зиму.
Однажды ранним утром Иван не услышал привычного шума на кухне, когда жена брякает подойником, кастрюлями и хлопает дверцами шкафа. Он услышал только тяжёлые шаги и вздохи, а потом жалобное:
— Ваня, худо мне… Скорую бы надо…
Иван вскочил с постели и, увидев бледное лицо жены, склонившейся над кухонной раковиной, побежал к соседке Нине, которая работала в городе медсестрой в больнице. Нина измерила давление и уложила Полину Алексеевну в постель, положив под голову высокую подушку.
— Похоже на криз. Скорая сейчас будет и надо бы поехать в стационар, дело серьезное…
Так бабу Полю забрали в больницу на неопределённое время, и дед остался один.
Иван так растерялся, что некоторое время сидел на крылечке, глядя на дорогу, по которой уехала машина медпомощи, и не знал что же дальше делать. Нина тоже уехала с машиной на работу, обещая, что даст знать о состоянии Полины по телефону, как только ее определят в палату.
Ивану вдруг сделалось страшно. Никогда ещё ни он, ни жена не лежали в больнице, не считая родов Поли. Первенца Мишку она родила в двадцать три года, а через три года появилась на свет и дочка Алла…
Как давно это было! Теперь уже их сын и дочь скоро сами станут пенсионерами, есть и у них дети и внуки…
Нина сообщила дочери в городе о Полине Алексеевне, и Алла пришла в больницу, навестила сразу же мать, которой уже помогали капельницей.
— Ты бы и к отцу поехала, он там в полной растерянности, — сказала Нина Алле.
— Понято, обязательно, а пока позвоню, — кивнула Алла.
Иван управился с животными, подоил коз, убрал молоко в холод, и ходил по дому, оглядывая комнаты, которые казались ему без жены пустыми. Не стало слышно её шагов, говора и вечных хлопот на кухне.
Звонок Аллы вырвал его из тягучих мрачных дум.
— Папа, я уже еду к тебе! — услышал Иван в трубке громкий голос дочки, — маму уже лечат, ей легче, не волнуйся. Правильно, что поехала в больницу.
Дочка отключила телефон, а Иван сидел и плакал. Слезы сами лились из глаз тихо, капая на грудь и не слушаясь хозяина…
Алла вошла в дом и обняла отца.
— Ты хоть ел сегодня? — спросила она.
— Кажется, нет, — ответил Иван, — а что там у Поли в холодильнике? Я и не смотрел.
Алла подогревала обед и рассказывала отцу о матери, о том, как важно следить за своим здоровьем. После обеда дочка пошла проверила двор, собрала яйца у кур и дала сена козам.
— Ну, что ты, папка? Держись, чтобы не подводить мать. Вернётся она, а у тебя полный порядок, — приговаривала Алла, — а мы и ее, и тебя будем навещать. Никого не бросим.
Прошло несколько дней. Полину Алексеевну начали обследовать, лечить и не советовали торопиться домой, хоть ей и полегчало.
— Как там мой дед без меня? — волновалась баба Поля, — дочка говорит, что он словно маленький ребёнок, стал рассеянный, поникший, перепуганный…Вот оно как. И правда страшно.
— Это возраст. В такие годы болеть всегда страшно и тяжелее…Поэтому не будем запускать ваше состояние, а поможем, и пролечим столько, сколько нужно, — говорил врач.
А Иван хоть и понимал, что надо его Поле вылечиться, но не мог дождаться ее возвращения.
— Мда…- откровенно говорил он соседу, — вот и покрикивала она на меня и бывало раздражался я от ее голоса, а оказывается, без неё мне тошно одному… Ой, как тошно. Всё не так. И воздух в доме не такой, холодный, и свет тусклый…
Полина Алексеевна сидела у окна палаты и с тоской смотрела в окошко, когда дверь открылась и вошёл ее муж. В накинутом на плечи белом халате, с пакетом гостинцев, он устремились к ней, всматриваясь в бледное лицо своей супруги.
— Ой, Ванечка, всё-таки ты приехал! Ну, зачем… Дети оба ходят, и внуки тоже, всего приносят, и тут кормят хорошо, ничего мне не надо…- негромко проговорила Поля.
А взглянув на мужа, всплеснула руками:
— Исхудал…Ты хоть что там ешь-то?
— Твой борщ неделю ел понемногу. Но Алла готовит. Вернее, из города возит, а я ее ругаю, не беру, вот чего придумала: возить. Неужели я себе яичницу не пожарю или каши не сварю? — рассказывал дед. Они сели рядом на кровати.
-Ладно, говорят, что я ещё не так плоха, — руки Полины легли на ладони Ивана, — но курс до конца пройти надо, и — домой…Как там? Одному, поди, тяжело?
— Да дела, они как обычно, будто бы сами делаются, а вот тебя не хватает…- Иван опустил глаза.
— Неужто? Ладно, отдохни от меня, от моего командования. Всегда я тебя мучила…- Поля улыбнулась.
— Нет уж. Скорее поправляйся. Приезжай и кричи, командуй, греми…- Иван встал, — а то уж больно тихо…
В палату пришли с обеда другие больные. Иван заторопился уходить.
— Вот тебе наше, домашнее…- Он поставил на тумбочку пакет, — Так я жду, Поля…
Иван ушёл, а Полина раскрыла пакет и вынул оттуда десяток вареных яиц, молочную рисовую кашу в банке, бутылку козьего молока и даже творожок.
Ей очень захотелось поесть домашнего. Она пробовала всё и поражалась: ну, как муж догадался привезти ее любимую еду? Как же вкусно… Козы. Всё на нём, а яиц-то зачем столько притащил? Ох, Ваня…
Через неделю хозяйка вернулась домой.
В доме было чисто, тепло и пахло обедом. На плите стояла кастрюля борща, рядом — сковорода жареной картошки.
— Алла постаралась? — спросила Полина, садясь за стол.
— Зачем дочку из города гонять мне в услужение? Я что, безрукий? — улыбнулся муж.
Полина ела и нахваливала еду.
— Какой у меня муж хороший, а я и не знала… Надо же было для этого в больницу лечь.
— Нет, дорогая, я уж больше не допущу, чтобы ты перетруждалась. Так что борщи и картошку будем готовить по очереди, да и гряд нужно убавить на следующий год.
— Ты ли это говоришь? Сам каждую весну всё больше земли подкапываешь, всё мало тебе грядок… Ладно, я согласна! — Полина начала мыть посуду, но Иван отвел ее в комнату.
— Погоди с порога хвататься, отдохни, — с завтрашнего утра начнёшь греметь, командирша моя.
