Хоть бы дома всё было тихо… — сказал сам себе Саша, поднимаясь по обшарпанной лестнице, стараясь не наступать на шприцы и бутылки.
Третий подъезд панельной девятиэтажки давно превратился в притон. Из-за двери их квартиры на пятом этаже доносился пьяный смех и звон стаканов. Он глянул на часы – почти двенадцать.
«Только бы добраться до комнаты», – подумал парень, доставая ключи.
Дверь квартиры открылась раньше, чем он успел даже вставить ключ в замок. За дверью его уже ждал отец – помятый, с красным лицом и замутнёнными глазами.
– Явился! – рявкнул он, хватая сына за куртку. – А ну, иди сюда!
От него сильно разило перегаром и сигаретами. Саша попытался высвободиться, но отец втащил его в прихожую. В комнате за столом сидели трое его собутыльников и мать, уже изрядно пьяная.
– Сынок пришёл! – пропела она заплетающимся языком. – Иди к нам, выпей с родителями!
– Мам, мне завтра на работу, – устало ответил Саша ей. – И в техникум.
– Слышь, Олег, – хохотнул один из гостей, – твой пацан, видать, больно умный стал. Брезгует с нами!
Отец толкнул Сашу к столу:
– Садись, когда родители велят!
– Нет.
Тишина упала как нож. Мать икнула и уронила стакан.
– Что ты сказал? – процедил отец.
– Я сказал – нет, – Саша выпрямился. – Хватит. Я с работы, устал. И вообще, может, хватит каждый день бухать?
– Ты как с отцом разговариваешь?! – взревел Олег, замахиваясь.
Сын перехватил его руку:
– Не надо, пап. Просто дай пройти.
– Олежка, врежь ему! – взвизгнула мать. – Совсем распустился, недоделок!
– Заткнись, Надя! – рявкнул отец и снова повернулся к сыну. – Значит, умный стал? В техникуме своём нахватался? А кто тебя кормил все эти годы? Кто растил?
– Растил? – Саша горько усмехнулся. – Я сам себя растил. Пока вы тут… – он обвёл взглядом заставленный бутылками стол.
Один из собутыльников загоготал:
– Во даёт пацан! Олег, ты что, такое спускаешь?
– Сейчас я его научу родителей уважать, – отец схватил со стола бутылку. – На колени, щенок!
Саша медленно попятился к двери:
– Не подходи, пап. Я не хочу…
– А я хочу! – заорал отец. – Ты у меня сейчас попляшешь!
Бутылка просвистела возле уха Саши и разбилась о стену. Осколки посыпались за шиворот.
– Олежа, убей его! – визжала мать. – Он нам всю жизнь портит!
Саша рванул к своей комнате, но отец успел схватить его за футболку. Ткань затрещала.
– Стоять! – прохрипел Олег. – Ты никуда не…
Договорить он не успел. В глазах Саши что-то погасло. Восемнадцать лет унижений и страха превратились в чистую ярость. Он развернулся и впервые в жизни ударил отца.
– Ах ты… – прошептал тот, утирая кровь с разбитой губы.
Собутыльники повскакивали с мест. Мать заголосила. А Саша стоял, сжав кулаки, и внутри у него было удивительно пусто и спокойно.
– Ну всё, сынок, – процедил отец. – Ты сам напросился.
Олег бросился на сына, как разъярённый медведь. Его кулак просвистел у виска Саши, врезавшись в дверной косяк. Парень успел отскочить, но споткнулся о брошенную кем-то бутылку и едва удержал равновесие.
– Ну что, сопляк, допрыгался?! – прохрипел отец, надвигаясь на него.
Один из его дружков, лысый Витёк, попытался встать между ними:
– Олег, остынь! Пацан же твой…
– Отвали! – рявкнул Олег, отпихивая приятеля. – Это мой сын, я его и воспитывать буду!
– Какой ты мне отец? – выплюнул Саша. – Ты же всю жизнь только бухать умеешь! А сейчас вспомнил о моём воспитании вдруг?
Мать вскочила из-за стола, расплескивая водку:
– Да как ты смеешь, неблагодарный! Мы тебя растили, кормили…
– Чем кормили, мам? – Саша горько усмехнулся. – Тем, что я сам на подработках зарабатывал? А помнишь, как вы мои деньги на съём квартиры пропили?
– Не смей с матерью так разговаривать! – Олег снова бросился на сына.
На этот раз удар достиг цели – кулак врезался Саше в скулу. В глазах потемнело, во рту появился металлический привкус крови. Но парень устоял на ногах.
– Давай, бей! – выкрикнул он, сплёвывая кровь. – Только теперь я тоже отвечать буду!
Олег замахнулся снова, но Саша был готов. Он поднырнул под руку отца и врезал ему в солнечное сплетение. Олег согнулся пополам, хватая ртом воздух.
– Убивают! – завизжала мать. – Люди добрые, сын отца убивает!
– Заткнись! – крикнул Саша, и в его голосе прозвучало что-то такое, от чего она осеклась.
Саша выпрямился, его лицо побагровело от ярости:
– Ну всё, недомерок… – прохрипел он и рванулся вперёд.
Они сцепились, круша всё вокруг. Грохнулась на пол картина, разбилось зеркало в прихожей. Саша почувствовал, как чьи-то руки пытаются их растащить, но было уже поздно.
– Получай! – выдохнул он, вкладывая в удар всю накопившуюся боль и обиду.
Хрустнуло. Олег взвыл и повалился на пол, зажимая сломанный нос. Его правая рука неестественно вывернулась – тоже сломана.
– Люди! – голосила мать, хватая телефон. – Полицию! Я полицию вызываю!
– Вызывай, – устало сказал Саша, вытирая кровь с лица. – Давно пора было.
Лысый Витёк присвистнул:
– Ну ты даёшь, пацан… Олега так уделать…
– А вы все пошли вон отсюда, – процедил Саша. – Нажрались – и проваливайте.
Собутыльники отца, переглянувшись, потянулись к выходу. Никому не хотелось объясняться с ментами.
Мать трясущимися руками набирала номер:
– Алло, полиция? Приезжайте скорее! Тут сын… Он отца… Он нас всех сейчас поубивает!
Саша смотрел на неё с брезгливой жалостью:
– Вот, значит, как, мам? Ну давай, расскажи им, как вы меня довели.
С улицы уже доносился вой сирен.
Полицейские ворвались в квартиру, когда Саша собирал рюкзак в своей комнате. Олег всё ещё скулил на полу, размазывая кровь по лицу, а мать причитала, хватаясь за голову.
– Всем оставаться на местах! – раздался властный голос. – Участковый Михайлов!
Саша вышел в коридор, держа руки на виду:
– Я здесь.
– На колени! Руки за голову! – скомандовал молодой сержант, наставив на него пистолет.
– Спокойно, Лёх, – остановил его участковый. – Я эту семейку знаю. Давно пора было разобраться.
Михайлов, грузный мужчина лет пятидесяти, повернулся к матери:
– Ну что, Надежда Аркадьевна? Опять праздник устроили?
– Вот! – взвизгнула она, тыча пальцем в сына. – Он отца избил! Чуть не убил нас всех!
– Да ну? – участковый скептически хмыкнул. – А может, расскажете, сколько раз я по вашим пьяным дебошам приезжал? Сколько раз соседи жаловались?
– Он первый начал! – прохрипел с пола Олег. – Мой пацан… Родного отца…
– Помолчи, Олег Иваныч, – оборвал его Михайлов. – Сейчас «скорую» вызовем, подлатают тебя.
Он повернулся к Александру:
– Рассказывай, что случилось.
– А что рассказывать? – парень пожал плечами. – Восемнадцать лет терпел. Сегодня просто… закончилось терпение.
– Врёт он всё! – завопила мать. – Мы его растили, а он…
– Заткнись! – вдруг рявкнул Саша так, что все вздрогнули. – Хватит врать! Скажи им, как вы мою стипендию пропивали! Как я в школу в рваных кроссовках ходил, потому что вам на бухло всё уходило!
Его трясло. Словно прорвало плотину, и теперь всё, что копилось годами, хлынуло наружу:
– Как я по ночам грузчиком работал, чтобы хоть что-то есть было! Как вы… – он осёкся, с трудом переводя дыхание.
– Тихо, тихо, – участковый положил руку ему на плечо. – Успокойся, парень.
В этот момент в дверь позвонили – приехала «скорая». Медики засуетились вокруг Олега, а мать продолжала голосить:
– Арестуйте его! Он же невменяемый! Вы видите, что он творит?
– Вижу, – кивнул Михайлов. – Вижу, Надежда Аркадьевна, как вы довели пацана.
Он достал блокнот:
– Значит так. Заявление писать будете?
– Конечно! – вскинулась мать. – На пятнадцать суток его!
– Ну-ну, – усмехнулся участковый. – А я тогда все ваши художества припомню. И соседей опрошу. Хотите?
Мать осеклась, что-то прикидывая в пьяной голове.
– Вот и я думаю, что не хотите, – кивнул Михайлов. – А ты, парень, есть куда пойти?
– Есть, – Саша взял рюкзак. – У друга переночую, а завтра что-нибудь придумаю.
– Стой! – вдруг крикнула мать. – Ты куда? А мы как же?
Саша обернулся в дверях. В его взгляде была такая усталость, что даже участковый отвёл глаза:
– А вы как жили, так и живите. Только теперь – без меня.
Дверь захлопнулась. В подъезде гулко разносились его шаги – всё тише, всё дальше.
– Сынок! – раздался крик матери. – Вернись!
Но Саша уже не слышал. Он шагал по ночной улице, и впервые за много лет ему было легко дышать.
Прошла неделя. Саша почти забыл о случившемся, с головой уйдя в работу, учёбу и поиски жилья. Но однажды вечером телефон разразился истеричным звонком.
– Сынок! – голос матери срывался на визг. – Приезжай скорее! Отец… Он с ума сошёл!
– Что ещё? – устало спросил Александр.
– Он всё крушит! Говорит, что тебя найдёт и прикончит! У него ружьё!
Саша похолодел. Отцовское охотничье ружьё, которое тот прятал на антресолях… Как он мог забыть?
– Вызывай полицию! – крикнул он в трубку.
– Я боюсь! – всхлипнула мать. – Он меня убьёт! Приезжай, умоляю!
В трубке раздался грохот и дикий крик отца:
– Дай сюда телефон, старая деби…
Связь оборвалась.
Саша выскочил из квартиры друга, на ходу вызывая такси. Через двадцать минут он уже взлетал по знакомой лестнице. На площадке толпились соседи.
– Там такое творится! – зашептала старушка с пятого. – Милицию вызвали, но они не едут!
Дверь в квартиру была распахнута. Изнутри доносился звон разбитого стекла и пьяный рёв Олега:
– Где этот выродок?! Я ему покажу, как отца бить!
Саша ворвался в квартиру и замер. Всё было перевёрнуто вверх дном. Мать, забившись в угол, тихо скулила. А посреди комнаты стоял отец с ружьём в руках.
– Явился! – оскалился Олег. – Ну, здравствуй, сынок!
От него разило перегаром так, что слезились глаза. Забинтованная рука тряслась, но ствол смотрел точно Саше в грудь.
– Положи ружьё, – медленно сказал парень. – Ты пьян.
– Не учи отца! – заорал Олег. – Думал, самый умный? Думал, уйдёшь – и всё? А вот и нет!
Он качнулся, и Саша рванулся вперёд. Грянул выстрел. Пуля ушла в потолок, осыпав их штукатуркой.
– Стой на месте! – взревел отец. – Следующая – в башку!
– Олеженька, не надо! – завыла мать. – Это же сын наш!
– Заткнись! – Олег развернулся к ней. – Это не сын! Это змея, которую мы пригрели!
Саша использовал момент. Он метнулся вперёд, выбивая ружьё из рук отца. Они покатились по полу, молотя друг друга кулаками. Олег, взвыв от боли в сломанной руке, вцепился зубами Саше в плечо.
– Пусти! – Саша саданул отца локтем в челюсть.
Олег разжал зубы и потянулся к ружью. Саша успел первым. Он схватил оружие и отскочил к стене.
– Не подходи! – крикнул он, направляя ствол на отца.
– Стреляй! – захохотал Олег, поднимаясь на ноги. – Давай, убей папку! Только потом всю жизнь жалеть будешь!
Он шагнул вперёд. Саша положил палец на спусковой крючок:
– Стой, где стоишь!
– Слабак! – презрительно процедил отец. – Весь в мамашу свою! Тряпка!
Он сделал ещё шаг. И ещё один.
– Последний раз говорю – стой! – в голосе Саши зазвенела сталь.
– А то что? – оскалился Олег. – Застрелишь?
Он бросился вперёд. Грянул выстрел.
Олег остановился, недоуменно глядя на расплывающееся на груди красное пятно. Потом медленно осел на пол.
– Что… Что ты наделал? – прошептала мать.
Саша смотрел на отца остекленевшими глазами. Ружьё выпало из его рук.
С улицы донёсся вой сирен. Кто-то из соседей всё-таки дозвонился в полицию.
– Теперь точно сядешь, – прохрипел Олег, зажимая рану. – Навсегда…
В дверь уже ломились люди в форме.
Три месяца спустя Саша сидел в зале суда, слушая приговор. Вокруг шептались зрители, мать тихо всхлипывала на задних рядах, а отец, уже оправившийся после ранения, сверлил его ненавидящим взглядом.
– Встать, суд идёт! – раздалась команда.
Судья, пожилая женщина с усталым лицом, начала зачитывать:
– Принимая во внимание все обстоятельства дела, показания свидетелей, а также заключение экспертизы о состоянии необходимой самообороны…
Саша почти не слушал. Он смотрел на своих недородителей и думал о том, как его угораздило родиться в этой семейке. Восемнадцать лет он мечтал о любящих родителях, а теперь… Теперь всё. Он грезил только о том, чтобы это поскорее закончилось.
– …оправдать подсудимого Александра Олеговича Волкова по всем пунктам обвинения… — услышал он сквозь свои размышления.
По залу прокатился шёпот. Мать вскочила:
– Как оправдать?! Он же в отца стрелял!
– Тихо в зале! – стукнула молотком судья. – Ещё одно замечание, и вас выведут!
После заседания Саша вышел на крыльцо суда. Его догнали родители.
– Сынок! – мать попыталась обнять его. – Слава богу, всё обошлось! Теперь домой, да?
Саша отстранился:
– Нет.
– Что значит «нет»? – вмешался отец. – Мы же семья! Я тебя простил, слышишь?
– Простил?! – Саша рассмеялся, и от этого смеха родители невольно отшатнулись. – Ты меня простил? А я вас – нет.
– Да как ты смеешь?! – взвизгнула мать. – Мы тебя растили!
– Растили? Слушай, может пластинку смените уже? – он повернулся к ней. – А помнишь, как я в больнице лежал с воспалением лёгких? Где вы были? А, точно – в запое. Меня соседка нашла, когда я уже задыхался от температуры. Растили они меня…
– Мы же… – начала мать.
– Помнишь, как я просил купить мне форму для физкультуры? – перебил её Саша. – А ты сказала, что денег нет. И в тот же вечер вы с отцом две бутылки водяры взяли.
– Перестань! – крикнул Олег. – Мы как могли…
– Как могли? – Саша шагнул к нему. – А помнишь, как ты меня ремнём порол? За что? За то, что я пятёрку принёс, а ты был пьяный и решил, что я «умничаю»?
Он достал из кармана паспорт:
– Знаете, что я сделаю первым делом? Подам заявление на смену фамилии. Я не буду больше Волковым. Я возьму фамилию бабушки – Канищев.
– Ты не можешь! – ахнула мать. – Это же…
– Могу, – отрезал Саша. – И сделаю. Как и то, что вчера через знакомого риелтора я выставил на продажу нашу квартиру.
– Что?! – отец схватил его за грудки. – Да я тебя!..
– Руки! – рявкнул подошедший пристав. – Или хотите новое дело?
Олег отпустил сына, тяжело дыша.
– Квартира оформлена на меня, – спокойно продолжил Саша. – Помните, как вы два года назад её на меня переписали? Чтобы кредиторы не отобрали.
– Ты не можешь так с нами! – зарыдала мать. – Мы же родители!
– Нет, – покачал головой Саша. – Вы были родителями. Когда-то. А потом предпочли водку.
Он повернулся и пошёл к ожидавшему такси. Вслед ему нёсся крик матери:
– Будь ты проклят! Чтоб ты сдох, неблагодарный!
– Прощайте, – тихо сказал Саша, не оборачиваясь.
Такси тронулось. В зеркале заднего вида он видел, как отец обнимает рыдающую мать, как они становятся всё меньше и меньше, пока совсем не исчезают из виду.
Всё. Теперь действительно всё.
Только с квартирой осталось разобраться, но тут ему уже риелтор во всём поможет, не зря же он, как только исполнилось восемнадцать лет, устроился в эту контору и завёл хорошие знакомства…
