— Игорь, ты меня слышишь? У меня опять скачет давление, — голос в трубке дрожал от слабости. — Может, вызвать скорую?
Соловьев остановился посреди коридора офиса, сжимая телефон. За спиной раздавались обычные звуки рабочего дня: стук клавиатуры, приглушенные разговоры, гудение кондиционера. А в ушах — знакомая тревога.
— Мам, а что показывает тонометр?
— Сто восемьдесят на сто десять, — еле слышно произнесла Елена Михайловна. — Голова кружится, в глазах темнеет.
Игорь машинально посмотрел на часы. Половина седьмого. Через полчаса он должен был встретиться с Алиной в кафе на Тверской — они наконец решились поговорить о свадьбе. После трех месяцев отношений пора было определяться.
— Мам, я сейчас приеду.
— Не надо, сынок, — слабо возразила мать. — У тебя там дела важные. Я как-нибудь.
Но в голосе звучало ожидание, и Игорь прекрасно это слышал. Тридцать восемь лет сыновьих обязанностей научили его читать между строк.
— Никаких дел важнее твоего здоровья нет, — сказал он привычную фразу и набрал номер Алины.
— Игорь? — в трубке прозвучал удивленный голос. — Ты где? Я уже в кафе.
— Лина, прости, но мне нужно к маме. У неё давление подскочило, может быть криз.
Молчание. Потом тихий вздох.
— Понятно. В который раз за месяц?
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего особенного. Просто интересно, почему твоя мама болеет именно тогда, когда мы планируем что-то важное.
Игорь почувствовал укол раздражения. Неужели Алина не понимает? Болезнь — это не шутки, особенно в пожилом возрасте.
— Лина, маме шестьдесят три года. После развода она практически одна вырастила меня, работала на двух работах. Теперь моя очередь о ней заботиться.
— Конечно, — голос стал ровным, официальным. — Тогда встретимся в другой раз.
Игорь хотел что-то добавить, но Алина уже отключилась.
Добираясь до материнской квартиры, он думал о том, как несправедливо звучали слова девушки. Неужели она не видит, насколько сложно ему разрываться между работой, личной жизнью и заботой о пожилом человеке?
Елена Михайловна встретила его в халате, бледная, опираясь на стену.
— Игорюша, хорошо, что приехал. Я так боялась одна оставаться.
Он измерил ей давление — действительно повышенное, дал лекарство, приготовил ужин. Мать постепенно приходила в себя, появился румянец на щеках.
— Спасибо тебе, сынок. Что бы я без тебя делала?
— Не говори так, мам. Всё будет хорошо.
— А как твоя Алина? Хорошая девочка, только уж очень независимая. Не боишься, что с такой сложно будет?
Игорь посмотрел на мать. В её глазах читалось искреннее беспокойство.
— Мам, мы взрослые люди. Разберемся.
— Конечно, разберетесь. Просто мне кажется, она не очень-то понимает семейные ценности. Помнишь, как в прошлый раз, когда ты привел её знакомиться? Я рассказывала про твоё детство, а она всё время на телефон смотрела.
Игорь не помнил этого, но спорить не стал. Мать наверняка лучше разбирается в женской психологии.
На следующий день Алина была сдержанна и холодна. Они встретились в обеденный перерыв в кафе рядом с офисом.
— Как мама? — спросила она, размешивая сахар в кофе.
— Лучше. Давление нормализовалось.
— Замечательно, — тон остался ровным. — Игорь, мне нужно тебе кое-что сказать.
Сердце ёкнуло. По интонации он понял — ничего хорошего не услышит.
— Я много думала вчера. Мне кажется, мы торопимся со свадьбой.
— Почему? Что случилось?
Алина отложила ложечку, посмотрела прямо в глаза.
— За три месяца наших отношений твоя мама «болела» семь раз. Всегда в ключевые моменты — когда мы планировали поездку, когда обсуждали совместное будущее, когда я должна была остаться у тебя на выходные.
— Ты что хочешь сказать?
— Ничего конкретного. Просто цифры.
Игорь почувствовал прилив гнева. Неужели Алина настолько черства, что подозревает пожилую женщину в симуляции?
— Лина, ты сейчас обвиняешь мою мать во вранье?
— Я констатирую факты. И еще один факт — я устала от отношений, где главной женщиной являюсь не я.
— Это несправедливо.
— Возможно. Но это моё решение.
Она встала, оставив на столе нетронутый кофе.
— Алина, подожди!
Но она уже шла к выходу, не оборачиваясь.
Вечером Игорь сидел в своей квартире, пытаясь понять, что произошло. Неужели он действительно неправильно расставил приоритеты? Но мать — это святое. Она пожертвовала всем ради него, работала не покладая рук, отдавала последние деньги на его образование.
Телефон зазвонил. Мама.
— Игорюша, как дела с Алиной? Не поругались?
— Мы расстались.
— Ой, сынок, мне так жаль. Хотя, знаешь, может, оно и к лучшему? Я же говорила — она слишком эгоистичная. Тебе нужна девушка, которая будет ценить семью.
После разговора Игорь долго стоял у окна, глядя на вечерний город. Что-то в материнских словах резануло слух. «Может, оно и к лучшему?» Неужели мать не расстроилась из-за его несостоявшегося счастья?
Через неделю он случайно встретил коллегу Алины.
— Как дела у Лины? — спросил, стараясь, чтобы голос прозвучал равнодушно.
— Нормально. Правда, говорит, что больше не хочет встречаться с мужчинами, у которых мамочки на первом месте.
— Что она имела в виду?
— Да рассказывала, что ваши свидания постоянно срывались из-за материнских болезней. Говорит, знает таких — сначала жена конкурирует со свекровью, потом сдается.
Игорь почувствовал неприятный холодок в груди. Неужели он действительно выглядел как маменькин сынок?
Дома он достал блокнот и начал записывать. Когда именно болела мать за последние полгода?
Двадцать третье февраля — день, когда они с Алиной планировали поехать за город.
Восьмое марта — он хотел подарить ей кольцо.
Пятнадцатое апреля — день их первого серьезного разговора о будущем.
Список получился длинным. И очень красноречивым.
Игорь закрыл блокнот. Неужели мать действительно манипулировала им? Но зачем? Что ей могло дать разрушение его отношений?
Ответ пришел сам собой. Контроль. Деньги. Внимание. Статус единственной женщины в его жизни.
На следующий день он поехал к матери без предупреждения. Елена Михайловна открыла дверь в обычной домашней одежде, выглядела бодро и здорово.
— Игорь! Какой сюрприз! Заходи, я как раз пироги пекла.
В квартире пахло сдобой, на кухне стояли подносы с румяной выпечкой.
— Мам, а вчера ты говорила, что тебе нельзя ничего мучного из-за гастрита.
— А, это… — Елена Михайловна на секунду растерялась. — Врач разрешил немного. Сказал, состояние улучшилось.
— Понятно, — Игорь сел за стол. — Мам, мне нужно кое-что выяснить. Ты действительно болеешь или просто не хочешь, чтобы я женился?
Мать побледнела, но быстро взяла себя в руки.
— Что за глупости, сынок? Конечно, хочу, чтобы ты был счастлив. Просто девушка должна быть подходящей.
— А кого ты считаешь подходящей?
— Ну… семейную, домашнюю. Чтобы понимала, что семья — это не только муж, но и его родители.
— То есть чтобы ставила твои интересы выше своих?
— Игорь, о чем ты говоришь? — голос стал обиженным. — Я всю жизнь тебе отдала, а теперь ты меня в чем-то обвиняешь?
— Мам, я благодарен тебе за всё. Но я хочу создать свою семью.
— Создавай. Кто тебе мешает?
— Ты мешаешь. Каждый раз, когда у меня появляется серьезная девушка, ты начинаешь болеть.
Елена Михайловна встала, отвернулась к окну.
— Значит, я для тебя обуза? Больная старуха, которая мешает твоему счастью?
— Не передергивай. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
Долгое молчание. Потом мать медленно повернулась к нему.
— А что, если это так? Что, если я действительно иногда… преувеличиваю? У меня есть право на твое внимание. Я тебя родила, воспитала, во всем себе отказывала.
— Значит, признаешь?
— Признаю, что боюсь остаться одна. Боюсь, что какая-то девчонка станет для тебя важнее матери.
Игорь почувствовал смесь облегчения и горечи. Наконец-то правда.
— Мам, любовь — это не торт, который можно разделить на куски. Чем больше любишь, тем больше её становится.
— Красивые слова. А на деле жены всегда настраивают мужей против матерей.
— Не все. И не Алина.
— Эта твоя Алина! — голос стал резким. — Она с первого дня показывала, что я ей мешаю. Думаешь, я не видела её взглядов?
— Она просто хотела понять, какие у нас отношения.
— Вот именно! Она хотела тебя забрать.
Игорь встал.
— Мам, я попытаюсь вернуть Алину. И если получится, мы поженимся. А ты либо принимаешь это, либо продолжаешь войну. Но тогда ты действительно меня потеряешь.
Елена Михайловна смотрела на него с недоверием.
— Ты не сможешь со мной порвать. Я же твоя мать.
— Смогу. Потому что понял — ты любишь не меня, а власть надо мной.
Он вышел из квартиры, не оглядываясь. За спиной слышались крики, угрозы, мольбы. Но он продолжал идти.
В машине набрал номер Алины. Длинные гудки. Наконец, знакомый голос:
— Алло?
— Лина, это я. Можем встретиться? Мне есть что тебе рассказать.
Пауза.
— Игорь, я не думаю, что это хорошая идея.
— Пожалуйста. Всего полчаса.
Еще одна пауза.
— Хорошо. Завтра в обед, в том же кафе.
На следующий день он сидел за столиком, нервно поглядывая на входную дверь. Алина появилась точно в назначенное время — элегантная, сдержанная, красивая. И очень далекая.
— Ты хотел поговорить? — села напротив, не снимая пальто.
— Лина, ты была права. Насчет мамы.
Брови удивленно поднялись.
— В каком смысле?
— Она действительно симулировала болезни. Призналась вчера.
Алина молчала, изучая его лицо.
— И что теперь?
— Теперь я хочу тебя вернуть. Хочу, чтобы мы были вместе.
— Игорь, — она покачала головой. — Дело не только в твоей маме. Дело в тебе. Ты позволил ей манипулировать собой годами. Ты выбирал её истерики вместо наших отношений.
— Я изменился.
— За одну неделю? — в голосе прозвучала ирония. — Знаешь, что меня больше всего расстроило? Не то, что твоя мать не хотела меня принять. А то, что ты ни разу не встал на мою сторону.
Игорь почувствовал, как внутри что-то сжимается.
— Лина, я готов всё исправить.
— Но я не готова ждать, пока ты научишься защищать наши отношения.
Она встала.
— Прости, Игорь. Было хорошо, но это в прошлом.
Он смотрел, как она уходит, и понимал — этот урок обошелся ему слишком дорого.
Телефон зазвонил. Мама.
Игорь посмотрел на экран и отклонил вызов. Некоторые цены за взросление платить приходится дважды.
