— Денег не будет! — отрезала Зинаида Михайловна, не поднимая глаз от телевизора. — И обсуждать нечего!
Елена замерла в дверях гостиной. Она только что вернулась с работы, даже не успела переодеться, а тетя мужа уже успела объявить войну.
— Простите, но мы договаривались, — Елена сняла туфли и поставила их аккуратно у входа. — Три тысячи в месяц за коммуналку и продукты.
— Я с Володей договаривалась, не с тобой! — Зинаида Михайловна наконец соизволила повернуть голову. — А он сказал, что сам внесет!
Елена почувствовала, как напряглись плечи. Опять. Опять Владимир решил что-то за нее, не посоветовавшись. Опять выставил ее жадной и бессердечной перед своей родственницей.
— Где Володя? — спросила она как можно спокойнее.
— На работе, естественно! Не все же могут в половине седьмого домой приходить! — в голосе свекрови звучало плохо скрытое презрение.
Елена прикусила губу. Она работала юристом в небольшой фирме и, действительно, заканчивала раньше мужа-инженера. Но это не значило, что она работала меньше или хуже.
— Зинаида Михайловна, — Елена присела на край дивана, — давайте попробуем найти компромисс. Мы с Володей составили бюджет…
— Какой еще бюджет? — перебила та. — Ты что, с ума сошла? У нормальных людей родственники живут сколько нужно, и никто денег не требует!
— Но ведь расходы увеличились, — Елена старалась говорить ровно, хотя внутри закипало. — Коммунальные платежи, продукты, бытовая химия…
— А ты думала, что за счет племянника жить буду? — Зинаида Михайловна вскочила с дивана. — Да я лучше на улице замерзну!
Елена не нашлась, что ответить. Как объяснить женщине, которая всю жизнь прожила по принципу «семья — это святое», что в двухкомнатной квартире с одной ванной три человека не могут жить бесплатно?
Когда два месяца назад Зинаида Михайловна появилась на их пороге с двумя чемоданами, Владимир сразу согласился приютить тетю. «На время, пока решит жилищный вопрос», — объяснил он жене. Елена не возражала. В конце концов, это была единственная родственница мужа после смерти его родителей.
Но «время» затягивалось. Зинаида Михайловна обустроилась в их гостиной, как будто собиралась остаться навсегда. Она вставала раньше всех, занимала ванную на полчаса, готовила завтрак только для себя и Владимира, оставляя Елену разогревать остатки или есть бутерброды.
— Ты же молодая, тебе и хлеба с маслом хватит! — говорила она, когда Елена однажды робко попросила оставить ей каши.
Постепенно Зинаида Михайловна стала давать советы. Как готовить, как убираться, как одеваться на работу. Елена терпела, понимая, что женщина просто пытается быть полезной. Но советы превратились в требования, а требования — в приказы.
— Елена, сходи в магазин, — сказала Зинаида Михайловна на прошлой неделе. — Мне нужны лекарства.
— А что, Володя не может зайти после работы? — удивилась Елена. — У него дорога как раз мимо аптеки.
— Володя устает на работе! — возмутилась тетя. — А ты что, руки не ноги поломала?
Елена ушла в аптеку. Потом в продуктовый за хлебом, который «закончился». Потом в хозяйственный за стиральным порошком, который «внезапно» кончился именно тогда, когда Зинаида Михайловна собралась стирать.
— Почему ты ей позволяешь? — спросила Елена у мужа вечером.
— Позволяю что? — Владимир не отрывался от телефона.
— Командовать мной! Она меня как прислугу использует!
— Лена, ну что ты? — Владимир наконец поднял голову. — Она просто привыкла быть хозяйкой. Потерпи немного, она скоро съедет.
— Куда она съедет? — Елена почувствовала, как что-то холодное сжимается в груди. — Володя, а куда она съедет?
Владимир отвел взгляд.
— Она… она пока жилье ищет. Ну, знаешь, цены сейчас такие…
Елена поняла все без слов. Зинаида Михайловна никуда не собиралась съезжать. А Владимир не собирался ее просить.
С тех пор прошло две недели. Две недели, в течение которых Елена каждое утро просыпалась с мыслью: «Сколько это еще продлится?» Она стала задерживаться на работе, чтобы не приходить домой раньше мужа. Но даже это не спасало от вечерних «просьб» и утренних замечаний.
— Хорошие жены встают раньше мужей, — сказала Зинаида Михайловна сегодня утром. — И завтрак готовят.
— Я не умею готовить по утрам, — честно призналась Елена. — У меня времени нет.
— Времени нет! — передразнила тетя. — А на что время тратишь? На работе-то что делаешь? Бумажки перекладываешь?
Елена сжала кулаки под столом. Она была хорошим юристом, работала над сложными делами, но объяснять это Зинаиде Михайловне было бесполезно.
Сейчас, сидя на краю дивана и глядя в упрямое лицо свекрови, Елена понимала: что-то должно измениться. Она не могла больше жить в собственной квартире как гостья. Не могла каждый день выслушивать упреки и претензии. Не могла смотреть, как муж делает вид, что ничего не происходит.
— Зинаида Михайловна, — сказала она медленно, — я предлагаю компромисс. Вы остаетесь, но мы живем по определенным правилам. Каждый отвечает за себя. Никто никому не диктует, что делать.
— Да что ты мне указываешь? — вспыхнула та. — Я тебе не подчиненная! Я Володиной матери сестра!
— А я Володина жена, — тихо сказала Елена. — И это моя квартира.
Зинаида Михайловна побледнела.
— Ну ты и стерва! — процедила она. — Я Володе расскажу, как ты со старшими разговариваешь!
— Расскажите, — Елена встала. — Обязательно расскажите.
Когда вечером Владимир вернулся с работы, Зинаида Михайловна устроила спектакль. Она рыдала, жаловалась на жестокость невестки, требовала защиты.
— Лена, ну как ты могла? — растерянно спросил Владимир. — Она же старше тебя!
— А я моложе, значит, должна терпеть хамство? — Елена смотрела на мужа и не узнавала его. — Володя, она два месяца живет в нашей квартире бесплатно. Пользуется нашими вещами, ест нашу еду и еще умудряется мной командовать!
— Но она же тетя! — Владимир беспомощно развел руками. — Что я могу сделать?
— Поставить границы, — сказала Елена. — Объяснить ей, что это наш дом и наши правила.
— Я не могу на нее кричать! — воскликнул Владимир. — Она единственная, кто у меня остался!
Елена почувствовала, как что-то окончательно ломается внутри.
— А я что, не остался? — спросила она тихо.
Владимир молчал.
— Понятно, — кивнула Елена. — Тогда решай, Володя. Либо ты разговариваешь с тетей и устанавливаешь правила, либо завтра я подаю на развод.
— Лена, ты не можешь ставить такие ультиматумы! — воскликнул он.
— Могу, — сказала она. — И ставлю. У тебя есть до утра.
Елена ушла в спальню и заперла дверь. Она слышала, как Владимир что-то говорил тете, как та плакала и возмущалась. Потом наступила тишина.
Утром Елена проснулась одна. Владимир спал на кухне. Зинаида Михайловна стояла у плиты и жарила блины.
— Доброе утро! — бодро поздоровалась она, не оборачиваясь. — Володя попросил меня не беспокоить тебя по мелочам. Будем жить дружно!
Елена посмотрела на мужа. Тот избегал ее взгляда.
— Володя, — позвала она.
— Лена, я поговорил с тетей, — быстро сказал он. — Все уладилось.
— Что именно уладилось?
— Ну… она больше не будет тебя просить о помощи. И готовить будет по очереди.
Елена кивнула. Она поняла: Владимир выбрал. Не ее, не их семью. Он выбрал спокойствие и отсутствие конфликтов.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда я тоже сделаю выбор.
Через неделю Елена съехала к подруге. Документы на развод она подала через месяц. Владимир не сопротивлялся — возможно, ему так было проще.
Зинаида Михайловна осталась в квартире племянника. Иногда Елена встречала их в магазине — тетя вела Владимира за руку, как ребенка, и что-то объясняла ему у молочного отдела.
Елена не жалела о своем решении. Она поняла: некоторые битвы нельзя выиграть, потому что противник сдается еще до начала боя.
