— А ты когда уехала, я играла, а потом к папе тётя приходила, когда тебя не было, и они в комнате закрылись! — звонкий голосок четырёхлетней Алины разорвал уютную семейную атмосферу за ужином.
Вилка со звоном выпала из рук Валентины Сергеевны. Мишка поперхнулся чаем, его лицо стремительно побагровело. Дарья, только вернувшаяся от больной матери, застыла с поднесённой ко рту ложкой, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
— Какая… тётя? — наконец выдавила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Ну такая, — Алина беззаботно пожала плечиками, не замечая застывших лиц взрослых, — как ты, только красивее!
А ведь Дарья не хотела уезжать на выходные…
В тот вечер она размешивала сахар в чашке с чаем медленными, почти ритуальными движениями. Звонок матери выбил её из колеи, нарушив все планы на выходные. Впереди маячил сложный понедельник с недописанным отчётом, который начальник требовал «на стол к девяти, Дарья Андреевна, и без отговорок». В шкафу ждала гора неглаженого белья, квитанции лежали неоплаченные, а ещё Мишка наконец-то обещал заняться подтекающим смесителем на кухне. Но голос матери в телефонной трубке звучал так тревожно, что спорить не приходилось.
— Даш, я не настаиваю, — говорила мать с той особой интонацией, которая как раз и означала, что настаивает, — но давление скачет третий день, и ноги отекли так, что в тапки не влезают.
— Я приеду, мам, — вздохнула Дарья, глядя на календарь с отмеченным красным фломастером дедлайном проекта. — Вечером буду.
— Можешь не торопиться, — мать говорила тихо, будто извиняясь за свою слабость. — Если тебе некогда, я Зинаиду Петровну попрошу зайти…
— Я сказала — приеду, — отрезала Дарья, прекрасно понимая, что соседка Зинаида Петровна, восьмидесятилетняя сплетница с первого этажа, только и ждёт момента, чтобы потом по всему Озёрску разнести: «И бросила мать родную, даже проведать не приехала, а ведь чуть не померла старая».
Мишка, её муж, усатый широкоплечий великан с вечно растрёпанными огненно-рыжими волосами и шальной улыбкой, только плечами пожал, когда она сообщила ему о срочном отъезде.
— Поезжай, конечно, — он оторвался от чертежей, разложенных на обеденном столе. — Мы с Алинкой справимся. Всё равно к матушке моей собирались на выходные, она давно внучку не видела.
— Хорошо тебе, — вздохнула Дарья. — Твоя мать хоть не изображает уми.рающего лебедя при малейшей простуде.
— Зато моя «дорогая Валентина Сергеевна» читает мне и тебе лекции о воспитании детей, пересказывает все сериалы поминутно и осуждает наш выбор мебели, — хмыкнул Мишка. — У всех свои скелеты в шкафу, солнце моё.
Дарья улыбнулась и чмокнула мужа в щетинистую щёку.
— Только не забудь забрать Алину из садика. И проследи, чтобы перед сном почистила зубы. И не давай ей газировку, а то опять будет…
— Восемь лет женаты, Даш. Четыре года растим ребёнка, — он поймал её за руку и притянул к себе. — Думаю, один уик-энд как-нибудь справимся без мамочки.
— Ой, как говорит Алинка — «ой-ой-ой», — Дарья высвободилась из его объятий. — Помню я, как в прошлый раз «справились». Пришла — квартира как после цунами, а вы с ней пиццу едите и мультики смотрите. В пижамах. В пятом часу дня.
— По скайпу передавали лекцию «занудство и контроль как основа здоровых отношений»? — Мишка ухмыльнулся. — Не переживай, маленькая диктаторша. У нас с дочерью большие планы на созидание, а не разрушение. Хотим перекрасить стену в детской. Алинка сказала, что розовый — «фу, для малявок», и хочет фиолетовый.
— Вы что?! Только не это! — Дарья схватилась за голову. — Миша, мы сто раз обсуждали! Мы собирались ремонт делать летом, сначала обои выбрать, потом…
— Шучу я, шучу, — он поднял руки в жесте капитуляции. — Видишь? Именно поэтому тебе нужно иногда вырываться в родное гнездо. Самокритичности тебе не хватает, Дашенька.
Она легонько стукнула его по плечу и отправилась собирать чемодан. В пятницу вечером, поцеловав четырёхлетнюю Алину, которая, как выяснилось из минутной истерики, категорически отказывалась проводить законные выходные с бабушкой, и чмокнув мужа куда-то в район подбородка, Дарья умчалась на маршрутку до автовокзала. В родной Приозёрск ехать было всего час, но по ощущениям — будто в другую жизнь.
Мать действительно выглядела неважно: серое лицо, тусклые глаза и та особая старческая бледность, которую Дарья прежде видела только у соседки-пенсионерки из квартиры напротив.
Даша не стала говорить маме, что та сама виновата — отказывается ходить к врачам, занимается самолечением по советам «бабы Мани с ютуба» и игнорирует все рекомендации дочери. Вместо этого Дарья молча принялась за дело — сварила суп, сбегала в аптеку, измерила давление, заставляла принимать лекарства по часам. К вечеру воскресенья ей удалось привести мать в порядок настолько, что та даже принялась ворчать.
— Тратишь деньги, — бормотала мать, косясь на батарею таблеток, выстроенных по часам приёма. — Разве ж это дело — столько химии в организм пихать? Вот баба Маня говорит…
— Боже, мам, сколько можно? — Дарья закатила глаза, но внутренне выдохнула. Если мать начала ворчать — значит, пошла на поправку. — А баба Маня твоя — шарлатанка. Сама небось в больницу ходит, а вам, доверчивым пенсионеркам, травы свои впаривает.
— И не травы вовсе, а эликсиры! — мать поджала губы, но глаза её блеснули. Она всегда любила спорить с дочерью, прекрасно понимая, что та права. — Ты, Дашка, во всём новомодном понимаешь, а народную мудрость не чтишь.
— Мудрость — это кардиолога слушать, а не бабку какую-то из интернета, — Дарья помассировала виски. — Ладно, ты явно в порядке. Я поеду домой. У меня завтра отчёт, мне его ещё полночи писать.
— Переночуй, — вяло запротестовала мать. — Утром и поедешь.
— Не могу, мам. Мне ещё дома работать, а маршрутки с восьми только ходят, к девяти не успею. А шеф меня и так за прошлый квартал песочил.
Мать тяжело вздохнула и махнула рукой — каким-то неуловимо знакомым жестом, который Дарья с ужасом узнала как собственный. «Господи, — мелькнула мысль, — я же становлюсь ею. Тоже всех пилю, всё контролирую…»
Вернувшись домой раньше, чем планировала, Дарья обнаружила квартиру пустой. Усталость накатила внезапно, тяжёлой волной. Она бросила вещи в прихожей, на ходу скидывая куртку, потом зачем-то подобрала аккуратно повесила её на плечики — «какая-то дурацкая привычка, Мишка вечно смеётся, говорит, что у нас не квартира, а музей бытовой аккуратности». Прошла на кухню и включила чайник.
Заглянула в холодильник — там одиноко тосковали полпакета молока и засохший кусок сыра. Как обычно, за выходные все продукты были успешно уничтожены, и никто даже не подумал пополнить запасы.
— Лесорубы, — проворчала Дарья, доставая телефон. — Носороги в брюках, метаболизм как у стаи волков.
Мишка не отвечал, и Дарья, немного поколебавшись, написала ему короткое сообщение: «Вернулась. Где вы?» Потом взглянула на сообщение, подумала, добавила: «Устала, но всё хорошо. Мама в порядке. Надеюсь, у вас тоже норм?» и смайлик.
Чайник вскипел, и Дарья заварила чай. Она как раз наслаждалась первым глотком горячего напитка с малиновым вареньем, когда услышала звук поворачивающегося в замке ключа.
— Дашка! — Мишка буквально влетел в квартиру, энергичный, как всегда. Огненно-рыжие волосы топорщились во все стороны, будто хозяин только что засунул палец в розетку. На щеке красовался какой-то развод, похожий на машинное масло, а от куртки пахло резиной и бензином. — Ты уже дома? А я к Пете на шиномонтаж ездил, колёса менять пора. Звонил тебе — не дозвонился.
Он притянул жену к себе и поцеловал — не мимолётно, в щёку, как обычно по будням, а со вкусом, как в первые месяцы их отношений. Дарья невольно улыбнулась — Мишка всегда умел поднять ей настроение одним своим видом, бешеной энергетикой, искренней, мальчишеской радостью.
— Сотовый сел ещё у мамы, вот только зарядила, как приехала — Дарья улыбнулась, отстраняясь и вытирая с его щеки масляный след. — А где наши?
— Мама с Алинкой в парке гуляют. Сейчас подойдут, — Мишка скинул куртку и, в отличие от жены, бросил её на спинку стула. — Уф, замотался сегодня! Как мама? Почему так рано вернулась? Она в порядке?
— В порядке, — кивнула Дарья, решив не вдаваться в подробности. — А у вас как выходные прошли?
— Супер! — Мишка плюхнулся на табурет и потянулся за её чашкой. — Вчера в зоопарк ездили. Алинка в восторге от жирафа, теперь хочет такого же, только поменьше. Я ей сказал, что котик практичнее, но она настаивает. Готовься, на день рождения будет выпрашивать жирафёнка.
— Боже, хорошо, что ты напомнил! — Дарья хлопнула себя по лбу. — У нас же через месяц день рождения, а я ещё ничего не спланировала! Нужно гостей позвать, подарки, торт…
— Притормози, егоза, — Мишка потянул её за руку, и Дарья, не удержавшись, плюхнулась ему на колени. — У нас ещё четыре недели. Всё успеем. Родителям моим звонил сегодня, приедут. Твоей маме тоже позвоним. Выберемся куда-нибудь, ресторан забронируем. А может, к нам на дачу махнём всей толпой? У Стёпки как раз барбекюшница новая, он всем хвастается.
— Хочешь переложить организацию на Стёпу? — Дарья приподняла бровь.
— Хитёр, да? — Мишка чмокнул её в кончик носа. — Но ты меня раскусила.
Она хотела ответить что-то ироничное, но не успела — в дверь позвонили.
— А вот и наши дамы! — Мишка пружиной вскочил с табурета, чуть не уронив Дарью. — Извини, милая.
Дарья улыбнулась, глядя, как он несётся в прихожую. Удивительно, как этому вечному оболтусу удаётся сохранять такую детскую непосредственность, энергию и радость жизни? Почему он не обрастает заботами, тревогами, вечной усталостью, как она сама?
— Мамочка приехала! — Алина ворвалась в квартиру маленьким торнадо, уронив по пути гору верхней одежды и едва не снеся подставку для зонтов. На лице красовались следы шоколадного мороженого, на куртке — ещё не засохшие подтёки, волосы были взъерошены, а один бант съехал куда-то набок, зато глаза сияли такой радостью, что Дарья невольно улыбнулась.
Следом степенно вплыла Валентина Сергеевна, статная женщина с гордой осанкой и причёской, в которой ни один волосок не выбивался из строгой укладки.
— Ох уж эта мне егоза, — добродушно проворчала свекровь, подбирая за Алиной разбросанные вещи. — Здравствуй, Дашенька. Как мама?
— Лучше, — кивнула Дарья. — К вечеру даже ругаться начала, что хороший знак.
— А бабуля меня на карусели катала! — встряла Алина, вытаскивая из кармана комок розовой сладкой ваты, слипшийся с обёрткой от конфеты. — И мы уточек кормили хлебушком! А потом мороженку ели, четыре шарика! И в кино ходили на мультик про дракончиков!
— Четыре шарика? — усмехнулась Дарья, бросив взгляд на свекровь. — Кажется, кто-то стал слишком доброй бабушкой.
— Ну а как иначе-то, Дашенька, — Валентина Сергеевна пропустила колкость мимо ушей, хотя лёгкий румянец на её щеках выдавал смущение. — Ребёнку нужно немного радости.
— Одному или двоим? — Дарья хитро прищурилась. — Судя по тому, что она ещё не лопнула, а вы на рельсах стоите, второй победитель конкурса «съесть всё, что можно, за один день» у нас папа. Мишка, признавайся!
Муж, деловито сгружавший пакеты в прихожей, сделал вид, что не расслышал.
— Что ж, давайте мыть руки и переодеваться, — Дарья подхватила дочь на руки и лоб в лоб столкнулась с липкой шоколадной щекой. — Ох, маленькое чудище, да тебя всю оттирать придётся.
— Не надо мыться! — тут же запротестовала Алина. — Мне нравится быть грязнулькой!
— Чудесно. Заведём дома поросёнка, — Дарья направилась в ванную, зная, что спорить бесполезно. — Или нет, поросята как раз очень чистые животные. Заведём… крота! Будешь с ним в норке жить, немытая.
— Не хочу-у-у, — тут же передумала Алина. — Кроты некрасивые. А можно котёнка?
— Опять двадцать пять, — вздохнула Дарья, пытаясь одновременно раздеть дочь и включить воду. — Нет, нельзя. Помнишь, папа аллергик. Чихает.
Через пятнадцать минут они все сели за стол.
— Ну что, Алиночка, расскажи маме, как вы с бабулей и папой тут жили-поживали, — Дарья пригладила непослушные вихры дочери, когда все сели за стол. Голос прозвучал деланно-спокойно, слишком ровно. «Да что со мной?» — одёрнула она себя.
Алина, с серьёзностью государственного чиновника накладывавшая себе картошку, внезапно оживилась.
— А к папе тётя приходила, когда тебя не было, и они в комнате закрылись!
В кухне повисла тишина. Такая гулкая, звенящая, что Дарья слышала, как капает вода из неплотно закрытого крана. Кап-кап-кап. Как бьётся её собственное сердце. Тук-тук-тук. Как Мишка тяжело сглатывает.
Валентина Сергеевна замерла с вилкой на полпути ко рту. Мишка поперхнулся чаем, невольно подтверждая все подозрения Дарьи.
— Какая… тётя? — спросила она, чувствуя, как комнату будто залили ледяной водой.
— Ну такая, — Алина беззаботно пожала плечиками, не замечая повисшего напряжения. — Как ты, только красивее!
Вилка выпала из руки Валентины Сергеевны и со звоном ударилась о край тарелки.
— Михаил? — требовательно посмотрела свекровь на сына.
Тот отчаянно мотал головой, пытаясь унять приступ кашля. Лицо его покраснело то ли от напряжения, то ли от смущения.
— Как ты могла, Михаил! — в голосе Валентины Сергеевны звучало такое разочарование, словно она встретила новость о начале третьей мировой. — При ребёнке!
— Я ничего… — прохрипел Мишка, разрываясь между приступами кашля. — Даш, не слушай… бред… я объясню!
— Я думаю, нам лучше с Алиночкой прогуляться, — Валентина Сергеевна поднялась, лицо её напоминало скульптуру с острова Пасхи — высеченное из камня, неподвижное. — Вам нужно… поговорить.
— Но я ещё не доела! — возмутилась Алина.
— Валентина Сергеевна, — Дарья встала из-за стола, чувствуя, как дрожат руки. — Вы не могли бы… с Алиной погулять ещё немного?
— Конечно, — свекровь поджала губы. — Нам ведь не привыкать к прогулкам, пока некоторые… Пойдём, Алиночка, — она решительно взяла внучку за руку. — Нас тут, похоже, сегодня уже накормили.
— Но я хочу остаться с мамочкой! — канючила Алина. — Она только приехала!
— Мороженое куплю, — отрезала бабушка тоном, не предполагающим возражений. — С клубничным джемом внутри.
— И с шоколадной присыпкой? — тут же поинтересовалась маленькая шантажистка.
— И карамельным соусом, — кивнула Валентина Сергеевна, увлекая внучку в прихожую. — Пойдём, милая. Маме с папой нужно… обсудить взрослые дела.
Едва за ними закрылась дверь, Дарья повернулась к мужу. Тот уже откашлялся и теперь смотрел на неё растерянным взглядом.
— Что. Это. Такое? — чеканя каждое слово, спросила Дарья.
— Даш, я не понимаю, о чём она говорит, честное слово, — Мишка развёл руками, но взгляд его метался по сторонам, избегая встречаться с глазами жены.
— Не смей мне врать! — тихо сказала Дарья. — Только не ты. Господи, как это глупо… как банально! Я уезжаю на два дня к больной матери, а ты притаскиваешь в дом какую-то… какую-то…
— Дашка, да ты чего! — Мишка вскочил, лицо его выражало такое искреннее недоумение, что на секунду Дарья даже засомневалась. — Да кого я мог привести? Ты с ума сошла? Восемь лет вместе, никогда не давал повода! С чего ты взяла этот абсурд…
— А Алинка? — голос Дарьи задрожал. — «Тётя приходила, с папой закрылись»! Дети не врут, Миша. Они могут чего-то не понять, но не врут.
— Девочка могла что-то не так истолковать, — Мишка тоже ходил по кухне, словно тигр в клетке. — Чёрт, Даш, ну разуй глаза! Я тебя люблю! Кто мне нужен, кроме тебя?
— «Красивее меня», — процедила Дарья сквозь зубы. — Она сказала — тётя красивее меня.
— Алина ребёнок, Даш! — Мишка схватился за голову. — Красивее для неё — это блестящее и яркое! Может, я телевизор смотрел, и она увидела какую-то актрису.
— А как же «закрылись в комнате»? — Дарья сложила руки на груди, наблюдая, как муж мечется.
И вдруг Мишка замер. Его глаза расширились, он хлопнул себя по лбу и… начал хохотать. Сначала тихо, потом всё громче, до слёз.
— Ты. Издеваешься?! — Дарья схватила со стола салфетницу и швырнула в мужа. — Я тут с ума схожу, а тебе смешно?!
— Даш, подожди, — Мишка пытался говорить, задыхаясь от смеха, увёртываясь от летящих в него предметов. — Я понял, о ком она! Это же Славик!
— Какой ещё Славик? — опешила Дарья, на секунду прекратив атаку.
— Слав-ка! — Мишка уже буквально сгибался от хохота. — Наш сосед! Помнишь его? Из дома напротив!
— Конечно, я помню Славика, — Дарья нахмурилась, не понимая, при чём здесь их общий друг, муж Машки, здоровенный детина с окладистой бородой. — Но причём здесь?..
Мишка, всё ещё смеясь, начал рыться в карманах джинсов, достал телефон, пролистнул что-то и протянул ей.
На экране была фотография их общего друга Славика. Только… это был не совсем тот Славик, которого она знала. Вместо привычного щетинистого подбородка и вечно растрёпанных волос, на фото был… совершенно другой человек. Гладко выбритые щёки, идеальный макияж, алая помада, густо подведённые глаза, идеально уложенные волосы. Славик на фото выглядел… как женщина. Довольно привлекательная женщина.
— Что за чертовщина? — Дарья упала на стул, глядя то на мужа, то на фото. — Это какой-то розыгрыш? Фотошоп? Или Славик… он того? — она сделала неопределённый жест рукой.
— Ага, «того», — Мишка фыркнул. — Машка — его жена, помнишь? Она же на курсы визажистов пошла. У них какой-то конкурс был, а модель не пришла. И она Славика подрядила.
— Славика? На роль женской модели?! — Дарья не верила своим ушам. — Нет, подожди, это какая-то ерунда. Подстава. Этого не может быть.
— Может-может, — Мишка листал ленту дальше, показывая новые фотографии. — Видишь, вот Машка его красит. А вот инстаграм их школы визажа — он там на сцене стоит.
— Великолепный Вячеслав, потрясающее преображение, — Дарья читала вслух комментарии под фото, по-прежнему не веря своим глазам. — А что значит тема работы — «Из мужчины в женщину»? Славик что, того?
— Да нет же, совсем нет, — Мишка уже достаточно успокоился, чтобы пояснить. — У них там тема была «Преображение» или вроде того. Машка ему говорит — мне нужна модель для экзамена, я тебя так накрашу, родная мать не узнает. Ну и… не узнала, — он снова фыркнул. — И Алинка тоже.
— Но зачем он к вам приходил? И почему они «закрылись»? — Дарья всё ещё не верила в такое простое объяснение.
— Драйвера, — Мишка пожал плечами. — Помнишь, у меня ноут накрылся, и я восстанавливал систему? Все файлы скинул на внешний диск. А у Славика какой-то древний принтер, которому драйвера нужны, определённая модель. Я в пятницу обещал ему скинуть. Ну он с этого конкурса ехал и заскочил. Мы в кабинет зашли, комп включали, драйвера искали. А дверь прикрыли, потому мелкая спала, а я ржал как конь, ну думал, чтобы не разбудить, но видимо разбудил.
— И вы, значит, сидели с ним… с НЕЙ… и комп смотрели? — Дарья по-прежнему не могла в это поверить.
— Ну да, — Мишка вздохнул. — Я, если честно, сам обалдел, когда его увидел. Открываю дверь — на пороге красотка стоит. «Привет», — говорит, — «это я, Славик». А голос мужской, представляешь? Я чуть дар речи не потерял. А потом как заржал. Ну, впустил его. Машка его внизу ждала.
— И что, Алинка его видела? — Дарья начала немного успокаиваться, хотя всё ещё мысленно прокручивала предыдущие месяцы, ища признаки того, что муж ей изменяет.
— А как ты думаешь? — хмыкнул Мишка. — Естественно. Выскочила из комнаты в своей пижаме с пони, увидела на пороге тётю с ярким макияжем и ну пялиться. «Ух, какая ты красивая!» — говорит. Славик чуть сквозь землю не провалился от смущения.
— Да уж, — протянула Дарья, не зная, смеяться ей или плакать. — Весёлая пятница у вас тут была.
— Ещё какая! — согласился Мишка. — Славка ещё сказал, что ему нужно домой в таком виде вернуться, потому что там опять какой-то конкурс на лучшее фото. И все соседи пялились, когда он по двору шёл. Петрович чуть с лавочки не свалился.
— И всё-таки, почему он не снял макияж до того, как куда-то идти? — не унималась Дарья. — Это же странно.
— Спроси у Машки, — Мишка протянул ей телефон. — Она тебе всё в красках распишет. Я особо не вникал.
Дарья нажала на вызов, не вполне уверенная, что не разыгрывают именно её. Машка ответила после третьего гудка.
— Дашка, ты уже видела? — вместо приветствия воскликнула она. — Мишка показал? Пацан в шоке, да?
— Маш, это правда Славик? — недоверчиво спросила Дарья.
— Он самый, — хохотнула подруга. — Теперь зови его Славия! Красавчик, правда? Такие скулы, такой разрез глаз — закачаешься! Как специально созданный для яркого макияжа! Знала бы раньше — давно его вместо моделей использовала.
— Но зачем? — всё ещё не понимала Дарья. — Неужели нельзя было найти нормальную модель?
— Нормальную? — фыркнула Маша. — У меня моя за 15 минут до начала конкурса слилась, а Славик меня привез и ждал в машине сидел. Моя модель-то слиняла в последний момент. Сказала, парень позвал на свидание. Ну, я и припёрла Славку.
Это казалось каким-то сюром — суровый Славик, инженер-технолог с местного завода, обладатель окладистой бороды и лысины, допустил подобное надругательство над своей брутальностью.
— Ещё бы не согласился, — хмыкнула Маша. — Я ему прямым текстом сказала: либо ты идёшь моделью, либо я подаю на развод. Три года на эти курсы откладывала, и что, из-за его комплексов всё коту под хвост? Он сначала упирался, конечно. Думал, я шучу. А потом понял, что не шучу — и пошёл. Ты бы видела его физиономию, когда я ему тональник наносила!
— И че, выиграли конкурс? — Дарья уже начала улыбаться, живо представляя эту сцену.
— Взяли гран-при! — гордо ответила Маша. — За «кардинальное преображение»! У членов жюри челюсти на пол попадали. Особенно, когда мы в конце ролик показали — фото Славки до и после. Там, видишь ли, вся фишка была в том, чтобы сделать нечто оригинальное, запоминающееся. А я решила — чем будет визажист показывать стандартные приёмы на смазливой модельке, сделаю из своего мужика конфетку!
— А почему он в таком виде к нам домой приходил? — Дарья продолжала задавать волнующие её вопросы.
— Ой, я ж ему сказала, что снимать макияж нельзя до вечера, — беззаботно ответила Маша. — Ну, он по дороге и заскочил к Мишке за драйверами. Времени переодеваться не было, а Славику срочно эти драйвера нужны были. Жаль, тебя не было — вот бы посмотрела на свою физиономию!
— Так и посмотрела, только с опозданием, — хмыкнула Дарья. — У нас тут настоящая драма разыгралась.
— Какая драма? — Маша напряглась.
— Алинка выдала, что к папе приходила тётя, и они закрывались в комнате. Сказала, что тётя была «как мама, только красивее», — Дарья вздохнула. — Представляешь, что я подумала?
Маша молчала секунду, а потом разразилась таким хохотом, что Дарье пришлось отодвинуть трубку от уха.
— О боже! — сквозь смех выдавила подруга. — Ой не могу! Славик, мой муж — новая пассия твоего Мишки! Держите меня семеро!
— Очень смешно, — буркнула Дарья. — Мне, между прочим, не до смеха было. Я уже свою жизнь перед глазами прокрутила. Думала, развод, делёжка имущества, суды за опеку…
— Вот ты загнула, — всё ещё посмеиваясь, ответила Маша. — Мишка-то тут причём? Сказала бы Алинке сразу — Славик переодевался для конкурса.
— Легко сказать, — вздохнула Дарья. — Она-то не знает, кто такой Славик. Для неё он очередной дядя, которого мы с мужем знаем. А тут внезапно — «красивая тётя закрылась с папой». Да и потом, со стороны всё виднее. А в тот момент у меня в голове что-то щёлкнуло. Сама не знаю, как так получилось.
— Эх, раньше бы знать, — протянула Маша. — Я бы Славке накрепко запретила к вам соваться. Он бы потерпел с драйверами. Хотя, если честно, его и пытать не надо было. Он стеснялся как девочка на выпускном. Всю дорогу до дома потом ныл — давай, мол, остановимся где-нибудь, я смою эту мазню. Еле довезла его. Дома поставила перед зеркалом и ну фотографировать. Альбом целый наснимала. Будет что детям и внукам показать!
— И как, Славик теперь не разводится с тобой? — усмехнулась Дарья.
— Шутишь? Да он теперь неделю заглаживать вину будет! — хохотнула Маша. — Уже и цветы купил, и ужин заказал. «Дорогая, я тебя так люблю, но больше никогда, ни за что, давай всё-таки модель в следующий раз найдём».
— Пришли фотки, — попросила Дарья. — Не могу поверить, пока всё не увижу.
— Сейчас кину в общий чат, — пообещала Маша. — Только не вздумай удалять! Это реликвия. Может, на юбилей свадьбы их распечатаем, постеры сделаем. «Славик Прекрасный».
Дарья закончила разговор и вернула телефон мужу. Закрыла лицо руками, пытаясь осмыслить случившееся.
— Даш, ты чего? — обеспокоенно спросил Мишка. — Обиделась на меня за то, что не рассказал?
— Нет, — глухо ответила она сквозь пальцы. — Просто представила, что я только что чуть не устроила… Из-за Славика!
И тут её прорвало. Она начала смеяться — сначала тихо, всхлипывая, потом всё громче и громче, до слёз. Мишка смотрел на неё несколько секунд, а потом тоже начал хохотать.
— Свекровь! — выдавила Дарья между приступами хохота. — Свекровь-то что подумала? Она же… она же меня теперь…
— Да ладно, объясним, — отмахнулся Мишка, но тоже начал смеяться ещё громче. — Представляешь, что она себе навоображала? «Такая как ты, только красивее», — передразнил он Алину.
— Подожди, — Дарья внезапно перестала смеяться. — А почему «красивее»?
— Ну, — Мишка замялся, — ты ж Машку знаешь. Она ему там такие стрелки нарисовала, и губы эти… объёмные. На лице слой штукатурки. Ресницы накладные — во! — он показал пальцами размер. — Да ещё парик этот чёрный. Для ребёнка это, наверное… ну, знаешь, как принцесса из мультика.
— То есть, — недобро прищурилась Дарья, — ты хочешь сказать, что если и мне такие «стрелки» нарисовать, то я стану красивее?
— Нет! — воскликнул Мишка, понимая, что ступает на опасную территорию. — То есть, ты и так красивая! Самая красивая! А Славик… он просто… он же не настоящая женщина! Это всё грим, понимаешь? Как в кино! А ты настоящая. Живая. Без всяких масок. И я тебя такую люблю. Без слоя штукатурки, — он осёкся, поняв, что сказал что-то не то. — В смысле, не то чтобы тебе штукатурка нужна…
Дарья смотрела на мужа, не мигая, а потом снова начала смеяться.
— Выкопай себе яму поглубже, — она покачала головой. — Ты же в неё сейчас ляжешь.
— Я просто хотел сказать, что ты красивая сама по себе, — Мишка сел рядом и обнял её. — Такая, какая есть. И ничего тебе не нужно. Ни штука… в смысле, ничего.
— Ладно уж, выкрутился, — она покачала головой. — Всё равно нужно свекрови объяснить, а то у неё сейчас инфаркт случится. Представляю, что она там себе навоображала.
— Позвоню, — кивнул Мишка и тут же набрал номер матери. — Мам? Да, всё нормально. Нет, мы не ругаемся. Да не переживай ты так… Я тебе сейчас объясню. Помнишь Славика? Да, того самого. Так вот, в пятницу…
Пока он объяснял ситуацию, Дарья снова взяла телефон и проверила общий чат. Маша уже скинула фотографии — целую серию. Славик на конкурсной сцене, Славик с кубком победителя, Славик с женой, оба улыбаются в камеру, Славик крупным планом с идеально наложенным макияжем. Посмотрев на последнее фото, Дарья присвистнула. Машка и правда знала своё дело. Надо отдать должное — с макияжем она справилась блестяще. «А может, и правда, стоит как-нибудь накраситься посильнее?» — мелькнула мысль.
Пролистав дальше, она увидела ещё одно фото — Славик уже дома, с частично смытым макияжем, но всё ещё с остатками туши на ресницах. Он смущённо улыбался в камеру, а из-за его спины выглядывала хохочущая Маша. «Вот это любовь, — подумала Дарья. — Пойти на такое ради жены».
Когда Валентина Сергеевна вернулась с Алиной, в квартире царила совсем другая атмосфера. Увидев смеющихся Дашу и Мишу, показывающих друг другу что-то в телефоне, свекровь неуверенно остановилась в дверях.
— Всё… хорошо? — осторожно спросила она. — Вы не ссоритесь?
— Более чем, — Дарья поднялась ей навстречу. — Идите, покажем вам кое-что интересное.
— Ты уверена? — Валентина Сергеевна по-прежнему смотрела настороженно.
— Абсолютно, — кивнула Дарья.
Они прошли на кухню, где Мишка уже наливал всем чай. Алина с любопытством забралась к отцу на колени, ожидая развития событий.
— Так у нас мир? — шёпотом спросила она.
— А у нас он и был, золотце, — Мишка поцеловал дочь в макушку. — Просто небольшое недоразумение. Давайте-ка я вам кое-что покажу.
Валентина Сергеевна долго рассматривала фотографии Славика. На её лице отразилась целая гамма эмоций — от недоверия до изумления.
— Так никакой тёти и не было? — недоверчиво спросила свекровь. — Это ваш знакомый? В женском обличье? Господи, а я-то что себе подумала!
— Была тётя, — серьёзно сказал Мишка. — Только её звали дядя Славик.
— И к телу моего сына она, то есть он, не прикасался, — добавила Дарья, не удержавшись. — Если не считать рукопожатия.
— Чепуха какая, — Валентина Сергеевна покачала головой, но было видно, что ей заметно полегчало. — И как только жена ему позволила…
— Вы бы видели эту жену, — хмыкнула Дарья. — Танк в юбке. Если она что решила — хоть в лепёшку расшибись, а сделай.
— Мам, а дядя Славик теперь всегда будет тётей? — вдруг спросила Алина, всё это время внимательно прислушивавшаяся к разговору взрослых.
— Нет, солнышко, — Дарья погладила дочь по голове. — Это была такая игра. Как переодевание. Как маскарад на Новый год, помнишь? Ты была снежинкой.
— А можно я тоже так поиграю? — загорелась Алина. — Хочу быть тётей с красной помадой!
Взрослые переглянулись и рассмеялись.
— Тебе ещё рано, чудо моё, — Дарья подхватила дочь на руки. — Давай лучше мультики посмотрим? А о помаде мы с тобой поговорим… ну, лет через двенадцать, хорошо?
— Это долго? — насупилась девочка.
— Это когда ты станешь большой и красивой, — ответила ей бабушка. — А пока тебе и так хорошо, без всякой косметики. Правда, Мишенька?
— Естественно! — тут же подхватил Мишка. — Все женщины в нашей семье — красавицы от природы. И косметика им не нужна, — он бросил опасливый взгляд на жену, но та лишь улыбнулась.
Валентина Сергеевна просидела с ними ещё около часа, то и дело возвращаясь к фотографиям Славика и качая головой: «Надо же, никогда бы не подумала. Как настоящая женщина! А руки-то, руки — мужские, крупные». Потом, сославшись на сериал, который она не хотела пропустить, ушла домой, напоследок обняв сноху. «А я-то думала… бог знает что вообразила. Стыдно теперь», — шепнула она Дарье в самое ухо.
Позже, когда Алина уже спала, Дарья сидела на кухне и листала чат с новыми фотографиями.
— Слушай, а ведь Машка молодец, — задумчиво произнесла она, разглядывая особенно удачный снимок Славика. — Это действительно искусство — так преобразить человека.
— Угу, — Мишка жевал бутерброд, сооружённый из трёх кусков хлеба и всего, что нашлось в холодильнике. — Вылитая женщина. Даже я сначала не понял, что это он.
— Знаешь, — сказала Дарья, когда Мишка подсел к ней с чашкой чая, — я тут подумала… может, сходим с тобой в пятницу куда-нибудь? Как раньше. Я у Машки спрошу про нормальный макияж. Может, записаться к ней на курсы? Отвлечься немного от работы…
— Тебе не нужен «нормальный» макияж, — Мишка поцеловал её в макушку. — Но если хочешь — давай. Только знаешь что?
— Что? — Дарья подняла на него глаза.
— Ты и так красивее всех тёть. Даже тех, которые дяди Славики.
Дарья рассмеялась и прижалась к мужу.
— А я вот думаю, что хорошо, что ты уехала на выходные, — сказал Мишка, внезапно став серьёзным. — Тебе и правда отдохнуть надо было. Знаешь, я ведь иногда… в общем, мне кажется, что ты слишком много на себя взваливаешь. Работа, дом, ребёнок. Всё контролируешь, всё успеваешь. Мне иногда страшно становится — что если однажды ты просто… сломаешься?
— О чём ты? — Дарья удивлённо посмотрела на мужа. — Я в порядке. Просто у меня всё по плану.
— Вот! — Мишка хлопнул ладонью по столу. — Всё по плану. Всё под контролем. Нет в жизни места случайностям или безумствам. А должно быть. Иначе… что это за жизнь?
Дарья задумалась. Странно слышать такие рассуждения от Мишки, вечного оптимиста, безудержного весельчака, который относился к жизни как к весёлому приключению.
— Хочешь сказать, мне стоит расслабиться? — она улыбнулась. — Устроить безумный вечер с караоке и танцами на столе?
— Почему бы и нет? — он подмигнул ей. — Не обязательно прямо на столе, но… Помнишь, как мы познакомились?
— На концерте той ужасной рок-группы, — Дарья улыбнулась воспоминаниям. — Ты облил меня чем-то, а потом пытался оттереть мою кофточку своей футболкой. Она была чернее моей души.
— И ты сказала, что я должен купить тебе новую блузку, — подхватил Мишка. — А я сказал, что лучше угощу ужином, чтобы не рисковать с размером.
— А я ответила, что у меня есть парень, — Дарья хихикнула.
— А я сказал — «какая жалость, у меня тоже», — Мишка расхохотался, вспоминая собственную наглость. — И глаза у тебя стали во-от такие, — он показал руками.
— Вот умеешь ты ляпнуть, — Дарья покачала головой. — Но знаешь, что меня тогда зацепило? Не смейся, ладно? — она оглянулась, будто в кухне могли быть посторонние. — Твоя улыбка. Такая… настоящая. Без задней мысли. Я тогда подумала — «вот человек, который точно умеет радоваться жизни».
— А я подумал: «Какая серьёзная девушка, ей срочно нужно показать, как веселиться», — Мишка обнял её за плечи.
— И поэтому ты потащил меня на тот дурацкий аттракцион, где я чуть душу богу не отдала от страха?
— Зато потом ты сказала, что это был лучший день в твоей жизни, — напомнил он.
— И не соврала, — Дарья положила голову ему на плечо. — Наверное, ты прав. Я слишком зациклена на контроле. Всё пытаюсь упорядочить, спланировать, предугадать. А жизнь — она ведь не такая. Она случайная, внезапная. Как вот эта история со Славиком. Кто бы мог подумать, что придётся пережить такие американские горки?
— А ведь это и есть жизнь, — Мишка поцеловал её в висок. — Не сценарий, который ты пишешь, а сюрприз, который тебе преподносят. И задача — не спланировать всё идеально, а научиться радоваться любому повороту.
— Как «красивой тёте» с лицом Славика? — засмеялась Дарья.
— Как любому абсурду, — кивнул Мишка. — Раз уж мы заговорили начистоту… Знаешь, я иногда боюсь, что однажды ты решишь: я недостаточно серьёзный для тебя, недостаточно основательный. Что тебе нужен муж, который бы разделял твою тягу к планированию и порядку.
— Ты серьёзно? — Дарья даже привстала от удивления. — Да я же за тебя держусь, как утопающий за соломинку! Ты — моя отдушина. Мой портал в мир, где не всё должно быть по правилам. Без тебя я бы давно превратилась в зануду с вечно поджатыми губами и планером на все случаи жизни.
— То есть, мы с тобой прекрасно дополняем друг друга, — Мишка улыбнулся с облегчением.
— Как инь и ян, — согласилась Дарья. — Как порядок и хаос. Как…
— Как дядя Славик и тётя Славия? — Мишка подмигнул, и они снова расхохотались.
На следующий день, собираясь на работу, Дарья достала из косметички помаду, которую обычно хранила для особых случаев. Ярко-красную, манящую, но слишком смелую для офиса. Повертела в руках, посмотрела на себя в зеркало. Решительно накрасила губы, чуть промокнула салфеткой. Добавила тени на веки, удлинила ресницы тушью.
— Вау, — Мишка замер в дверях ванной. — У нас сегодня праздник?
— Всегда должно быть место для маленького безумства, — подмигнула Дарья. — Даже если это всего лишь красная помада в понедельник.
— Мамочка, ты как та тётя! — воскликнула Алина, сонно протирая глаза. — Красивая!
— Спасибо, солнышко, — Дарья подхватила дочь на руки. — А как насчёт пропустить садик и поехать в парк аттракционов? Просто так, без повода.
— Правда?! — у Алины загорелись глаза. — А ты разве не на работу?
— Отчёт подождёт, — Дарья переглянулась с мужем. — Начальство поймёт. А если не поймёт… что ж, бывают вещи и поважнее работы. Например, научить дочь кататься на «американских горках».
— Я смотрю, вчерашний вечер удался, — Мишка обнял их обеих. — Ну что ж, Соколовы, вперёд, на поиски приключений!
— А потом мы можем заехать в гости к Славику! — хихикнула Дарья. — Покажем Алинке, что дядя и тётя — это один и тот же человек.
— Он нас не простит, — покачал головой Мишка.
— Переживёт, — отмахнулась Дарья. — А мне, между прочим, нужна компенсация за моральный ущерб.
Они вышли из квартиры: Мишка — с дочерью на плечах, Дарья — с красной помадой и шальным блеском в глазах. И если кто-то из соседей, встретивших их в тот день, удивился столь несвойственному для строгой и собранной Дарьи Андреевны виду, то вряд ли эти соседи могли даже предположить, что виной всему — «тётя», которая приходила к её мужу, когда её не было, и они закрылись в комнате.
Что ж, жизнь — штука непредсказуемая. И если от шуток судьбы нас иногда бросает в холодный пот, то от некоторых историй можно получить урок, который останется с тобой надолго. Например, что иногда стоит отпустить контроль и позволить миру удивить тебя. Что близкие люди всегда заслуживают доверия. И что даже самый суровый сосед может в один прекрасный день оказаться «красивой тётей».
