— Я больше не буду твоей прислугой, — тихо сказал Валерий Степанович, складывая рубашки в старый чемодан.
Алла Викторовна замерла в дверях спальни, не веря своим ушам.
Все началось с рыбалки. Игорь позвонил в субботу утром, когда Валерий Степанович мыл полы на кухне.
— Пап, хочешь с нами на Волгу съездить? Сашка лодку достал, рыбы наловим. Помнишь, как мы раньше ездили?
Валерий Степанович на секунду прикрыл глаза. Конечно, помнил. Игорю тогда было лет двенадцать, они уезжали на весь день, сидели на берегу, говорили обо всем на свете. Сын рассказывал про школу, он — про работу в ЖЭКе. Простые, честные разговоры.
— Конечно, хочу, — ответил он, но тут же спохватился: — Только мне нужно с мамой…
— С мамой что нужно? — резко спросила Алла Викторовна, появляясь на пороге с полотенцем в руках. — Кто это звонит в такую рань?
— Игорь зовет на рыбалку, — Валерий Степанович невольно виновато улыбнулся.
— На рыбалку? — она фыркнула. — Тебе шестьдесят семь лет! О чем ты думаешь? А кто полы домоет? А белье постирает? У меня завтра встреча с одноклассницами!
Она выхватила трубку из рук мужа:
— Игорь, привет, дорогой. Папа не может поехать. У нас дела. Ты же понимаешь, в нашем возрасте нельзя так безответственно планы менять.
Валерий Степанович молча смотрел, как жена кладет трубку, отрезая его от сына, от рыбалки, от кусочка жизни, который мог бы стать его.
— И не смотри так, — отрезала Алла Викторовна. — Лучше в магазин сходи, хлеба нет. И не забудь — мне крем для лица купить нужно, дорогой, не экономь.
Валерий Степанович привык к такой жизни. Сорок пять лет назад, женившись на девятнадцатилетней красавице Алле, он думал, что ему повезло. Она была яркой, решительной, всегда знала, чего хочет. А он — простым слесарем, который рос без отца и привык не создавать проблем.
— Ты же понимаешь, Валерочка, — говорила Алла в первые годы брака, — я лучше разбираюсь в таких вещах. Доверься мне.
И он доверился. Сначала в мелочах — что покупать, куда вешать картину, с кем дружить. Потом во всем остальном. Когда родился Игорь, Алла заявила: «Мужчины в воспитании не разбираются». Когда Валерий получил повышение в ЖЭКе, она сказала: «Все равно копейки платят, что начальник, что рядовой».
Постепенно его мнение перестало что-то значить. Его желания стали «глупостями». Его усталость после смены — «выдумками». А когда он вышел на пенсию пять лет назад, Алла окончательно превратила его в домашнего работника.
— Ты все равно дома сидишь, — повторяла она. — Чем тебе еще заниматься?
День рождения Валерия отметили скромно. Игорь с женой Светланой, несколько соседей, двое бывших коллег. Алла Викторовна накрыла стол, нарядилась, была почти любезна.
— Ну, поднимем за именинника! — сказал Игорь, поднимая бокал. — За папу, за его терпение и…
— За терпение? — звонко рассмеялась Алла Викторовна. — Да какое у него терпение! Вы бы знали, какой он у меня непутевый!
Неловкая пауза повисла над столом. Валерий Степанович опустил глаза, но жена была уже не остановить.
— Вот представьте, едем мы в прошлом году к морю, а он паспорт дома забыл! — продолжала она, входя во вкус. — Вся поездка насмарку! Я ему говорю: «Валера, голова у тебя только для того, чтобы шапку носить».
Гости смущенно переглядывались. Светлана тихо ахнула.
— А недавно суп варил, — не унималась Алла Викторовна, — соль с сахаром перепутал! Я попробовала — чуть не умерла! Говорю ему: «Ну что с тебя взять, мужчина и есть мужчина».
— Мам, — натянуто улыбнулся Игорь, — может, хватит…
— А что? Я же не со зла! — Алла Викторовна отхлебнула вина. — Любя говорю! Правда ведь, Валера? Ты же знаешь, что я тебя люблю!
Валерий Степанович поднял глаза. Он смотрел на жену долго, будто видел ее впервые. В комнате стало так тихо, что слышно было, как тикают часы на стене.
— Мам, — тихо сказал Игорь, — это неправильно.
— Что неправильно? — удивилась Алла Викторовна. — Я же шучу!
— Это не шутки, — твердо ответил Игорь. — Это унижение.
А утром Валерий Степанович собрал чемодан и ушел.
— Ты где? — кричала в трубку Алла Викторовна. — Немедленно возвращайся домой! Ты что, совсем из ума выжил?
Игорь смотрел на отца, сидящего за кухонным столом в их квартире. Лицо Валерия Степановича выглядело спокойным впервые за много лет.
— Мам, папа у нас, — ответил Игорь. — Не волнуйся.
— Как не волнуйся?! А кто пол вымоет? А кто в магазин сходит? Я же одна! — голос Аллы Викторовны срывался на визг.
— А кто заботился о папе все эти годы? — спросил Игорь. — Кто говорил ему спасибо за то, что он тащил семью на себе сорок лет?
— Игорек, ну что ты говоришь? — голос сразу стал елейным. — Я же заботливая жена! Я ведь любящая!
— Любящие жены не унижают мужей при гостях, — твердо ответил Игорь.
Когда сын положил трубку, Валерий Степанович тихо сказал:
— Спасибо.
— За что, пап?
— За то, что ты мужчина. Настоящий.
Через две недели Алла Викторовна приехала к ним. Она плакала, умоляла, обещала измениться.
— Валерочка, ну что ты как ребенок? — всхлипывала она. — Пойдем домой! Я буду хорошей! Я научусь готовить! Найду работу!
— Ты это уже говорила, — спокойно ответил Валерий Степанович. — Пятнадцать лет назад, когда я хотел сменить работу. Десять лет назад, когда я хотел поехать к брату. Пять лет назад, когда попросил меня уважать.
— Но я же действительно изменюсь! — Алла Викторовна схватила его за руку.
— Знаешь, Алла, — Валерий Степанович мягко освободился, — я понял одну вещь. Я боялся остаться один. А оказалось, что я уже давно один, просто жил рядом с тобой.
Она побледнела.
— Ты что хочешь сказать?
— Я подаю на развод.
В юридической конторе Алла Викторовна рыдала, угрожала, умоляла. Но Валерий Степанович был непреклонен. Квартира была поделена пополам, документы подписаны.
На улице, уже после всех формальностей, Алла Викторовна схватила его за рукав:
— Валера, ну скажи хоть слово! Неужели тебе ничего не жаль?
Он остановился, посмотрел на нее внимательно.
— Жаль, — тихо ответил он. — Жаль потерянных лет. Жаль, что я так поздно понял: быть удобным — не значит быть любимым.
— А что ты будешь делать? — всхлипнула она. — Ты же без меня пропадешь!
Валерий Степанович неожиданно улыбнулся:
— А ты знаешь, что я вчера делал? Игорю полку повесил, со Светланой картошку чистил, внучке сказку читал. И никто не сказал мне ни одного плохого слова. Представляешь?
Он развернулся и пошел прочь. Алла Викторовна кричала ему вслед что-то про неблагодарность, но он уже не слушал.
Вечером они сидели втроем — он, Игорь и Светлана. Пили чай, планировали, как обустроить комнату, которую Валерий Степанович снял неподалеку.
— Знаешь, пап, — сказал вдруг Игорь, — я горжусь тобой.
— За что? — удивился Валерий Степанович.
— За то, что ты наконец стал собой.
На следующие выходные они поехали на рыбалку. Валерий Степанович сидел на берегу, держал удочку и думал о том, что в шестьдесят семь лет он впервые чувствует себя свободным человеком.
И этого никто больше у него не отнимет.
