— Ты снова с этой своей Тамарой общалась? — Григорий Петрович даже не поднял головы от газеты, но голос его звучал подозрительно.
Елена Сергеевна замерла в дверях кухни, сжимая в руках пакет с продуктами. Она только что вернулась с работы и даже не успела разуться.
— Добрый вечер и тебе, дорогой, — сухо ответила она. — Да, встретила Тому у магазина, поговорили пару минут.
— Пару минут? — Григорий отложил газету и внимательно посмотрел на жену. — Час назад проходил мимо, видел, как вы там стоите и что-то обсуждаете. Это твоя пара минут?
Елена почувствовала, как внутри что-то сжалось. Опять начинается. Она поставила пакет на стол и начала доставать продукты, стараясь сохранить спокойствие.
— Гриша, мы действительно говорили недолго. Она рассказывала про новую работу.
— Ага, про работу, — усмехнулся муж. — А заодно и про то, как это здорово быть разведенной, наверное? Как это замечательно — жить одной, никому не отчитываться?
Елена резко обернулась. Григорий стоял прямо за ее спиной, она даже не заметила, как он подошел.
— При чем здесь это? Тома просто рассказывала про вакансию в их компании. Там требуется бухгалтер, а я как раз думала…
— Думала? — перебил он. — О чем ты думала, Лена?
— Ну, о том, что неплохо было бы подработать. У нас же кредит за машину, да и ремонт в спальне давно откладываем…
Григорий прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. В его взгляде было что-то такое, что заставило Елену отвернуться.
— Значит, я плохо обеспечиваю семью? — тихо спросил он. — Мне в лицо говоришь, что я не справляюсь с мужскими обязанностями?
— Да что ты такое говоришь! — Елена всплеснула руками. — Я просто хотела помочь, внести свой вклад…
— Твой вклад — это порядок в доме и нормальная еда на столе, — отрезал Григорий. — Всю жизнь так было. Мой отец работал, мать дом вела. И ничего, семья крепкая была.
Елена молча продолжала раскладывать продукты. Капуста, картошка, мясо… Обычный ужин для обычной семьи. Только почему все вокруг становится таким сложным?
— И потом, — продолжал муж, подходя ближе, — зачем тебе эта работа? Чтобы целый день болтать с коллегами? Чтобы на корпоративы ездить? Чтобы мужики вокруг тебя крутились?
— Гриша, ну что за глупости! — Елена попыталась рассмеяться, но смех получился натянутым. — Какие мужики? Мне сорок два года, у меня взрослый сын…
— Сорок два — это не сто, — мрачно заметил Григорий. — И потом, разведенные бабы всегда самые активные советчицы. Помню, как твоя Тамара тебе советовала в спортзал записаться. Слава богу, я тогда сразу объяснил, к чему это ведет.
Елена вспомнила тот разговор. Три года назад она действительно хотела заняться фитнесом, даже купила абонемент. Но Григорий так расстроился, говорил о том, что там одни мужчины на женщин смотрят, что она в итоге даже не пошла.
— Слушай, а давай просто поужинаем? — устало предложила она. — Я картошку пожарю, котлеты сделаю…
— Я еще не закончил, — остановил ее муж. — Хочу, чтобы ты пообещала мне больше не общаться с этой Тамарой.
Елена замерла, держа в руках головку лука.
— Гриша, но она же моя подруга. Мы с ней еще со школы…
— Была подруга, пока замужем была, — жестко сказал Григорий. — А теперь она разведенка. А это заразно, между прочим.
— Заразно? — Елена не поверила своим ушам. — Развод заразен?
— Угу. Начинает одна баба рассказывать другой, как это здорово — жить без мужа. Как это замечательно — самой все решать. И вторая начинает думать, а чего это я мужу подчиняюсь? Давай-ка и я разведусь.
Елена медленно положила лук на стол. Что-то внутри нее словно переключилось.
— А если я не пообещаю? — тихо спросила она.
Григорий удивленно поднял брови.
— Что значит — не пообещаешь?
— А то и значит. Если я не хочу прекращать общение с Тамарой?
Муж подошел к ней вплотную. Елена почувствовала знакомый запах его одеколона, увидела знакомые морщинки у глаз. Двадцать лет вместе. Двадцать лет…
— Тогда мне придется принять меры, — сказал он спокойно. — Я не позволю какой-то разведенке разрушить мою семью.
— Какие меры? — У Елены пересохло в горле.
— Переедем к моей матери. Там у тебя точно не будет времени на всякие глупости.
Елена представила свекровь — властную, критичную женщину, которая всегда находила повод для недовольства. Представила их маленькую двухкомнатную квартиру, где не будет ни минуты покоя, ни возможности побыть одной.
— Ты с ума сошел, — прошептала она.
— Это ты с ума сходишь, — ответил Григорий. — Работать захотела, с разведенками общаться… Что дальше? Может, еще и развестись вздумаешь?
Елена смотрела на мужа и вдруг поняла, что видит его как будто впервые. Когда это произошло? Когда он стал таким чужим? Когда их разговоры превратились в допросы, а его забота — в контроль?
— Знаешь что, Гриша, — сказала она, удивляясь собственному спокойствию. — А ведь хорошая идея.
— Какая идея?
— Развестись.
Григорий побледнел.
— Ты что несешь?
— То, что думаю. Понимаешь, я вдруг осознала — я же не знаю, кто я такая. Двадцать лет я была твоей женой, матерью Дениски, хозяйкой дома. А кто я сама по себе — не знаю.
— Лена, ты что, спятила? Из-за какой-то дурацкой работы?
— Не из-за работы, — покачала головой Елена. — Из-за того, что ты мне запрещаешь эту работу. Из-за того, что ты решаешь, с кем мне дружить. Из-за того, что ты даже в спортзал мне не разрешаешь ходить.
— Я тебя защищаю! — воскликнул Григорий. — От дурного влияния, от ошибок!
— Нет, — тихо сказала Елена. — Ты меня контролируешь. И я этого больше не хочу.
Она прошла мимо него в прихожую, достала из шкафа большую дорожную сумку.
— Ты куда? — Григорий следовал за ней по пятам.
— К Тамаре. Она предлагала, если что — приходить. Наверное, она знала, что рано или поздно мне это понадобится.
— Лена, не делай глупостей! Подумай о сыне!
— Денис взрослый, — сказала Елена, складывая в сумку необходимые вещи. — Ему двадцать лет, он сам разберется. И потом, может быть, он увидит, что женщина имеет право на собственную жизнь.
Она застегнула сумку и повернулась к мужу.
— Я не хочу ссориться, Гриша. Просто хочу попробовать пожить по-другому. Посмотреть, что из этого получится.
— А если не получится? — в голосе Григория звучала растерянность.
— Тогда честно признаю свою ошибку, — ответила Елена. — Но сначала попробую.
Она взяла сумку и направилась к двери.
— Лена! — окликнул ее муж. — А как же ужин?
Елена обернулась. Григорий стоял посреди коридора — растерянный, постаревший вдруг на несколько лет.
— Приготовь сам, — сказала она мягко. — Картошка на столе, котлеты в холодильнике. Справишься.
Прошло полгода. Елена устроилась на работу в ту самую компанию, о которой рассказывала Тамара. Работа оказалась интересной, коллеги — приветливыми. Она даже записалась в бассейн и удивилась, обнаружив, что плавание приносит настоящее удовольствие.
Григорий звонил первые два месяца, просил вернуться, обещал измениться. Потом звонки прекратились. Денис забегал к ней регулярно, рассказывал, что отец нанял домработницу и теперь дома порядок, но «как-то пусто стало».
— Не жалеешь? — спросила как-то Тамара.
Елена задумалась. Жалеет ли она? Иногда ей не хватает привычного уюта, семейных ужинов, даже ворчания Григория по вечерам. Но потом она вспоминала то ощущение удушья, которое испытывала последние годы, и понимала — назад дороги нет.
— Нет, — ответила она. — Не жалею. Знаешь, что самое странное? Я впервые за много лет чувствую себя живой.
Тамара улыбнулась.
— Тогда все правильно сделала. А Гриша… Может, и он когда-нибудь поймет, что любовь — это не контроль.
— Может быть, — согласилась Елена. — Может быть.
Она посмотрела в окно. На улице начинался дождь, и люди торопливо раскрывали зонты. Раньше такая погода расстраивала ее — мокро, неуютно, хочется скорее домой. А теперь дождь казался просто дождем. Не хорошим и не плохим. Просто частью жизни, которую она наконец-то начинала проживать сама.
