— Валентина Николаевна, у меня к вам огромная просьба! — взволнованно заговорила Надежда в трубку. — Меня выселяют из съёмной квартиры, а работу сократили. Можно я у вас поживу? Совсем ненадолго, до осени максимум!
Валентина Николаевна даже не задумалась. Как можно отказать двоюродной сестре? Тем более что сама она планировала всё лето провести на даче у Максима.
— Конечно, Надюша! Приезжай, ключи под ковриком оставлю.
— Ты просто спасаешь меня! — с облегчением выдохнула Надежда. — Я так быстро встану на ноги, что ты и не заметишь!
Это было в мае. А теперь, в конце августа, стоя у двери собственной квартиры с чемоданом в руках, Валентина Николаевна чувствовала, как что-то в её жизни пошло не так.
— Надя, открой, это я! — постучала она в дверь.
Изнутри донеслось недовольное мяуканье и шорох тапочек.
— А-а-а, Валентина! — Надежда открыла дверь в ярко-розовом халате, прижимая к груди рыжего кота. — Ты рано вернулась! Я думала, ты до сентября на даче будешь.
— Максим заболел, пришлось вернуться его выхаживать, — объяснила Валентина Николаевна, оглядывая прихожую. — А это что за зверь?
— Знакомься, это Барсик! — гордо представила Надежда. — Я его подобрала, бедняжка голодный был. А ты против животных не возражаешь?
Валентина Николаевна проглотила первую волну возмущения. Спрашивать надо было до того, как заводить!
— Надя, мне нужно разобрать вещи, а то завтра к врачу с Максимом…
— Ой, а знаешь что? — перебила её Надежда. — Мне тут одна женщина работу обещала, но она в отпуске до десятого сентября. Можно я ещё недельку у тебя побуду?
Валентина Николаевна хотела возразить, но Надежда уже скрылась в комнате, а кот недружелюбно зашипел на хозяйку квартиры.
Проходя на кухню, Валентина Николаевна замерла. Её аккуратный кухонный гарнитур был переставлен, на окне висели новые шторы в крупный горошек, а на столе стояли незнакомые тарелки с отбитыми краями.
— Надя! — позвала она. — А что это с мебелью?
— А-а-а, да я немного передвинула! — крикнула Надежда из комнаты. — Так удобнее, правда же? И шторы купила, твои такие мрачные были!
Валентина Николаевна сжала кулаки. Её шторы — подарок покойного мужа — висели теперь где-то в шкафу, а на их месте красовалось нечто ядовито-зелёное.
— Надя, нам нужно поговорить, — твёрдо сказала она.
— Ой, прости, я в душе! Потом поговорим! — донеслось из ванной.
Вечером разговор не получился — Надежда ушла к подруге. Утром тоже — спешила на собеседование. К концу недели Валентина Николаевна поняла: её избегают.
— Сынок, у меня проблема, — призналась она Максиму по телефону. — Надя не хочет съезжать.
— Мам, ну поговори с ней серьёзно, — посоветовал сын. — Может, у неё действительно трудности?
— Какие трудности? Она кота завела в моей квартире, мебель переставила и избегает разговоров!
— Ну мам, не сгущай краски. Тётя Надя же не чужая.
Но когда через три дня Валентина Николаевна встретила соседку Зинаиду Петровну, краски сгустились сами.
— Валентина Николаевна, а правда, что вы квартиру сестре подарили? — с любопытством спросила соседка. — Надежда Сергеевна рассказывала, что теперь она тут постоянно жить будет.
У Валентины Николаевны екнуло сердце.
— Какой подарили? Я её просто на лето пустила пожить!
— Ой, а она говорила, что вы к сыну переезжаете совсем… И ремонт затеяла в ванной, плитку новую клеит.
Валентина Николаевна почувствовала, как её саму клеит к полу. Ремонт? В её квартире? Без разрешения?
Домой она вернулась с твёрдым намерением немедленно всё выяснить. Но Надежды дома не было, а на её звонки сестра отвечала односложно:
— Валентина, я занята сейчас. Потом поговорим.
— Когда потом? — настаивала Валентина Николаевна.
— Ну завтра… или послезавтра. В общем, скоро.
И отключалась.
Терпение лопнуло, когда Максим, приехавший в гости, не смог попасть в квартиру к матери.
— Мам, а почему у тебя замок поменяли? — спросил он, стоя на лестничной площадке.
— ЗАМОК?! — взвизгнула Валентина Николаевна.
Оказалось, Надежда установила дополнительный замок изнутри, мотивируя это заботой о безопасности. И ключа от него у Валентины Николаевны не было.
— Надя, открой немедленно! — колотила она в дверь. — Это моя квартира!
— Валентина, что ты кричишь? — недовольно отозвалась Надежда, приоткрыв дверь на цепочку. — У меня гости.
— Какие гости?! Я хочу домой!
— А я думала, ты у Максима живёшь теперь… — растерянно протянула Надежда. — Слушай, давай завтра всё обсудим, а?
И закрыла дверь.
— Мам, это уже слишком, — побледнел Максим. — Она что, совсем офонарела?
— Сынок, а что делать-то? — растерянно спросила Валентина Николаевна. — Как мне в собственную квартиру попасть?
— Только через участкового, — решительно сказал Максим. — Хватит с неё!
В участковом пункте дежурный сержант Петров выслушал Валентину Николаевну с профессиональным сочувствием.
— Документы на квартиру с собой? — уточнил он.
— Конечно.
— Хорошо. Завтра с утра поедем разбираться.
Всю ночь Валентина Николаевна не спала. Совесть грызла её немилосердно. Как же так получилось? Хотела помочь, а довела до полицейского вмешательства!
— Мам, ты всё правильно делаешь, — успокаивал Максим. — Тётя Надя сама виновата.
Но легче от этого не становилось.
Утром к квартире подъехала машина участкового. Валентина Николаевна, сержант Петров и два понятых поднялись на четвёртый этаж.
— Гражданка Чернова, откройте дверь! — официальным тоном потребовал сержант.
Дверь открыла Надежда в том же розовом халате, но на этот раз без кота.
— Что происходит? — изобразила она удивление. — Валентина, ты что наделала?
— Вы незаконно заняли чужое жильё, — строго сказал сержант Петров. — Владелица квартиры требует освобождения помещения.
— Какое незаконно? — возмутилась Надежда. — Меня Валентина сама пригласила! Мы же договаривались!
— На временное проживание, — поправила Валентина Николаевна. — До сентября!
— А сейчас какое число? — язвительно спросила Надежда.
— Десятое сентября, — ответил сержант. — Срок истёк. Собирайтесь.
— Да вы что?! — всплеснула руками Надежда. — Куда мне идти? У меня кот!
— Это ваши проблемы, — невозмутимо ответил полицейский. — Даю вам сутки на сборы.
После ухода участкового Надежда метнула на Валентину Николаевну взгляд, полный ненависти.
— Знаешь что, родная? — процедила она. — Никогда бы не подумала, что ты такая змея!
— Надя…
— Молчи! — рявкнула Надежда. — Жалко тебе стало квартиры! Жадная ты, Валентина! Всегда была жадной!
И хлопнула дверью.
На следующий день квартира была пуста. Зато… Валентина Николаевна, войдя в свой дом, едва не упала. Стены в коридоре были размалёваны красной краской: «ЖАДИНА И ПРЕДАТЕЛЬНИЦА». В ванной воняло кошачьей мочой, а в комнате на её любимом диване красовались огромные дыры — следы кошачьих когтей.
— Господи… — прошептала она, опускаясь на изуродованный диван.
Максим, увидев разгром, только присвистнул.
— Ну и тётушка у нас… — пробормотал он. — Мам, а ты заявление подавать будешь?
Валентина Николаевна покачала головой. Хватит. Больше она не хотела иметь ничего общего с этой историей.
Ремонт затянулся на месяц. Валентина Николаевна скребла, красила, клеила — и думала. О том, что доброта без границ превращается в слабость. О том, что помогать нужно уметь. И о том, что родственники бывают разные.
Когда всё было закончено, она села в своей восстановленной гостиной с чашкой чая и вдруг почувствовала странное облегчение. Да, был урок. Болезненный, дорогой, но нужный.
Теперь она знала: её дом — это её крепость. И ключи от неё больше никому не достанутся просто так.
Надежда исчезла из её жизни бесследно. По слухам, она обосновалась у какой-то дальней родственницы, естественно, «временно». Но это была уже не её проблема.
А Валентина Николаевна сидела в своём доме, пила чай из своей чашки и впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему дома.
